Он поднял свой посох. Послышался удар грома. Солнечный свет погас в
восточных окнах; в зале неожиданно стало темно, как ночью. Огонь в очаге
погас, остались лишь тлеющие угли. только Гэндальф, белый и высокий, виден
был перед почерневшим очагом.
Во тьме они услышали свистящий голос Змеиного Языка:
- Разве я не советовал вам, повелитель, отобрать у него посох? Этот
дурак Гама предал нас.
Вспыхнуло пламя, как будто молния разорвала крышу. Затем наступила
тишина. Змеиный Язык упал, закрыв лицо.
- Теперь, Теоден, сын Тенгела, будете ли вы слушать меня? - спросил
Гэндальф. - Просите ли вы о помощи. - Он поднял посох и указал на высокое
окно. Тьма в нем начала рассеиваться, через отверстие далеко и высоко
видна стала полоска чистого неба. - Не все темно. Соберите мужество,
Повелитель Марки! Лучшей помощи вам не найти. Я не даю советов
отчаявшимся. Но вам хочу дать совет, я хочу сказать вам свои слова. Будете
ли вы слушать? Они предназначены не для всех ушей. Я прошу вас выйти из
своих дверей и взглянуть на мир. Слишком долго сидели вы в тени и верили
лживым словам и дурным побуждениям.
Теоден медленно встал с трона. В зале слегка посветлело. Женщина
стоявшая у трона, взяла короля под руку, и неверными шагами старик
медленно спустился с помоста и пошел по залу. Змеиный Язык остался лежать
на полу. Они подошли к дверям, и Гэндальф постучал в них.
- Откройте! - крикнул он. - Выходит Повелитель Марки!
Двери открылись, со свистом ворвался свежий воздух. На вершине холма
гулял ветер.
- Отошлите охранников вниз, к подножью лестницы, - сказал Гэндальф. -
и вы, леди, оставьте его ненадолго со мной. Я позабочусь о нем.
- Иди, Эовин, дочь сестры! - сказал старый король. - Время страха
прошло.
Женщина повернулась и медленно вошла в дом. Проходя в дверь она
оглянулась. Серьезным и задумчивым был ее взгляд, когда она с холодной
жалостью смотрела на старого короля. Прекрасно было ее лицо, а длинные
волосы подобны реке из золота. Стройна и высока была она в своем белом
платье, вышитом серебром. Но, дочь королей, она казалась сильной и
твердой, как сталь. Так впервые в полном свете дня Арагорн увидел Эовин,
госпожу Рохана, и подумал, что она прекрасна, прекрасна и холодна, как
бледное весенне утро. И она неожиданно осознала его присутствие - высокий
потомок королей, умудренный многими зимами, одетый в серый плащ и таящий в
себе скрытую силу. На мгновение она застыла, как камень, потом повернулась
и быстро ушла.
- Теперь повелитель, - сказал Гэндальф, - взгляните на свою землю!
Вновь вдохните свежий воздух!
С порога на вершине высокой террасы они видели за ручьем зеленые поля
Рохана, теряющиеся в отдалении в серой дымке. Занавеси переносимого ветром
дождя опускались вниз. Небо над головой и к западу было темным и грозовым,
далеко среди вершин скрытых холмов сверкали молнии. Но подул северный
ветер, и буря, пришедшая с востока, постепенно уходила к югу, к морю.
Неожиданно в просвете облаков показалось солнце. Падающие струи сверкали,
как серебро, а далеко, как гладкое стекло, блестела река.
- Здесь не так темно, - сказал Теоден.
- Да, - согласился Гэндальф, - и годы не так уж тяжело легли на ваши
плечи, как некоторые хотели заставить вас думать. И отбросьте свой посох.
Черный посох выпал из руки короля и со звоном ударился о камень.
Король распрямился, медленно, как человек, тело которого онемело от долгой
утомительной работы. Высокий и стройный, стоял он, и глаза его стали
голубыми, когда он взглянул на чистое небо.
- Темными были мои сны в последние годы, - сказал он, - но я
чувствую, что проснулся. Жаль, что вы не пришли раньше, Гэндальф. Боюсь,
что вы пришли слишком поздно и увидите лишь последние дни моего дома.
Недолго осталось стоять высокому залу, построенному Брого, сыном Эорла.
Огонь поглотит высокий трон. Что можно сделать?
- Многое, - ответил Гэндальф. - Но в начале пошлите за Эомером.
Правильно ли я догадался, что вы держите его в заключении по совету Гримы,
заслуживающего свое прозвище Змеиный Язык?
- Это верно, - сказал Теоден. - Он противился моим приказам и угрожал
Гриме смертью в моем зале.
- Человек может любить вас и в то же время не любить Змеиного Языка и
его советы, - заметил Гэндальф.
- Может быть. Я поступлю так, как вы говорите. Позовите ко мне Гаму.
Он проявил себя как плохой привратник, пусть он будет гонцом. Виноватый
приведет виновного на суд, - проговорил Теоден, и голос его был угрюм, но
тут он взглянул на Гэндальфа и улыбнулся, и тут же много морщин на его
лице разгладились и не появлялись больше.
Когда Гама, получив задание, ушел, Гэндальф отвел Теодена к высокому
каменному сидению, а сам сел рядом на верхнюю ступеньку лестницы. Арагорн
и его товарищи стояли поблизости.
- Нет времени рассказывать вам все, что вы должны услышать, - сказал
Гэндальф. - но если надежда меня не обманывает, скоро придет время, когда
я смогу говорить подробнее. смотрите! Вы в опасности, даже больше, чем
навевал Змеиный Язык. Но теперь вы больше не спите. Вы живете. Гондор и
Рохан не должны стоять порознь. Враг силен, но у нас есть надежда, о
которой он не догадывается.
Теперь Гэндальф говорил быстро. Голос его был тихим и таинственным, и
никто кроме короля, не мог слышать его слов. и по мере того, как он
говорил, глаза Теодена начали сверкать; наконец он встал с сидения,
распрямился во весь рост, рядом с ним стоял Гэндальф, и вместе они с
высокого места смотрели на восток.
- Именно здесь, - сказал Гэндальф негромким, но ясным голосом, -
лежит наша главная надеждам вам, где залег наш самый большой страх. Судьба
все еще висит на волоске. Но если мы продержимся еще немного - у нас есть
надежда.
Остальные тоже повернулись к востоку... Через многие лиги смотрели
они туда, и надежда и страх боролись в их мыслях, устремленных туда, за
темные горы, в землю тени. Где теперь хранитель Кольца? Какой тонкой в
сущности была нить, на которой висела их судьба! Леголасу, с его
далековидящими глазами, показалось, что он уловил что-то белое: где-то там
солнце случайно коснулось вершины башни стражи. И где-то еще дальше, в
бесконечной удаленности, поднимался крошечный язык пламени.
Теоден снова медленно сел, как будто усталость вновь стремилась
овладеть им вопреки воле Гэндальфа. Он повернулся и посмотрел на свой
большой дом.
- Увы! - сказал он. - Жаль, что мне выпали эти злые дни и пришлись на
мою старость, вместо мира, которого я жажду. Увы, храбрый Боромир! Юные
погибают, а старики живут...
Он уперся в колени сморщенными руками.
- Ваши пальцы скорее вспомнили бы о былой силе, если бы вы сжимали
рукоять меча, - сказал Гэндальф.
Теоден встал и провел рукой по своему боку, но меч не висел у него на
поясе.
- Куда Гама девал его? - пробормотал он.
- Возьмите этот, дорогой повелитель! - произнес ясный голос. - Он
всегда на вашей службе.
Два человека быстро поднялись по ступеням и теперь стояли в
нескольких шага от короля. Одним из них был Эомер. На голове его не было
шлема, на груди-кольчуги, но в руке он держал обнаженный меч;
поклонившись, он протянул его своему господину рукоятью вперед.
- Как это могло случиться? - строго спросил Теоден. Он повернулся к
Эомеру, и люди с удивлением увидели, что стоит он гордо и прямо. Куда
девался старик, которого они привыкли видеть согнутым в кресле или
опирающимся на посох?
- Это сделал я, повелитель, - дрожа, ответил Гама. - Я понял, что
Эомер должен быть освобожден. Такая радость была в моем сердце, что я,
возможно, ошибся. Но так как он снова был свободен и он Маршал Марки, я
принес ему его меч, как он просил меня.
- Чтобы положить его у ваших ног, мой повелитель, - добавил Эомер.
Мгновение Теоден молча смотрел на склонившегося Эомера. никто не
двигался.
- Вы не возьмете меч? - спросил Гэндальф.
Теоден медленно протянул руку вперед. Когда его пальцы коснулись
рукояти, то всем присутствующим показалось, что в его руку вернулись
крепость и сила. Неожиданно он поднял лезвие и со свистом взмахнул им в
воздухе. При этом он издал громкий крик. Голос его прозвучал ясно, когда
он на языке Рохана призвал к оружию:
Вставайте, вставайте, всадники Теодена!
Темен восток, проснулись злые силы.
Пусть будут оседланы кони, трубите в рог!
Вперед, потомки Эорла!
Стража, услышав призыв, выбежала на лестницу. Воины с удивлением
глядели на своего повелителя и затем, как один человек, обнажили свои мечи
и склонили их к его ногам.
- Веди нас! - сказали они.
- Весту Теоден хол! - воскликнул Эомер. - какая радость видеть, что
вы вновь стали самим собой. Никто больше никогда не скажет, что вы,
Гэндальф, приносите горе!
- Возьми свой меч, Эомер, сын моей сестры! - сказал король. - Иди,
Гама, и отыщи мой собственный меч! Грима хранил его. И приведи с собой
Гриму. А теперь, Гэндальф, вы сказали, что дадите мне совет, если я
выслушаю его. Каков же ваш совет?
- Вы уже выполнили его, - ответил Гэндальф. - Верьте Эомеру больше,
чем человеку с кривым разумом! Отбросьте сожаления и страх. Возьмите дело
в свои руки. Все, кто может ездить верхом, должны быть посланы на запад,
как и советовал Эомер: мы вначале должны отразить угрозу Сарумана, пока
есть время. Если это нам не удастся, мы погибли. Если мы одержим победу,
тогда займемся другой задачей. Тем временем оставшиеся здесь женщины, дети
и старики должны отправиться в убежища в горах. Готовы ли у вас такие
убежища на случай злых дней? Пусть возьмут с собой продовольствие, но
пусть не задерживаются и не берут с сбой никаких сокровищ, больших и
маленьких. Ставка - их жизнь.
- Этот совет кажется мне теперь хорошим, - согласился Теоден. - Пусть
весь мой народ будет готов! Но вы мои гости - верно вы сказали Гэндальф,
что вежливость в моем доме поубавилась. Вы ехали всю ночь, а теперь уже
кончается утро. Вы не спали, не ели. Сейчас будут готовы помещения для
гостей: там вы отдохнете после еды.
- Нет, повелитель, - сказал Арагорн. - Не время сейчас отдыхать. Люди
Рохана должны выступить сегодня, и мы - лук, меч и топор, поедем с ними.
Мы принесли сюда свое оружие не для отдыха, повелитель Марки. И я пообещал
Эомеру, что наши мечи будут сражаться рядом.
- Теперь у нас есть надежда на победу! - воскликнул Эомер.
- Надежда есть, - согласился Гэндальф. - Но Изенгард силен. И
приближаются другие опасности. Не откладывайте, Теоден задуманное. Быстро
ведите своих людей в крепость Дунхарроу в горах!
- Нет, Гэндальф, - возразил король. - Вы сами не знаете, как велико
ваше умение излечивать. Я не сделаю так. Я сам поведу войско и паду в
первых рядах если понадобится.
- Тогда даже поражение Рохана будет прославлено в песнях, - сказал
Арагорн. А воины, стоявшие поблизости, гремя оружием закричали:
- Повелитель Марки поведет нас! Вперед, эорлинги!
- Но ваши люди не должны оставаться без охраны и руководства, -
сказал Гэндальф. - Кто будет управлять ими вместо вас?
- Я подумал об этом, - сказал Теоден. - а вот и мой советник.
В этот момент из зала вышел Гама. За ним, ухватившись за двух других
воинов, шел Грима Змеиный Язык. Лицо его было бледным. Глаза блестели в
свете солнца. Гама поклонился и протянул Теодену длинный меч в ножнах,
украшенных золотом и зелеными драгоценными камнями.
- Вот, повелитель, Херугрим, ваш древний меч, - сказал он. - Он лежал
в сундуке Гримы. Он не хотел отдавать мне ключи. В сундуке много других
вещей, которые люди считают потерянными.
- Ты лжешь, - сказал Змеиный Язык. - А этот меч твой хозяин сам отдал
мне на хранение.
- А теперь он потребовал его обратно, - сказал Теоден. - Тебе это не
нравится?
- Конечно, нет, повелитель, - ответил Змеиный Язык. - Я забочусь о
вас и всех ваших делах как можно лучше. Не утомляйтесь, иначе вы дорого
заплатите за эту вспышку. Пусть другие имеют дело с этими пришельцами.
Ваша еда уже на столе. Не хотите ли пройти туда?
- Хочу, - сказал Теоден. - и пусть на тот же стол поставят еду для
моих гостей. Войско выступает сегодня. Вышлите вперед вестников! Пусть
созовут всех живущих поблизости. Пусть все, кто способен носить оружие,
все, у кого есть лошадь, ждут у ворот до второго часа после полудня.
- Дорогой повелитель! - воскликнул Змеиный Язык. - этого я и
опасался. Этот маг околдовал вас. И никто не останется охранять золотой
зал ваших отцов и ваши сокровища? Никто не останется охранять Повелителя
Марки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62