Служил неплохо, но, к несчастью, был горьким пьяницей, причем запойным. Запои случались у него примерно по две-три недели раз в месяц, и в последние дни запоя, когда заканчивались запасы спирта, водки, пива, портвейна, самогона, Михалыч принимал внутрь вообще все жидкости, хоть сколько-нибудь содержащие алкоголь. А когда заканчивались и такие жидкости, Михалыч употреблял то, что, казалось бы, употреблять вообще нельзя, — или шел к приятелю-охотнику, выменивал у него на служебные патроны таблетки сухого спирта и ел их, запивая водой из-под крана. И все ему было трын-трава — майор Михалыч за все время своей жизни ни разу даже в больнице не лежал с отравлениями. Но как-то в один черный запойный день, когда ни дома, ни в близлежащих окрестностях удача выпить Михалычу не улыбнулась, он залез в тещину тумбочку в надежде отыскать что-либо градусосодержащее — и нашел и проглотил ртутный градусник. Такого издевательства, понятно, его желудок не выдержал, и Михалыч скончался на месте — и оказался в Загробных Мирах. А здесь — в Загробных Мирах — Михалычу очень даже понравилось. Работал он по специальности, а смерти от запоя уже не опасался — и хотя местное «бухло» жабал в невообразимых количествах, мертвее от этого не становился, поскольку был уже мертв.
Узнав все это, герр Мюллер прихватил с собой три больших бутылки «бухла» и направился на встречу. Майор Михалыч герра Мюллера принял настороженно, но, увидев «бухло», очень обрадовался. Милиционеры сели пить за знакомство, и дружеские посиделки неожиданно — уже на второй бутыли — перешли в ссору. А случилось это из-за простого недоразумения.
— Чем хорош Загробный мир, — говорил тогда заплетающимся языком герр Мюллер, — так это тем, что здесь можно своих усопших родственников повидать. Я вот с дедушкой своим недавно общался. Хороший дедушка. Его герр Шафт зовут.
— Ага, — говорил майор Михалыч тоже заплетающимся языком. — И я со своим дедушкой недавно виделся. У меня тоже хороший дедушка. Его Иваном зовут. Как папку моего.
— Ты посмотри! — удивлялся герр Мюллер, подливая в стаканы «бухло». — Как много у нас с тобой общего. Мы поэтому дружить должны.
— Должны, — соглашался Михалыч, любовно посматривая на третью бутылку «бухла». — А мой дедушка, между прочим, в Освенциме погиб. Фашисты, твари, его замучили.
— Ты посмотри! — воскликнул герр Мюллер. — И мой дедушка тоже в Освенциме погиб.
— Тоже фашисты замучили? — поинтересовался Михалыч.
— Нет, — ответил герр Мюллер и опрокинул стакан в глотку. — Он — пьяный — с вышки упал.
После этого высказывания в кабинете Михалыча наступила нехорошая тишина, во время которой герр Мюллер сообразил-таки, что сморозил отчаянную глупость. Он посмотрел в наливающиеся кровью глаза Михалыча, поднялся со стула и начал медленно отступать к двери. И когда побагровевший майор вскочил, схватив со стола пустую бутылку, герр Мюллер уже вприпрыжку бежал по направлению к собственным телохранителям — Себастиану и Костелло.
Так закончилась первая и единственная встреча герра Мюллера и майора Михалыча. Вернувшись в родной участок, герр Мюллер тотчас засел писать жалобу на майора, в которой обвинял последнего в неумеренном употреблении «бухла». Явившись наутро с этой жалобой к верховному цутику района, герр Мюллер узнал, что Михалыч побывал у цутика совсем недавно: ранним утром, даже не опохмелившись, майор тоже притаранил бумагу, в которой яркими красками было описано постоянное пьянство и недостойное поведение герра Мюллера.
Верховный цутик рассудил строго — вынес строгий выговор с предупреждением и тому, и другому.
С тех пор герр Мюллер с Михалычем больше не встречался и знал, что, если его с майором дорожки пересекутся еще раз, Михалыч ему, как говорится, не спустит.
— Майор Михалыч, — задумчиво проговорил герр Мюллер, глядя на невозмутимого Ллабуха.
А Костелло присвистнул.
Тут внимание герра Мюллера наконец привлек тот факт, что шум на территории центра развлечений смолк. Кинув последний подозрительный взгляд на Ллабуха, герр Мюллер в сопровождении Костелло вышел за дверь. То, что он увидел, так поразило начальника отдела милиции, что он полуприсел и развел руками — то есть принял классическую позу насмерть удивленного человека.
Карусель, дребезжа, вращалась, но была пуста. Пуст был и двор центра. Ворота опрокинуты, взвода ифритов не видно. Только у стены сгрудилась большая группа карликов, внутри которой с поднятыми вверх руками дрожали Себастиан и взводный Изя.
«Это что еще такое? — холодея, подумал герр Мюллер. — Заговор! Тут целая банда преступников. Надо их разоблачить. Потом. А сейчас надо уносить ноги».
— Ребята! — крикнул герр Мюллер пленным ифритам. — С вами все в порядке?
Себастиана и взводного Изю охраняли карлики из отряда «Мошонка», поэтому ифриты боялись пошевелиться, опасливо косясь на сверкающие каминные щипцы. Тем не менее Изя вибрирующим шепотом позвал своего начальника и пролепетал:
— Помогите!
Себастиан тоже что-то умоляюще пискнул. Герр Мюллер, честно говоря, растерялся. А растерявшись, принялся нести всякую чушь. В частности, он сказал:
— Граждане карлики. Вы нас не так поняли. Мы с товарищами прибыли в центр развлечений, чтобы помочь вашему заведующему преподнести вам новые услуги по части Развлечения. Вам, я думаю, надоела эта дурацкая карусель…
Мгновение карлики переваривали сказанное, а затем из из нестройных рядов стали доносится реплики:
— Правильно!
— Давно пора покончить с пережитками!
— Долой карусель!
— Даешь новые развлечения!
Ифриты Себастиан и Изя изумленно смотрели на своего предводителя. Герр Мюллер же, почувствовав перемену в настроении противника, воодушевился и продолжал:
— Наше загробное государство развивается невиданными темпами. И самая главная линия правительства сейчас состоит в том, чтобы предоставить вам, граждане карлики, достойный отдых после вашей трудовой жизни. Я специально выносил этот вопрос на обсуждение при очередном правительственном заседании, и мое предложение всецело одобрили. Итак, рад представить вам…
Тут герр Мюллер замолчал, потому что и сам толком не знал, что именно он рад представить взбунтовавшимся карликам. Он глянул на своих подопечных, окруженных карликами, и молвил, откашлявшись:
— Но сначала требую отпустить заложников. Карлики взволнованно зароптали.
— Прошу отпустить заложников, — поправился герр Мюллер.
— А какие развлечения нам будут? — поступил от карликов законный вопрос.
Герр Мюллер напрягся. Через минуту чрезвычайной работы мысли он почесал в затылке и, так ничего и не придумав, сказал, обращаясь к замершему возле него Костелло:
— Пригласи гражданина заведующего, — и мигнул при этом.
Костелло не понял, для чего в этой создавшейся сложной ситуации может понадобиться неприятный тип без задницы и со множеством щупальцев, но приказа ослушаться не посмел. Со всех ног он бросился обратно в комнатку Ллабуха. На глаза ему попалось огромное жестяное ведро с машинным маслом, которым время от времени заведующий смазывал механизм карусели. Воспоминания о беззаботной, веселой и полной пакостей жизни участкового проснулись, и озорная душа Костелло взыграла.
Он влетел в комнатку заведующего, пробормотал тому несколько ничего не значащих слов на ифритском языке, затем мгновенно и незаметно связал морским узлом щупальца Ллабуха и, пока тот думал, что все это значит, выпалил:
— Гражданин герр Мюллер просит вас явиться к народу. Ллабух был существом неторопливым и степенным, так что смысл сказанного он, полностью погрузившись в себя, обдумывал ровно столько времени, сколько Костелло понадобилось для того, чтобы вылить масло на пол комнатки и ступеньки крыльца — и привесить опорожненное ведро над четырехугольной дырой двери.
— Гражданин герр Мюллер просит вас явиться к народу, — повторил Костелло, довольно потирая руки.
Ллабух вздохнул и, неуклюже перекатываясь, направился к выходу, но — как того следовало ожидать — немедленно запутался в своих связанных коварным Костелло щупальцах — и грохнулся прямо в лужу масла.
Пронаблюдав удачное начало своего дьявольского плана, Костелло захихикал и, весь клокоча от предвкушения, вылетел из комнатки.
Ллабух, недоумевая по поводу своего состояния, попытался подняться, поскользнулся и снова упал, на этот раз так неудачно, что вытянулся во весь свой немалый рост и заскользил по намасленному полу из комнатки. Перепугавшись, Ллабух издал протяжный вой и захлюпал связанными щупальцами в надежде притормозить движение, но движения не притормозил, а наоборот, усилил— и поэтому выскользнул на крыльцо со скоростью пластмассовой пробки, вылетающей из бутылки шампанского.
Проносясь через дверной проем, Ллабух неосторожным Движением задел веревку, хитроумным способом прикрепленную Костелло к жестяному ведру. Ведро свистнуло вниз прочно насадилось сразу на все три головы несчастного заведующего, отчего тот положительно сошел с ума — завопил так, что задрожали барабанные перепонки у всех находящихся на территории центра развлечений.
В ответ его воплю раздался восторженный визг карликов.
Когда крохотные создания увидели Ллабуха, перепачканного маслом, вдоль и поперек обвязанного собственными щупальцами и вдобавок с ведром на всех трех головах, они сразу поняли, что предлагаемая им долгое время в качестве развлечения карусель — полное дерьмо по сравнению с этим неописуемо потешным зрелищем.
Паскудник Костелло заливался мерзким хохотом. Герр Мюллер облегченно выдохнул и подумал о том, что ординарцу неплохо было бы объявить благодарность перед строем — только сначала надо найти этот строй. Себастиан и Изя, воспользовавшись сумятицей, выбрались из плена, помчались к опрокинутым воротам и скрылись в неизвестном направлении.
— Ну как вам, граждане карлики, новые услуги по части развлечения? — выкрикнул герр Мюллер и услышал в ответ:
— Полный улет!
— Ништяк!
— Смертельно!
Бедный заведующий Ллабух застонал, ворочаясь в луже масла. Карлики взорвались хохотом, а герр Мюллер шепнул своему ординарцу, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха:
— Уходим…
Степан Михайлович нахохлился, поджав под себя лапки. Пары «бухла» медленно улетучивались из его головы, уступая место безрадостным мыслям.
Как могло так получиться, чтобы этот проклятый Дрыгайло занял его место? Какой же из Дрыгайло главный редактор? Пропал журнал. Пропал родной журнал.
«В психушке место этому извращенцу, а не в редакции», — злобно подумал Степан Михайлович, не ведая о том, насколько он был близок к истине в своем высказывании.
Полуцутик Г-гы-ы, приняв позу лотоса, раскачивался из стороны в сторону, что-то мыча себе под нос. Крылышки его трепетали, как тюлевая занавеска на сквозняке. Никита возился во внутренностях кабинки, чем-то тяжело побрякивая и звеня.
Внезапно побрякивание прекратилось. Никита вынырнул наружу, утер ладонями измазанное машинным маслом лицо и позвал:
— Г-гы-ы!
Полуцутик приоткрыл глаза и развел руками.
— Чего? — недовольно переспросил он.
— Ты еще не это… не медитируешь? — поинтересовался Никита.
— Нет, — ответил Г-гы-ы. — Только собираюсь. И еще долго буду собираться, если мне мешать будут.
— Я вот чего, — проговорил Никита, выбираясь из кабинки и отирая масленые руки о набедренную повязку. — Я тут кое-какие подсчеты выполнил и кое-что понял.
— Что именно?
— Нам Шороха надо по любому достать! Тогда у нас все точно получится.
Полуцутик пожал плечами.
— Шороха или кого-то другого… Неприятно, конечно, когда такое дикое отступление от правил — в мире живых бегает человек, который давно должен быть мертвым, но… если его ваши земные менты поймать не могут, то и у нас это вряд ли получится. Так что — можно любого человека выбрать, чтобы обменяться. Тебя туда, его сюда. Хотя… живого в Загробные Миры не перебросишь. Генератор — какой бы он ни был крутой — сбой даст.
— О чем я и говорю! — возбужденно взмахнул руками Никита. — Надо меня менять на мертвяка! Только как можно подгадать момент, когда какой-нибудь мертвяк образуется? Мы же не имеем прямой связи с миром живых. А Шорох… Если на него нашу машинку настроить, то она точно сработает. Она же предназначена для работы с покойниками. Живые ее не интересуют! В общем, так. Ловить момент перехода какого-нибудь человека в мертвяческое состояние — дело гиблое. А Шорох — он постоянно, так сказать, в переходном состоянии. Не живой, но и не мертвый до конца. На нем машинка… то есть генератор сработает как надо. Верно?
— Верно, — согласился Г-гы-ы. — Нам нужен Шорох. А где его взять?
— Др-рыгайло! — напомнил вступивший в разговор Степан Михайлович и покривился при звуке ненавистного имени.
— Я пытался настроиться на его волну, — сказал полуцутик. — Только ни хрена не получается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Узнав все это, герр Мюллер прихватил с собой три больших бутылки «бухла» и направился на встречу. Майор Михалыч герра Мюллера принял настороженно, но, увидев «бухло», очень обрадовался. Милиционеры сели пить за знакомство, и дружеские посиделки неожиданно — уже на второй бутыли — перешли в ссору. А случилось это из-за простого недоразумения.
— Чем хорош Загробный мир, — говорил тогда заплетающимся языком герр Мюллер, — так это тем, что здесь можно своих усопших родственников повидать. Я вот с дедушкой своим недавно общался. Хороший дедушка. Его герр Шафт зовут.
— Ага, — говорил майор Михалыч тоже заплетающимся языком. — И я со своим дедушкой недавно виделся. У меня тоже хороший дедушка. Его Иваном зовут. Как папку моего.
— Ты посмотри! — удивлялся герр Мюллер, подливая в стаканы «бухло». — Как много у нас с тобой общего. Мы поэтому дружить должны.
— Должны, — соглашался Михалыч, любовно посматривая на третью бутылку «бухла». — А мой дедушка, между прочим, в Освенциме погиб. Фашисты, твари, его замучили.
— Ты посмотри! — воскликнул герр Мюллер. — И мой дедушка тоже в Освенциме погиб.
— Тоже фашисты замучили? — поинтересовался Михалыч.
— Нет, — ответил герр Мюллер и опрокинул стакан в глотку. — Он — пьяный — с вышки упал.
После этого высказывания в кабинете Михалыча наступила нехорошая тишина, во время которой герр Мюллер сообразил-таки, что сморозил отчаянную глупость. Он посмотрел в наливающиеся кровью глаза Михалыча, поднялся со стула и начал медленно отступать к двери. И когда побагровевший майор вскочил, схватив со стола пустую бутылку, герр Мюллер уже вприпрыжку бежал по направлению к собственным телохранителям — Себастиану и Костелло.
Так закончилась первая и единственная встреча герра Мюллера и майора Михалыча. Вернувшись в родной участок, герр Мюллер тотчас засел писать жалобу на майора, в которой обвинял последнего в неумеренном употреблении «бухла». Явившись наутро с этой жалобой к верховному цутику района, герр Мюллер узнал, что Михалыч побывал у цутика совсем недавно: ранним утром, даже не опохмелившись, майор тоже притаранил бумагу, в которой яркими красками было описано постоянное пьянство и недостойное поведение герра Мюллера.
Верховный цутик рассудил строго — вынес строгий выговор с предупреждением и тому, и другому.
С тех пор герр Мюллер с Михалычем больше не встречался и знал, что, если его с майором дорожки пересекутся еще раз, Михалыч ему, как говорится, не спустит.
— Майор Михалыч, — задумчиво проговорил герр Мюллер, глядя на невозмутимого Ллабуха.
А Костелло присвистнул.
Тут внимание герра Мюллера наконец привлек тот факт, что шум на территории центра развлечений смолк. Кинув последний подозрительный взгляд на Ллабуха, герр Мюллер в сопровождении Костелло вышел за дверь. То, что он увидел, так поразило начальника отдела милиции, что он полуприсел и развел руками — то есть принял классическую позу насмерть удивленного человека.
Карусель, дребезжа, вращалась, но была пуста. Пуст был и двор центра. Ворота опрокинуты, взвода ифритов не видно. Только у стены сгрудилась большая группа карликов, внутри которой с поднятыми вверх руками дрожали Себастиан и взводный Изя.
«Это что еще такое? — холодея, подумал герр Мюллер. — Заговор! Тут целая банда преступников. Надо их разоблачить. Потом. А сейчас надо уносить ноги».
— Ребята! — крикнул герр Мюллер пленным ифритам. — С вами все в порядке?
Себастиана и взводного Изю охраняли карлики из отряда «Мошонка», поэтому ифриты боялись пошевелиться, опасливо косясь на сверкающие каминные щипцы. Тем не менее Изя вибрирующим шепотом позвал своего начальника и пролепетал:
— Помогите!
Себастиан тоже что-то умоляюще пискнул. Герр Мюллер, честно говоря, растерялся. А растерявшись, принялся нести всякую чушь. В частности, он сказал:
— Граждане карлики. Вы нас не так поняли. Мы с товарищами прибыли в центр развлечений, чтобы помочь вашему заведующему преподнести вам новые услуги по части Развлечения. Вам, я думаю, надоела эта дурацкая карусель…
Мгновение карлики переваривали сказанное, а затем из из нестройных рядов стали доносится реплики:
— Правильно!
— Давно пора покончить с пережитками!
— Долой карусель!
— Даешь новые развлечения!
Ифриты Себастиан и Изя изумленно смотрели на своего предводителя. Герр Мюллер же, почувствовав перемену в настроении противника, воодушевился и продолжал:
— Наше загробное государство развивается невиданными темпами. И самая главная линия правительства сейчас состоит в том, чтобы предоставить вам, граждане карлики, достойный отдых после вашей трудовой жизни. Я специально выносил этот вопрос на обсуждение при очередном правительственном заседании, и мое предложение всецело одобрили. Итак, рад представить вам…
Тут герр Мюллер замолчал, потому что и сам толком не знал, что именно он рад представить взбунтовавшимся карликам. Он глянул на своих подопечных, окруженных карликами, и молвил, откашлявшись:
— Но сначала требую отпустить заложников. Карлики взволнованно зароптали.
— Прошу отпустить заложников, — поправился герр Мюллер.
— А какие развлечения нам будут? — поступил от карликов законный вопрос.
Герр Мюллер напрягся. Через минуту чрезвычайной работы мысли он почесал в затылке и, так ничего и не придумав, сказал, обращаясь к замершему возле него Костелло:
— Пригласи гражданина заведующего, — и мигнул при этом.
Костелло не понял, для чего в этой создавшейся сложной ситуации может понадобиться неприятный тип без задницы и со множеством щупальцев, но приказа ослушаться не посмел. Со всех ног он бросился обратно в комнатку Ллабуха. На глаза ему попалось огромное жестяное ведро с машинным маслом, которым время от времени заведующий смазывал механизм карусели. Воспоминания о беззаботной, веселой и полной пакостей жизни участкового проснулись, и озорная душа Костелло взыграла.
Он влетел в комнатку заведующего, пробормотал тому несколько ничего не значащих слов на ифритском языке, затем мгновенно и незаметно связал морским узлом щупальца Ллабуха и, пока тот думал, что все это значит, выпалил:
— Гражданин герр Мюллер просит вас явиться к народу. Ллабух был существом неторопливым и степенным, так что смысл сказанного он, полностью погрузившись в себя, обдумывал ровно столько времени, сколько Костелло понадобилось для того, чтобы вылить масло на пол комнатки и ступеньки крыльца — и привесить опорожненное ведро над четырехугольной дырой двери.
— Гражданин герр Мюллер просит вас явиться к народу, — повторил Костелло, довольно потирая руки.
Ллабух вздохнул и, неуклюже перекатываясь, направился к выходу, но — как того следовало ожидать — немедленно запутался в своих связанных коварным Костелло щупальцах — и грохнулся прямо в лужу масла.
Пронаблюдав удачное начало своего дьявольского плана, Костелло захихикал и, весь клокоча от предвкушения, вылетел из комнатки.
Ллабух, недоумевая по поводу своего состояния, попытался подняться, поскользнулся и снова упал, на этот раз так неудачно, что вытянулся во весь свой немалый рост и заскользил по намасленному полу из комнатки. Перепугавшись, Ллабух издал протяжный вой и захлюпал связанными щупальцами в надежде притормозить движение, но движения не притормозил, а наоборот, усилил— и поэтому выскользнул на крыльцо со скоростью пластмассовой пробки, вылетающей из бутылки шампанского.
Проносясь через дверной проем, Ллабух неосторожным Движением задел веревку, хитроумным способом прикрепленную Костелло к жестяному ведру. Ведро свистнуло вниз прочно насадилось сразу на все три головы несчастного заведующего, отчего тот положительно сошел с ума — завопил так, что задрожали барабанные перепонки у всех находящихся на территории центра развлечений.
В ответ его воплю раздался восторженный визг карликов.
Когда крохотные создания увидели Ллабуха, перепачканного маслом, вдоль и поперек обвязанного собственными щупальцами и вдобавок с ведром на всех трех головах, они сразу поняли, что предлагаемая им долгое время в качестве развлечения карусель — полное дерьмо по сравнению с этим неописуемо потешным зрелищем.
Паскудник Костелло заливался мерзким хохотом. Герр Мюллер облегченно выдохнул и подумал о том, что ординарцу неплохо было бы объявить благодарность перед строем — только сначала надо найти этот строй. Себастиан и Изя, воспользовавшись сумятицей, выбрались из плена, помчались к опрокинутым воротам и скрылись в неизвестном направлении.
— Ну как вам, граждане карлики, новые услуги по части развлечения? — выкрикнул герр Мюллер и услышал в ответ:
— Полный улет!
— Ништяк!
— Смертельно!
Бедный заведующий Ллабух застонал, ворочаясь в луже масла. Карлики взорвались хохотом, а герр Мюллер шепнул своему ординарцу, встав на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха:
— Уходим…
Степан Михайлович нахохлился, поджав под себя лапки. Пары «бухла» медленно улетучивались из его головы, уступая место безрадостным мыслям.
Как могло так получиться, чтобы этот проклятый Дрыгайло занял его место? Какой же из Дрыгайло главный редактор? Пропал журнал. Пропал родной журнал.
«В психушке место этому извращенцу, а не в редакции», — злобно подумал Степан Михайлович, не ведая о том, насколько он был близок к истине в своем высказывании.
Полуцутик Г-гы-ы, приняв позу лотоса, раскачивался из стороны в сторону, что-то мыча себе под нос. Крылышки его трепетали, как тюлевая занавеска на сквозняке. Никита возился во внутренностях кабинки, чем-то тяжело побрякивая и звеня.
Внезапно побрякивание прекратилось. Никита вынырнул наружу, утер ладонями измазанное машинным маслом лицо и позвал:
— Г-гы-ы!
Полуцутик приоткрыл глаза и развел руками.
— Чего? — недовольно переспросил он.
— Ты еще не это… не медитируешь? — поинтересовался Никита.
— Нет, — ответил Г-гы-ы. — Только собираюсь. И еще долго буду собираться, если мне мешать будут.
— Я вот чего, — проговорил Никита, выбираясь из кабинки и отирая масленые руки о набедренную повязку. — Я тут кое-какие подсчеты выполнил и кое-что понял.
— Что именно?
— Нам Шороха надо по любому достать! Тогда у нас все точно получится.
Полуцутик пожал плечами.
— Шороха или кого-то другого… Неприятно, конечно, когда такое дикое отступление от правил — в мире живых бегает человек, который давно должен быть мертвым, но… если его ваши земные менты поймать не могут, то и у нас это вряд ли получится. Так что — можно любого человека выбрать, чтобы обменяться. Тебя туда, его сюда. Хотя… живого в Загробные Миры не перебросишь. Генератор — какой бы он ни был крутой — сбой даст.
— О чем я и говорю! — возбужденно взмахнул руками Никита. — Надо меня менять на мертвяка! Только как можно подгадать момент, когда какой-нибудь мертвяк образуется? Мы же не имеем прямой связи с миром живых. А Шорох… Если на него нашу машинку настроить, то она точно сработает. Она же предназначена для работы с покойниками. Живые ее не интересуют! В общем, так. Ловить момент перехода какого-нибудь человека в мертвяческое состояние — дело гиблое. А Шорох — он постоянно, так сказать, в переходном состоянии. Не живой, но и не мертвый до конца. На нем машинка… то есть генератор сработает как надо. Верно?
— Верно, — согласился Г-гы-ы. — Нам нужен Шорох. А где его взять?
— Др-рыгайло! — напомнил вступивший в разговор Степан Михайлович и покривился при звуке ненавистного имени.
— Я пытался настроиться на его волну, — сказал полуцутик. — Только ни хрена не получается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48