Сквозь тяжелый запах перегара и лютую ахинею, которую он нес теперь, проступали, как сквозь туман, жалкие остатки бездарно растраченного телепатического таланта. Долли, должно быть, еще острее почувствовала это и попыталась войти в контакт с той частью мозга вуду, которая еще не полностью деградировала. Результат не замедлил проявиться.
— Эта девушка — ведьма, — свистящим шепотом сообщил вуду. — Избавься от нее, Генри. Ей нельзя находиться на одном корабле со святыней богов.
Морган слушал, и глаза его темнели.
— И этот человек не прост, — продолжал увлекшийся вуду, переводя взгляд и указующий перст на Язона.
«Э, приятель, — подумал Язон, — да ты сейчас все испортишь! Хватит, ты уже отлично сыграл свою роль. Отдохни».
Последние слова он попытался внушить вуду, и кажется, что-то получилось. Тот замолчал, будто поперхнулся, а Язон, торопясь развить успех, этак запросто поинтересовался:
— А можно непростому человеку выпить чегонибудь?
Оказалось, что не только можно, но и нужно. Официальная часть визита на том и завершилась, а неофициальная включала в себя обязательный тост «за прозревших и видящих во тьме», а затем не менее обязательную дегустацию нескольких изысканных сортов ароматнейшего бренди. Вуду умел его делать лучше всех на планете, чем страшно гордился. Сам дедуля, несмотря на почтенный возраст, принимал наиболее активное участие в дегустации, а потому уснул, не дождавшись ухода гостей. Спасибо еще успел вручить им в подарок три бочонка своего самого знаменитого бренди. Два из них были относительно скромного размера — легко помещались под мышкой, а третий — примерно литров на пятнадцать — согласился тащить до корабля только Язон. Было это не то чтобы тяжело, а просто очень неудобно. Ну, да ладно, своя ноша не тянет.
Полдороги летели молча. От выпитого клонило в сон. За управление посадили Хука, как самого трезвого Долли, конечно, не пила ни грамма, но не ей же было начинать разговор в такой ситуации.
Наконец Морган поинтересовался:
— Ну и какие есть соображения по дальнейшему?
— Соображения очевидные, но есть вопрос. Мы сможем отправить Робса вместе с Долли?
— Это не вопрос, Язон. Можешь отправить вместе с ними хоть Мету.
— Мету?? — уцепился Язон за такое неожиданное предложение
— Шучу, — тут же откликнулся Морган. — Просто меня волнует совсем другое. Как бы за нашу девочку выкуп посолиднее хапнуть.
Ну, конечно, флибустьер не мог рассуждать иначе. А Язон и не подумал о таком очевидном варианте. Что же теперь ответить? А отвечать надо быстро.
— Генри, но ведь вуду советовал избавиться от ведьмы, чтоб не было беды. Как то нехорошо с такого дела пытаться еще и денег получить...
— Деньги хорошо получать с любого дела, — жестко произнес Морган, и Язон понял, что дальнейшая дискуссия на эту тему бесполезна.
А Моргана уже понесло.
— Девочка, — спрашивал он у Долли, — сколько миллионов кредитов готов будет отвалить за тебя твой папуля? Сколько ты стоишь, девочка?
Надо отдать должное юной зеленоглазой ведьме, она сумела взять себя в руки. Месяц тяжелых испытаний не прошел для нее даром. Она повзрослела и духовно закалилась от общения с людьми, у которых жестокость считалась не пороком, а доблестью.
— Я думаю, об этом надо говорить с моим отцом. Лично меня устроит любая сумма.
— А вот меня — не любая! — продолжал хохмить Морган. — Этот Рональд Сейн — богатая сволочь. Что ты скажешь, Язон, если мы начнем торговаться с трех миллиардов, а согласимся в итоге на один. Учти, половина — твоя.
Морган откровенно нарывался на скандал, на драку, ждал девичьих слез, криков, безумных поступков. Зачем? Наверно, предположил Язон, необходимость подчиниться воле неведомых богов или пусть даже собственному внутреннему голосу была ему крайне неприятна. Главарь флибустьеров не привык подчиняться. Оттого и сделался раздраженным, оттого и пытался отыграться на мелочах, раз уж не в силах изменить главного.
Язон и Долли сдерживались из последних сил, подпитывая друг друга телепатическими импульсами. Сейчас уже от Язона требовался достойный ответ. Не спорить надо было, а просто осадить зарвавшегося пирата.
— Генри, когда просишь выкуп в обмен на заложников, торговаться нельзя, — начал он спокойно и рассудительно. — Это мелко и глупо. В твоих руках жизнь человека, для кого-то бесценная. Поэтому ты сам называешь цену и стоишь на ней до последнего. Увлекаться большими числами тоже нельзя. — Чем неподъемнее требование, тем выше вероятность, что с той стороны пришлют не деньги, а бомбу замедленного действия или группу захвата, составленную из роботов-невидимок. Рекомендую просить не больше Полумиллиарда. Считай, я отказываюсь от своей доли во имя общего успеха дела.
— Э, Язон, да ты, наверно, занимался терроризмом! — с уважением воскликнул Морган.
— Да, Генри, и не таким мелким, на какой ты меня сейчас подбиваешь. Поэтому вот мое единственное условие: переговоры веду только я. Надеюсь, ты наконец понял, насколько я старше и опытнее?
Морган промолчал. Потом отвернулся к иллюминатору и стал смотреть на звезды. А среди них уже отсвечивал матовым блеском пока еще маленький, но стремительно приближавшийся сигарообразный корпус «Конкистадора».
В своей каюте Язон первым делом вынул пробку из бочонка и аккуратно налил в два стакана темного душистого бренди — себе и Мете.
— Выпьем, родная, за нашу девочку. Можешь считать, она уже спасена. Завтра утром мы будем на орбите Зунбара.
Долли стояла рядом и удивленно хлопала своими зелеными глазищами.
— А как же папа... деньги... а если полиция?.. — Она окончательно смешалась и замолчала.
— Переговоры буду вести я, — сказал Язон, кладя руку на ее худенькое плечо. — Какие языки знает твой папа?
— Эсперанто, английский, датский, — начала вспоминать Долли.
— А что-нибудь более редкое?
— Сейчас, сейчас... Во! Польский.
— С польским у меня плоховато, — вздохнул Язон.
— А греческий? — предложила Долли. — Он немножко умеет по-гречески...
—
— Годится, — улыбнулся Язон, — я тоже немножко. Попробуем конспиративно поговорить по-гречески. Две-три фразы, больше не надо. Больше даже нельзя — подозрения вызовешь. Ну, ладно, не беспокойся Долли, все будет хорошо.
От Одемиры до Зунбара — один ночной перелет на средней межпланетной скорости. Можно и быстрее долететь, но Морган не торопился. Перед ответственной операцией ему хотелось выспаться. Он даже тяготение на корабле уменьшил с двух с половиной до полутора единиц. И это было замечательно: Долли к концу третьего дня безумно устала от перегрузок, а ей тоже не мешало находиться в форме. Робс по молодости лет на сон не жаловался, а истинная королева перегрузок Мета, как казалось Язону, могла спать сном младенца хоть при двадцати g.
И только сам Язон в эту ночь не сомкнул глаз. Он писал длинное и очень подробное письмо Рональду Сейну. Он должен был объяснить все до мелочей и убедить преуспевающего зунбарского бизнесмена, в исключительной важности своей просьбы. От того, насколько удачным получится это письмо, зависело теперь слишком многое. Да, конечно, Язон искренне радовался, что отец и дочь вновь обретут друг друга, но не это было сейчас главным. В конце концов может девчонка и на Пирр слетать. Глядишь, ей там и понравится. А уж Робс-то точно не заскучает. И папа на Зунбаре легко переживет еще месяц разлуки с любимой Долли. Однако шанс, который сейчас предоставлялся Язону благодаря стечению обстоятельств, был так заманчив, что ради него стоило рискнуть.
Он никому, даже Мете, не рассказал о своей новой идее, зародившейся по дороге на Одемиру и обратно. Пусть все узнают об этом после, когда самые ужасные треволнения останутся позади. Ведь на самом-то деле он вовсе не был уверен в удачном исходе утренней операции.
Рассчитывать на здравомыслие Сейна лишь потому, что его фамилия именно так переводится со староанглийского? Рассчитывать на невмешательство полиции, начальники которой даже на самых цивилизованных планетах оказываются зачастую непроходимо тупыми? Рассчитывать на последовательность и логику в поведении Моргана, становящегося иной раз непредсказуемым, просто бешеным и кровожадным? Ни на что подобное рассчитывать было нельзя. А значит, на любом этапе на смену переговорам могла прийти беспорядочная стрельба. Почему же Язон всетаки решился? Интуиция? Вероятно, интуиция подсказала что-то. Но главное — неистребимый азарт игрока брал в нем верх над скучными доводами рассудка.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На Зунбар отправили Эдди Хука. У него оказалось самое подходящее для тамошних властей удостоверение личности — чистый, без всяких подозрительных виз галактический паспорт, выданный совсем недавно Лигой Миров на имя Турнуда Мориго. Лазерный идентификатор внешности под прозрачным пластиком документа был перенастроен на страшную рожу Хука лучшим специалистом по фальшивкам, какого только можно было найти на Радоме. А там, разумеется, промышляли и этим. Как уже знал Язон, для радомцев ни на что не существовало запретов..
Эдди полетел еще и потому, что был одним из самых смышленых флибустьеров. А ведь задача перед пиратским эмиссаром стояла нетривиальная: разыскать Рональда Сейна, обрисовать ему ситуацию, встретиться один на один, убедить в бессмысленности силовых вариантов и пригласить на личном транспорте посетить «Конкистадор», с тем чтобы совершить обмен по всем правилам. Сложностей могло возникнуть сколько угодно, и, хотя Эдди имел возможность в любой момент выйти на связь с кораблем, он все-таки должен был и сам соображать неплохо.
Язон предлагал вообще никого не делегировать на планету, а найти Сейна просто по радио и сразу вступать с ним в переговоры без всяких предварительных угроз и мер предосторожности. Морган этот вариант отверг. Он вполне резонно не хотел верить, что человек способен просто из благодарности отдать полмиллиарда даже за самую любимую дочку. Существовал, по его мнению, лишь один серьезный вариант — примитивное вымогательство под страхом убийства. Что ж, наверно, Морган был прав.
Инструктировали Хука вдвоем: Генри выражал мысль, а Язон оттачивал формулировки. Но главным оставалось все то же — шокировать Рональда Сейна признанием, что это именно они порешили всю его семью, и держать клиента в постоянном страхе перед смертью единственной оставшейся в живых дочери.
Эдди Хук с этого и начал, когда повстречал бизнесмена на берегу пустынного залива, где из воды торчали странные ржавые остовы брошенных и затонувших рыбацких катеров.
— Имейте в виду, Рональд, если вы кого-то привели с собою, попытаетесь давить на меня или просто задержать и, соответственно, я не вернусь в обозначенное время на свой корабль, предмет наших с вами переговоров просто перестанет существовать. Мой хозяин очень жесткий человек. Ему, конечно, нужны деньги, но неуважения к себе он не потерпит. И еще учтите: о моей жизни он ни на секунду не задумается. Встречный шантаж бесполезен. В общем, у вас есть только, один способ помочь дочери — беспрекословно выполнять наши требования.
Сейн слушал, не комментируя, а если кто и приехал с ним вместе, то эти люди отсиживались в тени.
— В обмен за девчонку мы требуем пятьсот миллионов кредитов. Понимая, что собрать такую сумму наличными непросто, мы даем вам сроку тридцать часов. Кажется, это как раз сутки на Зунбаре. И последнее: вы можете предложить нам вместо денег ценные бумаги на предъявителя — у нас есть человек, который в них разбирается, — а также любые другие ликвидные и достаточно компактные товары: металлы, камни, сильные яды или наркотики... Вы ведь, кажется, фармацевт?
— Я вас понял, господин Мориго, — проговорил Сейн с предельным спокойствием, будто проводил обычную деловую беседу. — Оставьте мне ваши координаты для связи.
— Безусловно, я оставлю их вам, только будет намного лучше, если вы свяжетесь с нами уже из космоса и с деньгами на борту, чтобы мы могли видеть, что вместе с вами не летит целая эскадра. Умоляю вас, отправляйтесь в одиночку, ну в крайнем случае возьмите с собою одного пилота, если положение не позволяет вам садиться за штурвал самому.
— Я вас понял, господин Мориго, — еще раз повторил Сейн, — давайте координаты.
Этот разговор на берегу Язон прослушал потом в записи и не мог не восхититься хладнокровием и житейской мудростью, в общем-то, довольно молодого человека. Впрочем, какой еще отец мог быть у такой замечательной девчонки?
А сама замечательная девчонка жутко нервничала. В голосе отца она услышала гораздо больше, чем, все остальные: и едва сдерживаемую ненависть, и откровенное презрение, и затаенное торжество будущей победы. Она была уверена: он что-то такое придумал, еще до того, как встретился с Хуком, то есть сразу после звонка этого негодяя, предупредившего, что, речь идет о Долли. Отец придумал, как спасти ее и одновременно сохранить деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55