Еще в один из первых дней, когда Аймик поселился под кровом Кайта, хозяин спросил гостя с помощью слов и жестов, не хочет ли тот составить ему компанию и показать свое охотничье умение? Ясное дело, дважды Аймика просить не пришлось. Он бы и сам предложил, да слишком врезались в память (и не только в память – в кожу) жесткие пальцы, перехватившие его руку в тот день, когда он предложил было своим новым знакомцам добыть хотя бы одного зверя из нескончаемого бизоньего стада. Но сейчас, когда зовет хозяин… Разящий давно готов к делу; стрелы в колчане не рассохлись и не отсырели; кремневый наконечник копья не расшатался…
(Кстати, мужчины давно приглядывались к копьям Аймика, сработанным так, как это принято у детей Тиг-рольва. Он же дивился на невиданные им прежде длинные костяные наконечники сыновей Ворона, с двумя рядами мелких кремневых чешуек, вклеенных в продольные пазы.)
…Небесный Олень еще не завершил свое схождение в Нижний Мир, когда хозяин и гость, доверху нагруженные мясом, вернулись в стойбище. Люди Ворона обступили их, с уважением посматривая на голову жеребца, которую Аймик торжественно опустил на землю. Кайт, жестикулируя, с жаром рассказывал подробности, то и дело оборачиваясь к своему гостю, хлопая его по плечу, уважительно показывая на лук. Аймик понимал далеко не все… совсем мало понимал, по правде говоря. Но сейчас слова были не важны. Улыбаясь, он поглаживал тело Разящего и благодарил его шепотом за верный удар.
Оказывается, летом и осенью бизонов можно только сообща загонять в ловушки, а зимой и весной – только убивать поодиночке. Вообще-то так и с мамонтами дело обстоит: сородичи Аймика зимой и вовсе на них не охотятся, другую дичь берут. Но здесь это Закон и ослушнику грозит смерть.
В ту зиму Аймик часто уходил на охоту, то с Кайтом, то с кем-нибудь из молодежи. Разящий принес ему если не славу, то известность: сыновья Ворона не знали лука. Добывали не только бизонов: на зиму в эти края забредали и дикие лошади, и даже северные олени.
А разговоры с Кайтом становились все продолжительнее и продолжительнее. Расспросы. Переспросы. Может быть, и не все понял его хозяин, но в главном разобрался. Так, по крайней мере, думал Аймик.
– Ха-ха-ха! – в голос смеялся Кайт, узнав, что в глазах охотников на мамонтов степняки – «злые колдуны», убивающие всякого, кто ненароком к ним забредет. – О да! Мы тут все колдуны! Оружие перед охотой наговариваем. Духов благодарим за бизонов. Лечимся… Бабы наши вон тоже колдуньи, мужей себе привораживают, детей… Вот только моя старшая, видно, колдовать не умеет, – хмыкнул он.
– Да я не о том, – начал было Аймик. – Такое и у нас…
–А я – о том! — перебил его Кайт. – Похоже, охотники на длинноносых совсем свихнулись! Это вы друг на друга порчу наводите почем зря; сам же рассказал. А у нас где ты видел колдуна?
(Это правда. Аймик уже давно заметил, что в здешней общине нет тех, кого можно было бы сопоставить с Рами-ром или Армером. Вначале он думал, что здешний колдун – Старик; тот самый, что сопровождал его вместе с Кайтом в жилище Духов. Все его так и звали: Старик… Но потом понял: нет, не то. Старик – он, как и Кайт, для здешних вроде вождя… Самый уважаемый, быть может.)
– …Порча! – продолжал Кайт. – Хочешь знать, что бывает за такое? Летом – по шею в песок, на самом припеке. А зимой – руки-ноги перешибут в трех местах и выкинут за стойбище.
– Да я что ж… – бормотал Аймик, сам не радый тому, что сказал лишнее. – Я-то вижу. И другие бы поняли, если бы с вами встретились… А только знаешь, у нас говорят: «В степь уйдешь – не воротишься!» Говорят, такое и впрямь бывало…
– А вот в это – верю! – Кайт хлопнул себя ладонью по колену. – Верю! У нас здесь хорошо, раз увидишь – и уходить не захочешь. Да ты не усмехайся, не усмехайся. Это сейчас, зимой, прямо скажу… не очень. А вот погоди до весны, сам увидишь, что это такое – наши степи… Да что там! Мы, степняки, не испокон тут живем, – так старики говорят.
Не знаю. А только видишь? Нас предки из разных земель сюда привели, и мы здесь остались. Вот и ваши северяне, кто сюда добирается, посмотрят-посмотрят, поживут да и остаются совсем. А вы там невесть что думаете!.. И ты, Аймик, оставайся с нами.
6
Кайт долго не мог понять толков об «Избранничестве». Когда же разобрался, результат оказался неожиданным для Аймика. Его принялись уговаривать… остаться с людьми Ворона и самому стать одним из них. Сыном Ворона.
– Пойми, – убеждал Кайт, – колдун ваш не к Духам посылал тебя; на смерть посылал… коль скоро вы все верите, что мы – злые колдуны и убийцы… Ну дошел ты до юга – и что? Где они, твои «Могучие Духи»? Наши духи просты, мы с ними ладим, они нам помогают. И тебе помогут.
– Я хотел спросить о тропе к другим, к Могучим Духам, – сказал Аймик. – Не может быть, чтобы вы, живущие на Краю Мира, ничего не знали о ней. – Хорошо, – усмехнулся Кайт, – посмотрим… На следующий день к ним в жилище наведался Старик. И хозяин и хозяйка приняли гостя с особым почтением. Когда закончилась гостевая трапеза, Кайт сказал, обращаясь к Аймику:
– Вот мне не веришь, послушай, что тебе скажет самый мудрый из нас.
– Да, – кивнул головой Старик, – есть Великие и Могучие Духи, Держатели Мира. И ты, пришелец, прав: мы, живущие на Краю Мира, знаем, где Они обитают. Узнаешь и ты.
Еще через день Аймик в сопровождении Кайта и еще одного из сыновей Ворона готовился идти к самому Краю Мира. Его сердце бешено колотилось, руки, завязывающие капюшон, плохо слушались. Он и жаждал, и боялся увидеть то, что должен увидеть. Дотронулся до Разящего. Брать ли? – Возьми, – тихо подсказал Кайт, непривычно строгий и напряженный. – После поохотимся… Мы избегаем ходить Туда, особенно зимой. Но для тебя…
На второй день пути послышалось Это, вначале смутно, неясно, но с каждым их шагом все отчетливее и отчетливее. Позднее Аймику казалось, что отголоски Этого он слышал порой даже в стойбище, только не обращал на них внимания. Там такое было возможно. Но не здесь.
Хрустит наст; вот уже ноги утопают в мокром холодном песке. Небо над головой изжелта-серое, в рваных клочьях, переходящих ближе к земле в сплошную сине-бурую стену. Оттуда – рвущий, режущий ветер, и свист, и рокот. РОКОТ. РОКОТ. Неумолкающий. Вечный. В нем – голоса Духов. В нем – предостережение всем незваным. В нем – сама Смерть. Больше чем смерть… И уже ясно, что вовсе не надо бы туда идти, что лучше повернуть назад… Но люди идут, по щиколотки увязая в песке.
Аймик не сразу понял, что уже давно он не только слышит, но и видит Это, слитое с грозным Небом… или, быть может, вздымающееся в него там, на горизонте, сине-бурой стеной…
(Так вот откуда берутся тучи, и дождь, и снег, и грозы, и град!)
…А здесь Оно с вечным грохотом накатывало на песчаный берег ГРОМАДНЫЕ…
(Человек? Какое там! Мамонта слизнет – и не заметит.)
…СТЕНЫ ВОДЫ. Не то что невиданные – НЕПРЕДСТАВИМЫЕ.
Аймик попятился, хотя они стояли на возвышенности, на почтительном расстоянии от Этого. Ему вдруг показалось, что чудовищные валы посланы Могучими именно для того, чтобы схватить и унести с собой его и Кайта… или, быть может, его одного, и вот сейчас…
…Но нет, они набрасываются на берег – и откатываются назад, набрасываются – и снова назад. Предостережение…
– Вот он, Край Мира! – прокричал Кайт. – Великая Вода! Могучие Духи, Держатели Мира, – они там. – Он махнул рукой по направлению к грозной грозовой стене туч, слитых с водой. Аймик молчал, ошеломленный, подавленный…
– Вот так-то оно, – наставительно говорил Кайт. – Понял теперь? Своими глазами видел? Ну, где там твои «Могучие Духи»? В Великую Воду за ними полезешь, что ли? Или на Каменную Стену, что высотой до Неба, карабкаться будешь? Так ее еще и найти нужно… Да и не верю я, что ты Духам понадобился. Колдуны тебе голову заморочили – вот и все.
Что тут возразишь? Если Могучие Духи, о которых говорил Рамир (вспомнилось: и Армер), действительно там, за Великой Водой, то до них не добраться; нечего и думать… По берегу разве что? Но ведь это не лужа, не озеро; это – Край Мира.
Радостно трепетало пламя домашнего очага, разливалось по телу блаженное тепло. Таким уютным, таким милым казалось это жилище, так хорошо было слышать тихое пение. Там, на женской половине, они словно бы и не обращали на мужские разговоры никакого внимания; только своими делами занимались.
– Оставайся с нами, – продолжал свои уговоры Кайт. – Тебя жена оставила, с тобой не пошла – ее дело. Другую возьмешь, еще лучше. Вон Элану. Эй, Элана, хочешь Аймика в мужья? Пение прервалось.
– Да, хочу! – чуть ли не с обидой крикнула девушка. – А то он сам не знает!
– Вот видишь? – Кайт толкнул Аймика в бок. – До осени, конечно, потерпеть придется; у нас строго: свадьбы – только осенью. Ну, обвыкнешься пока. Дашь согласие – усыновим тебя; сыном Ворона станешь… Эланка-то по матери Пятнистая Кошка, так что сын Ворона может жениться на ней. И не беспокойся, мы – не то что твои… как их там… В словах крутиться не будем. Сказано: усыновим, значит, усыновим! Не побоимся. Твое Избранничество, — Кайт усмехнулся с издевкой, – колдунская выдумка, и только. Со свету тебя сжить кому-то понадобилось…
Так тепло, так уютно… Так притягивает взгляд открытая грудь Эланы, ждущая, горячая… Может, так все и есть на самом деле?.. Ата? У нее сейчас муж, Хайюрр. И ребенок. Их ребенок, не его!.. Хайюрр! Сын вождя! Быть может, ради него и… (АРМЕР. Армер тоже говорил о Могучих Духах.) Аймик вздохнул. Он решился дать ответ: – Кайт! Ты обошелся со мной, чужаком, изгнанником, как друг. Как отец – мне ли этого не видеть. Поверь: я буду рад стать сыном Ворона и мужем Эланы, если только… – Он запнулся, подыскивая слова. – …Если только ты прав и колдун детей Сизой Горлицы – лжец. Ну а вдруг он все же сказал правду? Я боюсь, Кайт! Беду на вас накликать боюсь, понимаешь?.. Давай так: я останусь с вами на весну, на лето, но – чужаком. Пока. До срока. Ты сам говоришь, что свадьба – только осенью, так? Вот и будем следить до той поры, как у нас говорят, в три глаза! Если все будет хорошо, если Могучие Духи не пошлют явный Знак, – осенью я стану сыном Ворона и мужем Эланы. Ну а если будет Знак… – Аймик нахмурился. – Если будет Знак, я лучше пойду прямо сквозь Великую Воду, чем соглашусь навлечь на вас гнев тех, кого вы зовете Держателями Мира.
Глава 11 ВЕЛИКИЙ ВОРОН
1
Вместо одинокой Тропы, ведущей к Могучим Духам, Аймик вместе с людьми Ворона встал по весне на одну из Бизоньих троп. Кайт был прав. Аймику казалось – никогда прежде не видел он подобной красоты. Тепло пришло как-то сразу, и поднялись травы, разные, пахучие, и тоже по-разному. Особенно одуряющие запахи шли на рассвете, когда сизый туман ложился росой и веяло прохладой. Аймик не вполне забыл еще давние уроки Армера, и вздрагивало сердце, когда с пригорка ли, из влажной ли низины вдруг веяло знакомым. Но делать травные сборы он и не пытался: здесь все иное, и кто знает – та ли сила здесь даже у знакомого стебля или корня, что там, на севере? Да и не приготовить их на кочевье, как должно…
Чем выше Небесный Олень, чем жарче, тем сильнее примешивается к травному аромату иное. Запах бизонов. Совсем не похожий на то, как пахнут мамонты… или лошадиные стада там, далеко… Новый запах, щекочущий ноздри, заставляющий сильнее стискивать копье…
Степь поет. На разные голоса поет; перекликаются между собой пригорки и лощины, звенит Небо, и Земля ему отвечает…
Вот сменились звуки, и Аймик уже знает почему. Запрокинув голову и прикрыв ладонью глаза, он смотрит на птиц, величественно плывущих в слепящей вышине. Орлы. Хозяева здешних небес. От них веет силой, могуществом; даже у него, человека, невольно вздрагивает сердце…
На закате спадает жара. Небесный Олень, спускаясь в Нижний Мир, прощально поигрывает своими неисчислимыми рогами, и странные, невиданные прежде цветы загораются в их отсвете, словно рассыпавшиеся по степи угольки. Люди Ворона готовятся ко сну, и он вместе с ними, уже почти как свой. На кратких привалах нет нужды в шалашах или чумах; густая трава лучше всякой лежанки, плащ заменяет одеяло, а кровом служат Черные Луга с бесчисленными следами Небесных Зверей.
На небесный луг вдвоем Мы с тобой тогда уйдем…
2
Аймик все больше вживался в кочевой быт людей Ворона, хотя многое в их жизни оставалось непонятным. Почему зимовавшие вместе разошлись по разным тропам? Ведь перед первой Большой Охотой снова сошлись… чтобы опять разойтись? И вторую Большую Охоту люди Кайта проводили уже совсем с другими. С инородцами, – так понял Аймик.
Не только краткие привалы были у них во время летнего кочевья. Вот – совсем как прошлой осенью – общинники ускоряют шаг, начинают весело переговариваться, показывают куда-то… а вскоре становится понятно: они пришли на то самое место, где останавливались и за год до того, и за два… и кто может сказать, сколько раз? Поправляются каркасы легких жилищ и обтягиваются новыми шкурами, очищаются от песка ямки – в них будут после Большой Охоты вываривать бизоньи кости, добывать жир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
(Кстати, мужчины давно приглядывались к копьям Аймика, сработанным так, как это принято у детей Тиг-рольва. Он же дивился на невиданные им прежде длинные костяные наконечники сыновей Ворона, с двумя рядами мелких кремневых чешуек, вклеенных в продольные пазы.)
…Небесный Олень еще не завершил свое схождение в Нижний Мир, когда хозяин и гость, доверху нагруженные мясом, вернулись в стойбище. Люди Ворона обступили их, с уважением посматривая на голову жеребца, которую Аймик торжественно опустил на землю. Кайт, жестикулируя, с жаром рассказывал подробности, то и дело оборачиваясь к своему гостю, хлопая его по плечу, уважительно показывая на лук. Аймик понимал далеко не все… совсем мало понимал, по правде говоря. Но сейчас слова были не важны. Улыбаясь, он поглаживал тело Разящего и благодарил его шепотом за верный удар.
Оказывается, летом и осенью бизонов можно только сообща загонять в ловушки, а зимой и весной – только убивать поодиночке. Вообще-то так и с мамонтами дело обстоит: сородичи Аймика зимой и вовсе на них не охотятся, другую дичь берут. Но здесь это Закон и ослушнику грозит смерть.
В ту зиму Аймик часто уходил на охоту, то с Кайтом, то с кем-нибудь из молодежи. Разящий принес ему если не славу, то известность: сыновья Ворона не знали лука. Добывали не только бизонов: на зиму в эти края забредали и дикие лошади, и даже северные олени.
А разговоры с Кайтом становились все продолжительнее и продолжительнее. Расспросы. Переспросы. Может быть, и не все понял его хозяин, но в главном разобрался. Так, по крайней мере, думал Аймик.
– Ха-ха-ха! – в голос смеялся Кайт, узнав, что в глазах охотников на мамонтов степняки – «злые колдуны», убивающие всякого, кто ненароком к ним забредет. – О да! Мы тут все колдуны! Оружие перед охотой наговариваем. Духов благодарим за бизонов. Лечимся… Бабы наши вон тоже колдуньи, мужей себе привораживают, детей… Вот только моя старшая, видно, колдовать не умеет, – хмыкнул он.
– Да я не о том, – начал было Аймик. – Такое и у нас…
–А я – о том! — перебил его Кайт. – Похоже, охотники на длинноносых совсем свихнулись! Это вы друг на друга порчу наводите почем зря; сам же рассказал. А у нас где ты видел колдуна?
(Это правда. Аймик уже давно заметил, что в здешней общине нет тех, кого можно было бы сопоставить с Рами-ром или Армером. Вначале он думал, что здешний колдун – Старик; тот самый, что сопровождал его вместе с Кайтом в жилище Духов. Все его так и звали: Старик… Но потом понял: нет, не то. Старик – он, как и Кайт, для здешних вроде вождя… Самый уважаемый, быть может.)
– …Порча! – продолжал Кайт. – Хочешь знать, что бывает за такое? Летом – по шею в песок, на самом припеке. А зимой – руки-ноги перешибут в трех местах и выкинут за стойбище.
– Да я что ж… – бормотал Аймик, сам не радый тому, что сказал лишнее. – Я-то вижу. И другие бы поняли, если бы с вами встретились… А только знаешь, у нас говорят: «В степь уйдешь – не воротишься!» Говорят, такое и впрямь бывало…
– А вот в это – верю! – Кайт хлопнул себя ладонью по колену. – Верю! У нас здесь хорошо, раз увидишь – и уходить не захочешь. Да ты не усмехайся, не усмехайся. Это сейчас, зимой, прямо скажу… не очень. А вот погоди до весны, сам увидишь, что это такое – наши степи… Да что там! Мы, степняки, не испокон тут живем, – так старики говорят.
Не знаю. А только видишь? Нас предки из разных земель сюда привели, и мы здесь остались. Вот и ваши северяне, кто сюда добирается, посмотрят-посмотрят, поживут да и остаются совсем. А вы там невесть что думаете!.. И ты, Аймик, оставайся с нами.
6
Кайт долго не мог понять толков об «Избранничестве». Когда же разобрался, результат оказался неожиданным для Аймика. Его принялись уговаривать… остаться с людьми Ворона и самому стать одним из них. Сыном Ворона.
– Пойми, – убеждал Кайт, – колдун ваш не к Духам посылал тебя; на смерть посылал… коль скоро вы все верите, что мы – злые колдуны и убийцы… Ну дошел ты до юга – и что? Где они, твои «Могучие Духи»? Наши духи просты, мы с ними ладим, они нам помогают. И тебе помогут.
– Я хотел спросить о тропе к другим, к Могучим Духам, – сказал Аймик. – Не может быть, чтобы вы, живущие на Краю Мира, ничего не знали о ней. – Хорошо, – усмехнулся Кайт, – посмотрим… На следующий день к ним в жилище наведался Старик. И хозяин и хозяйка приняли гостя с особым почтением. Когда закончилась гостевая трапеза, Кайт сказал, обращаясь к Аймику:
– Вот мне не веришь, послушай, что тебе скажет самый мудрый из нас.
– Да, – кивнул головой Старик, – есть Великие и Могучие Духи, Держатели Мира. И ты, пришелец, прав: мы, живущие на Краю Мира, знаем, где Они обитают. Узнаешь и ты.
Еще через день Аймик в сопровождении Кайта и еще одного из сыновей Ворона готовился идти к самому Краю Мира. Его сердце бешено колотилось, руки, завязывающие капюшон, плохо слушались. Он и жаждал, и боялся увидеть то, что должен увидеть. Дотронулся до Разящего. Брать ли? – Возьми, – тихо подсказал Кайт, непривычно строгий и напряженный. – После поохотимся… Мы избегаем ходить Туда, особенно зимой. Но для тебя…
На второй день пути послышалось Это, вначале смутно, неясно, но с каждым их шагом все отчетливее и отчетливее. Позднее Аймику казалось, что отголоски Этого он слышал порой даже в стойбище, только не обращал на них внимания. Там такое было возможно. Но не здесь.
Хрустит наст; вот уже ноги утопают в мокром холодном песке. Небо над головой изжелта-серое, в рваных клочьях, переходящих ближе к земле в сплошную сине-бурую стену. Оттуда – рвущий, режущий ветер, и свист, и рокот. РОКОТ. РОКОТ. Неумолкающий. Вечный. В нем – голоса Духов. В нем – предостережение всем незваным. В нем – сама Смерть. Больше чем смерть… И уже ясно, что вовсе не надо бы туда идти, что лучше повернуть назад… Но люди идут, по щиколотки увязая в песке.
Аймик не сразу понял, что уже давно он не только слышит, но и видит Это, слитое с грозным Небом… или, быть может, вздымающееся в него там, на горизонте, сине-бурой стеной…
(Так вот откуда берутся тучи, и дождь, и снег, и грозы, и град!)
…А здесь Оно с вечным грохотом накатывало на песчаный берег ГРОМАДНЫЕ…
(Человек? Какое там! Мамонта слизнет – и не заметит.)
…СТЕНЫ ВОДЫ. Не то что невиданные – НЕПРЕДСТАВИМЫЕ.
Аймик попятился, хотя они стояли на возвышенности, на почтительном расстоянии от Этого. Ему вдруг показалось, что чудовищные валы посланы Могучими именно для того, чтобы схватить и унести с собой его и Кайта… или, быть может, его одного, и вот сейчас…
…Но нет, они набрасываются на берег – и откатываются назад, набрасываются – и снова назад. Предостережение…
– Вот он, Край Мира! – прокричал Кайт. – Великая Вода! Могучие Духи, Держатели Мира, – они там. – Он махнул рукой по направлению к грозной грозовой стене туч, слитых с водой. Аймик молчал, ошеломленный, подавленный…
– Вот так-то оно, – наставительно говорил Кайт. – Понял теперь? Своими глазами видел? Ну, где там твои «Могучие Духи»? В Великую Воду за ними полезешь, что ли? Или на Каменную Стену, что высотой до Неба, карабкаться будешь? Так ее еще и найти нужно… Да и не верю я, что ты Духам понадобился. Колдуны тебе голову заморочили – вот и все.
Что тут возразишь? Если Могучие Духи, о которых говорил Рамир (вспомнилось: и Армер), действительно там, за Великой Водой, то до них не добраться; нечего и думать… По берегу разве что? Но ведь это не лужа, не озеро; это – Край Мира.
Радостно трепетало пламя домашнего очага, разливалось по телу блаженное тепло. Таким уютным, таким милым казалось это жилище, так хорошо было слышать тихое пение. Там, на женской половине, они словно бы и не обращали на мужские разговоры никакого внимания; только своими делами занимались.
– Оставайся с нами, – продолжал свои уговоры Кайт. – Тебя жена оставила, с тобой не пошла – ее дело. Другую возьмешь, еще лучше. Вон Элану. Эй, Элана, хочешь Аймика в мужья? Пение прервалось.
– Да, хочу! – чуть ли не с обидой крикнула девушка. – А то он сам не знает!
– Вот видишь? – Кайт толкнул Аймика в бок. – До осени, конечно, потерпеть придется; у нас строго: свадьбы – только осенью. Ну, обвыкнешься пока. Дашь согласие – усыновим тебя; сыном Ворона станешь… Эланка-то по матери Пятнистая Кошка, так что сын Ворона может жениться на ней. И не беспокойся, мы – не то что твои… как их там… В словах крутиться не будем. Сказано: усыновим, значит, усыновим! Не побоимся. Твое Избранничество, — Кайт усмехнулся с издевкой, – колдунская выдумка, и только. Со свету тебя сжить кому-то понадобилось…
Так тепло, так уютно… Так притягивает взгляд открытая грудь Эланы, ждущая, горячая… Может, так все и есть на самом деле?.. Ата? У нее сейчас муж, Хайюрр. И ребенок. Их ребенок, не его!.. Хайюрр! Сын вождя! Быть может, ради него и… (АРМЕР. Армер тоже говорил о Могучих Духах.) Аймик вздохнул. Он решился дать ответ: – Кайт! Ты обошелся со мной, чужаком, изгнанником, как друг. Как отец – мне ли этого не видеть. Поверь: я буду рад стать сыном Ворона и мужем Эланы, если только… – Он запнулся, подыскивая слова. – …Если только ты прав и колдун детей Сизой Горлицы – лжец. Ну а вдруг он все же сказал правду? Я боюсь, Кайт! Беду на вас накликать боюсь, понимаешь?.. Давай так: я останусь с вами на весну, на лето, но – чужаком. Пока. До срока. Ты сам говоришь, что свадьба – только осенью, так? Вот и будем следить до той поры, как у нас говорят, в три глаза! Если все будет хорошо, если Могучие Духи не пошлют явный Знак, – осенью я стану сыном Ворона и мужем Эланы. Ну а если будет Знак… – Аймик нахмурился. – Если будет Знак, я лучше пойду прямо сквозь Великую Воду, чем соглашусь навлечь на вас гнев тех, кого вы зовете Держателями Мира.
Глава 11 ВЕЛИКИЙ ВОРОН
1
Вместо одинокой Тропы, ведущей к Могучим Духам, Аймик вместе с людьми Ворона встал по весне на одну из Бизоньих троп. Кайт был прав. Аймику казалось – никогда прежде не видел он подобной красоты. Тепло пришло как-то сразу, и поднялись травы, разные, пахучие, и тоже по-разному. Особенно одуряющие запахи шли на рассвете, когда сизый туман ложился росой и веяло прохладой. Аймик не вполне забыл еще давние уроки Армера, и вздрагивало сердце, когда с пригорка ли, из влажной ли низины вдруг веяло знакомым. Но делать травные сборы он и не пытался: здесь все иное, и кто знает – та ли сила здесь даже у знакомого стебля или корня, что там, на севере? Да и не приготовить их на кочевье, как должно…
Чем выше Небесный Олень, чем жарче, тем сильнее примешивается к травному аромату иное. Запах бизонов. Совсем не похожий на то, как пахнут мамонты… или лошадиные стада там, далеко… Новый запах, щекочущий ноздри, заставляющий сильнее стискивать копье…
Степь поет. На разные голоса поет; перекликаются между собой пригорки и лощины, звенит Небо, и Земля ему отвечает…
Вот сменились звуки, и Аймик уже знает почему. Запрокинув голову и прикрыв ладонью глаза, он смотрит на птиц, величественно плывущих в слепящей вышине. Орлы. Хозяева здешних небес. От них веет силой, могуществом; даже у него, человека, невольно вздрагивает сердце…
На закате спадает жара. Небесный Олень, спускаясь в Нижний Мир, прощально поигрывает своими неисчислимыми рогами, и странные, невиданные прежде цветы загораются в их отсвете, словно рассыпавшиеся по степи угольки. Люди Ворона готовятся ко сну, и он вместе с ними, уже почти как свой. На кратких привалах нет нужды в шалашах или чумах; густая трава лучше всякой лежанки, плащ заменяет одеяло, а кровом служат Черные Луга с бесчисленными следами Небесных Зверей.
На небесный луг вдвоем Мы с тобой тогда уйдем…
2
Аймик все больше вживался в кочевой быт людей Ворона, хотя многое в их жизни оставалось непонятным. Почему зимовавшие вместе разошлись по разным тропам? Ведь перед первой Большой Охотой снова сошлись… чтобы опять разойтись? И вторую Большую Охоту люди Кайта проводили уже совсем с другими. С инородцами, – так понял Аймик.
Не только краткие привалы были у них во время летнего кочевья. Вот – совсем как прошлой осенью – общинники ускоряют шаг, начинают весело переговариваться, показывают куда-то… а вскоре становится понятно: они пришли на то самое место, где останавливались и за год до того, и за два… и кто может сказать, сколько раз? Поправляются каркасы легких жилищ и обтягиваются новыми шкурами, очищаются от песка ямки – в них будут после Большой Охоты вываривать бизоньи кости, добывать жир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71