– Т'бор стиснул кулаки, губы его искривились от возмущения. – Вейр – превыше всего, даже здравого смысла! Каждый занимается своими собственными делами, несогласных – в Промежуток! Что ж, я буду заниматься только своими делами. И добьюсь покорности! От всех! Не исключая Килары!
– Во имя Яйца, причем здесь Килара?
Т'бор задумчиво посмотрел на Ф'нора. Потом, пожав плечами, сказал:
– Через четыре дня Килара хочет отправиться на торжество в Телгар. Нас не пригласили, и я не обижен. Южный Вейр не связан с холдом Телгар, а свадьба – это внутреннее дело обитателей холдов… Но Килара настаивает… И я уверен, она задумала какую-то каверзу… Вместе с наболским лордом.
– С Мероном? – Ф'нору казалось, что из-за этого типа вряд ли стоит теперь беспокоиться. После бескровного сражения под Вейром Бенден, восемь Оборотов назад, он потерял всякий авторитет. Ни один лорд с тех пор не заключал союза с Наболом. Даже Нессел, владетель Крома, который отнюдь не блистал умом.
– Мы должны остерегаться не Мерона – Килары! К чему бы она ни приложила руку, все становится кривым…
Ф'нор задумчиво кивнул головой.
– Да, я был бы спокойней, если бы она собиралась, скажем, в Форт холд. Лорд Грох считает, что ее давно пора задушить. Но она сестра Ларада Телгарского и, будем надеяться, он сам сумеет присмотреть за ней… Ф'лар с Лессой тоже будут в Телгаре… она не рискнет связываться с Лессой. В конце концов, что может она натворить? Заставит Нити чаще валиться нам на головы?
Брекки побледнела и глубоко, с каким-то всхлипом втянула воздух. Лицо Т'бора передернулось.
– Нет, конечно, Килара здесь ни при чем, – с мрачной обреченностью произнес молодой вождь Южного. – Никто не знает, чем вызвано изменение атак Нитей.
– Что случилось? – Ф'нор встал, мягко отстранив руки Брекки.
– Ты не знаешь, что нарушился ритм атак?
– Нет. – Он посмотрел на девушку: казалось, Брекки интересует только ее сумка с лекарствами.
Не поднимая головы, она спокойно сказала:
– У тебя был жар, Ф'нор, когда пришли новости с севера. Я не хотела тебя беспокоить.
Т'бор фыркнул, словно замешательство Ф'нора доставило ему удовольствие.
– Да и зачем? Вспомни, даже таблицы Ф'лара не включают расчетов для Южного материка… Кого заботит, что творится в этой части мира! – с этими словами Т'бор вышел из вейра.
Ф'нор шагнул следом, но Брекки поймала его за руку.
– Нет, Ф'нор, не надо! Не стоит давить на него!
Он опустил глаза на взволнованное лицо девушки. Что с ней происходит? Неужели она любит Т'бора?
– Хорошо. Тогда расскажи мне все сама. У меня ранена рука, но с головой полный порядок.
Не перебивая Брекки, Ф'нор выслушал историю о событиях в Вейре Бенден, когда Нити неожиданно упали на леса Лемоса. Потом сказал:
– Что ж, может быть, это добавит Древним немного разума… Но поведение Т'бора мне непонятно. Разве нас, на севере, не беспокоит все происходящее здесь?
Брекки коснулась ладонью его здоровой руки, словно призывая к спокойствию.
– Поверь, ему нелегко с Киларой… Жизнь тут слишком напоминает изгнание.
– Я знаю! – в Бендене у Ф'нора были свои проблемы с Киларой. Многие всадники вздохнули спокойно, когда она стала Госпожой Южного Вейра.
– Ты видишь, сколько сделал Т'бор в Южном за эти Обороты, – продолжала Брекки.
Да, Вейр процветал; Т'бор оказался рачительным хозяином.
– Закончил ли он исследование континента? – спросил коричневый всадник. Он не помнил ни одного отчета, приходившего в Бенден.
– Не думаю. Западные пустыни ужасны. Пару раз всадники пытались разведать те места, но ветры заставили их вернуться назад. А на востоке – лишь океан. Возможно, пустыни простираются вдоль всего побережья. Край света, и только…
Ф'нор согнул забинтованную руку, глаза его сверкнули.
– Послушай меня, Ф'нор из Бендена, – резко сказала Брекки, безошибочно угадывая, куда устремились мысли всадника. – Твоя рана еще не затянулась, и ты не можешь уходить в Промежуток. Сильный холод опасен для открытой раны. Не пытайся хитрить со мной!
– О Брекки, милая, я не знал, что ты так заботишься обо мне! – воскликнул Ф'нор, весьма довольный этой суровой отповедью.
Девушка обдала его таким пронзительным взглядом, что улыбка Ф'нора увяла. Потом, будто раскаиваясь в столь откровенном проявлении чувств, она шутливо подтолкнула его к двери.
– Иди! Забирай своего бедного одинокого зверя и ложись на берегу греться под солнцем. Слышишь, Кант зовет тебя?
Она вышла вместе с ним из вейра и была уже на середине поляны, когда Ф'нор сообразил, что не расслышал сигнала Канта.
– Брекки?
Она нерешительно обернулась – уже на самой опушке под деревьями.
– Ты можешь говорить с другими драконами?
– Да. – Она повернулась и исчезла среди огромных стволов. – Клянусь Яйцом! – Ф'нор был поражен. – Почему ты не сказал мне? – напустился он на своего коричневого, разомлевшего на теплой земле позади вейра.
«Ты не спрашивал, – ответил Кант. – Я люблю Брекки.»
– Невозможный зверь, – сказал Ф'нор и посмотрел на край поляны – туда, где в роще цветущих деревьев исчезла Брекки. Брекки?! Пораженный, он уставился на Канта. Драконы очень редко называли людей по именам – это служило признаком особой интимности. Обычно звери передавали облик человека, добавляя слова «он» или «она», смотря по обстоятельствам. И то, что Кант столь фамильярно назвал обитательницу другого Вейра, было удивительно. Надо рассказать Ф'лару!
«Я хочу в воду», – с такой тоской произнес Кант, что его всадник невольно расхохотался, – Иди, купайся! Я посмотрю.
Голова коричневого нежно ткнулась в здоровое плечо Ф'нора.
«Твоя рана почти зажила. Хорошо. Скоро мы вернемся в свой Вейр. Будем опять жечь Нити».
– Только не говори мне, что ты знал о нарушении графика.
«Знал», – прервал его короткий ответ Канта.
– Тогда почему же ты, червяк с крыльями, глупый, как скорлупа… «Иногда дракон лучше знает, что нужно его всаднику, чем сам всадник. Ты должен выздороветь, чтобы драться с Нитями. Я хочу поплавать». Дальнейшие споры были бесполезны, и Ф'нор взгромоздился на шею дракона. Они полетели к берегу – долгий путь для любого, кто привык мгновенно перемещаться в пространстве, – затем повернули на запад, вдоль песчаной линии пляжей, пока Ф'нор не нашел уединенную бухточку. Здесь было достаточно глубоко, чтобы Кант мог поплавать. Высокие дюны, вероятно, нагроможденные зимними штормами, защищали берег с юга. А на востоке, далеко-далеко, Ф'нор различил с высоты пурпурные скалы плоскогорья, на котором располагался Южный Вейр.
Кант приземлился у подножия дюны, и всадник соскользнул на чистый, мелкий песок. Затем дракон, описав в воздухе плавную дугу, плюхнулся в воду. Ф'нор с наслаждением следил за ним. Словно огромная рыба, Кант то вздымался вверх из голубых морских волн, то, перекувыркнувшись на поверхности, уходил в глубину. Когда коричневый решил, что достаточно освежился, он взлетел в воздух, тяжело хлопая мокрыми крыльями. Легкий бриз принес его, наполовину уже высохшего, прямо к ногам Ф'нора.
Кант принялся валяться на песке и засыпал всадника до самой макушки. Возмущенный Ф'нор хотел снова послать его ополоснуться, но зверь отказался. Теплый песок так приятно грел кожу… Ф'нор смягчился и, когда Кант уютно устроился в неглубокой ложбинке, сам прикорнул меж завитков его хвоста. Вскоре солнце убаюкало обоих путешественников. «Ф'нор, – осторожный призыв Канта пробудил всадника от сладкой дремы, – не шевелись.»
Сон слетел мгновенно – хотя тон дракона казался веселым, а не тревожным.
«Осторожно открой один глаз.»
Это было все, что мог сделать Ф'нор, не поднимая головы. Прямо перед ним стоял золотой дракончик – такой крохотный, что вполне поместился бы у него на плече. Круглые глазки, похожие на искрящиеся зеленым огнем самоцветы, рассматривали всадника с осторожным любопытством. Внезапно маленькие крылья, не больше ладони Ф'нора, развернулись в сверкающие на солнце полупрозрачные треугольники.
– Не уходи, – прошептал Ф'нор, инстинктивно посылая ментальный сигнал, в котором смешались восхищение и доброжелательность. Наяву ли это? Он не мог поверить своим глазам.
Крылышки перестали трепетать. Крошечный дракон склонил головку.
«Не уходи, малышка, – добавил Кант с той же осторожностью. – Мы с тобой одной крови.»
Миниатюрный дракончик колебался, еще полностью не доверяя человеку и огромному зверю. Его крылья оставались поднятыми, хотя напряжение, предваряющее полет, ослабло. Ф'нор чувствовал, как любопытство маленького дракона опять сменилось нерешительностью. Он осторожно придвинулся на длину руки и в сильном сомнении заглянул всаднику в лицо. Удивление и недоверие, казалось, достигли предела – и тут Ф'нор все понял.
– Я – не твоей крови, малышка, – мягко сказал он. – Взгляни на это чудовище. Вот твой родич.
Крошечная головка вновь настороженно приподнялась. Глаза изумленно сверкнули – кажется, сомнение зверька ничуть не стало меньше. Ф'нор заметил Канту, что вряд ли такое утверждение может показаться правдоподобным существу, которое в сотни раз меньше его размерами. «Тогда отодвиньтесь подальше, – предложил Кант. – Маленькая сестра, иди с человеком.»
Золотой дракончик парил над Ф'нором, пока тот медленно, осторожно поднимался. Всадник отошел подальше от огромного тела Канта; маленький дракон следовал за ним. Ф'нор повернулся и вытянул руку в сторону коричневого; дракончик описал в воздухе полукруг, бросил взгляд на лежащего гиганта и внезапно исчез.
– Вернись! – закричал Ф'нор. Может быть, он видел все во сне?
Кант рыкнул в восторге.
«Думаешь, тебе приятно было бы встретить человека, превосходящего тебя размерами настолько, насколько я больше ее?»
– Кант, понимаешь ли ты – мы видели файра! Огненную ящерицу! «Несомненно.»
– Огненная ящерица! На расстоянии руки! Да ты знаешь, сколько людей пыталось поймать ее? – Потрясенный, Ф'нор замолчал. Вероятно, он был первым человеком, видевшим файра так близко. И эта очаровательная маленькая красотка обладала чувствами, понимала простые команды и затем – затем ушла в Промежуток!
«Да, она ушла в Промежуток», – подтвердил Кант, не меняя позы.
– Ты, груда песка… Ты понимаешь, что это значит? Легенды говорят правду! Ваш род произошел от этих существ… таких же крохотных, как она!
«Я не помню», – ответил Кант, но что-то в его тоне насторожило Ф'нора. Кажется, такое предположение все же поколебало благодушное спокойствие дракона.
Коричневый всадник усмехнулся и ласково погладил шею зверя.
– Откуда тебе помнить, громадина? Даже мы, люди, растеряли столько знаний… А ведь у нас есть записи.
«Существуют другие способы запоминать важные вещи», – сказал Кант. Ф'нор покачал головой.
– Представить страшно! Вывести создание твоих размеров из крошечного файра! – Благоговейный ужас охватил Ф'нора, когда он представил, сколько для этого понадобилось времени.
«Я приношу пользу. Они – нет», – изрек Кант.
– Готов спорить, их многому можно научить… и быстро! – эта мысль захватила Ф'нора – Как ты думаешь?
«Зачем?»
Ф'нор прислонился к клиновидной голове дракона, протянул руну, поглаживая его подбородок. Зверь был огромен. Гордость и восторг охватили всадника.
– Наверно, глупо спрашивать тебя об этом, Кант?
«Да.»
– И все же хотелось бы знать… смог бы я обучить ее?
«Чему?»
– Конечно, не таким вещам, которые ты способен делать лучше… Хотя подожди! Возможно, я сумел бы научить ее передавать послания… Ты сказал, она ушла в Промежуток? Интересно, можно ли сделать так, чтобы она сама отправлялась в нужное место и потом приходила обратно… Впрочем, о чем я говорю? Ее нет… и мы не знаем, вернется ли она сюда снова… – Грубая реальность развеяла мечты Ф'нора.
«Она вернулась», – а необычной мягкостью сообщил Кант.
– Где?
«Над твоей головой.»
Очень медленно, осторожно Ф'нор поднял руку, вытянув ее перед собой ладонью вниз.
– Маленькая красотка, иди сюда… Мы восхищаемся тобой… Мы не причиним тебе вреда… – Он постарался окрасить дружелюбием ментальный призыв, сопровождавший слова. Золотая искорка дрожала в углу его поля зрения. Затем ящерка опустилась на уровень лица Ф'нора, оставаясь, однако, вне пределов досягаемости. Всадник почувствовал изумление Канта – кажется, крошечное создание оказалось неравнодушным к лести. «Она голодна», – передал дракон.
Стараясь не делать резких движений, Ф'нор шагнул к сумке и достал мясную колбаску. Оторвал кусочек, положил на камень у ног и отступил назад.
– Это для тебя, крошка.
Приглядываясь, ящерка парила над приманкой, потом метнулась вниз, схватила мясо крохотными коготками и опять исчезла.
Ф'нор, решив подождать, присел на корточки.
Через секунду ящерка вернулась: теперь ее главной эмоцией был голод – чудовищный голод, на фоне которого Ф'нор различил жалобную просьбу. Отрывая следующий кусок, он старался заглушить ликование. Если голод может стать теми путами… Всадник терпеливо скармливал маленькому файру кусок за куском, помещая их все ближе к себе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Во имя Яйца, причем здесь Килара?
Т'бор задумчиво посмотрел на Ф'нора. Потом, пожав плечами, сказал:
– Через четыре дня Килара хочет отправиться на торжество в Телгар. Нас не пригласили, и я не обижен. Южный Вейр не связан с холдом Телгар, а свадьба – это внутреннее дело обитателей холдов… Но Килара настаивает… И я уверен, она задумала какую-то каверзу… Вместе с наболским лордом.
– С Мероном? – Ф'нору казалось, что из-за этого типа вряд ли стоит теперь беспокоиться. После бескровного сражения под Вейром Бенден, восемь Оборотов назад, он потерял всякий авторитет. Ни один лорд с тех пор не заключал союза с Наболом. Даже Нессел, владетель Крома, который отнюдь не блистал умом.
– Мы должны остерегаться не Мерона – Килары! К чему бы она ни приложила руку, все становится кривым…
Ф'нор задумчиво кивнул головой.
– Да, я был бы спокойней, если бы она собиралась, скажем, в Форт холд. Лорд Грох считает, что ее давно пора задушить. Но она сестра Ларада Телгарского и, будем надеяться, он сам сумеет присмотреть за ней… Ф'лар с Лессой тоже будут в Телгаре… она не рискнет связываться с Лессой. В конце концов, что может она натворить? Заставит Нити чаще валиться нам на головы?
Брекки побледнела и глубоко, с каким-то всхлипом втянула воздух. Лицо Т'бора передернулось.
– Нет, конечно, Килара здесь ни при чем, – с мрачной обреченностью произнес молодой вождь Южного. – Никто не знает, чем вызвано изменение атак Нитей.
– Что случилось? – Ф'нор встал, мягко отстранив руки Брекки.
– Ты не знаешь, что нарушился ритм атак?
– Нет. – Он посмотрел на девушку: казалось, Брекки интересует только ее сумка с лекарствами.
Не поднимая головы, она спокойно сказала:
– У тебя был жар, Ф'нор, когда пришли новости с севера. Я не хотела тебя беспокоить.
Т'бор фыркнул, словно замешательство Ф'нора доставило ему удовольствие.
– Да и зачем? Вспомни, даже таблицы Ф'лара не включают расчетов для Южного материка… Кого заботит, что творится в этой части мира! – с этими словами Т'бор вышел из вейра.
Ф'нор шагнул следом, но Брекки поймала его за руку.
– Нет, Ф'нор, не надо! Не стоит давить на него!
Он опустил глаза на взволнованное лицо девушки. Что с ней происходит? Неужели она любит Т'бора?
– Хорошо. Тогда расскажи мне все сама. У меня ранена рука, но с головой полный порядок.
Не перебивая Брекки, Ф'нор выслушал историю о событиях в Вейре Бенден, когда Нити неожиданно упали на леса Лемоса. Потом сказал:
– Что ж, может быть, это добавит Древним немного разума… Но поведение Т'бора мне непонятно. Разве нас, на севере, не беспокоит все происходящее здесь?
Брекки коснулась ладонью его здоровой руки, словно призывая к спокойствию.
– Поверь, ему нелегко с Киларой… Жизнь тут слишком напоминает изгнание.
– Я знаю! – в Бендене у Ф'нора были свои проблемы с Киларой. Многие всадники вздохнули спокойно, когда она стала Госпожой Южного Вейра.
– Ты видишь, сколько сделал Т'бор в Южном за эти Обороты, – продолжала Брекки.
Да, Вейр процветал; Т'бор оказался рачительным хозяином.
– Закончил ли он исследование континента? – спросил коричневый всадник. Он не помнил ни одного отчета, приходившего в Бенден.
– Не думаю. Западные пустыни ужасны. Пару раз всадники пытались разведать те места, но ветры заставили их вернуться назад. А на востоке – лишь океан. Возможно, пустыни простираются вдоль всего побережья. Край света, и только…
Ф'нор согнул забинтованную руку, глаза его сверкнули.
– Послушай меня, Ф'нор из Бендена, – резко сказала Брекки, безошибочно угадывая, куда устремились мысли всадника. – Твоя рана еще не затянулась, и ты не можешь уходить в Промежуток. Сильный холод опасен для открытой раны. Не пытайся хитрить со мной!
– О Брекки, милая, я не знал, что ты так заботишься обо мне! – воскликнул Ф'нор, весьма довольный этой суровой отповедью.
Девушка обдала его таким пронзительным взглядом, что улыбка Ф'нора увяла. Потом, будто раскаиваясь в столь откровенном проявлении чувств, она шутливо подтолкнула его к двери.
– Иди! Забирай своего бедного одинокого зверя и ложись на берегу греться под солнцем. Слышишь, Кант зовет тебя?
Она вышла вместе с ним из вейра и была уже на середине поляны, когда Ф'нор сообразил, что не расслышал сигнала Канта.
– Брекки?
Она нерешительно обернулась – уже на самой опушке под деревьями.
– Ты можешь говорить с другими драконами?
– Да. – Она повернулась и исчезла среди огромных стволов. – Клянусь Яйцом! – Ф'нор был поражен. – Почему ты не сказал мне? – напустился он на своего коричневого, разомлевшего на теплой земле позади вейра.
«Ты не спрашивал, – ответил Кант. – Я люблю Брекки.»
– Невозможный зверь, – сказал Ф'нор и посмотрел на край поляны – туда, где в роще цветущих деревьев исчезла Брекки. Брекки?! Пораженный, он уставился на Канта. Драконы очень редко называли людей по именам – это служило признаком особой интимности. Обычно звери передавали облик человека, добавляя слова «он» или «она», смотря по обстоятельствам. И то, что Кант столь фамильярно назвал обитательницу другого Вейра, было удивительно. Надо рассказать Ф'лару!
«Я хочу в воду», – с такой тоской произнес Кант, что его всадник невольно расхохотался, – Иди, купайся! Я посмотрю.
Голова коричневого нежно ткнулась в здоровое плечо Ф'нора.
«Твоя рана почти зажила. Хорошо. Скоро мы вернемся в свой Вейр. Будем опять жечь Нити».
– Только не говори мне, что ты знал о нарушении графика.
«Знал», – прервал его короткий ответ Канта.
– Тогда почему же ты, червяк с крыльями, глупый, как скорлупа… «Иногда дракон лучше знает, что нужно его всаднику, чем сам всадник. Ты должен выздороветь, чтобы драться с Нитями. Я хочу поплавать». Дальнейшие споры были бесполезны, и Ф'нор взгромоздился на шею дракона. Они полетели к берегу – долгий путь для любого, кто привык мгновенно перемещаться в пространстве, – затем повернули на запад, вдоль песчаной линии пляжей, пока Ф'нор не нашел уединенную бухточку. Здесь было достаточно глубоко, чтобы Кант мог поплавать. Высокие дюны, вероятно, нагроможденные зимними штормами, защищали берег с юга. А на востоке, далеко-далеко, Ф'нор различил с высоты пурпурные скалы плоскогорья, на котором располагался Южный Вейр.
Кант приземлился у подножия дюны, и всадник соскользнул на чистый, мелкий песок. Затем дракон, описав в воздухе плавную дугу, плюхнулся в воду. Ф'нор с наслаждением следил за ним. Словно огромная рыба, Кант то вздымался вверх из голубых морских волн, то, перекувыркнувшись на поверхности, уходил в глубину. Когда коричневый решил, что достаточно освежился, он взлетел в воздух, тяжело хлопая мокрыми крыльями. Легкий бриз принес его, наполовину уже высохшего, прямо к ногам Ф'нора.
Кант принялся валяться на песке и засыпал всадника до самой макушки. Возмущенный Ф'нор хотел снова послать его ополоснуться, но зверь отказался. Теплый песок так приятно грел кожу… Ф'нор смягчился и, когда Кант уютно устроился в неглубокой ложбинке, сам прикорнул меж завитков его хвоста. Вскоре солнце убаюкало обоих путешественников. «Ф'нор, – осторожный призыв Канта пробудил всадника от сладкой дремы, – не шевелись.»
Сон слетел мгновенно – хотя тон дракона казался веселым, а не тревожным.
«Осторожно открой один глаз.»
Это было все, что мог сделать Ф'нор, не поднимая головы. Прямо перед ним стоял золотой дракончик – такой крохотный, что вполне поместился бы у него на плече. Круглые глазки, похожие на искрящиеся зеленым огнем самоцветы, рассматривали всадника с осторожным любопытством. Внезапно маленькие крылья, не больше ладони Ф'нора, развернулись в сверкающие на солнце полупрозрачные треугольники.
– Не уходи, – прошептал Ф'нор, инстинктивно посылая ментальный сигнал, в котором смешались восхищение и доброжелательность. Наяву ли это? Он не мог поверить своим глазам.
Крылышки перестали трепетать. Крошечный дракон склонил головку.
«Не уходи, малышка, – добавил Кант с той же осторожностью. – Мы с тобой одной крови.»
Миниатюрный дракончик колебался, еще полностью не доверяя человеку и огромному зверю. Его крылья оставались поднятыми, хотя напряжение, предваряющее полет, ослабло. Ф'нор чувствовал, как любопытство маленького дракона опять сменилось нерешительностью. Он осторожно придвинулся на длину руки и в сильном сомнении заглянул всаднику в лицо. Удивление и недоверие, казалось, достигли предела – и тут Ф'нор все понял.
– Я – не твоей крови, малышка, – мягко сказал он. – Взгляни на это чудовище. Вот твой родич.
Крошечная головка вновь настороженно приподнялась. Глаза изумленно сверкнули – кажется, сомнение зверька ничуть не стало меньше. Ф'нор заметил Канту, что вряд ли такое утверждение может показаться правдоподобным существу, которое в сотни раз меньше его размерами. «Тогда отодвиньтесь подальше, – предложил Кант. – Маленькая сестра, иди с человеком.»
Золотой дракончик парил над Ф'нором, пока тот медленно, осторожно поднимался. Всадник отошел подальше от огромного тела Канта; маленький дракон следовал за ним. Ф'нор повернулся и вытянул руку в сторону коричневого; дракончик описал в воздухе полукруг, бросил взгляд на лежащего гиганта и внезапно исчез.
– Вернись! – закричал Ф'нор. Может быть, он видел все во сне?
Кант рыкнул в восторге.
«Думаешь, тебе приятно было бы встретить человека, превосходящего тебя размерами настолько, насколько я больше ее?»
– Кант, понимаешь ли ты – мы видели файра! Огненную ящерицу! «Несомненно.»
– Огненная ящерица! На расстоянии руки! Да ты знаешь, сколько людей пыталось поймать ее? – Потрясенный, Ф'нор замолчал. Вероятно, он был первым человеком, видевшим файра так близко. И эта очаровательная маленькая красотка обладала чувствами, понимала простые команды и затем – затем ушла в Промежуток!
«Да, она ушла в Промежуток», – подтвердил Кант, не меняя позы.
– Ты, груда песка… Ты понимаешь, что это значит? Легенды говорят правду! Ваш род произошел от этих существ… таких же крохотных, как она!
«Я не помню», – ответил Кант, но что-то в его тоне насторожило Ф'нора. Кажется, такое предположение все же поколебало благодушное спокойствие дракона.
Коричневый всадник усмехнулся и ласково погладил шею зверя.
– Откуда тебе помнить, громадина? Даже мы, люди, растеряли столько знаний… А ведь у нас есть записи.
«Существуют другие способы запоминать важные вещи», – сказал Кант. Ф'нор покачал головой.
– Представить страшно! Вывести создание твоих размеров из крошечного файра! – Благоговейный ужас охватил Ф'нора, когда он представил, сколько для этого понадобилось времени.
«Я приношу пользу. Они – нет», – изрек Кант.
– Готов спорить, их многому можно научить… и быстро! – эта мысль захватила Ф'нора – Как ты думаешь?
«Зачем?»
Ф'нор прислонился к клиновидной голове дракона, протянул руну, поглаживая его подбородок. Зверь был огромен. Гордость и восторг охватили всадника.
– Наверно, глупо спрашивать тебя об этом, Кант?
«Да.»
– И все же хотелось бы знать… смог бы я обучить ее?
«Чему?»
– Конечно, не таким вещам, которые ты способен делать лучше… Хотя подожди! Возможно, я сумел бы научить ее передавать послания… Ты сказал, она ушла в Промежуток? Интересно, можно ли сделать так, чтобы она сама отправлялась в нужное место и потом приходила обратно… Впрочем, о чем я говорю? Ее нет… и мы не знаем, вернется ли она сюда снова… – Грубая реальность развеяла мечты Ф'нора.
«Она вернулась», – а необычной мягкостью сообщил Кант.
– Где?
«Над твоей головой.»
Очень медленно, осторожно Ф'нор поднял руку, вытянув ее перед собой ладонью вниз.
– Маленькая красотка, иди сюда… Мы восхищаемся тобой… Мы не причиним тебе вреда… – Он постарался окрасить дружелюбием ментальный призыв, сопровождавший слова. Золотая искорка дрожала в углу его поля зрения. Затем ящерка опустилась на уровень лица Ф'нора, оставаясь, однако, вне пределов досягаемости. Всадник почувствовал изумление Канта – кажется, крошечное создание оказалось неравнодушным к лести. «Она голодна», – передал дракон.
Стараясь не делать резких движений, Ф'нор шагнул к сумке и достал мясную колбаску. Оторвал кусочек, положил на камень у ног и отступил назад.
– Это для тебя, крошка.
Приглядываясь, ящерка парила над приманкой, потом метнулась вниз, схватила мясо крохотными коготками и опять исчезла.
Ф'нор, решив подождать, присел на корточки.
Через секунду ящерка вернулась: теперь ее главной эмоцией был голод – чудовищный голод, на фоне которого Ф'нор различил жалобную просьбу. Отрывая следующий кусок, он старался заглушить ликование. Если голод может стать теми путами… Всадник терпеливо скармливал маленькому файру кусок за куском, помещая их все ближе к себе;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55