Вместе с тем, чтобы обеспечить слаженность каждой сотни, следовало подобрать лучших старшин. Одновременно Клахар обеспечил выезд тысячи орков к Змеиному ущелью; разбившись на два отряда, они должны были остановить отряд противника, вышедший наперерез против союзных иджунов.
Великий шаман и вождь Калу корил себя за то, что, увлекшись предзнаменованиями, довольно глупо пропустил последние события своего мира. Как он теперь ясно видел, штурканы созвали налгаш раньше него и действовали с заметным опережением. Он не боялся проиграть, но его угнетала вероятность гибели многих орков. Этого он никогда не любил, даже если речь шла о врагах, и старался не допускать всеми силами.
Истер и Длинный Лук ожидали начала похода в своей комнате.
— Я бы поступил иначе, — ворчал вожак Зеленой Вольницы. — Клахар говорил, что у него две с половиной тысячи воинов. Тут бы вывести всех в этот проклятый рудник, прочесать его за полдня и перебить врагов. А еще лучше — на все наплевать, засесть в крепости и ждать, пока подойдет помощь. То-то радости будет штурканам получить удар из ворот, когда они повернутся навстречу иж… диж… жидунам!
— Иджунам, — поправила Истер. — Это было бы проще, но Клахар слишком любит свой народ, он хочет обойтись малой кровью, как делал это всегда. И потом, если я правильно поняла, за полдня Пустой рудник не прочешешь.
— Так нам-то что тогда делать в нем? — удивился Длинный Лук и вдруг понял. — Ты хочешь, чтобы они сами напали на нас?
— Они непременно сделают это, — подтвердила Истер.
— И мы будем бить их вдвое меньшим числом?
— А что? В Привратной долине ты неплохо справился! — улыбнулась юная ведьма. — Думаю, теперь будет еще легче. Вот только… Помнишь, я рассказывала тебе о проклятии Рота?
— Помню. Но пока что доспехи только помогали мне.
— Тем они и опасны, что заставляют верить в себя. Всегда помни: король ты, а не доспехи Рота…
Длинный Лук улыбнулся, а потом вдруг горько засмеялся:
— Король? Святые угодники, Истер, сколько можно врать? Какой из меня король? Ты и Клахар — спору нет, это вы очень по-королевски говорили. Я так не смогу. Никогда не смогу, понимаешь? Я при вас — пугало, страшилище. Кукла короля над жалкими оборванцами, полуразбойниками-полубондами. И ладно, черт возьми, я не спорю! Обида — еще не цена за прозрение. Побуду и страшилищем, только не нужно больше врать мне…
Ошеломленная Истер схватила его за руки:
— Не доспехи ли заставляют тебя говорить это? У наследия Рота сильная воля, и оно очень хочет, чтобы ты отказался от всего на свете, чтобы принадлежал только им, без остатка. Не оно ли внушает тебе…
— Хочешь сказать, я говорю неправду? — потемнел Длинный Лук. — Ну давай докажи, что я ошибаюсь. Соври мне еще раз, какой я замечательный король! Это приятно слышать…
Он уже почти рычал.
Что с ним происходило? Действительно ли доспехи Рота вкладывали в его уста такие слова? Ничтожный человек, осознанно прячущийся в скорлупе всемогущества, — это то, что им нужно. Или же он сам дошел до осознания собственного ничтожества? Истер не могла быть уверена: слишком занятая мыслями об орках, она просто просмотрела тот момент, когда мог произойти переворот в сознании ее спутника.
— Нет, я не буду врать тебе, — прошептала она. — Я делала это раньше, хотя и нечасто, а теперь не буду совсем. Знай же, что ты был глупым и жестоким мальчишкой, который прошел часть большого пути. И сейчас, понимая свои слабости, он может стать настоящим мужчиной. По-другому просто не бывает, можешь поверить мне… И еще. Знай, что ты… — Ее голос прервался, и ей пришлось сделать усилие над собой, произнося слова, для которых, как она думала еще недавно, нет места на ее языке. — Ты мой единственный, мой самый нужный человек… Ты принадлежишь мне не больше, чем я — тебе…
И, сказав так, Истер спрятала лицо на груди Длинного Лука. Слезы подкатывали к ее глазам — глупые, необъяснимые. Лицо ж, она чувствовала, огнем горело от простой девичьей краски. Для которой, как она думала еще недавно, ее щеки просто не предназначены.
Да что это? Неужто она призналась в любви?! Безнадежному разине Длинному Луку… Хотя нет, ее нежно и сильно обнимал не тот ротозей, над которым, пускай и не без опаски, потешалась Зеленая Вольница, не кесарь всея опушки… Сама Истер вытянула его из топкого болота самодовольного отупения, стала выращивать его под свои планы — и вдруг получила нечто гораздо большее.
Вот только что именно?
Она поняла, что не знает этого. Только почему-то уверена, что это нечто очень ей дорого.
— Мы принадлежим друг другу? — переспросил Длинный Лук, когда плечи девушки перестали вздрагивать. — Поровну? И не будет больше между нами притворства? Ты можешь поклясться? Можешь?
— Да, — шепнула она, не поднимая головы.
Он погладил ее по волосам.
— Не клянись. Просто знай, что я люблю тебя, Истер. — Дурацкое, как ему всегда казалось, слово соскочило с губ ненароком, легко. — Не называй меня больше Длинным Луком. Другие — пусть, но не ты. Меня зовут Джок.
— Джок…
— Именно так. Я Джок Длинный Лук, и я счастлив. Настолько, что с удовольствием разыграю страшилу. Идем, пора повеселиться от души.
Он не стал смущать ее прямыми взглядами, так что Истер безболезненно пережила свой румянец. Теперь она сама помогала ему надевать доспехи. И, прикасаясь к оружию древнего демона, звала проклятие к себе: померимся силой!
Удержать Джока Длинного Лука в стороне от дьявольского железа не удалось. Пускай! Истер чувствовала себя достойной соперницей заклятию.
Пять сотен орков на волчецах молча ожидали распоряжений. Истер и Длинного Лука, появившихся на крыльце, приветствовали привычным возгласом, ударив оружием в щиты. Клахар сказал им еще что-то подбадривающее, после чего обратился к гостям со старой земли:
— Вот этот старшина, его зовут Раххыг, будет рядом с вами. Он знает английский, и, если ты, Ракош, забудешь какое-то слово, он переведет приказ… С вами все в порядке, люди? — понизил он вдруг голос.
Люди переглянулись, потом Истер поняла, что вопрос был вызван выражением их лиц.
— Все хорошо, Клахар. Ты, наверное, никогда не видел счастливых людей? — сказала она. — Значит, Раххыг? Это ведь означает «неуязвимый»?
— Да, госпожа, — поклонился сотник. Выговор у него был грубый, невнятный, но, в общем, приемлемый. — Для вас приготовили прежних волчецов. — Он указал на привязанных к крыльцу тварей.
— Жду вас с победой! — сказал Клахар.
— Жди скоро! — отозвался Длинный Лук, оседлывая чудовище.
— Сколько сейчас времени на земле? — спросила Истер.
— Дело к полуночи. Удачи вам!
— Командуй, Раххыг, мы выступаем.
Раххыг повернулся к войску и зычно прорычал приказ. Ряды орков шевельнулись в четком движении. Каждый знал свое место, и пять сотен без малейшей заминки покинули площадь, помчавшись к воротам.
От Дома Калу отдалились быстро. Словно серые тени, облитые багрянцем заката, летели вперед волчецы, но волшебный бег продолжался недолго. На подступах к Пустому руднику начались такие нагромождения острых камней, скал, валунов, что последняя миля обернулась лишним часом пути. Два крайзоша исправно кружили над головами.
Наконец им удалось найти остатки старого тракта, ведущего на запад. Как объяснил Раххыг, прежде это был оживленный путь, чуть дальше от рудника тракт разветвлялся, ведя ко всем соседям калунов и к Привратной долине, в те времена бывшей общим достоянием кланов. Однако сам Раххыг этих времен не помнил.
Это, впрочем, не мешало ему отлично ориентироваться. По его словам, собственно рудник и западный тракт разделяла удобная, ровная площадка, называемая Порогом. Прежде здесь велись торги, и в скалах, окружающих Порог, было выбито немало жилых помещений. Однако здесь нельзя было спрятать тысячу орков, вернее всего, сказал Раххыг, штурканы разместились дальше, в Смотровой башне. Если они нападут оттуда, у калунов будет возможность отойти к остаткам вала, ограждавшего Порог.
— Только, кажется, их там нет, — закончил сотник, пристально всматриваясь в северные склоны Порога, над которыми высилась Смотровая башня. — Странно, там поверху идет удобная дорога на рудник, есть где спуститься и к тракту, и на ту сторону скалы.
— Но ведь есть у рудника и другие выходы? — уточнила Истер.
— Конечно, он никогда не был военным укреплением. Здешних штервов защищали мы. Но если бы я сидел здесь наготове, то укрылся бы в Смотровой башне.
— Есть ли нам смысл подняться туда?
— Подходящее место, — кивнул Раххыг.
— В таком случае командуй.
Три десятка калунов взлетели по широкой дороге к Смотровой башне и вскоре подали сигнал: все чисто. Летуны на крайзошах тоже не заметили врага. Раххыг, Истер и Длинный Лук поднялись наверх в числе первой сотни.
Отсюда открывался вид на Пустой рудник — пять огромных провалов, в каждом из которых могло бы уместиться по королевскому замку, соединенных многочисленными проходами и туннелями. Огромные пещеры в откосах вели вниз, в глубь нищей на жизнь, но богатой ее останками земли. Еще в Доме Клахар рассказал Истер, что орки помогли штервам построить город, но само поселение на богатом руднике существовало искони. Истощился он не больше трехсот лет назад. Теперь о городе напоминали тропы и дороги, вьющиеся по дну и стенам провалов, грубые, зато крепкие арки и порталы, балконы и даже простенькие постройки то тут, то там — и резкое, щемящее чувство пустоты.
Разведчики доложили, что противник здесь был, в количестве искомой тысячи орков и соответствующего числа волчецов. Наследили они изрядно, однако задерживаться не стали и ушли дальше, к руднику. Переведя эти сведения, Раххыг добавил что-то витиеватое и пояснил:
— Дальше соваться опасно. Видите, от Смотровой башни идет дорога? У поворота она раздваивается: ведет направо, к Первому провалу, и налево, по верху гряды. Гряда прерывается двумя ущельями, через них можно выйти за пределы рудника из Второго провала, да еще сама дорога имеет три удобных спуска. На это раньше особенно не смотрели, большому войску все равно не подойти спокойно по равнине, вот и наоставляли дыр… Если штурканы сидят в руднике, то либо в Первом провале, либо во Втором, остальные расположены слишком далеко…
— А если они не здесь, тогда что? — спросил Длинный Лук.
— Тогда Клахар заслуженно снимет мне голову с плеч: это значит, что они ускользнули у нас из-под носа и теперь преследуют тысячу наших, отправившуюся к Змеиному ущелью. Но этого быть не могло, с крайзошем непременно заметили бы… Нет, штурканы где-то здесь. Ждут, когда мы сами углубимся в рудник. Даже двигаясь поверху, мы откроемся для удара со всех сторон. Эти скалы изрыты пещерами, вдоль каждой дороги идут десятки выходов… Я велю крайзошам летать пониже и вышлю разведчиков, но весь отряд прошу дальше не вести. Или по крайней мере сначала расскажите мне, что собираетесь делать, Ракош, Длинный Лук…
— Мы собираемся подумать. Ты пока что действуй как сказал, ищи врагов, — ответила Истер. — А мы поднимемся в Смотровую башню.
Они с Длинным Луком вошли в восьмиугольное помещение, сложенное из массивных каменных плит с узкими бойницами. Может быть, город на руднике действительно никогда не готовился к обороне от врагов, но орки иначе строить не умели. Две лестницы вели наверх, поднявшись, люди нашли те же восемь стен и те же бойницы, только пошире. Посреди башенки был вытесан круглый стол с каменными же сиденьями вокруг, и больше ничего тут не было, немногочисленные удобства остались внизу.
Истер прошлась от окна к окну и, подложив плащ, села спиной к столу.
— Встань рядом, Джок, мне от этого легче, — попросила она. — Черти бы побрали этих штурканов, я не могу придумать, как мне найти их… Возможно, я и поторопилась с походом сюда.
— О чем ты говоришь? Ты же колдунья, разве можно от тебя скрыться?
— Милый мой, — улыбнулась Истер, — на земле — да, почти невозможно, но мы в Закатном мире. От магии людей здесь мало пользы. Наша сила строится на общении с духами, а Закатный мир уже мертв. Здесь нет духов. Вообще нет.
— Разве такое бывает?
— Оказывается, да. Здесь есть только перевоплотившиеся сущности, потерявшие память, личность… Например, эту башню строили орки, а в скалах жили штервы. Они умирали, и сущности их — то, что заменяет им души, — вкрадывались в дела их рук, сливались с плодами трудов. Здесь им трудно найти новое воплощение. И должно быть, они стремятся сосредоточиться в какой-нибудь песчинке, которую унесет ветер, чтобы когда-то коснуться крайзоша, волчеца, какой-то другой местной твари. А может, прямо сейчас сущности умерших штервов входят в орков Штурки, что спрятались неподалеку… И все ради призрачной надежды воплотиться в ком-то из потомков этих существ, в их детях или внуках…
— Это что, они и в нас могут залезть? — обеспокоился Джок.
— Нет, конечно. У нас, у людей, есть душа, в нас нечего делать убогим ползучим сущностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Великий шаман и вождь Калу корил себя за то, что, увлекшись предзнаменованиями, довольно глупо пропустил последние события своего мира. Как он теперь ясно видел, штурканы созвали налгаш раньше него и действовали с заметным опережением. Он не боялся проиграть, но его угнетала вероятность гибели многих орков. Этого он никогда не любил, даже если речь шла о врагах, и старался не допускать всеми силами.
Истер и Длинный Лук ожидали начала похода в своей комнате.
— Я бы поступил иначе, — ворчал вожак Зеленой Вольницы. — Клахар говорил, что у него две с половиной тысячи воинов. Тут бы вывести всех в этот проклятый рудник, прочесать его за полдня и перебить врагов. А еще лучше — на все наплевать, засесть в крепости и ждать, пока подойдет помощь. То-то радости будет штурканам получить удар из ворот, когда они повернутся навстречу иж… диж… жидунам!
— Иджунам, — поправила Истер. — Это было бы проще, но Клахар слишком любит свой народ, он хочет обойтись малой кровью, как делал это всегда. И потом, если я правильно поняла, за полдня Пустой рудник не прочешешь.
— Так нам-то что тогда делать в нем? — удивился Длинный Лук и вдруг понял. — Ты хочешь, чтобы они сами напали на нас?
— Они непременно сделают это, — подтвердила Истер.
— И мы будем бить их вдвое меньшим числом?
— А что? В Привратной долине ты неплохо справился! — улыбнулась юная ведьма. — Думаю, теперь будет еще легче. Вот только… Помнишь, я рассказывала тебе о проклятии Рота?
— Помню. Но пока что доспехи только помогали мне.
— Тем они и опасны, что заставляют верить в себя. Всегда помни: король ты, а не доспехи Рота…
Длинный Лук улыбнулся, а потом вдруг горько засмеялся:
— Король? Святые угодники, Истер, сколько можно врать? Какой из меня король? Ты и Клахар — спору нет, это вы очень по-королевски говорили. Я так не смогу. Никогда не смогу, понимаешь? Я при вас — пугало, страшилище. Кукла короля над жалкими оборванцами, полуразбойниками-полубондами. И ладно, черт возьми, я не спорю! Обида — еще не цена за прозрение. Побуду и страшилищем, только не нужно больше врать мне…
Ошеломленная Истер схватила его за руки:
— Не доспехи ли заставляют тебя говорить это? У наследия Рота сильная воля, и оно очень хочет, чтобы ты отказался от всего на свете, чтобы принадлежал только им, без остатка. Не оно ли внушает тебе…
— Хочешь сказать, я говорю неправду? — потемнел Длинный Лук. — Ну давай докажи, что я ошибаюсь. Соври мне еще раз, какой я замечательный король! Это приятно слышать…
Он уже почти рычал.
Что с ним происходило? Действительно ли доспехи Рота вкладывали в его уста такие слова? Ничтожный человек, осознанно прячущийся в скорлупе всемогущества, — это то, что им нужно. Или же он сам дошел до осознания собственного ничтожества? Истер не могла быть уверена: слишком занятая мыслями об орках, она просто просмотрела тот момент, когда мог произойти переворот в сознании ее спутника.
— Нет, я не буду врать тебе, — прошептала она. — Я делала это раньше, хотя и нечасто, а теперь не буду совсем. Знай же, что ты был глупым и жестоким мальчишкой, который прошел часть большого пути. И сейчас, понимая свои слабости, он может стать настоящим мужчиной. По-другому просто не бывает, можешь поверить мне… И еще. Знай, что ты… — Ее голос прервался, и ей пришлось сделать усилие над собой, произнося слова, для которых, как она думала еще недавно, нет места на ее языке. — Ты мой единственный, мой самый нужный человек… Ты принадлежишь мне не больше, чем я — тебе…
И, сказав так, Истер спрятала лицо на груди Длинного Лука. Слезы подкатывали к ее глазам — глупые, необъяснимые. Лицо ж, она чувствовала, огнем горело от простой девичьей краски. Для которой, как она думала еще недавно, ее щеки просто не предназначены.
Да что это? Неужто она призналась в любви?! Безнадежному разине Длинному Луку… Хотя нет, ее нежно и сильно обнимал не тот ротозей, над которым, пускай и не без опаски, потешалась Зеленая Вольница, не кесарь всея опушки… Сама Истер вытянула его из топкого болота самодовольного отупения, стала выращивать его под свои планы — и вдруг получила нечто гораздо большее.
Вот только что именно?
Она поняла, что не знает этого. Только почему-то уверена, что это нечто очень ей дорого.
— Мы принадлежим друг другу? — переспросил Длинный Лук, когда плечи девушки перестали вздрагивать. — Поровну? И не будет больше между нами притворства? Ты можешь поклясться? Можешь?
— Да, — шепнула она, не поднимая головы.
Он погладил ее по волосам.
— Не клянись. Просто знай, что я люблю тебя, Истер. — Дурацкое, как ему всегда казалось, слово соскочило с губ ненароком, легко. — Не называй меня больше Длинным Луком. Другие — пусть, но не ты. Меня зовут Джок.
— Джок…
— Именно так. Я Джок Длинный Лук, и я счастлив. Настолько, что с удовольствием разыграю страшилу. Идем, пора повеселиться от души.
Он не стал смущать ее прямыми взглядами, так что Истер безболезненно пережила свой румянец. Теперь она сама помогала ему надевать доспехи. И, прикасаясь к оружию древнего демона, звала проклятие к себе: померимся силой!
Удержать Джока Длинного Лука в стороне от дьявольского железа не удалось. Пускай! Истер чувствовала себя достойной соперницей заклятию.
Пять сотен орков на волчецах молча ожидали распоряжений. Истер и Длинного Лука, появившихся на крыльце, приветствовали привычным возгласом, ударив оружием в щиты. Клахар сказал им еще что-то подбадривающее, после чего обратился к гостям со старой земли:
— Вот этот старшина, его зовут Раххыг, будет рядом с вами. Он знает английский, и, если ты, Ракош, забудешь какое-то слово, он переведет приказ… С вами все в порядке, люди? — понизил он вдруг голос.
Люди переглянулись, потом Истер поняла, что вопрос был вызван выражением их лиц.
— Все хорошо, Клахар. Ты, наверное, никогда не видел счастливых людей? — сказала она. — Значит, Раххыг? Это ведь означает «неуязвимый»?
— Да, госпожа, — поклонился сотник. Выговор у него был грубый, невнятный, но, в общем, приемлемый. — Для вас приготовили прежних волчецов. — Он указал на привязанных к крыльцу тварей.
— Жду вас с победой! — сказал Клахар.
— Жди скоро! — отозвался Длинный Лук, оседлывая чудовище.
— Сколько сейчас времени на земле? — спросила Истер.
— Дело к полуночи. Удачи вам!
— Командуй, Раххыг, мы выступаем.
Раххыг повернулся к войску и зычно прорычал приказ. Ряды орков шевельнулись в четком движении. Каждый знал свое место, и пять сотен без малейшей заминки покинули площадь, помчавшись к воротам.
От Дома Калу отдалились быстро. Словно серые тени, облитые багрянцем заката, летели вперед волчецы, но волшебный бег продолжался недолго. На подступах к Пустому руднику начались такие нагромождения острых камней, скал, валунов, что последняя миля обернулась лишним часом пути. Два крайзоша исправно кружили над головами.
Наконец им удалось найти остатки старого тракта, ведущего на запад. Как объяснил Раххыг, прежде это был оживленный путь, чуть дальше от рудника тракт разветвлялся, ведя ко всем соседям калунов и к Привратной долине, в те времена бывшей общим достоянием кланов. Однако сам Раххыг этих времен не помнил.
Это, впрочем, не мешало ему отлично ориентироваться. По его словам, собственно рудник и западный тракт разделяла удобная, ровная площадка, называемая Порогом. Прежде здесь велись торги, и в скалах, окружающих Порог, было выбито немало жилых помещений. Однако здесь нельзя было спрятать тысячу орков, вернее всего, сказал Раххыг, штурканы разместились дальше, в Смотровой башне. Если они нападут оттуда, у калунов будет возможность отойти к остаткам вала, ограждавшего Порог.
— Только, кажется, их там нет, — закончил сотник, пристально всматриваясь в северные склоны Порога, над которыми высилась Смотровая башня. — Странно, там поверху идет удобная дорога на рудник, есть где спуститься и к тракту, и на ту сторону скалы.
— Но ведь есть у рудника и другие выходы? — уточнила Истер.
— Конечно, он никогда не был военным укреплением. Здешних штервов защищали мы. Но если бы я сидел здесь наготове, то укрылся бы в Смотровой башне.
— Есть ли нам смысл подняться туда?
— Подходящее место, — кивнул Раххыг.
— В таком случае командуй.
Три десятка калунов взлетели по широкой дороге к Смотровой башне и вскоре подали сигнал: все чисто. Летуны на крайзошах тоже не заметили врага. Раххыг, Истер и Длинный Лук поднялись наверх в числе первой сотни.
Отсюда открывался вид на Пустой рудник — пять огромных провалов, в каждом из которых могло бы уместиться по королевскому замку, соединенных многочисленными проходами и туннелями. Огромные пещеры в откосах вели вниз, в глубь нищей на жизнь, но богатой ее останками земли. Еще в Доме Клахар рассказал Истер, что орки помогли штервам построить город, но само поселение на богатом руднике существовало искони. Истощился он не больше трехсот лет назад. Теперь о городе напоминали тропы и дороги, вьющиеся по дну и стенам провалов, грубые, зато крепкие арки и порталы, балконы и даже простенькие постройки то тут, то там — и резкое, щемящее чувство пустоты.
Разведчики доложили, что противник здесь был, в количестве искомой тысячи орков и соответствующего числа волчецов. Наследили они изрядно, однако задерживаться не стали и ушли дальше, к руднику. Переведя эти сведения, Раххыг добавил что-то витиеватое и пояснил:
— Дальше соваться опасно. Видите, от Смотровой башни идет дорога? У поворота она раздваивается: ведет направо, к Первому провалу, и налево, по верху гряды. Гряда прерывается двумя ущельями, через них можно выйти за пределы рудника из Второго провала, да еще сама дорога имеет три удобных спуска. На это раньше особенно не смотрели, большому войску все равно не подойти спокойно по равнине, вот и наоставляли дыр… Если штурканы сидят в руднике, то либо в Первом провале, либо во Втором, остальные расположены слишком далеко…
— А если они не здесь, тогда что? — спросил Длинный Лук.
— Тогда Клахар заслуженно снимет мне голову с плеч: это значит, что они ускользнули у нас из-под носа и теперь преследуют тысячу наших, отправившуюся к Змеиному ущелью. Но этого быть не могло, с крайзошем непременно заметили бы… Нет, штурканы где-то здесь. Ждут, когда мы сами углубимся в рудник. Даже двигаясь поверху, мы откроемся для удара со всех сторон. Эти скалы изрыты пещерами, вдоль каждой дороги идут десятки выходов… Я велю крайзошам летать пониже и вышлю разведчиков, но весь отряд прошу дальше не вести. Или по крайней мере сначала расскажите мне, что собираетесь делать, Ракош, Длинный Лук…
— Мы собираемся подумать. Ты пока что действуй как сказал, ищи врагов, — ответила Истер. — А мы поднимемся в Смотровую башню.
Они с Длинным Луком вошли в восьмиугольное помещение, сложенное из массивных каменных плит с узкими бойницами. Может быть, город на руднике действительно никогда не готовился к обороне от врагов, но орки иначе строить не умели. Две лестницы вели наверх, поднявшись, люди нашли те же восемь стен и те же бойницы, только пошире. Посреди башенки был вытесан круглый стол с каменными же сиденьями вокруг, и больше ничего тут не было, немногочисленные удобства остались внизу.
Истер прошлась от окна к окну и, подложив плащ, села спиной к столу.
— Встань рядом, Джок, мне от этого легче, — попросила она. — Черти бы побрали этих штурканов, я не могу придумать, как мне найти их… Возможно, я и поторопилась с походом сюда.
— О чем ты говоришь? Ты же колдунья, разве можно от тебя скрыться?
— Милый мой, — улыбнулась Истер, — на земле — да, почти невозможно, но мы в Закатном мире. От магии людей здесь мало пользы. Наша сила строится на общении с духами, а Закатный мир уже мертв. Здесь нет духов. Вообще нет.
— Разве такое бывает?
— Оказывается, да. Здесь есть только перевоплотившиеся сущности, потерявшие память, личность… Например, эту башню строили орки, а в скалах жили штервы. Они умирали, и сущности их — то, что заменяет им души, — вкрадывались в дела их рук, сливались с плодами трудов. Здесь им трудно найти новое воплощение. И должно быть, они стремятся сосредоточиться в какой-нибудь песчинке, которую унесет ветер, чтобы когда-то коснуться крайзоша, волчеца, какой-то другой местной твари. А может, прямо сейчас сущности умерших штервов входят в орков Штурки, что спрятались неподалеку… И все ради призрачной надежды воплотиться в ком-то из потомков этих существ, в их детях или внуках…
— Это что, они и в нас могут залезть? — обеспокоился Джок.
— Нет, конечно. У нас, у людей, есть душа, в нас нечего делать убогим ползучим сущностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86