Да нет, за штурвалом был все-таки Морган. Мета даже пистолет вскинула, когда главарь флибустьеров первым выбрался изпод откинутого пилотского фонаря. Долли с Робсом, в тот же миг выпущенные на волю, кинулись к своим старшим товарищам.
— Слава высоким звездам! — выдохнула Мета.
— Ты услышала мое предупреждение? — спросил Язон у Долли.
Ему действительно было очень важно знать это.
— Да, — сказала девушка, — но уже ничего не успела сделать. Эти люди умеют брать заложников, как настоящие профессионалы.
— Я виноват перед вами, — сказал Язон.
— Ах, перестаньте — махнул рукою Робс, откровенно рисуясь.
Как им хотелось выглядеть взрослыми!
Язон улыбнулся, вспоминая недопустимо рано взрослеющих детей Пирра. Те никогда не мечтают быть взрослыми, они просто становятся ими. В шесть или в восемь лет. Но так не должно быть в мире.
— Морган, — в наступившей тишине заговорил Старик Сус, — я очень тронут твоей заботой о детях. Этот прекрасный вакуумно-воздушный лайнер, отсутствие твоих мерзких головорезов в качестве сопровождающих, наконец, оперативность, проявленная тобою, — все очень мило. Но вынужден разочаровать тебя. Наш разговор в твоем присутствии сегодня неуместен и несвоевременен. Я позвоню, если успею, а если нет, Язон тебе все расскажет.
Морган смотрел на всех вокруг в полном недоумении.
— Нет, ну конечно, Генри, если хочешь, твое право — подожди нас тут. Но мы можем сильно задержаться, и тебе будет одиноко. Лети-ка лучше во дворец.
— Ты специально позоришь, унижаешь меня перед Язоном? — проговорил Морган, обиженно надувшись, как мальчишка.
Язону даже почудилось, что главный флибустьер покраснел. Или это просто лучи восходящего солнца разукрасили и без того бордовую от регулярных пьянок и космического загара пиратскую рожу.
— Отнюдь, — с достоинством ответил Старик Сус. — Перед Язоном никого нельзя опозорить и унизить. Он бессмертный, и Мета — тоже бессмертная.
Реакция была неожиданной. Морган бухнулся перед ними на колени, изобразил нижайший поклон и едва не расшиб себе лоб о каменистую почву. Язону стало противно. Понятия о свободе, чести, совести, вообще о человеческих ценностях и святынях у него и у этих кровопийц различались уж слишком сильно.
— Что же вы раньше-то молчали?! — буквально возопил Морган.
Язон даже не счел нужным отвечать, а Старик Сус презрительно заметил:
— А ты спрашивал? В твою дурацкую голову столь оригинальные мысли и не приходят, наверно?
Вопрос был, конечно, чисто риторическим, и теперь уже Морган промолчал, впрочем, оставаясь все таким же келенопреклоненным.
— Ладно, все. Свободен, — резюмировал Старик Сус.
Хозяин планеты, начальник СК, величайший из пиратов, Навигатор Генри Морган встал и, как побитая собака, поплелся к своей канонерке, чтобы уже через полминуты послушно улететь в город.
— Ну, пойдемте теперь? — полувопросительно предложил Старик Сус. Впрочем, выбора-то у них никакого не было. И ситуация все меньше и
меньше нравилась Язону. Во-первых, он слишком многого еще не понимал. А во-вторых, Старик Сус из благородного спасателя, красиво пришедшего на помощь в последнюю минуту, все явственнее превращался в загадочного злодея, ведущего свою игру. Морган, похоже, был нужен ему ничуть не меньше, чем Язон и Мета. Ведь пресловутый всемогущий Старик даже не попытался как-то наказать, ну, допустим, взять под стражу коварного убийцу, нарушившего все мыслимые законы, включая флибустьерский, а теперь признавшего свое поражение... Мало того, продемонстрировав свою как будто неограниченную власть над Морганом, он даже не осудил того публично за тяжкие грехи. Все это было на уровне абсурда, и Язону все меньше верилось, что именно здесь они наконец узнают истинную правду о Джемейке и о флибустьерах вообще.
Стало уже совсем светло. Остров Эспаньола выглядел мирно, уютно, даже красиво, только совершенно необитаемо. Это накануне в кромешной тьме показалось, что здесь есть причал. Не было тут, никакого причала — обычная бухта, песчаная отмель и дальше — прибрежные скалы. Надо всем этим и висела только что надпись, спроецированная не до конца понятным образом. Конечно, лазерные проекторы располагались где-то поблизости, их только спрятали тщательно. Но, как выяснилось, совсем не оригинально.
Поднялись по узкой тропинке, подошли к отвесной скале, и... Все словно в детской сказке. Даже пошловато как-то. Уж неужели нельзя было придумать что-нибудь позаковыристей, с такимито возможностями?!
Огромные каменные плиты разъехались в стороны, открывая вход в гигантскую пещеру. Внутренний объем мрачного помещения был подсвечен таким образом, будто единственным источником оптических лучей служил золотой звездолет, стоящий в центре, как памятник самому себе. Язонто уж теперь достаточно был знаком с межзвездными кораблями этого класса, чтобы понимать: ничего их оболочка в нормальном состоянии не излучает, а как раз наоборот — поглощает и отражает. Да и стоять «Винторогу», или «Окроткави», полагалось не так, а горизонтально, если, конечно, использовать вещь по назначению.
В общем, похоже, они попали не на взлетную площадку, а в еще один храм, где малообразованные люди поклоняются очередному «жверису», и Старик Сус — совсем не пилот звездолета, а просто священнослужитель, в интеллектуальном отношении не слишком далеко ушедший от своей паствы. Вот только не склеивались пока две половинки: этакий недалекий капеллан, не сведущий в устройстве межзвездной техники, и он же — бессмертный, представитель иной расы. А то, что Сус — бессмертный, сомнений не вызывало.
Язон поймал себя на том, что, окончательно растеряв уважение к некогда мифическому персонажу, впервые назвал его без присловья «Старик» вначале и решил вежливо поинтересоваться:
— Скажите, мы можем называть вас просто «Сус»?
— Да как вам будет угодно. Я смотрю, ребята вы ушлые. Пираты, например, которым доводилось попадать сюда, сразу падали ниц перед святыней.
— Но мы же не пираты, — ответил Язон невозмутимо. — Да это и не святыня. Это — обычный то есть, если честно, не совсем обычный, конечно, но, в сущности, просто межзвездный корабль. На таком же точно, между прочим, летали, да и по сей день, должно быть, летают мои родители. Тебе известны их имена, Сус ?
Сус слегка наклонил голову и странно посмотрел на Язона. Он явно не собирался отвечать ни на какие вопросы. До поры.
— Вот что, друг мой, — родил он наконец. — Разговор у нас может получиться долгим, а время ограничено. Поэтому давай сначала я расскажу тебе все необходимое, а уж потом, если успею, отвечу на вопросы.
Язон не возражал. Ведь сам он в тот момент очень плохо представлял, что считать главным, а что второстепенным. Мета тем более не претендовала на звание лучшего аналитика.
— Много тысяч лет назад, — начал Старик Сус, — боги доверили мне эту святыню и приказали оберегать ее.
— Боги? — не удержался Язон.
Все-гаки очень хотелось уточнить, о ком именно идет речь.
— Я же просил не перебивать. Да, боги! Ну, назовем их так для краткости. Я мог бы сказать «бессмертные», по это не совсем точно. Я сам бессмертный, и вы — бессмертные. А те были боги. Шли годы, шли века, я берег святыню и знал, что настанет день и час, когда ее востребуют. Мой аукснис жверис и я путешествовали по разным планетам, не через космос, а методом мгновенного перемещения. Через рванавр. Как правило, аукснис жверис подавал мне сигнал к старту, я забирался внутрь, а выйдя вновь наружу, оказывался далеко-далеко от того места, где только что был
Язон заскучал. Ему рассказывали о гиперпереходах, как школьнику на уроке физики. Да нет, школьникам интереснее рассказывают. И лучше А тут
— больше всего похоже на чтение канонических текстов прихожанам храма. Лучше бы объяснил, откуда берутся рванавры. Так ведь и не знает, поди, недоучка.
— Случалось много раз, я потерял счет перемещениям, планетам, я забыл, как называется мой родной мир, утратил представление о цели жизни. Но я помнил, что аукснис жверис — это святыня. Я ходил среди разных народов и проповедовал веру в святыню. Вот тогда меня впервые и назвали Стариком. Позднее сочетание слов Старик Сус сделалось как бы неразделимым именем собственным. На всех языках, какими я владел. И вот однажды вспомнилось, с какой я планеты. В памяти засветилось огоньком ее имя — Тьюнис. Это уже было немало. Это был знак. И я решил, что должен вспомнить все. Однако как? Внутри аукснис жверис стоял компьютер, и я попытался найти там всю нужную информацию — понять, кто я и зачем живу. Но очевидно, боги наказали меня за что-то — все эти сведения были надежно заблокированы.
И тогда я решил, что перехитрю их. Я сумел найти некое туманное указание на древнюю тайну: кроме компьютеров, существуют еще книги. На всех планетах искал я теперь старинные фолианты. И однажды мне повезло.
Планета называлась Тортуга. Там жили очень злые люди, которым их огромные знания не помогали стать добрыми. Быть может, тогда я впервые понял, что знания не имеют никакого отношения к добру и злу. Я хотел избавить их от зла, но боги подсказали, что вначале я должен избавить этих людей от книг. И я предложил им обменять сотни томов их коллекции на большие деньги. Потому что я знал теперь, где взять эти деньги.
Я вычитал из книг, что моя святыня — в действительности уникальный межзвездный корабль, стоящий огромных денег. Однако, чтобы получить их, предлагалось продать душу дьяволу. Я долго гадал над смыслом этой фразы и наконец понял, что в моем случае это означало: доверить святыню самому страшному человеку, которого я знал, злому гению — инженеру Миссону.
«Первая, полезная информация, — подумал Язон. — Как же долго и нескладно излагает свою историю этот юный старик! И это называется — время у него ограничено!..»
— ...он единственный был способен управлять золотым звездолетом. А жил тогда Пьер Миссон на Джемейке. Обитатели Тортуги, звавшие себя буканьерами, загрузили мой корабль книгами. И я в урочный час (конечно, никто не видел этого) забрался внутрь и покинул планету, как всегда, через рванавр. А на Джемейке усадил Миссона за рычаги управления, и тот почти сразу поднял святыню в воздух и вывел в космос. Очень скоро мы были уже далеко-далеко, на богомерзкой планете Кассилии. Аукснис жверис заложили в банк. Вы себе даже не представляете, какие деньги выдал мне под него некий Роджер Уэйн.
— Очень даже хорошо представляю, — позволил себе реплику Язон. — Порядка сотен миллиардов кредитов.
Сус уважительно замолчал на пару секунд.
— Ты прав, Язон. Но я поклялся тогда же, что выкуплю золотой звездолет, чего бы мне это ни стоило. И выкупил, когда Джемейка достаточно разбогатела на дерзких налетах и победоносных войнах.
— На убийствах детей, — добавил Язон, — на ограблениях беззащитных торговых и туристических кораблей, на завоевании слаборазвитых планет, с бластерами против лука и стрел... И такие «подвиги» ты называешь дерзкими победами?! — взорвался Язон.
— Это все слова, — ответил Сус невозмутимо. — Главное — результат. А передо мной стояла задача — объединить в одном месте как можно больше зла. Джемейка стала вселенским центром, который притягивал и притягивает к себе всю нечисть и грязь, всю подлость и ненависть. Посмотри: все самые жестокие и беспринципные люди собрались именно здесь. Должны были собраться.
— Изящное дополнение, — оценил Язон. — А для чего вообще собирать все зло в одном месте?
Этот, казалось бы, невинный, во всяком случае, очень естественный вопрос поверг Старика Суса в глубокую задумчивость. Даже растерянность какая-то появилась на его лице.
— Не знаю, — проговорил он наконец, и похоже, был искренен.
Что ж, мысль о том, как бы собрать все зло в одном месте, Язон выслушивал не впервые. Кажется, кто-то не так давно формулировал ее, в виде теории интеллектуальной ассенизации. Еще в седой древности были умельцы, которые предлагали однажды собрать всех злодеев, как урожай с поля, да и уничтожить чохом. И тогда все остальные — добрые люди — заживут ну просто как в сказке! Очевидно, предполагалось, что самым добрым и доверят в награду за их доброту почетное право уничтожать злодеев.
О, высокие звезды, неужели и этот пиратский пророк вещает от чужого имени?!
— Скажи, Сус, уж не собираешься ли ты отправить Джемейку в иную Вселенную и там заморозить ее под непроницаемым слоем льда? — вкрадчиво поинтересовался Язон, предельно упрощая задачу собеседнику. — Отвечай: да или нет?
Растерянность в глазах Старика Суса сменилась испугом. Но говорить наверняка, что он пойман за руку и личность его хозяина раскрыта, было бы рановато. Язон и не стал горячиться, не стал произносить всуе зловещего имени — Теодор Солвиц. Пусть уж лучше этот сам скажет, а то еще неизвестно, чем дело кончится. Но Сус упорно молчал.
И Язон в лучших своих традициях резко сменил тональность:
— Извини Может, я рано начал задавать вопросы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55