— Но это же невозможно, — говорил Язон, — без риска для наших жизней невозможно! И вообще, откуда ты знаешь, что он придумал что-то?
— Я чувствую, — отвечала Долли.
А ее чувствам можно было доверять, и это очень не нравилось Язону. -
— Понимаешь, мы должны уговорить его подчиниться. Иначе, даже если каким-то чудом спасешься ты, погибнем мы с Метой, погорит весь наш проект, а никто, кроме нас, не сможет по-настоящему отомстить пиратам! За твоих родных, вообще за всех погибших и обиженных. Ты понимаешь это?
— Понимаю, — шептала Долли, уже чуть не плача.
— Тогда сделай что-нибудь. Телепатируй отцу все, что ты знаешь обо мне!
— Папочка очень хороший человек, — сказала Долли, — но, к сожалению, он абсолютно не восприимчив к моим телепатическим приказам. Я даже мысли его читать не умею. Может, это какой-то закон природы? Дети не должны приказывать родителям, вообще быть выше их...
— О высокие звезды! Да при чем здесь это?! Ты не о том сейчас думаешь. Ну, есть же на планете хоть кто-нибудь, с кем ты можешь вступить в телепатический контакт?
— Нет. — Она помотала головой. — Действительно нет, я знаю. Все мои друзья такого плана живут очень далеко, они ничего не успеют сделать.
— За тридцать часов можно многое, успеть, — сказал Язон. — Даже покрыть некоторые межзвездные расстояния.
— Боюсь, что у нас гораздо меньше времени, — проговорила Долли.
— Опять предчувствие?
— Ага, — кивнула девушка. — Это очень плохо?
Виноватое выражение ее лица было необычайно трогательным. Ну что тут можно было ответить?
— Да нет, Долли, выпутаемся как-нибудь.
А себе сказал: «Не раскисай, динАльт. Тебе нельзя так психовать. Долли и без того на грани истерики. Думай, думай, пока есть время».
Вошла Мета, предложила пойти перекусить, а то ведь позже может стать не до того. Язон согласился:
— Да, мы сейчас.
И неожиданно придумал новый ход:
— Долли, я, конечно, попытаюсь объяснить твоему отцу по-гречески, что
— на корабле друг и атаковать нельзя, но этой уловки может оказаться недостаточно. Нужна еще хоть одна крошечная, но убедительная деталь. Вспомни, пожалуйста. Между тобою и отцом наверняка было что-нибудь такое, о чем можно рассказать только друзьям, а враги никакими пытками вытянуть этого не сумеют, просто им в голову не придет о подобном спрашивать. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Он и сам не слишком-то хорошо понимал, скорее чувствовал: что-то такое должно быть. И просил:
— Вспомни, Долли, придумай, что я могу сказать ему. Что-то очень важное, что спасет нас всех.
Долли наморщила лобик, мучительно соображая.
— У тебя еще есть время, девочка, — успокоил Язон. — Пошли обедать.
Сигнал вызова и впрямь раздался необычайно скоро. Предчувствие не обмануло Долли.
— Это может быть только он, — проговорила Мета, глядя на поющий браслет Язона, внутри которого в дополнение к звуку еще пульсировал фиолетовый огонек.
Морган специально выдал ему аппарат со сложной системой дифференциации сигналов. На этой волне команду «Конкистадора» действительно мог вызывать только Рональд Сейн.
В тот момент Язон с Метой, Долли и Робс, сидели в углу каюты на одной койке, словно в трансе, и мысленно прощались друг с другом. Ведь расставание в любом случае было неизбежно. И эта мысль, пришедшая одновременно ко всем, очевидно, поразила их. Ничего теперь не хотелось говорить.
Язон резко Поднялся и коротко бросил, почти скомандовал:
— Пошли.
— Подождите! — остановила его Долли. — Я вспомнила.
— Ну, говори.
— Это было года четыре назад, папа повел меня на каток на Прозрачное озеро, а у него так редко находилось время для этого, и был прекрасный, день, мы там носились, играли в салочки, в снежки, он ничего не запрещал мне, а потом в буфете купил мороженое; клубничное, такое ярко-красное, хотя мама никогда не разрешала мне зимой есть мороженое. Я много раз вспоминала потом этот чудесный день на катке. Папа тоже не мог забыть его, у меня даже горло тогда не разболелось, а мама...
Слезы уже стояли у девушки в глазах, и Язон прервал ее, быть может, грубо, но в ту минуту это был единственно правильный вариант поведения:
— Спасибо, Долли. Пошли. Сейчас — наш выход.
Наверно, только Долли и поняла смысл его последней фразы — ни Робс, ни даже Мета не знали толком, что такое театр и выход на сцену. Но это было неважно, ведь именно Долли должна была понять, сейчас всю меру своей ответственности за судьбу спасших ее друзей.
В капитанской рубке находились Морган, Ховард, Хук, Скотт, Караччоли и Мадам Цин. Большой сбор. Миссон, как всегда, прятался где-то в своей компьютерной и держал костлявые пальцы на всех мыслимых кнопках и рычагах, готовый в любую минуту по приказу Моргана и даже вовсе без приказа, а просто по подсказке внутреннего голоса перехитрить, захватить, нейтрализовать иди уничтожить врага.
На что же рассчитывал этот странный и такой уверенный в себе одинокий Сейн, приближавшийся к ним на легкомысленном прогулочном катере? Все существующие на «Конкистадоре» локаторы ясно показывали, что на расстоянии, стандартного лазерного, плазменного и любого другого удара в межпланетном пространстве нет больше ни единого объекта.
Проверка связи во всех диапазонах была уже завершена, и Ховард, стоявший в настоящий момент у пульта, отдавал распоряжения в эфир:
— Приказываю зависнуть в трех километрах от нас и не совершать никаких действий, вплоть до следующего моего приказа. Вы находитесь под прицелом всех орудий нашего корабля. Неподчинение будет означать угрозу с вашей стороны и повлечет за собою как минимум немедленный уход нашего корабля и отказ от дальнейших переговоров. Как поняли меня? Прием.
Современная связь давно уже не требовала переключения режимов «прием-передача», но Ховард был одним из любителей этой древней присказки всех радистов.
— Отлично понял вас, — откликнулся Сейн. — Что дальше?
Морган кивнул Язону, мол, приступай, последний раунд за тобою, как договаривались.
— Сейн, ты привез деньги? — крикнул Язон нарочито грубо.
— Садистски-вежливая манера Хука претила ему. Вымогателя и убийцу за вежливость уважать все равно не станут.
— Да, деньги со мной.
— Как они упакованы?
— Пятьдесят пачек, все стотысячными купюрами.
— Ты один, Сейн?
— Нет, со мною пилот, но мы оба без оружия.
— Хорошо, Сейн, сейчас к тебе подлетят наши люди на маленькой шлюпке, ты передашь им деньги.
— В этой маленькой шлюпке будет моя дочь?
— Нет, Сейн, в ней будут только наши люди. И сначала мы здесь, на корабле, а не на шлюпке, пересчитаем твои купюры и убедимся, что с ними все в порядке. Только так. Собственно, наши люди уже движутся к тебе.
— Тогда какие у меня гарантии, что...
— У тебя нет и не может быть никаких гарантий, Сейн, — сказал Язон жестко, а потом добавил. — Впрочем — эврика! — гарантией может служить мое честное слово.
— Не много я дам за твое честное слово! — Сейн впервые не сдержался и позволил себе эмоциональные высказывания. — Ты хоть знаешь, ничтожество, с кем имеешь дело?!
— Знаю, — откликнулся Язон. — Ойда ме удэн эйденай. [1]
— Что ты несешь такое? — зашипел Морган.
— Просто пытаюсь отвлечь его цитатой из древнего философа, — объяснил Язон, отключая внешнюю связь на это время. — А если он не знает латыни, тем более обалдеет. Это важно. Мне кажется, Сейн замышляет что-то.
— Хитро, — оценил Морган.
А Сейн молчал довольно долго. Потом робко спросил:
— Можно, я подумаю, пока они летят?
— Он еще думать будет! — хмыкнул Язон и добавил, якобы продолжая отвлекающие маневры: — Не о чем тут думать. Ведь панта рей. Аутос эфе. [2]
— Это — тоже латынь? — испуганно поинтересовался Морган.
— Не помню точно, — прикинулся дурачком Язон. — Это Гераклит сказал, значит, наверное, древнегреческий.
Но все это было уже неважно, потому что Сейн закричал в ответ на вполне приличном новогреческом.
— Хватит классиков цитировать, проклятый пират! От себя скажи что-нибудь.
1. Я знаю только то, что ничего не знаю (греч) — знаменитое изречение Сократа.
2. Все меняется. Большой человек сказал (греч).
«Ну наконец-то! Дошло!» — обрадовался Язон и быстро ответил:
— Я не пират, я друг. Поверь мне. Не оказывай сопротивления. Мы отдадим твою дочь. А деньги я верну тебе после. Что, съел, скотина?! — добавил он на меж-языке.
— Что за бред?!! — Морган почуял неладное и стал орать почти истошно, даже не выключив микрофона. — Что за бред, я спрашиваю!
— Не такой уж и бред, — как ни в чем не бывало ответил Язон, не забыв при этом отключить связь. — Теперь уже Сейн пытался запудрить мне мозги. Представляешь, оскорбил меня по-гречески, думал, я просто хвастаюсь знанием языков и ничего не пойму. А я ему такой тирадой ответил! Ну, ты слышал.
Морган посмотрел с некоторым недоверием. Меж тем с катера вновь понеслась греческая речь:
— Ты действительно хочешь мне помочь? Тогда подай еще какой-нибудь сигнал, чтобы я понял.
Молодец Сейн! Он выкрикивал все слова отрывисто и злобно.
— Ну, хватит этой ругани, — сказал Язон Моргану, — я меняю тактику переговоров. Сейчас буду бить на жалость.
И уже в микрофон:
— Сейн, представь себе на минутку: Долли уже вернулась и вы отправляетесь на каток, на Прозрачное озеро, Долли играет там, носится, а потом ты покупаешь ей клубничное мороженое, хотя мама и не разрешает кушать его на морозе... Неужели твоя девочка не стоит каких-то поганых пятисот миллионов?
— Хорошо, я согласен, — тихо выдохнул Сейн.
— Да ты артист! — восхитился Морган, захохотав и похлопывая Язона по плечу.
В этот момент стыковка боевой шлюпки с прогулочным катером полностью завершилась, и один из флибустьеров рапортовал:
— Мешок с деньгами у нас.
«Какой еще мешок?! — молнией промелькнуло в голове у Язона. — Вот она, хитрость Сейна! И ведь не сказал ничего, поганец, когда его спрашивали в упор, как деньги упакованы. Неужели двойная игра? Или не верит по-прежнему?»
— Эй, на шлюпке! — крикнул Язон. — Мешок оставьте хозяину. Берите только пачки. У нас тут своих мешков хватает.
Возникла долгая пауза. Может, просто отгружали деньги, а может, в этой зловещей тишине там, на двух состыкованных корабликах разыгрывалась страшная немая сцена.
— Сейн, — спросил наконец Язон, совладав с дрожью в коленках — Что там у вас происходит?
— Ничего. Ваши люди пересчитывают пачки.
— Так точно! — отозвался один из бойцов.
— Вольно, ребята, ждем вас, — сказал Язон.
— Красиво, — похвалил Морган. — А что могло быть в мешке?
— Да что угодно! На каждой планете свои технические новинки. Разве угадаешь, чего конкретно бояться?
Через минуту они уже считали деньги. Выборочно несколько пачек вскрыли полностью и переложили каждый банкнот, другие только надорвали, а добрую половину вообще не стали трогать. Ясно уже было, что так не обманывают. Да и черт с ними в конце концов, если окажется на десять миллионов меньше. Что такое для лихого флибустьера десять миллионов кредитов? Два часа работы саблей! Разве не так, братья?
Развеселились пираты не на шутку, вроде даже и забыли про Сейна, про Долли, про Язона. Деньги здесь — остальное неважно.
А Морган смотрел то на своих головорезов, то на фронтальный экран и как-то странно улыбался.
— Ударить, что ли, по, нему теперь со всех стволов? — бормотал он себе под нос, общаясь явно лишь с собственной персоной.
Но не только Язон, а и Долли слышала его достаточно ясно.
— Да нет, — продолжал рассуждать Морган. — Глупо это. Рональд Сейн — дорогая штучка. Его надо захватить. За него мы еще больше денег получим.
И вдруг обратился к Язону:
— Правильно я говорю? Как думаешь?
Вот на такой неожиданный поворот даже у Язона фантазии не хватило. Он растерялся настолько, что раза три буквально открывал и закрывал рот, прежде чем сумел произнести хоть слово. Пистолет Меты среагировал быстрее, но даже Морган уже привык к этому жесту. Матерый флибустьер понимал: она не станет стрелять без разрешения мужа.
— Ты с ума сошел, Генри! — выпалил Язон наконец. — Этого нельзя делать. Сейн не так прост, он наверняка подумал о собственной безопасности. Наверняка. Мы просто не улетим отсюда из-за твоей жадности. Мы погибнем тут все, вместо того чтобы лететь, как собирались, на Пирр и обрести истинное могущество.
Но его слова как будто и не доходили до Моргана. Главарь флибустьеров любил порассуждать о журавлях в небе, но в каждый конкретный момент синица в руках явно была ему дороже. Язон кричал теперь уже почти в истерике, а все пираты молча смотрели на него.
— Генри, ты не сделаешь этого! Это просто немыслимая глупость. У Сейна здесь схвачено все, он один из самых богатых людей планетной системы. Его люди не простят нам этого! Мы погибнем! Отдай ему девчонку! Вспомни слова вуду, наконец!, Да мы же просто погибнем!
— Нет, Язон, — сказал Морган ледяным голосом. — В твоих словах нет логики, одни эмоции. Я хочу знать мнение остальных.
В рубке повисла мертвая тишина. Язон покосился на своих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55