Но и здесь, в Загробных Мирах, изобретателя не сразу оценили как должно — и выслали из Первого Загробного за несколько минут до второго испытания новой, усовершенствованной модели каучуковой бомбы… Тигран, прибыв в Тридцать Третий Загробный, не стал унывать и сразу же взялся за работу над очередной разработкой…
М-мы-ы прокашлялся и, выдержав паузу, громко проговорил:
— Встречайте! Наш гений-самородок Тигран и его изобретение!
Зал заинтересованно притих. И, словно испугавшись тишины, на возвышение Президиума и стройные ряды кресел стремительно рухнула мгла, мгновенно, впрочем, прорезанная ослепительными лучами двух прожекторов. Снопы желтого света метнулись по залу, выхватывая из темноты перекошенные физиономии с зажмуренными глазами, На секунду слились воедино на сцене Президиума и медленно разошлись. И в их перекрестье неслышно вступила невысокая фигура в белом халате.
Тут же зал залил будничный белый свет, и прожектора потухли. Фигурка в белом халате шмыгнула носом и поклонилась.
— Тигран Израильтян! — представил цутик фигурку. — Гений-самородок, изобретатель, в свободные от работы часы увлекается разведением аквариумных рыбок барбус вульгарис и бесчеловечными экспериментами над человеком.
— Ха! — пошевелился в зале какой-то невоспитанный ифрит. — Недоносок… а обещали-то…
Цутик поморщился. Щуплый Тигран поднял руки и как-то замысловато взмахнул ими. И тотчас помещение задрожало от тяжкого мерного грохота.
— Представляю! — заверещал, перекрывая грохот, М-мы-ы. — Последнее изобретение изобретателя — робот-убийца!
Громадных размеров металлический исполин поднялся на возвышение Президиума. Сцена прогнулась под его ногами, ровными от низа до верха, точно литыми, больше похожими на бетонные сваи, зачем-то покрытые сверху металлическими пластинами. Длиннющие руки исполина волочились по дощатому полу, а на невероятно массивных плечах гнездилась неожиданно маленькая головка, переливающаяся никелированной плешью и украшенная носом-рубильником, из ноздрей которого торчали жесткие усы.
Зал снова притих, впечатленный, судя по всему, не столько внешним видом исполина, сколько словами цутика о роботе-убийце. Впрочем, тот самый невоспитанный ифрит опомнился быстрее других.
— Да эта скотина — неповоротливая! — предположил он, чуть приподнимаясь с кресла, чтобы лучше рассмотреть робота.
Цутик хотел что-то сказать, но тут Тигран, мягким движением руки остановив его, сам выступил вперед и встал рядом с исполином, приходясь тому много ниже колена.
— Дорогой мой, — проговорил Тигран голосом нежным и вкрадчивым, обращаясь, видно, к исполину. — Это двухголовое отродье над тобой издевается…
Исполин — до этих слов стоявший совершенно спокойно — вдруг метнулся вперед, вытянул перед собой длинную руку — металлический указательный палец его тотчас отделился от кисти, на короткий отрезок времени завис в воздухе и, рванувшись в зал, мгновенно и точно угодил невоспитанному ифриту в лоб одной из голов. Кресло под ифритом подломилось, и тяжелая двухголовая туша рухнула на пол.
— Вот так, — продолжал Тигран, не обращая внимания на возмущенно загудевший зал. — Я просто забыл вас предупредить. Это — не простой робот, а, так сказать, комплекс механики и живого… то есть мертвого организма моего брата Андроника. Наполовину робот, наполовину человек. Робот Андроник, то есть. Прошу любить и жаловать. Робот Андроник, помимо поистине убойной мощи, обладает еще и всеми человеческими чувствами, главное из которых — любовь к своему брату. То есть ко мне. Правда ведь, Андроник?
Неожиданно для всех робот Андроник заурчал ласково и, наклонившись, огромной своей ручищей погладил по голове Тиграна. Тигран небрежно похлопал его по ноге.
— По… позвольте, гражданин изобретатель! — подал голос цутик М-мы-ы. — Что же это такое? Мы с вами договаривались только о демонстрации робота, ни о каком применении его разрушительной силы и речи не было. Вы же Мне сотрудника угробили!
Тем временем ифриты, сгрудившись вокруг сломанного Ресла, поднимали с пола своего покалеченного сородича.
— Это возмутительно! — совсем придя в себя, заорал цутик.
Тигран только хмыкнул. Робот Андроник медленно по. вернул башку в сторону крохотного М-мы-ы и угрожающе вздыбил усы.
— Не ори, да? — донеслось из динамика, вмонтированного как раз под усами. — Херез вайцез…
Цутик тут же замолчал и на всякий случай взлетел под потолок. Ифриты в зале безуспешно пытались выковырять из черепа стонущего своего собрата металлический палец, Робот взмахнул рукой, и палец сам собой вылетел из бедной ифритовой головы и со щелчком восстановился на прежнем месте. Раненого тут же понесли вон из зала. Под предлогом оказания помощи пострадавшему помещение покинула добрая половина всех зрителей. Впрочем, взвод герра Мюллера и сам герр Мюлер сидели на своих местах. Начальник восемьдесят пятого отдела милиции сорок второго округа третьего района Тридцать Третьего Загробного Мира зачарованно смотрел на чудовищного робота, который металлическим своим блеском, должно быть, напоминал ему милый сердцу корейский кухонный комбайн.
«Гут, — думал, наверное, герр Мюллер. — Зеер гут. Большая экономия. Такой один монстр заменит целый взвод ифритов. И зарплату ему платить не надо. Почему у меня никогда не было братьев или сестер?»
— Собрание закончено! — заорал с потолка цутик. — Вопрос о сотрудниках, которые будут брошены на поиски Вознесенского и Г-гы-ы, решен! Все свободны.
Тигран кивнул своему роботу Андронику и с достоинством удалился. Робот последовал за ним, гулко сотрясая зал металлическими ножищами.
Цутик М-мы-ы дождался, пока братья сойдут с возвышения, и только тогда слетел вниз — на свое место в Президиум. Усевшись на кресло, он почесал рога и объяснил сидящим рядом:
— Чтобы контролировать ситуацию, надо быть над ситуацией.
Участники заседания расходились довольно-таки поспешно. Только герр Мюллер шел позади всех, оглядывался туда, где скрылся Тигран со своим роботом, и бормотал себе под нос:
— Почему у меня не было братьев и сестер, а?
Штуковина, похожая на кабинку сельского туалета, рухнула с высоты на твердь, но не развалилась.
Степан Михайлович, лежащий в ногах у Никиты, минуту после тяжкого удара о землю обмирал от страха и думал — погиб ли он или еще нет? Потом вспомнил, что и так мертв, — и ему стало еще тоскливее.
Никита откинул дверцу, выглянул на поверхность и с удовольствием констатировал:
— Приземлились!
— Приземлились… — пропыхтел полуцутик, выползая из кабинки. — В гробу я видел такие полеты…
— В гробу! — усмехнулся Никита. — Где ты только таких выражений нахватался?
— От тебя, где же еще… Я раньше и слов таких не знал. Полуцутик оглянулся.
— А где мы, кстати, находимся? — спросил он вдруг.
Никита пожал плечами. Место, куда они попали, похоже было на большую пещеру, только со стенами мягкими, ноздреватыми, точно вылепленными из густого теста. Кое-где из стен торчали небольшие безлиственные кустики, напоминающие пучки жестких волос. Откуда-то сверху пробивались лучики света, так что темно в пещере не было.
— Не знаю, куда мы попали, — сказал Никита. — Да и Не важно.
— А что важно? — спросил полуцутик.
— Важно, — ответил Никита, — разобраться в ситуации. Где этот… попугай?
— Эй! — крикнул Г-гы-ы, подлетая к кабинке с распахнутой дверцей. — Степа хороший, ты где?
Степан Михайлович по дверной створке, провалившейся внутрь, осторожно выполз на поверхность кабинки.
— Рассказывай, — обращаясь к нему, потребовал Никита. — Все с самого начала — как тебя грохнули и что было потом?
— Гр-рохнули! — горестно подтвердил Степан Михайлович и защелкал клювом.
— Это понятно, — терпеливо кивнул Никита. — Но каким образом?
— Тр-рах! — воскликнул Турусов. — Тар-рар-рах!
— Ну вот, — огорчился Никита. — Как с ним с таким разговаривать? Давай, Г-гы-ы, превращай его обратно.
Полуцутик подумал и отрицательно покачал рогатой головкой.
— Не могу, — сказал он.
Степан Михайлович возмущенно закудахтал. Никита тоже удивился и спросил:
— Почему?
— Во-первых, — начал перечислять полуцутик, — я только заколдовывать хорошо умею, а расколдовывать… С этим хуже. Можно было бы попробовать, но я не стану.
— Кр-рак?!
— Да, почему?
— Потому что, — уверенно заявил полуцутик, — этого хмыря датчики властей засекли. Ну, что он контрабандой прибыл в Загробные Миры. И если я его все-таки расколдую, датчики снова его засекут. Проще простого.
— Хм… — огорчился Никита и присел рядом с взъерошенным Степаном Михайловичем на опрокинутую кабинку. — А как мы его тогда допросим?
— А мы его не будем допрашивать, — сказал Г-гы-ы, — я просто в мозгах у него покопаюсь и все узнаю. Я же телепат. Эй, — он дернул Турусова за пестрый хвост, — а ну закрой глаза и думай о чем-нибудь отвлеченном.
Степан Михайлович громким квохтаньем выразил отчаянный протест.
— Ладно, — легко согласился Г-гы-гы, — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Все равно я в башку к тебе залезу и в мозгах покопаюсь…
Турусов ожесточенно повертел хохлатой головкой.
«А вот хрен вам! — мстительно подумал он. — Для того чтобы у меня мозгах покопаться, загипнотизировать меня нужно, в транс ввести. А я в транс вводиться не желаю! Хватит. И так поиздевались надо мной порядочно!»
— Хр-рен! — вслух проговорил он и отвернулся, закрыв глаза, поскольку предполагал, что этот драный рогоносец может вводить в гипнотическое состояние при помощи взгляда.
«А если насильно глаза откроют?» — с испугом подумал вдруг Степан Михайлович.
Однако полуцутик ничего такого делать не стал. Он просто взмахнул крылышками, поднялся на пару метров в воздух и — внезапно сжавшись до размеров микроскопических, с жужжанием шмыгнул Турусову в правое ухо. Степан Михайлович от неожиданности и щекотки подскочил на месте и распахнул клюв, ощутив вдруг в своей голове назойливое стрекотание.
— Что такое? — хотел воскликнуть Степан Михайлович, но стрекотание уже прекратилось, и из левого уха Турусова вылетел совсем крохотный полуцутик.
Г-гы-ы надул щеки, стал распухать на глазах и очень скоро достиг своих нормальных размеров — и уселся рядышком с Никитой, который с интересом наблюдал за происходящими событиями.
— Да-а! — отдуваясь, протянул полуцутик. — Неприятная эта работа — в мозгах копаться у вас, у людей. Зато интересная. Сразу вся подноготная выползает наружу. И прошлое, и будущее, и… все.
Он вдруг подмигнул озадаченному Турусову и захохотал.
— А ты-то хорош! — воскликнул полуцутик, дергая снова Степана Михайловича за хвост. — С этой Ниночкой-то что удумал? Сам ей стихи читал под чучелом степной лисицы, а про себя мечтал, как ее это самое… на крышке рояля…
Никита захохотал. Степан Михайлович лишился дара речи совсем и побагровел, что было вовсе не заметно под слоем цветастых перьев, покрывавших теперь его лицо. Неужели этот рогатый коротышка теперь знает о нем все? Если уж ему известно о стыдных грезах с участием Ниночки, грезах, навеянных просмотром фильма «Влажные и горячие»…
— Или взять эпизод из ранней юности, — продолжал воодушевленный смехом Никиты полуцутик. — Когда ты поменял собрание сочинений Шиллера на набор порнографических открыток. Романтик, блин…
Никита зашелся в новом приступе хохота. Турусов возмущенно завопил. Это-то уж было совсем подло. О том давнем эпизоде с Шиллером и открытками он, став немного взрослее, сам поспешил забыть. А теперь вытаскивать на свет божий подобные гадости…
— Позор-р! — голосил Степан Михайлович. — Позор-р!
— Вот я про то же, — подмигнул ему полуцутик. — Позор, а что еще? Ай-ай-ай… Это надо же — Шиллера!..
— Позор-р! — рычал Турусов, не зная, как дать понять этому ублюдку, что говорит «позор» применительно не к себе юному, а к полуцутику, который бессовестно пользуется своими исключительными способностями.
— Ну ладно, — отсмеявшись, сказал Никита. — Ты давай по делу… Что узнал?
— Ну что… — Полуцутик напоследок хихикнул и еще раз дернул Степана Михайловича за хвост. — Значит, этот Вот самый попугайчик— есть Турусов Сы-Мы, главный редактор журнала «Саратовский Арарат». Фу, ну и названия у вас там… язык сломать можно, хоть он у нас — у полуцутиков — без костей.
— Знаю такой журнал, — кивнул Никита. — Дальше.
— А что дальше? Дальше какой-то отморозок его замочил в магазине, куда этот… Степа хороший… пошел, чтобы купить себе пожрать.
— Дальше.
— А вот дальше и начинается самое интересное! — Полуцутик поднял вверх указательный палец. — Вместо того, чтобы, как все нормальные люди, попасть в Первый Загробный Мир, наш жмурик полетел в Африку. То есть? Ну? Говори ответ… — Г-гы-ы вопросительно посмотрел на Никиту. Тот тоже смотрел на полуцутика и ответа не говорил. — То есть? — снова начал Г-гы-ы.
— Ты объясняй давай! — воскликнул Никита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
М-мы-ы прокашлялся и, выдержав паузу, громко проговорил:
— Встречайте! Наш гений-самородок Тигран и его изобретение!
Зал заинтересованно притих. И, словно испугавшись тишины, на возвышение Президиума и стройные ряды кресел стремительно рухнула мгла, мгновенно, впрочем, прорезанная ослепительными лучами двух прожекторов. Снопы желтого света метнулись по залу, выхватывая из темноты перекошенные физиономии с зажмуренными глазами, На секунду слились воедино на сцене Президиума и медленно разошлись. И в их перекрестье неслышно вступила невысокая фигура в белом халате.
Тут же зал залил будничный белый свет, и прожектора потухли. Фигурка в белом халате шмыгнула носом и поклонилась.
— Тигран Израильтян! — представил цутик фигурку. — Гений-самородок, изобретатель, в свободные от работы часы увлекается разведением аквариумных рыбок барбус вульгарис и бесчеловечными экспериментами над человеком.
— Ха! — пошевелился в зале какой-то невоспитанный ифрит. — Недоносок… а обещали-то…
Цутик поморщился. Щуплый Тигран поднял руки и как-то замысловато взмахнул ими. И тотчас помещение задрожало от тяжкого мерного грохота.
— Представляю! — заверещал, перекрывая грохот, М-мы-ы. — Последнее изобретение изобретателя — робот-убийца!
Громадных размеров металлический исполин поднялся на возвышение Президиума. Сцена прогнулась под его ногами, ровными от низа до верха, точно литыми, больше похожими на бетонные сваи, зачем-то покрытые сверху металлическими пластинами. Длиннющие руки исполина волочились по дощатому полу, а на невероятно массивных плечах гнездилась неожиданно маленькая головка, переливающаяся никелированной плешью и украшенная носом-рубильником, из ноздрей которого торчали жесткие усы.
Зал снова притих, впечатленный, судя по всему, не столько внешним видом исполина, сколько словами цутика о роботе-убийце. Впрочем, тот самый невоспитанный ифрит опомнился быстрее других.
— Да эта скотина — неповоротливая! — предположил он, чуть приподнимаясь с кресла, чтобы лучше рассмотреть робота.
Цутик хотел что-то сказать, но тут Тигран, мягким движением руки остановив его, сам выступил вперед и встал рядом с исполином, приходясь тому много ниже колена.
— Дорогой мой, — проговорил Тигран голосом нежным и вкрадчивым, обращаясь, видно, к исполину. — Это двухголовое отродье над тобой издевается…
Исполин — до этих слов стоявший совершенно спокойно — вдруг метнулся вперед, вытянул перед собой длинную руку — металлический указательный палец его тотчас отделился от кисти, на короткий отрезок времени завис в воздухе и, рванувшись в зал, мгновенно и точно угодил невоспитанному ифриту в лоб одной из голов. Кресло под ифритом подломилось, и тяжелая двухголовая туша рухнула на пол.
— Вот так, — продолжал Тигран, не обращая внимания на возмущенно загудевший зал. — Я просто забыл вас предупредить. Это — не простой робот, а, так сказать, комплекс механики и живого… то есть мертвого организма моего брата Андроника. Наполовину робот, наполовину человек. Робот Андроник, то есть. Прошу любить и жаловать. Робот Андроник, помимо поистине убойной мощи, обладает еще и всеми человеческими чувствами, главное из которых — любовь к своему брату. То есть ко мне. Правда ведь, Андроник?
Неожиданно для всех робот Андроник заурчал ласково и, наклонившись, огромной своей ручищей погладил по голове Тиграна. Тигран небрежно похлопал его по ноге.
— По… позвольте, гражданин изобретатель! — подал голос цутик М-мы-ы. — Что же это такое? Мы с вами договаривались только о демонстрации робота, ни о каком применении его разрушительной силы и речи не было. Вы же Мне сотрудника угробили!
Тем временем ифриты, сгрудившись вокруг сломанного Ресла, поднимали с пола своего покалеченного сородича.
— Это возмутительно! — совсем придя в себя, заорал цутик.
Тигран только хмыкнул. Робот Андроник медленно по. вернул башку в сторону крохотного М-мы-ы и угрожающе вздыбил усы.
— Не ори, да? — донеслось из динамика, вмонтированного как раз под усами. — Херез вайцез…
Цутик тут же замолчал и на всякий случай взлетел под потолок. Ифриты в зале безуспешно пытались выковырять из черепа стонущего своего собрата металлический палец, Робот взмахнул рукой, и палец сам собой вылетел из бедной ифритовой головы и со щелчком восстановился на прежнем месте. Раненого тут же понесли вон из зала. Под предлогом оказания помощи пострадавшему помещение покинула добрая половина всех зрителей. Впрочем, взвод герра Мюллера и сам герр Мюлер сидели на своих местах. Начальник восемьдесят пятого отдела милиции сорок второго округа третьего района Тридцать Третьего Загробного Мира зачарованно смотрел на чудовищного робота, который металлическим своим блеском, должно быть, напоминал ему милый сердцу корейский кухонный комбайн.
«Гут, — думал, наверное, герр Мюллер. — Зеер гут. Большая экономия. Такой один монстр заменит целый взвод ифритов. И зарплату ему платить не надо. Почему у меня никогда не было братьев или сестер?»
— Собрание закончено! — заорал с потолка цутик. — Вопрос о сотрудниках, которые будут брошены на поиски Вознесенского и Г-гы-ы, решен! Все свободны.
Тигран кивнул своему роботу Андронику и с достоинством удалился. Робот последовал за ним, гулко сотрясая зал металлическими ножищами.
Цутик М-мы-ы дождался, пока братья сойдут с возвышения, и только тогда слетел вниз — на свое место в Президиум. Усевшись на кресло, он почесал рога и объяснил сидящим рядом:
— Чтобы контролировать ситуацию, надо быть над ситуацией.
Участники заседания расходились довольно-таки поспешно. Только герр Мюллер шел позади всех, оглядывался туда, где скрылся Тигран со своим роботом, и бормотал себе под нос:
— Почему у меня не было братьев и сестер, а?
Штуковина, похожая на кабинку сельского туалета, рухнула с высоты на твердь, но не развалилась.
Степан Михайлович, лежащий в ногах у Никиты, минуту после тяжкого удара о землю обмирал от страха и думал — погиб ли он или еще нет? Потом вспомнил, что и так мертв, — и ему стало еще тоскливее.
Никита откинул дверцу, выглянул на поверхность и с удовольствием констатировал:
— Приземлились!
— Приземлились… — пропыхтел полуцутик, выползая из кабинки. — В гробу я видел такие полеты…
— В гробу! — усмехнулся Никита. — Где ты только таких выражений нахватался?
— От тебя, где же еще… Я раньше и слов таких не знал. Полуцутик оглянулся.
— А где мы, кстати, находимся? — спросил он вдруг.
Никита пожал плечами. Место, куда они попали, похоже было на большую пещеру, только со стенами мягкими, ноздреватыми, точно вылепленными из густого теста. Кое-где из стен торчали небольшие безлиственные кустики, напоминающие пучки жестких волос. Откуда-то сверху пробивались лучики света, так что темно в пещере не было.
— Не знаю, куда мы попали, — сказал Никита. — Да и Не важно.
— А что важно? — спросил полуцутик.
— Важно, — ответил Никита, — разобраться в ситуации. Где этот… попугай?
— Эй! — крикнул Г-гы-ы, подлетая к кабинке с распахнутой дверцей. — Степа хороший, ты где?
Степан Михайлович по дверной створке, провалившейся внутрь, осторожно выполз на поверхность кабинки.
— Рассказывай, — обращаясь к нему, потребовал Никита. — Все с самого начала — как тебя грохнули и что было потом?
— Гр-рохнули! — горестно подтвердил Степан Михайлович и защелкал клювом.
— Это понятно, — терпеливо кивнул Никита. — Но каким образом?
— Тр-рах! — воскликнул Турусов. — Тар-рар-рах!
— Ну вот, — огорчился Никита. — Как с ним с таким разговаривать? Давай, Г-гы-ы, превращай его обратно.
Полуцутик подумал и отрицательно покачал рогатой головкой.
— Не могу, — сказал он.
Степан Михайлович возмущенно закудахтал. Никита тоже удивился и спросил:
— Почему?
— Во-первых, — начал перечислять полуцутик, — я только заколдовывать хорошо умею, а расколдовывать… С этим хуже. Можно было бы попробовать, но я не стану.
— Кр-рак?!
— Да, почему?
— Потому что, — уверенно заявил полуцутик, — этого хмыря датчики властей засекли. Ну, что он контрабандой прибыл в Загробные Миры. И если я его все-таки расколдую, датчики снова его засекут. Проще простого.
— Хм… — огорчился Никита и присел рядом с взъерошенным Степаном Михайловичем на опрокинутую кабинку. — А как мы его тогда допросим?
— А мы его не будем допрашивать, — сказал Г-гы-ы, — я просто в мозгах у него покопаюсь и все узнаю. Я же телепат. Эй, — он дернул Турусова за пестрый хвост, — а ну закрой глаза и думай о чем-нибудь отвлеченном.
Степан Михайлович громким квохтаньем выразил отчаянный протест.
— Ладно, — легко согласился Г-гы-гы, — не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Все равно я в башку к тебе залезу и в мозгах покопаюсь…
Турусов ожесточенно повертел хохлатой головкой.
«А вот хрен вам! — мстительно подумал он. — Для того чтобы у меня мозгах покопаться, загипнотизировать меня нужно, в транс ввести. А я в транс вводиться не желаю! Хватит. И так поиздевались надо мной порядочно!»
— Хр-рен! — вслух проговорил он и отвернулся, закрыв глаза, поскольку предполагал, что этот драный рогоносец может вводить в гипнотическое состояние при помощи взгляда.
«А если насильно глаза откроют?» — с испугом подумал вдруг Степан Михайлович.
Однако полуцутик ничего такого делать не стал. Он просто взмахнул крылышками, поднялся на пару метров в воздух и — внезапно сжавшись до размеров микроскопических, с жужжанием шмыгнул Турусову в правое ухо. Степан Михайлович от неожиданности и щекотки подскочил на месте и распахнул клюв, ощутив вдруг в своей голове назойливое стрекотание.
— Что такое? — хотел воскликнуть Степан Михайлович, но стрекотание уже прекратилось, и из левого уха Турусова вылетел совсем крохотный полуцутик.
Г-гы-ы надул щеки, стал распухать на глазах и очень скоро достиг своих нормальных размеров — и уселся рядышком с Никитой, который с интересом наблюдал за происходящими событиями.
— Да-а! — отдуваясь, протянул полуцутик. — Неприятная эта работа — в мозгах копаться у вас, у людей. Зато интересная. Сразу вся подноготная выползает наружу. И прошлое, и будущее, и… все.
Он вдруг подмигнул озадаченному Турусову и захохотал.
— А ты-то хорош! — воскликнул полуцутик, дергая снова Степана Михайловича за хвост. — С этой Ниночкой-то что удумал? Сам ей стихи читал под чучелом степной лисицы, а про себя мечтал, как ее это самое… на крышке рояля…
Никита захохотал. Степан Михайлович лишился дара речи совсем и побагровел, что было вовсе не заметно под слоем цветастых перьев, покрывавших теперь его лицо. Неужели этот рогатый коротышка теперь знает о нем все? Если уж ему известно о стыдных грезах с участием Ниночки, грезах, навеянных просмотром фильма «Влажные и горячие»…
— Или взять эпизод из ранней юности, — продолжал воодушевленный смехом Никиты полуцутик. — Когда ты поменял собрание сочинений Шиллера на набор порнографических открыток. Романтик, блин…
Никита зашелся в новом приступе хохота. Турусов возмущенно завопил. Это-то уж было совсем подло. О том давнем эпизоде с Шиллером и открытками он, став немного взрослее, сам поспешил забыть. А теперь вытаскивать на свет божий подобные гадости…
— Позор-р! — голосил Степан Михайлович. — Позор-р!
— Вот я про то же, — подмигнул ему полуцутик. — Позор, а что еще? Ай-ай-ай… Это надо же — Шиллера!..
— Позор-р! — рычал Турусов, не зная, как дать понять этому ублюдку, что говорит «позор» применительно не к себе юному, а к полуцутику, который бессовестно пользуется своими исключительными способностями.
— Ну ладно, — отсмеявшись, сказал Никита. — Ты давай по делу… Что узнал?
— Ну что… — Полуцутик напоследок хихикнул и еще раз дернул Степана Михайловича за хвост. — Значит, этот Вот самый попугайчик— есть Турусов Сы-Мы, главный редактор журнала «Саратовский Арарат». Фу, ну и названия у вас там… язык сломать можно, хоть он у нас — у полуцутиков — без костей.
— Знаю такой журнал, — кивнул Никита. — Дальше.
— А что дальше? Дальше какой-то отморозок его замочил в магазине, куда этот… Степа хороший… пошел, чтобы купить себе пожрать.
— Дальше.
— А вот дальше и начинается самое интересное! — Полуцутик поднял вверх указательный палец. — Вместо того, чтобы, как все нормальные люди, попасть в Первый Загробный Мир, наш жмурик полетел в Африку. То есть? Ну? Говори ответ… — Г-гы-ы вопросительно посмотрел на Никиту. Тот тоже смотрел на полуцутика и ответа не говорил. — То есть? — снова начал Г-гы-ы.
— Ты объясняй давай! — воскликнул Никита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48