Необычно громкое жужжание ночных пчел в
покоях у Сисса. И теперь эта новая операция, утвержденная с
бухты-барахты...
Скви дружески потрепал лорда Незаметного по плечу.
- Нынче вечером ты пребываешь в смятении, друг, и в каждом светляке
видишь дурные предзнаменования, - проговорил он. - Как бы там ни было, но
одно Григ сказал совершенно справедливо. Нам всем не помешает немного
отдохнуть и освежиться. Особенно тебе перед столь важной миссией. Пойдем.
Оставив остальных заседающих на попечение Сисса, они с лордом
Незаметным вошли в занавешенный альков позади залы, и Скви велел принести
закуски и напитки.
Когда занавеска за ними запахнулась, Скви уселся на один из двух
стульев, стоявших перед небольшим столиком, и снял маску. В мерцающем
фиолетовом свете трех ос, сидевших в серебряных клетках и освещавших
альков, его длинная, покрытая белой шерстью морда с голубыми глазками
казалась особенно зловещей.
- Подумать только, - проговорил он, - что завтра мой народ уже будет
хозяином Верхнего Ланкмара. На протяжении тысяч лет мы, крысы,
проектировали и строили, прокладывали туннели, учились и боролись, и
теперь, меньше чем через шесть часов... Да, за это стоит выпить! Кстати,
друг, не пора ли тебе принять лекарство?
Лорд Незаметный, уже готовый по рассеянности снять свою черную маску,
зашипел от неожиданности, сунул правую лапу, затянутую в черную перчатку,
в кошель и вытащил оттуда маленький белый флакончик.
- Погоди! - в ужасе воскликнул Скви и схватил приятеля за руку. -
Ведь если сейчас ты примешь это лекарство...
- Что-то я слишком уж разнервничался, - согласился собеседник, сунул
в кошель белый флакончик и достал черный. Прежде чем выпить его
содержимое, он снял свою черную маску. Под ней оказалась не крысиная
мордочка, а морщинистое лицо с глазками-бусинками, принадлежащее торговцу
зерном Хисвину.
Проглотив черное лекарство, он заметно расслабился. Тревога на его
лице сменилась задумчивостью.
- А что у Грига за любовница? - внезапно спросил он. - Готов
поклясться, что это не обычная потаскушка и даже не тщеславная куртизанка.
Скви пожал покатыми плечами и цинично заявил:
- Чем незауряднее очарованный, тем глупее чаровница.
- Нет, - нетерпеливо возразил Хисвин, - я чувствую за всем этим
действительно незаурядный и хищный ум, какого у Грига отродясь не было.
Когда-то он был честолюбив и метил очень высоко, однако выше лба уши-то не
растут - я говорю в переносном смысле, ясное дело. А сейчас он постарел, и
такого ему ни за что не выдумать. Да, насчет истинных богов Ланкмара его
явно кто-то надоумил. Только вот кто?
Скви пожал плечами:
- Что-то мне не верится, что тут замешана его любовница. Не женского
ума это дело. Быть может, он разжился каким-нибудь тайным советчиком?
- Да откуда? - возразил Хисвин. - Больше половины Совета Тринадцати
перебито, а новые его члены не в счет, они пока еще недоумки. Ладно, пора
браться за дело. Мы должны не только захватить храм истинных богов
Ланкмара, но и объявить жителям, что эти самые их боги убиты. Это
произведет впечатление.
- Прекрасная мысль! - обрадовался Скви. - Я пойду и распоряжусь, а ты
пока отдыхай. Сегодня у тебя трудный день, вернее сказать, трудная ночь.
Продолжая гнать мингольскую кобылу, Фафхрд мчался по насыпной дороге
через Великую Соленую Топь. Вокруг стало почти совсем темно, и Северянин
различал по сторонам лишь темные силуэты ястребиных деревьев и толстых
кактусов. Судя по глухому стуку копыт позади, три черных всадника
продолжали погоню и уже, можно сказать, наступали ему на пятки.
Внезапно кобыла начала прядать ушами и через несколько шагов встала
как вкопанная. До Фафхрда донесся очень знакомый голос:
- Эй, Фафхрд! Дубина стоеросовая, сколько можно тебя звать?
Голос вне всякого сомнения принадлежал Серому Мышелову и доносился
откуда-то справа. Вглядевшись, Северянин различил в густых сумерках слабое
серебристое мерцание примерно в двух полетах стрелы от дороги.
"Он что, совсем с ума сошел и оседлал одноглазого болотного леопарда?
- с неудовольствием подумал Фафхрд. - Делать нечего, придется разобраться
с этим серым бездельником".
Он свернул с дороги и пустил заартачившуюся было кобылицу напрямик
через болото. Через несколько десятков ударов сердца, в течение которых
слышалось лишь чавканье болотной жижи под копытами, Северянин оказался
перед какой-то лачугой, торчавшей посреди Топи на пяти длинных суставчатых
ногах. В полукруглом дверном проеме чуть мерцал серебристый свет
непонятного происхождения.
- Что ты там копаешься, олух? - донесся из лачуги голос Мышелова. -
Лезь скорее сюда.
- Что стряслось, Мышелов? Что это ты тут делаешь? - пробурчал
Северянин, несколько удивленный грубостью своего товарища.
Не дожидаясь ответа, он спрыгнул с кобылы, стреножил ее на всякий
случай, подтянулся на руках и оказался в дверном проеме. Серебристый свет
тут же погас и послышался голос, напоминавший шорох прибоя по прибрежной
гальке:
- Ну что, явился наконец?
Волосы на затылке у Фафхрда, не успев улечься, снова встали дыбом.
Ему не раз приходилось слышать скрежещущий голос Шильбы Безглазоликого, но
его знаменитую хижину он никогда не видел и тем более никогда в ней не
бывал. Он бросился в сторону и прижался спиной к стене. Затылок его
прикоснулся к чему-то гладкому, круглому и прохладному. Почти наверняка
настенный череп.
Место, которое он только что освободил, заняла бесформенная черная
фигура. На фоне тусклого лунного света Фафхрд различил черный клобук.
- Где Мышелов? - сипло осведомился Фафхрд.
Хижина резко накренилась. Фафхрд наудачу вытянул руки и, к счастью,
нащупал две какие-то вертикальные стойки.
- В переплете. Очень тяжелом переплете, - лаконично ответил Шильба. -
Я кричал его голосом, чтобы ты пошевелился. Когда управишься с тем, что
велел тебе сделать этот придурок Нингобль - что-то с колоколами вроде? -
немедленно спеши к нему на помощь.
Хижина дернулась второй раз, третий, после чего началась бортовая и
килевая качка, как на корабле, только более быстрая и резкая, словно
жилище Шильбы каким-то образом очутилось на покатой спине гигантской и
нетрезвой жирафы.
- Немедленно спешить куда? - немного застенчиво спросил Фафхрд.
- Откуда я знаю, а если даже и знаю, то почему должен тебе сказать? Я
не твой чародей. Просто я решил подбросить тебя до Ланкмара в качестве
одолжения этому толстобрюхому, семиглазому и многоречивому дилетанту,
который считает себя моим коллегой и обманом заставил тебя взять его в
наставники, - послышался из-под капюшона скрипучий голос. Затем, немного
смягчившись, Шильба ворчливо добавил: - Скорее всего, во дворец сюзерена.
А теперь умолкни.
Качка и скорость хижины увеличились. Ветер полоскал край клобука
Шильбы. Мимо проносилась топь с пятнами лунного света на ней.
- Что за всадники гнались за мной? - осведомился Фафхрд, изо всех сил
вцепившись в подпорки. - Илтхмарские разбойники? Приспешники мерзкого,
серпорукого властелина?
Молчание.
- Что вообще происходит? - не унимался Фафхрд. - Ланкмар захвачен
бесчисленным, но безымянным врагом. Безымянные черные всадники. Мышелов
ужасно скукожился и сидит глубоко под землей, но живой. Оловянный свисток,
которым можно вызвать боевых котов, опасных для свистнувшего. Чушь
какая-то.
Хижина дернулась особенно резко. Шильба молчал. Фафхрд почувствовал
приближение морской болезни и сосредоточился на своих ощущениях.
Набравшись мужества, Глипкерио просунул свою курчавую белокурую
голову в венке из анютиных глазок, болтавшуюся на длинной шее, между
кожаными занавесями на кухонной двери и, щуря свои подслеповатые желтые
глазки на огонь очага, ухмыльнулся хитровато-благодушной, чуть глуповатой
ухмылкой.
Рита, опять прикованная цепью за шею, сидела перед очагом, скрестив
ноги и свесив голову на грудь. Окруженная четырьмя сидевшими на корточках
служанками, Саманда клевала носом в своем вместительном кресле. Несмотря
на то что на кухне не раздалось ни звука, она перестала храпеть,
приоткрыла поросячьи глазки и, уставившись на Глипкерио, бесцеремонно
проговорила:
- Заходи, сюзеренчик, не стой там, как застенчивая жирафа. Или крысы
напугали и тебя тоже? Ну-ка, девочки, брысь на свои тюфяки.
Три служанки вскочили на ноги. Выхватив из волосяной башни на голове
длинную булавку, Саманда ткнула ею четвертую служанку, которая успела
задремать.
Молча, если не считать сдавленного вскрика уколотой, четыре служанки
отвесили один поклон Глипкерио, два Саманде и поспешили вон из кухни,
похожие на восковые манекены. Рита устало посматривала по сторонам.
Глипкерио, не глядя на нее, слонялся по кухне, его подбородок дергался,
дрожащие длинные пальцы плели нескончаемые узоры.
- Тебя кусает клоп беспокойства, сюзеренчик? - спросила Саманда. -
Приготовить тебе маковый глинтвейн? Или лучше полюбуешься, как ее будут
пороть? - продолжала толстуха, указывая толстым пальцем на Риту. -
Инквизиторы запретили, но, конечно, если ты прикажешь...
- Нет-нет, разумеется, нет, - запротестовал Глипкерио. - Но раз уж
речь зашла о кнутах, то в моей личной коллекции появилось кое-что
новенькое, милая Саманда, могу показать, если хочешь. К примеру, бич,
якобы доставленный из Дальнего Кираая и покрытый крупно толченым стеклом.
А еще шестизубое серебряное стрекало с хорошенькой гравировкой, оно
предназначено для быков и доставлено сюда из...
- А, стало быть, тебе нужна компания, как любому напуганному, -
перебила его Саманда. - Я бы и рада удружить тебе, сюзеренчик, вот только
инквизиторы велели всю ночь не спускать глаз с этой девчонки, которая
стакнулась с крысиным предводителем.
Глипкерио долго что-то бекал, мекал и наконец проговорил:
- Ну, если это так уж необходимо, ты могла бы взять ее с собой.
- Могла бы, могла бы, - сердечно согласилась Саманда и оторвала свою
затянутую в черное платье тушу от кресла. - Кстати, испробуем на ней твои
новые приобретения.
- Нет, что ты, - снова запротестовал Глипкерио. Потом нахмурился,
пожал узкими плечами и задумчиво добавил: - Хотя иногда, чтобы освоить
новый пыточный инструмент, просто необходимо...
- ...просто необходимо, - повторила Саманда и, отстегнув серебряную
цепь от ошейника Риты, взяла девушку на короткий поводок. - Веди нас,
сюзеренчик.
- Ступайте сперва ко мне в спальню, - отозвался тот. - А я пойду
вперед и удалю стражников. - И он бросился вон из кухни, чуть ли не
разрывая тогу длинными ногами.
- Да не нужно, сюзеренчик, твои привычки ведь всем известны, -
крикнула ему вслед Саманда и рывком подняла Риту на ноги. - Пошли, девка,
тебе оказали большую честь. Радуйся, что я - не Глипкерио, иначе тебя
натерли бы сыром и бросили в подвал к крысам.
Когда по пустынным, увешанным шелками коридорам они добрались наконец
до спальни Глипкерио, тот в беспокойстве и раздражении стоял перед
открытой, усеянной самоцветами толстой дубовой дверью и нервно шелестел
тогой.
- Я по пути не встретил ни единого стражника, - пожаловался он. -
Похоже, мой приказ был по чьей-то дурости неверно истолкован, и в южные
казармы вместе с солдатами и стражами порядка отправили и мою личную
охрану.
- На кой ляд тебе охрана, если для защиты у тебя есть я? - браво
осведомилась Саманда и похлопала по дубинке, висевшей у нее на поясе.
- Это верно, - с некоторым сомнением в голосе согласился Глипкерио и
вынул из складок тоги большой золотой ключ сложной формы. - Давай запрем
девушку здесь, Саманда, и пойдем смотреть мои приобретения, ладно?
- И решим, какое из них испробовать на ней? - громко и хрипло
добавила экономка.
Разыгрывая возмущение, Глипкерио неодобрительно покачал головой и,
бросив последний взгляд на Риту, проговорил серьезно и по-отечески:
- Нет, конечно нет. Просто я подумал, что бедной девочке будет с нами
скучно и неинтересно.
Но, несмотря на все старания, Глипкерио не удалось скрыть
прозвучавшее в голосе нетерпение и блудливый огонек в глазах.
Отстегнув поводок, Саманда втолкнула девушку в спальню.
Почувствовав в последний миг опасение, Глипкерио предупредил:
- Не вздумай прикасаться к моему ночному питью. - С этими словами он
указал на золотой поднос, стоявший на серебряном ночном столике. На
подносе возвышались большие хрустальные графины и кубок на длинной ножке с
вином бледно-абрикосового цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
покоях у Сисса. И теперь эта новая операция, утвержденная с
бухты-барахты...
Скви дружески потрепал лорда Незаметного по плечу.
- Нынче вечером ты пребываешь в смятении, друг, и в каждом светляке
видишь дурные предзнаменования, - проговорил он. - Как бы там ни было, но
одно Григ сказал совершенно справедливо. Нам всем не помешает немного
отдохнуть и освежиться. Особенно тебе перед столь важной миссией. Пойдем.
Оставив остальных заседающих на попечение Сисса, они с лордом
Незаметным вошли в занавешенный альков позади залы, и Скви велел принести
закуски и напитки.
Когда занавеска за ними запахнулась, Скви уселся на один из двух
стульев, стоявших перед небольшим столиком, и снял маску. В мерцающем
фиолетовом свете трех ос, сидевших в серебряных клетках и освещавших
альков, его длинная, покрытая белой шерстью морда с голубыми глазками
казалась особенно зловещей.
- Подумать только, - проговорил он, - что завтра мой народ уже будет
хозяином Верхнего Ланкмара. На протяжении тысяч лет мы, крысы,
проектировали и строили, прокладывали туннели, учились и боролись, и
теперь, меньше чем через шесть часов... Да, за это стоит выпить! Кстати,
друг, не пора ли тебе принять лекарство?
Лорд Незаметный, уже готовый по рассеянности снять свою черную маску,
зашипел от неожиданности, сунул правую лапу, затянутую в черную перчатку,
в кошель и вытащил оттуда маленький белый флакончик.
- Погоди! - в ужасе воскликнул Скви и схватил приятеля за руку. -
Ведь если сейчас ты примешь это лекарство...
- Что-то я слишком уж разнервничался, - согласился собеседник, сунул
в кошель белый флакончик и достал черный. Прежде чем выпить его
содержимое, он снял свою черную маску. Под ней оказалась не крысиная
мордочка, а морщинистое лицо с глазками-бусинками, принадлежащее торговцу
зерном Хисвину.
Проглотив черное лекарство, он заметно расслабился. Тревога на его
лице сменилась задумчивостью.
- А что у Грига за любовница? - внезапно спросил он. - Готов
поклясться, что это не обычная потаскушка и даже не тщеславная куртизанка.
Скви пожал покатыми плечами и цинично заявил:
- Чем незауряднее очарованный, тем глупее чаровница.
- Нет, - нетерпеливо возразил Хисвин, - я чувствую за всем этим
действительно незаурядный и хищный ум, какого у Грига отродясь не было.
Когда-то он был честолюбив и метил очень высоко, однако выше лба уши-то не
растут - я говорю в переносном смысле, ясное дело. А сейчас он постарел, и
такого ему ни за что не выдумать. Да, насчет истинных богов Ланкмара его
явно кто-то надоумил. Только вот кто?
Скви пожал плечами:
- Что-то мне не верится, что тут замешана его любовница. Не женского
ума это дело. Быть может, он разжился каким-нибудь тайным советчиком?
- Да откуда? - возразил Хисвин. - Больше половины Совета Тринадцати
перебито, а новые его члены не в счет, они пока еще недоумки. Ладно, пора
браться за дело. Мы должны не только захватить храм истинных богов
Ланкмара, но и объявить жителям, что эти самые их боги убиты. Это
произведет впечатление.
- Прекрасная мысль! - обрадовался Скви. - Я пойду и распоряжусь, а ты
пока отдыхай. Сегодня у тебя трудный день, вернее сказать, трудная ночь.
Продолжая гнать мингольскую кобылу, Фафхрд мчался по насыпной дороге
через Великую Соленую Топь. Вокруг стало почти совсем темно, и Северянин
различал по сторонам лишь темные силуэты ястребиных деревьев и толстых
кактусов. Судя по глухому стуку копыт позади, три черных всадника
продолжали погоню и уже, можно сказать, наступали ему на пятки.
Внезапно кобыла начала прядать ушами и через несколько шагов встала
как вкопанная. До Фафхрда донесся очень знакомый голос:
- Эй, Фафхрд! Дубина стоеросовая, сколько можно тебя звать?
Голос вне всякого сомнения принадлежал Серому Мышелову и доносился
откуда-то справа. Вглядевшись, Северянин различил в густых сумерках слабое
серебристое мерцание примерно в двух полетах стрелы от дороги.
"Он что, совсем с ума сошел и оседлал одноглазого болотного леопарда?
- с неудовольствием подумал Фафхрд. - Делать нечего, придется разобраться
с этим серым бездельником".
Он свернул с дороги и пустил заартачившуюся было кобылицу напрямик
через болото. Через несколько десятков ударов сердца, в течение которых
слышалось лишь чавканье болотной жижи под копытами, Северянин оказался
перед какой-то лачугой, торчавшей посреди Топи на пяти длинных суставчатых
ногах. В полукруглом дверном проеме чуть мерцал серебристый свет
непонятного происхождения.
- Что ты там копаешься, олух? - донесся из лачуги голос Мышелова. -
Лезь скорее сюда.
- Что стряслось, Мышелов? Что это ты тут делаешь? - пробурчал
Северянин, несколько удивленный грубостью своего товарища.
Не дожидаясь ответа, он спрыгнул с кобылы, стреножил ее на всякий
случай, подтянулся на руках и оказался в дверном проеме. Серебристый свет
тут же погас и послышался голос, напоминавший шорох прибоя по прибрежной
гальке:
- Ну что, явился наконец?
Волосы на затылке у Фафхрда, не успев улечься, снова встали дыбом.
Ему не раз приходилось слышать скрежещущий голос Шильбы Безглазоликого, но
его знаменитую хижину он никогда не видел и тем более никогда в ней не
бывал. Он бросился в сторону и прижался спиной к стене. Затылок его
прикоснулся к чему-то гладкому, круглому и прохладному. Почти наверняка
настенный череп.
Место, которое он только что освободил, заняла бесформенная черная
фигура. На фоне тусклого лунного света Фафхрд различил черный клобук.
- Где Мышелов? - сипло осведомился Фафхрд.
Хижина резко накренилась. Фафхрд наудачу вытянул руки и, к счастью,
нащупал две какие-то вертикальные стойки.
- В переплете. Очень тяжелом переплете, - лаконично ответил Шильба. -
Я кричал его голосом, чтобы ты пошевелился. Когда управишься с тем, что
велел тебе сделать этот придурок Нингобль - что-то с колоколами вроде? -
немедленно спеши к нему на помощь.
Хижина дернулась второй раз, третий, после чего началась бортовая и
килевая качка, как на корабле, только более быстрая и резкая, словно
жилище Шильбы каким-то образом очутилось на покатой спине гигантской и
нетрезвой жирафы.
- Немедленно спешить куда? - немного застенчиво спросил Фафхрд.
- Откуда я знаю, а если даже и знаю, то почему должен тебе сказать? Я
не твой чародей. Просто я решил подбросить тебя до Ланкмара в качестве
одолжения этому толстобрюхому, семиглазому и многоречивому дилетанту,
который считает себя моим коллегой и обманом заставил тебя взять его в
наставники, - послышался из-под капюшона скрипучий голос. Затем, немного
смягчившись, Шильба ворчливо добавил: - Скорее всего, во дворец сюзерена.
А теперь умолкни.
Качка и скорость хижины увеличились. Ветер полоскал край клобука
Шильбы. Мимо проносилась топь с пятнами лунного света на ней.
- Что за всадники гнались за мной? - осведомился Фафхрд, изо всех сил
вцепившись в подпорки. - Илтхмарские разбойники? Приспешники мерзкого,
серпорукого властелина?
Молчание.
- Что вообще происходит? - не унимался Фафхрд. - Ланкмар захвачен
бесчисленным, но безымянным врагом. Безымянные черные всадники. Мышелов
ужасно скукожился и сидит глубоко под землей, но живой. Оловянный свисток,
которым можно вызвать боевых котов, опасных для свистнувшего. Чушь
какая-то.
Хижина дернулась особенно резко. Шильба молчал. Фафхрд почувствовал
приближение морской болезни и сосредоточился на своих ощущениях.
Набравшись мужества, Глипкерио просунул свою курчавую белокурую
голову в венке из анютиных глазок, болтавшуюся на длинной шее, между
кожаными занавесями на кухонной двери и, щуря свои подслеповатые желтые
глазки на огонь очага, ухмыльнулся хитровато-благодушной, чуть глуповатой
ухмылкой.
Рита, опять прикованная цепью за шею, сидела перед очагом, скрестив
ноги и свесив голову на грудь. Окруженная четырьмя сидевшими на корточках
служанками, Саманда клевала носом в своем вместительном кресле. Несмотря
на то что на кухне не раздалось ни звука, она перестала храпеть,
приоткрыла поросячьи глазки и, уставившись на Глипкерио, бесцеремонно
проговорила:
- Заходи, сюзеренчик, не стой там, как застенчивая жирафа. Или крысы
напугали и тебя тоже? Ну-ка, девочки, брысь на свои тюфяки.
Три служанки вскочили на ноги. Выхватив из волосяной башни на голове
длинную булавку, Саманда ткнула ею четвертую служанку, которая успела
задремать.
Молча, если не считать сдавленного вскрика уколотой, четыре служанки
отвесили один поклон Глипкерио, два Саманде и поспешили вон из кухни,
похожие на восковые манекены. Рита устало посматривала по сторонам.
Глипкерио, не глядя на нее, слонялся по кухне, его подбородок дергался,
дрожащие длинные пальцы плели нескончаемые узоры.
- Тебя кусает клоп беспокойства, сюзеренчик? - спросила Саманда. -
Приготовить тебе маковый глинтвейн? Или лучше полюбуешься, как ее будут
пороть? - продолжала толстуха, указывая толстым пальцем на Риту. -
Инквизиторы запретили, но, конечно, если ты прикажешь...
- Нет-нет, разумеется, нет, - запротестовал Глипкерио. - Но раз уж
речь зашла о кнутах, то в моей личной коллекции появилось кое-что
новенькое, милая Саманда, могу показать, если хочешь. К примеру, бич,
якобы доставленный из Дальнего Кираая и покрытый крупно толченым стеклом.
А еще шестизубое серебряное стрекало с хорошенькой гравировкой, оно
предназначено для быков и доставлено сюда из...
- А, стало быть, тебе нужна компания, как любому напуганному, -
перебила его Саманда. - Я бы и рада удружить тебе, сюзеренчик, вот только
инквизиторы велели всю ночь не спускать глаз с этой девчонки, которая
стакнулась с крысиным предводителем.
Глипкерио долго что-то бекал, мекал и наконец проговорил:
- Ну, если это так уж необходимо, ты могла бы взять ее с собой.
- Могла бы, могла бы, - сердечно согласилась Саманда и оторвала свою
затянутую в черное платье тушу от кресла. - Кстати, испробуем на ней твои
новые приобретения.
- Нет, что ты, - снова запротестовал Глипкерио. Потом нахмурился,
пожал узкими плечами и задумчиво добавил: - Хотя иногда, чтобы освоить
новый пыточный инструмент, просто необходимо...
- ...просто необходимо, - повторила Саманда и, отстегнув серебряную
цепь от ошейника Риты, взяла девушку на короткий поводок. - Веди нас,
сюзеренчик.
- Ступайте сперва ко мне в спальню, - отозвался тот. - А я пойду
вперед и удалю стражников. - И он бросился вон из кухни, чуть ли не
разрывая тогу длинными ногами.
- Да не нужно, сюзеренчик, твои привычки ведь всем известны, -
крикнула ему вслед Саманда и рывком подняла Риту на ноги. - Пошли, девка,
тебе оказали большую честь. Радуйся, что я - не Глипкерио, иначе тебя
натерли бы сыром и бросили в подвал к крысам.
Когда по пустынным, увешанным шелками коридорам они добрались наконец
до спальни Глипкерио, тот в беспокойстве и раздражении стоял перед
открытой, усеянной самоцветами толстой дубовой дверью и нервно шелестел
тогой.
- Я по пути не встретил ни единого стражника, - пожаловался он. -
Похоже, мой приказ был по чьей-то дурости неверно истолкован, и в южные
казармы вместе с солдатами и стражами порядка отправили и мою личную
охрану.
- На кой ляд тебе охрана, если для защиты у тебя есть я? - браво
осведомилась Саманда и похлопала по дубинке, висевшей у нее на поясе.
- Это верно, - с некоторым сомнением в голосе согласился Глипкерио и
вынул из складок тоги большой золотой ключ сложной формы. - Давай запрем
девушку здесь, Саманда, и пойдем смотреть мои приобретения, ладно?
- И решим, какое из них испробовать на ней? - громко и хрипло
добавила экономка.
Разыгрывая возмущение, Глипкерио неодобрительно покачал головой и,
бросив последний взгляд на Риту, проговорил серьезно и по-отечески:
- Нет, конечно нет. Просто я подумал, что бедной девочке будет с нами
скучно и неинтересно.
Но, несмотря на все старания, Глипкерио не удалось скрыть
прозвучавшее в голосе нетерпение и блудливый огонек в глазах.
Отстегнув поводок, Саманда втолкнула девушку в спальню.
Почувствовав в последний миг опасение, Глипкерио предупредил:
- Не вздумай прикасаться к моему ночному питью. - С этими словами он
указал на золотой поднос, стоявший на серебряном ночном столике. На
подносе возвышались большие хрустальные графины и кубок на длинной ножке с
вином бледно-абрикосового цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42