- Слинур крякнул. - А Моварл уже выходит из
терпения. Угрожает, что если не будет зерна, он отзовет патруль,
сдерживающий пиратов, объединится с кочевниками-минголами и напустит их на
Ланкмар.
- Чтобы северяне, пусть даже не живущие в снегах, объединились с
минголами? - возмутился Фафхрд. - Да быть того не может!
Слинур посмотрел на него и ответил:
- Вот что я скажу тебе, северный ты ледосос. Ежели б я не считал
такой союз возможным, и даже весьма, и ежели б Ланкмар не находился
поэтому в страшной опасности, то ни за что я не пошел бы с этим караваном
- долг там не долг, честь не честь. То же самое и Льюкин, командир галеры.
Кроме того, я не думаю, что в противном случае Глипкерио послал бы Моварлу
в Кварч-Нар своих благороднейших дрессированных крыс и лакомую Хисвет.
Что-то проворчав, Фафхрд недоверчиво спросил:
- Так ты говоришь, что оба каравана пропали бесследно?
Шкипер отрицательно покачал головой:
- Первый - да. А обломок второго нашел один илтхмарец, шедший на
торговом судне в Ланкмар. Это была палуба одного из зерновозов. Она была
буквально оторвана от бортов - кто и как это сделал, илтхмарец даже боялся
предположить. К чудом сохранившемуся куску поручней был привязан шкипер
зерновоза, который погиб явно всего несколько часов назад. Лицо у него
было обглодано, а тело буквально изжевано.
- Рыбы? - предположил Мышелов.
- Морские птицы? - выдвинул свою версию Фафхрд.
- А может, драконы? - раздался третий голос - высокий, звонкий и
веселый, словно у школьницы. Собеседники обернулись, и Слинур, чувствуя за
собой вину, быстрее всех.
Барышня Хисвет была ростом с Мышелова, но, судя по ее лицу, запястьям
и лодыжкам, много тоньше. На ее нежном лице с чуть удлиненным подбородком
алел маленький рот с припухлой верхней губкой, вздернутой как раз
достаточно для того, чтобы были видны два ряда жемчужных зубов. Цвет ее
кожи был кремово-белый, с двумя пятнами румянца на высоких скулах.
Прекрасные прямые волосы, совершенно белые и лишь кое-где тронутые
серебром, спускались челкой на лоб, а на затылке были схвачены серебряным
кольцом и болтались, словно хвост единорога. Белки глаз казались
фарфоровыми, радужная оболочка была темно-розовой, а большие зрачки -
черные. Тело скрывалось под свободным платьем из фиолетового шелка, и лишь
время от времени ветер обрисовывал какой-либо фрагмент девичьей фигуры.
Фиолетовый капюшон платья лежал на спине, рукава с буфами туго облегали
запястья. Кожа на босых ногах была того же цвета, что и на лице, лишь чуть
розовели кончики пальцев.
Девушка быстро посмотрела в глаза по очереди всем троим.
- Вы шептались о гибели караванов. - В ее голосе слышалось обвинение.
- Фи, шкипер Слинур. Мы все должны быть смелыми.
- Вот-вот, - согласился Фафхрд, с радостью подхватив новую тему. -
Отважного человека не испугает и дракон. Мне не раз доводилось видеть, как
морские чудовища - с гребнями на спине, рогатые, иногда даже двуглавые -
резвятся в океанских волнах возле скал, которые моряки называют Когтями. Я
их не пугался - важно было лишь смотреть на них повелительным взглядом.
Как здорово они играли: драконы догоняли драконих, а потом... - Тут Фафхрд
набрал в грудь побольше воздуха и рявкнул так, что рулевые подскочили: -
Хрюпс! Хрюпс!
- Фи, воин Фафхрд, - с чопорным видом отозвалась зардевшаяся Хисвет.
- Как вы нескромны! Сексуальные игры драконов...
Но Слинур повернулся к Фафхрду и, схватив его за руку, закричал:
- Тише ты, идиот! Разве не знаешь, что сегодня ночью мы будем
проходить мимо Драконьих скал? Накличешь ты нам беду!
- Во Внутреннем море нет никаких драконов, - смеясь, заверил его
Фафхрд.
- Но кто-то же раздирает корабли на части, - упирался Слинур.
Воспользовавшись этой перепалкой, Мышелов отвесил три поклона и
подошел к Хисвет.
- Мы были лишены удовольствия лицезреть вас на палубе, барышня, -
учтиво проговорил он.
- Увы, сударь, солнце меня не любит, - очаровательно просто ответила
та. - Но теперь оно уже скоро зайдет и лучи его не столь жгучи. К тому же,
- передернувшись не менее очаровательно, продолжала она, - эти грубияны
матросы... - Девушка осеклась, увидев, что Фафхрд и шкипер "Каракатицы"
перестали спорить и приближаются к ним. - О, я не имела в виду вас, милый
шкипер Слинур, - заверила она, протягивая руку и почти касаясь его черной
куртки.
- А не угостить ли вас, барышня, налитой солнцем и освеженной
ветерком черной сархеенмарской сливой? - изящно взмахнув в воздухе
Кошачьим Когтем, осведомился Мышелов.
- Думаю, нет, - ответила Хисвет, не сводя глаз с тонкого острия. -
Нужно бы отправить Белых Теней в каюту, пока не наступила вечерняя
прохлада.
- Верно, - с льстивым смешком поддакнул Фафхрд, догадавшись, что
девушка имеет в виду белых крыс. - Как мудро, маленькая госпожа, вы
поступили, позволив провести им день на палубе, чтобы они не стремились к
Черным Теням; я имею в виду их свободных черных собратьев и очаровательных
стройных сестер, которые, уверен, есть у нас в трюме.
- На моем судне нет крыс - ни дрессированных, ни каких-то других, -
громко и сердито сказал Слинур. - Думаешь, у меня здесь крысиный бордель?
Прощу прощения, барышня, - быстро добавил он. - Я хотел сказать, что
обычных крыс на борту "Каракатицы" нет.
- Впервые в жизни вижу столь благословенный зерновоз, - решив
проявить терпимость, заметил Фафхрд.
На западе пунцовый солнечный диск коснулся моря и сплющился, как
мандарин. Хисвет оперлась спиной о гакаборт прямо под высоким рулевым
веслом. Справа от нее стоял Фафхрд, слева Мышелов, который оказался рядом
с сеткой со сливами, висевшей подле серебряных клеток. Заносчивый Слинур
отошел к рулевым и принялся о чем-то с ними беседовать, а может, только
делал вид, что беседует.
- Вот теперь я съела бы сливу, воин Мышелов, - мягко попросила
Хисвет.
Как только услужливый Мышелов отвернулся и стал изящнейшими
движениями ощупывать сетку в поисках самого зрелого плода, Хисвет вытянула
правую руку и, даже не взглянув на Фафхрда, медленно провела
растопыренными пальцами по его мохнатой груди, собрала в горсть пучок
волос, больно ущипнула, после чего нежно пригладила ладошкой взъерошенную
растительность.
Когда Мышелов повернулся назад, ее рука уже была опущена. Девушка
томно поцеловала свою ладонь и той же рукой сняла сливу с кончика кинжала.
Чуть-чуть пососав плод в том месте, где его проколол Кошачий Коготь, она
передернулась.
- Фи, сударь, - надула губки девушка. - Вы обещали, что она будет
налита солнцем, а она совсем холодная. И вообще к вечеру все охлаждается.
- Хисвет задумчиво огляделась. - Вот воин Фафхрд весь пошел гусиной кожей,
- сообщила она, потом вдруг вспыхнула и укоризненно зажала рот ладошкой. -
Запахните куртку, сударь. Это спасет от простуды вас и от замешательства
девушку, которая привыкла видеть обнаженными лишь рабов.
- А вот эта будет, пожалуй, вкуснее, - окликнул стоявший подле сетки
Мышелов.
Хисвет улыбнулась и бросила ему сливу, которую уже попробовала. Он
швырнул ее за борт и кинул ей вторую. Она ловко поймала ее, поднесла, чуть
сдавив, к губам, печально, однако с улыбкой покачала головой и бросила
сливу назад. Мышелов, тоже ласково улыбаясь, поймал ее, кинул за борт и
бросил девушке третью. Эта игра продолжалась довольно долго. У плывшей за
"Каракатицей" акулы разболелся живот.
Осторожно переступая лапками и не сводя глаз с левого борта, к
молодым людям приблизился черный котенок. Фафхрд мгновенно схватил его,
как хороший генерал в пылу битвы хватается за любую благоприятную
возможность.
- А вы видели корабельного котенка, маленькая госпожа? - спросил он,
подходя к Хисвет и держа зверька в своих громадных ладонях. - Мы должны
считать "Каракатицу" его кораблем, потому что он сам прыгнул на борт,
когда мы отплывали. Смотрите, маленькая госпожа. Его нагрело солнышко, он
теперь теплее любой сливы.
С этими словами он протянул ладонь, на которой сидел котенок. Но
Фафхрд не учел, что у котенка есть на все своя точка зрения. Увидев, что
его подносят к клеткам с крысами, котенок вздыбил шерстку и, когда Хисвет
протянула руку, чтобы взять его, обнажив при этом в улыбке верхние зубы и
пролепетав: "Бедненький бродяжка", яростно зашипел и стал отбиваться
передними лапками с выпущенными когтями.
Охнув, Хисвет отдернула руку. Не успел Фафхрд отшвырнуть котенка
прочь, как тот вскочил ему на голову, а оттуда - на самый верх рулевого
весла.
Мышелов бросился к Хисвет, одновременно кляня Фафхрда на чем свет
стоит:
- Олух! Деревенщина! Ты же знал, что эта тварь совсем дикая! - Затем,
повернувшись к Хисвет, он тревожно спросил: - Вам больно, барышня?
Фафхрд сердито замахнулся на котенка: один из рулевых тоже подскочил,
видимо, полагая, что котятам расхаживать по рулевому веслу не положено.
Длинным прыжком котенок перемахнул на поручень правого борта,
поскользнулся и, вцепившись когтями в дерево, закачался над водой.
Между тем Хисвет отнимала у Мышелова руку, а тот все твердил:
- Дайте я осмотрю ее, барышня. Даже крошечная царапина, сделанная
грязным корабельным котом, может быть крайне опасна!
Девушка же игриво отвечала:
- Да нет, милый воин, говорю вам, все в порядке.
Фафхрд подошел к правому борту, исполненный решимости швырнуть
котенка в воду, но как-то уж так случилось, что вместо этого он подставил
болтающемуся зверьку ладонь и поднял его на поручень. Зверек
незамедлительно укусил его за большой палец и взлетел на мачту. Фафхрд
едва удержался, чтобы не взвыть от боли. Слинур расхохотался.
- Нет, я все же осмотрю, - властно проговорил Мышелов и силой
завладел рукой Хисвет. Девушка дала ему немного подержать ее, потом
вырвала ладонь, выпрямилась и ледяным тоном заявила:
- Вы забываетесь, воин. К ланкмарской барышне не имеет права
прикасаться даже ее собственный врач, он трогает лишь тело ее служанки, на
котором барышня показывает, где у нее болит. Оставьте меня, воин.
Разобиженный Мышелов отступил к гакаборту. Фафхрд принялся сосать
укушенный палец. Хисвет подошла и встала рядом с Мышеловом. Не глядя на
него, она ласково проговорила:
- Вам следовало попросить меня позвать служанку. Она очень
хорошенькая.
На горизонте виднелся лишь кусочек солнца величиной с край ногтя.
Слинур окликнул наблюдателя в "вороньем гнезде":
- Как там черный парус?
- Держится на расстоянии, - донеслось в ответ. - Идет параллельным
курсом.
Чуть вспыхнув зеленоватым светом, солнце скрылось за горизонтом.
Хисвет повернула голову и поцеловала Мышелова в шею, прямо под ухом. Ее
язык щекотал кожу.
- Теряю парус из вида, шкипер, - прокричал наблюдатель. - На
северо-западе туман. А на северо-востоке... маленькое черное облачко...
словно черный корабль с яркими точками... который движется по воздуху. А
теперь и он пропал. Все исчезло, шкипер.
Хисвет выпрямила голову. К ним подошел Слинур, бормоча:
- Что-то из этого "вороньего гнезда" слишком много видно...
Хисвет вздрогнула и сказала:
- Белые Тени простудятся. Они очень нежные, воин.
Мышелов выдохнул ей в ухо:
- Вы сами - Белая Тень Восторга, барышня! - затем двинулся к клеткам
и громко, чтобы услышал Слинур, сказал: - Быть может, завтра, барышня, вы
удостоите нас чести и устроите представление - вот тут, на юте? Будет
очень интересно посмотреть, как вы с ними управляетесь: - Он погладил
воздух над клетками и, сильно кривя душой, проговорил: - До чего же они
симпатичные!
На самом деле Мышелов опасливо высматривал крошечные копья и мечи, о
которых упоминал Слинур. Двенадцать крыс разглядывали его без тени
любопытства. Одна даже вроде бы зевнула.
- Я бы не советовал, - резко воспротивился Слинур. - Понимаете,
барышня, матросы дико боятся и ненавидят любых крыс. Лучше бы их не
нервировать.
- Но это ж аристократы, - не унимался Мышелов, но Хисвет лишь
повторила:
- Они простудятся.
Услышав эти слова, Фафхрд извлек палец изо рта, быстро подошел к
девушке и предложил:
- Маленькая госпожа, можно я отнесу их на место? Я буду осторожен,
как клешская сиделка.
Он двумя пальцами поднял клетку, в которой сидели две крысы. Наградив
его улыбкой, Хисвет сказала:
- Было бы очень любезно с вашей стороны, благородный воин. Простые
матросы обращаются с ними слишком грубо. Но вы можете унести только две
клетки. Вам понадобится помощь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42