Молниеносным движением, не озаботившись даже вытащить меч, он развернул умиравшего, намереваясь и его толкнуть на стрелка. И в самом деле, упорный стрелок уже прилаживал новый дротик. Но в дверях появился куда более опасный враг — чародей в развевающихся одеждах. Энтрери заметил, что он поднял какой-то тонкий прутик — очевидно, волшебную палочку, — но в следующий миг можно было различить только мелькание рук и ног, потому что он толкнул на мага убитого солдата, и оба отлетели прочь.
— Разве я еще не заслужил твоего одобрения? — прокричал Энтрери оглушенному Кадрану Гордеону, при этом стремительно перемещаясь, потому что стрелок не спускал его с прицела, а магу почти удалось подняться на ноги. Убийца почувствовал жгучую боль в боку — туда угодил дротик, но стиснул зубы и с ревом, заслонив руками лицо и подтянув под себя ноги, выпрыгнул в окно, проломив переплет, и пролетел десять футов до тротуара. Едва коснувшись земли, он оттолкнулся и сделал боковой кувырок, а потом еще один, чтобы погасить силу удара. Потом вскочил и бросился бежать, а в стену совсем рядом с ним вонзился дротик, пущенный из самострела вслепую.
Все вдруг пришло в движение, потому что отовсюду, из всех мыслимых укромных уголков стали появляться солдаты Басадони.
Энтрери пустился бежать по какому-то переулку, перескочил через верзилу, наклонившегося, чтобы ухватить его поперек туловища, и резко свернул за угол. Быстро, как кошка, он полез на крышу, пробежал по ней, перепрыгнул через другой переулок на крышу противоположного дома и помчался дальше.
Он спустился на широкую улицу, потому что понимал: преследователи будут поджидать его в переулках. Он стремительно взобрался на стену какого-то здания, руками и ногами уцепившись за едва заметные шероховатости, и замер, распластавшись так, что совершенно слился со стеной.
Вокруг раздавались крики «Взять его!», прямо под ним пробегали солдаты, но, к счастью для Энтрери, крики постепенно стихали и становились все реже. Он чувствовал, что полученное ранение серьезно, вероятно даже смертельно, хотя кровопотеря и была небольшой. В конце концов он с трудом сполз по стене, сил едва оставалось на то, чтобы держаться на ногах. Положив ладонь на бок, он ощутил, что толстый плащ насквозь пропитан горячей кровью, и при этом нащупал самый кончик глубоко засевшего дротика.
Теперь он едва дышал. А что это могло означать, он хорошо понимал.
Однако удача сопутствовала ему, потому что, когда он вернулся к харчевне, солнце еще не взошло, а на улице почти не осталось солдат Басадони, хотя наверняка внутри они были. По обломкам на тротуаре Энтрери легко разыскал свое окно и прикинул высоту, на которой находился его тайник. Нужно было пробраться туда неслышно, как тень, потому что он слышал доносившиеся из его комнаты голоса, в том числе и голос Гордеона. Энтрери полез вверх, находя надежные зацепки и изо всех сил стараясь не стонать, хотя на самом деле ему хотелось вопить от боли.
Он терпеливо и тихо расковыривал старое, подгнившее дерево. Наконец ему удалось оторвать обшивку и вытащить кинжал и маленький кошель.
— Не иначе как он воспользовался магией, — едва не переходя на визг, кричал Гордеон. — Проверь-ка еще!
— Никакого волшебства нет, господин Гордеон, — послышался другой голос, видимо, чародея. — Если у него и были какие-то магические предметы, вероятно, он продал их еще прежде, чем попал сюда.
Несмотря на боль, Энтрери улыбнулся, услышав, как Гордеон громко заскрипел зубами и что-то с досады пнул ногой. Маг был прав, но ведь они изучили только его комнату, а перекрытия не проверяли.
С кинжалом в руке наемный убийца плелся по все еще безлюдным улицам. Он надеялся, что наткнется на какого-нибудь солдата Басадони, чтобы обрушить на него накопившуюся ярость, хотя сомневался, что у него сейчас хватит сил даже на зеленого новичка. Вместо солдат он набрел на пару пьянчуг, один из которых спал, приткнувшись к стене дома, а другой разговаривал сам с собой.
Беззвучно, как смерть, убийца приблизился. Его драгоценный кинжал обладал на редкость полезной особенностью — он мог высасывать жизненные силы из жертвы и переливать их в тело владельца.
Сперва Энтрери расправился с болтавшим пьяницей, а потом, почувствовав себя значительно сильнее, закусил складку плаща и выдернул дротик, чуть не потеряв сознание от невыносимой боли.
Но он взял себя в руки и занялся спящим.
Вскоре он вышел из переулка, и никто не смог бы поверить, что этот человек недавно получил серьезное ранение. Он снова чувствовал себя полным сил и почти надеялся на то, что Кадран Гордеон все еще поблизости.
Однако он понимал, что противостояние только началось, и, хорошо зная, насколько велики возможности гильдии Басадони, был уверен, что они значительно превосходят его силы. И даже его исключительного мастерства может оказаться недостаточно.
Они наблюдали за тем, как люди, жаждавшие его убить, вошли в таверну. Они видели, как он в прыжке проломил окно, а потом помчался по улице. Их глаза были зорче глаз солдат Басадони, и они видели, как он пережидал, распластавшись на стене, и беззвучно рукоплескали мастерскому трюку. И теперь, понимая, что их главарь сделал мудрую ставку, они с облегчением смотрели, как он выходит из переулка. И даже сам Артемис Энтрери, лучший убийца из всех наемных убийц, не подозревал, что они где-то поблизости.

Глава 10. Неожиданное и безрадостное возмездие
Вульфгар шел вдоль линии предгорий Хребта Мира, искренне надеясь, что па него бросится какое-нибудь чудовище и он сможет высвободить клокочущую внутри ярость. Несколько раз он набредал на какие-то следы и пытался следовать им, но следопытом он был плохим. Хоть он отлично переносил суровый климат, его умение идти по следу нельзя было даже сравнить с мастерством дроу. Равно как и его способность ориентироваться.
Когда на следующий день он поднялся на утес и огляделся, то неожиданно для себя обнаружил, что пересек по диагонали край горного хребта и все южные земли широко расстилаются перед ним как на ладони. Вульфгар оглянулся назад, думая, что в горах больше вероятности ввязаться в битву, но помимо воли его взгляд снова обратился к открытым полям, темным островкам леса и множеству длинных и неведомых дорог. Он почувствовал, как забилось сердце, как проснулась в нем жажда открытого пространства, желание вырваться за границы замкнутого мира Долины
Ледяного Ветра. Может, в большом мире ему удастся испытать нечто такое, что затмит бесконечный мучительный морок образов в его голове? Может, отрешившись от знакомого окружения, одного и того же день ото дня, он избавится и от ужасов Абисса?
И Вульфгар двинулся вниз, в южные земли. Часа через два он натолкнулся на новые следы — скорее всего орков, — но теперь прошел мимо. Когда солнце скрылось, горы уже остались позади. Он стоял и смотрел на закат. В подбрюшьях темных облаков собиралось рыжее и красное пламя, и небо на западе казалось исчерченным сияющими полосами. Выше, в нежной голубизне небес, в просветах облаков проглядывали редкие бледные звездочки. Он стоял и смотрел, а между тем все цвета погасли, из полей в небо поднималась тьма, и над его головой понеслись рваные облака. Звезды мерцали. Вульфгар решил, что это миг его возрождения. Начало новой жизни — жизни человека, одинокого посреди большого мира, человека, полного решимости думать о настоящем, а не о прошлом, и предоставить прошлое самому себе.
Он сделал привал на равнине, под раскидистыми ветвями ели. Однако, несмотря на всю его решительность, кошмары преследовали его и здесь.
Тем не менее на следующее утро Вульфгар шел, покрывая размашистым шагом милю за милей, следуя за направлением ветра, полетом птицы или прихотливыми изгибами ручейка.
Дичи было вдосталь и ягод тоже. С каждым днем ему казалось, что прошлое все меньше цепляется за него и меньше сковывает шаг, а каждую ночь ужасные сны как будто терзали его чуточку слабее.
Однажды он набрел на удивительный тотем. Невысокий столб, вкопанный в землю, в верхней части которого было вырезано подобие крылатого коня, внезапно перенес Вульфгара в далекое прошлое. В его памяти вспыхнуло воспоминание о случае, произошедшем много лет назад, когда они с Дзиртом, Бренором и Реджисом отправились на поиски родины предков дворфа, Мифрил Халла. Какая-то часть души Вульфгара хотела уйти подальше от этого тотема, бежать прочь, но внутренний голос настойчиво требовал отмщения. Почти не отдавая себе отчета в том, что делает, Вульфгар нашел свежий след и пошел по нему. Вскоре он подошел к пригорку, с вершины которого увидел стоянку — несколько разбросанных шатров из оленьих шкур, вокруг которых занимались своими делами высокие сильные люди с темными волосами.
— Небесные Кони, — пробормотал варвар, вспомнив название племени, оказавшего им помощь в бою, который он и его друзья вели с отрядом орков. После того как орки были разгромлены, Вульфгара, Бренора и Реджиса взяли в плен. Обращались с ними с должным уважением, и Вульфгару было даже предложено принять участие в состязании в силе. Он легко победил в нем самого сына вождя. И тогда, следуя традициям чести варваров, ему предложили стать членом племени. Но к несчастью, в качестве испытания верности Вульфгару приказали убить Реджиса, чего он, конечно, сделать не мог. С помощью Дзирта друзья сбежали, но потом шаман по имени Вальрик Зоркий Глаз, прибегнув к черной магии, превратил Торлина, сына вождя, в ужасного призрака и послал его в погоню.
Друзьям удалось победить призрака. Когда после смерти Торлин вновь принял свой облик и у ног Вульфгара осталось лежать его израненное тело, варвар поклялся отомстить Вальрику Зоркий Глаз.
Пальцы Вульфгара бессознательно сжали рукоять могучего боевого молота. Он вглядывался в даль, взор его блуждал между палатками и наконец различил сухую подвижную фигуру, прошедшую мимо одного из шатров, — это вполне мог быть Вальрик.
Но тут же Вульфгар напомнил себе, что шамана может не быть в живых, потому что тот уже много лет назад был довольно стар. И вновь он почувствовал желание сбежать с этого холма и броситься прочь, прочь от всего, что могло бы напомнить о его прошлом.
Но образ Торлина, его растерзанное тело — наполовину человека, наполовину крылатого коня — так ясно стоял у него пред глазами, что он не смог уйти.
Целый час он рассматривал стоянку с более близкого расстояния, откуда мог различать лица людей.
И понял, что Небесные Кони переживают не лучшие времена. Похоже, они выдержали нелегкие битвы, потому что повсюду виднелись раненые, а число шатров и людей было значительно меньше того, что он помнил по старому времени. Большинство в лагере составляли женщины, старики и мальчишки. Объяснением могла служить цепочка из четырех десятков столбов, уходивших к югу, на которых были насажены головы орков. Время от времени стервятники спускались на них, устраивались в спутанных волосах тварей и с удовольствием клевали их глаза и носы.
Вульфгару больно было видеть, что Небесные Кони так пострадали, потому что, несмотря на клятву отомстить их шаману, он считал само племя гордым и достойным народом, очень похожим на его собственный по традициям и укладу. Он подумал, что надо бы оставить их в покое, но, когда уже повернулся, чтобы уйти, заметил, как откинулся полог, закрывавший вход в один из шатров, и наружу выскочил тощий старик. Он был совсем древний, в белом одеянии, сшитом так, что, когда он поднимал руки, за его спиной как будто появлялись крылья, но главное — у него на глазу была повязка с огромным изумрудом. Когда старик проходил мимо, варвары почтительно склоняли головы; один ребенок даже метнулся к нему и поцеловал ему руку.
— Вальрик, — пробормотал Вульфгар, потому что ошибки быть не могло — это действительно был шаман.
Вульфгар пошел вперед неспешной уверенной походкой, поигрывая Клыком Защитника. Уже одно то, что он вступил на территорию стоянки и никто не преградил ему путь, говорило о том, в каком упадке и унынии находилось племя, ведь варварские племена никогда не позволяли себе такой беспечности.
А Вульфгару удалось пройти мимо первых шатров и даже приблизиться к Вальрику Зоркий Глаз. Шаман изумленно воззрился на него, потом старика заслонил высокий воин среднего возраста, сильный, но очень худой.
Ничего не сказав, воин сразу замахнулся на пришельца тяжелой дубиной. Однако Вульфгар быстрее, чем того ожидал противник, сделал шаг вперед, перехватил дубину свободной рукой и с силой, превышавшей всякое воображение, вывернул воину запястье и выдернул дубину из его руки, а потом отбросил ее далеко в сторону. Воин взревел и бросился на незнакомца. Но Вульфгар выставил вперед руку и отпихнул его назад.
Тут же из шатров повыскакивали все мужчины племени, хотя их было значительно меньше, чем когда-то, и встали вокруг Вальрика, заслонив шамана от пришельца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46