Ну мне вас долго еще ждать?
Джон оглянулся на спутников. Военный совет не занял и минуты. Гарри и Бен твердо стояли на том, чтобы не верить «нечистому духу». Изабелла сказала, что полуэльф не кажется ей злым и что ему можно поверить. Джон был солидарен с ней, так что голоса разделились поровну.
Неожиданная задержка в пути не радовала, но оставалось все то же рациональное соображение не оставлять неизвестности за спиной. Изложив его, Джон на правах командира принял безапелляционное решение:
— Едем. Все равно это почти по дороге, а повезет — так и под крышей переночуем.
Он не стал высказывать еще одну промелькнувшую у него мысль: независимо от их желания это странное существо — Хранитель леса, вероятно, в любом случае приведет их туда, куда сочтет нужным.
— Не могу не отметить еще раз ваше благоразумие, сэр, — благосклонно заметил полуэльф. — Следуйте за мной, смертные, и не бойтесь — ваши скакуны не оступятся, пока я веду вас, даже в самом безнадежном мраке…
— Смертные? Ты на что намекаешь, нечистый?! — взвился Бен.
— О Вседержитель и его возлюбленные чада! — всплеснул руками полуэльф. — Как же мне вас называть? Вы — люди, смертные, мы — существа, материальные лишь отчасти, живые по-вашему, лишь условно, стало быть, и смерти в вашем понимании мы не подлежим. В этом основная разница между нами, грязнуля. Поэтому мы вас так и называем: смертные, — последнее слово он произнес с растяжкой, как ребенку. — Все понял, неряха?
Постоянные обзывательства полуэльфа явно бесили Бенджамина, но и в ярости он понимал, что будет выглядеть глупо, если после своих страшных подозрений станет цепляться и мелочам. Его мелко трясло. Джон поспешил прийти на помощь:
— Не сердись на моих спутников, о Хранитель леса, их непонимание проистекает от незнания. Но и тебя я прошу быть сдержаннее на язык, дабы не провоцировать их вспыльчивость, взываю к твоей мудрости веков. Все, ребята, хватит, — добавил он, повернувшись к товарищам. — Нужно ехать, если мы не хотим проторчать здесь до утра.
Люди посмотрели на Джона с уважением, полуэльф тоже изобразил похожее чувство (хотя от Рэдхэнда не укрылись веселые искорки в его глазах; но что за беда? — не подлежало сомнению, что это именно озорное веселье, а не злобная насмешка), после чего, признав, что не может отказать столь мудрому собеседнику, он уверенно затопал вперед.
Смеркалось. В небе загорались первые звезды, нежно розовел закат, лаская редкие пушистые облачка. Странное дело — у полуэльфа не было никаких источников света, но в его присутствии темнота как будто становилась прозрачной, совершенно не затрудняя дороги.
Изабелла с интересом оглядывалась по сторонам. Гарри держался настороже, но видно было, что и его души коснулась сказочность момента. Только Бен продолжал беззвучно кипятиться: до него дошло, какой на самом деле была связь между его руганью и спотыканием лошади.
Дорога вышла на удивление короткой. Шагов через пятьдесят за холмом обнаружилась широкая оленья тропа. По ней проехали не больше ста шагов, потом свернули и примерно столько же прошли по пологому откосу. Расступившиеся заросли открыли бревенчатую хижину, крытую дерном. В единственном окошке горел свет, а на низеньком крылечке стоял, опираясь на посох, просто одетый старец благообразного вида с фонарем в руках.
— Как нам тебя называть, проводник? — запоздало поинтересовался Джон. — Если, конечно, у тебя есть имя.
— А как же нет? Без имен нам нельзя. Настоящего не скажу, и не надейся, храбрый рыцарь, а прозвищем поделюсь. Можешь называть меня Пином. Твое же имя мне известно, так что не трудись.
— Хорошо, — не слишком удивляясь, согласился Джон. — Но вот скажи мне, Пин, из каких соображений ты устроил этот концерт практически у самого порога?
Полуэльф с улыбкой пожал плечами:
— Да так… Очень уж надоела брань этого рубаки. Он ведь все равно имел в виду меня, хотя и не знал этого.
Когда они подъехали к крыльцу, старик спустился навстречу:
— Приветствую вас, путники! Приветствую и приглашаю отдохнуть под кровом моего жилища. Я давно ждал вас.
— Не вас ли называют Финном? — спросил Джон, спешиваясь.
— Совершенно верно, молодой Рэдхэнд, совершенно верно. Только прошу тебя, не говори мне «вы». Я хоть и стар, но не до раздвоения личности. Оставьте коней на попечение Пина — он их устроит, и проходите в дом.
На миг Джона охватило чувство, будто он спит. Ну в самом деле, как принять всерьез, что он, нормальный (или уже давно ненормальный?) житель двадцать первого века, едет сражаться с драконом, а по дороге позколяет какому-то лесному духу увлечь себя к хижине друида, затворника, волхва, может быть даже колдуна? Но длилось это недолго. Наверное, он начал привыкать…
Убранство хижины было скромным: очаг, сложенный из обмазанных речной глиной камней, добротный стол, табурет и две лавки подле него, еще одна вдоль стены — вот и вся меблировка. На противоположной стене висел крест, под ним в углу притулилась полка с двумя книгами — церковными, судя по золоченым распятиям на корешках. В очаге тлели угли, над столом горел светец, а на столе ждал ужин на соответствующее количество персон.
— Садитесь, уважаемые, подкрепите силы с дороги, отдохните.
Все в хижине было чисто и опрятно, сам старик вызывал определенную симпатию, однако спутники Джона не спешили расслабляться. Джону вспомнились многочисленные легенды о видениях, насылаемых нечистью: в них злым силам ничего не стоило создать подобную привлекательную иллюзию. Что не вписывалось в фольклорные представления — так это наличие Библии и креста. По лицам товарищей Джон видел, что их одолевают сомнения.
От старика Финна они тоже не укрылись. Когда гости чинно расселись за столом, даже не думая прикасаться к еде (никому не улыбалось обнаружить впоследствии, что они жевали лягушек и сушеных пауков), он произнес по-английски:
— Возблагодарим Господа нашего Иисуса Христа за прожитый день. Вседержитель, прости нам прегрешения наши. Благослови сей стол и сии яства, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.
Широким жестом перекрестив стол, Финн продолжил:
— Помолимся, — и, когда все встали, молитвенно сложив руки, но еще бросая недоверчивые взоры, начал читать уже на латыни: «Pater noster…»
Звучный голос его ни разу не осекся. После такой демонстрации питать сомнения было бы глупым упрямством, и все же Джон приметил, что, перед тем как взяться за еду, его товарищи украдкой прошептали краткие молитвы и осенили блюда крестным знамением.
По случаю постного дня мяса на столе не оказалось. Была, однако же, рыба вареная и копченая, был грибной суп, были грибы жареные, было какое-то восхитительное ягодное варево, были орехи в меду липовом и цветочном… Доверие путешественников к Финну быстро росло. Уплетая угощение, Джон лишний раз осмотрел обиталище старика. Теперь приметил он и нехитрую рыболойную снасть в углу, но ни силков, ни какого-либо еще охотничьего снаряжения не обнаружил. Да и то, хозяину на вид больше семидесяти, куда уж тут с луком бегать по чащобе? Хотя, надо сказать, он неплохо сохранился.
Когда пришло время отвалиться от столешницы, Джон приступил к разговору. В сказочной обстановке и говорить хотелось как-нибудь этак, и неожиданно для себя он начал:
— Благодарствуй, хозяин. Уважил, накормил ты нас досыта, благослови тебя Бог за щедрость твою. Но не ответишь ли, какой судьбе ты обязан тем, что живешь в этой глуши?
— Да какая же глушь, господин мой рыцарь? — усмехнулся старик. — Тут многие живут. За ручьем, мили две-три, мои сынки обосновались, миль пять за оврагом — племянник. Потом еще внучка с мужем — полдня на север. А там, западнее, и Боб Ворчун живет, хороший охотник, только нелюдимый он. Но семья у него большая, не чета моей. Так что живут здесь люди, сэр, ежели всех не спеша посчитать, так, пожалуй, десятка два наберется. — Судя по лицу, какое-то время он всерьез обдумывал, не взяться ли считать прямо сейчас, так уж ему приглянулась эта идея, но он поборол искушение и вновь обратился к гостям: — А судьба тут у всех простая. Не захотели под Висельником жить, вот и подались от него. Англия, храни ее Господь, большая, места на всех хватит. Ты, внучка, не обижайся на старика, я, так вышло, знаю, кем тебе Висельник приходился, но это теперь уже дело давнее. Не поладили мы с ним тогда… теперь уж и вспоминать нечего. Так люди, господин мой рыцарь, везде живут. Хотя, не спорю, близ горы их поменьше, чем, к примеру, в Солсбери, но и не как в пустыне. Да и кроме людей тут много кого живет.
— Например? — поинтересовался Джон.
— Например, Пин, — ответил старик, — и его многочисленная родня. Эльфы их много после себя оставили. Только об этом, милостивые государи, вам лучше не со мной поговорить.
— А с кем же? С Пином?
— Ну, если времени не жалко, можете и с ним, — улыбнулся Финн. — А лучше немного обождите, скоро ко мне придет еще один гость, вот он особенно хотел с вами свидеться. Дело у него к вам очень важное.
— Что это за человек?
Финн, слегка помявшись, решил начать издалека:
— Вы все, я вижу, люди крещеные, в Бога верующие непреклонно, в Спасителя нашего и волю Его. С Провидением не спорящие, в замыслах Творца не сомневающиеся. И за то одаренные свыше разумом да рассудительностью. Гость мой, он, как бы сказать, не совсем человек, даже совсем не человек. Однако и с тем же Пином у него мало общего…
— Милорд, — зашевелился Бен, — да ведь он сознаётся, что в засаду нас заманил. Сам-то он человек, а вот прислуживает, поди, чудовищам лесным! Накормил нас, а теперь самих скормить, хочет!
— Стыдись, воин! — нахмурился Финн. — Были бы мне нужны ваши головы, я бы тянуть не стал. Тот, кто ищет встречи с вами, — эльф. Возможно, последний на земле. И у него к вам действительно очень важное дело. По его просьбе я и попросил Пина привести вас сюда.
— А откуда ты вообще узнал про нас? — спросила Изабелла.
— Граф не рассказывал вам про эти земли, про то, что в них до сих пор живет Первозданная Сила? Когда я пришел сюда, я был обычным человеком. Но с годами стал видеть сны о будущем.
— Ладно, положим, у эльфа к нам разговор, — сказал Джон, отказавшись от «сказочного» стиля, которого никто не воспринял. — Но ответь, Финн, нам-то есть ли нужда встречаться с этим эльфом?
— Еще большая.
В этот момент дверь отворилась. Путники напряглись, но это был всего лишь Пин, слегка запыхавшийся, малость запылившийся, зато на вид довольный, как кот, удачно провернувший дельце с баночкой сметаны.
— Все в порядке, Финн, он скоро придет, — объявил он, без церемоний подсаживаясь к столу между стариком и Бенджамином. Удивленная Изабелла посмотрела на него, потом на распятие, на старика и снова на Пина.
Без труда проследив ее взгляд, Финн пояснил:
— Эльфиниты, как и их создатели и собратья, не страшатся креста, потому что не относятся к силам Тьмы и с нечистью ничего общего не имеют.
Пин, уже набравший полный рот орехов с медом, чуть не поперхнулся:
— Финн, эти неумойки опять называли меня нечистым?
— Нет-нет, дружище, ну что ты. Просто я кое-что рассказывал почтенным гостям об истории нашего края.
— Угу, и опять обозвал меня эльфийской безделушкой?
— Ох и злопамятный же ты, — вздохнул старик. — Ну ведь я уже сто раз извинялся.
— Ничего не сто, только семьдесят шесть — я считал.
— Для пяти лет достаточно.
— Как сказать, — пожал плечами Пин и, не забывая отправлять себе в рот новые порции орехов, обратился к гостям: — Финн у нас неглупый, но как пойдет про мой народ рассказывать, так против воли соврет. Его послушать, получается, что эльфы очень любили резьбу по дереву и вот однажды настрогали нас из всяких там сучков да еловых шишек. А мы сами на свет появились, сами — ну то есть с дозволения Вседержителя, конечно, но сами по себе. Другое дело, что эльфы, восхитившись новым творением Вседержителя, взяли нас под опеку, стали за нами ухаживать, учить различным премудростям и древним тайнам природы…
Финну явно было что заметить, по одним только смешинкам в глазах становилось ясно, что спор о происхождении эльфинитов они ведут уже давно и яростно, но присутствие посторонних заставило старика сдержаться, ограничившись ни к чему не обязывающим покачиванием сединами.
Присмотревшись к Пину повнимательнее, Джон, между прочим, подумал, что для этого спора есть все основания. Как бы там все ни обстояло на самом деле, облик эльфинита неизбежно наталкивал на мысли о его родстве с упомянутыми сучками и шишками. Это удивительное существо, ростом едва ли больше трех футов, во всем вроде бы подобное человеку, сильно напоминало толкиеновских онтов, только в миниатюре. Кожа вроде бы похожая на гладкую рябиновую кору, глаза цвета березовой листвы после дождя в летний полдень, темная с прозеленью шевелюра и окладистая борода, изрядно смахивавшая на занавеси мха в глухом бору… С виду неказистый, Пин был подвижен, даже ловок, и подвижным было его лицо, хотя, несомненно, в его очертаниях и угадывалось сходство с тугой и смолистой сосновой шишкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Джон оглянулся на спутников. Военный совет не занял и минуты. Гарри и Бен твердо стояли на том, чтобы не верить «нечистому духу». Изабелла сказала, что полуэльф не кажется ей злым и что ему можно поверить. Джон был солидарен с ней, так что голоса разделились поровну.
Неожиданная задержка в пути не радовала, но оставалось все то же рациональное соображение не оставлять неизвестности за спиной. Изложив его, Джон на правах командира принял безапелляционное решение:
— Едем. Все равно это почти по дороге, а повезет — так и под крышей переночуем.
Он не стал высказывать еще одну промелькнувшую у него мысль: независимо от их желания это странное существо — Хранитель леса, вероятно, в любом случае приведет их туда, куда сочтет нужным.
— Не могу не отметить еще раз ваше благоразумие, сэр, — благосклонно заметил полуэльф. — Следуйте за мной, смертные, и не бойтесь — ваши скакуны не оступятся, пока я веду вас, даже в самом безнадежном мраке…
— Смертные? Ты на что намекаешь, нечистый?! — взвился Бен.
— О Вседержитель и его возлюбленные чада! — всплеснул руками полуэльф. — Как же мне вас называть? Вы — люди, смертные, мы — существа, материальные лишь отчасти, живые по-вашему, лишь условно, стало быть, и смерти в вашем понимании мы не подлежим. В этом основная разница между нами, грязнуля. Поэтому мы вас так и называем: смертные, — последнее слово он произнес с растяжкой, как ребенку. — Все понял, неряха?
Постоянные обзывательства полуэльфа явно бесили Бенджамина, но и в ярости он понимал, что будет выглядеть глупо, если после своих страшных подозрений станет цепляться и мелочам. Его мелко трясло. Джон поспешил прийти на помощь:
— Не сердись на моих спутников, о Хранитель леса, их непонимание проистекает от незнания. Но и тебя я прошу быть сдержаннее на язык, дабы не провоцировать их вспыльчивость, взываю к твоей мудрости веков. Все, ребята, хватит, — добавил он, повернувшись к товарищам. — Нужно ехать, если мы не хотим проторчать здесь до утра.
Люди посмотрели на Джона с уважением, полуэльф тоже изобразил похожее чувство (хотя от Рэдхэнда не укрылись веселые искорки в его глазах; но что за беда? — не подлежало сомнению, что это именно озорное веселье, а не злобная насмешка), после чего, признав, что не может отказать столь мудрому собеседнику, он уверенно затопал вперед.
Смеркалось. В небе загорались первые звезды, нежно розовел закат, лаская редкие пушистые облачка. Странное дело — у полуэльфа не было никаких источников света, но в его присутствии темнота как будто становилась прозрачной, совершенно не затрудняя дороги.
Изабелла с интересом оглядывалась по сторонам. Гарри держался настороже, но видно было, что и его души коснулась сказочность момента. Только Бен продолжал беззвучно кипятиться: до него дошло, какой на самом деле была связь между его руганью и спотыканием лошади.
Дорога вышла на удивление короткой. Шагов через пятьдесят за холмом обнаружилась широкая оленья тропа. По ней проехали не больше ста шагов, потом свернули и примерно столько же прошли по пологому откосу. Расступившиеся заросли открыли бревенчатую хижину, крытую дерном. В единственном окошке горел свет, а на низеньком крылечке стоял, опираясь на посох, просто одетый старец благообразного вида с фонарем в руках.
— Как нам тебя называть, проводник? — запоздало поинтересовался Джон. — Если, конечно, у тебя есть имя.
— А как же нет? Без имен нам нельзя. Настоящего не скажу, и не надейся, храбрый рыцарь, а прозвищем поделюсь. Можешь называть меня Пином. Твое же имя мне известно, так что не трудись.
— Хорошо, — не слишком удивляясь, согласился Джон. — Но вот скажи мне, Пин, из каких соображений ты устроил этот концерт практически у самого порога?
Полуэльф с улыбкой пожал плечами:
— Да так… Очень уж надоела брань этого рубаки. Он ведь все равно имел в виду меня, хотя и не знал этого.
Когда они подъехали к крыльцу, старик спустился навстречу:
— Приветствую вас, путники! Приветствую и приглашаю отдохнуть под кровом моего жилища. Я давно ждал вас.
— Не вас ли называют Финном? — спросил Джон, спешиваясь.
— Совершенно верно, молодой Рэдхэнд, совершенно верно. Только прошу тебя, не говори мне «вы». Я хоть и стар, но не до раздвоения личности. Оставьте коней на попечение Пина — он их устроит, и проходите в дом.
На миг Джона охватило чувство, будто он спит. Ну в самом деле, как принять всерьез, что он, нормальный (или уже давно ненормальный?) житель двадцать первого века, едет сражаться с драконом, а по дороге позколяет какому-то лесному духу увлечь себя к хижине друида, затворника, волхва, может быть даже колдуна? Но длилось это недолго. Наверное, он начал привыкать…
Убранство хижины было скромным: очаг, сложенный из обмазанных речной глиной камней, добротный стол, табурет и две лавки подле него, еще одна вдоль стены — вот и вся меблировка. На противоположной стене висел крест, под ним в углу притулилась полка с двумя книгами — церковными, судя по золоченым распятиям на корешках. В очаге тлели угли, над столом горел светец, а на столе ждал ужин на соответствующее количество персон.
— Садитесь, уважаемые, подкрепите силы с дороги, отдохните.
Все в хижине было чисто и опрятно, сам старик вызывал определенную симпатию, однако спутники Джона не спешили расслабляться. Джону вспомнились многочисленные легенды о видениях, насылаемых нечистью: в них злым силам ничего не стоило создать подобную привлекательную иллюзию. Что не вписывалось в фольклорные представления — так это наличие Библии и креста. По лицам товарищей Джон видел, что их одолевают сомнения.
От старика Финна они тоже не укрылись. Когда гости чинно расселись за столом, даже не думая прикасаться к еде (никому не улыбалось обнаружить впоследствии, что они жевали лягушек и сушеных пауков), он произнес по-английски:
— Возблагодарим Господа нашего Иисуса Христа за прожитый день. Вседержитель, прости нам прегрешения наши. Благослови сей стол и сии яства, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.
Широким жестом перекрестив стол, Финн продолжил:
— Помолимся, — и, когда все встали, молитвенно сложив руки, но еще бросая недоверчивые взоры, начал читать уже на латыни: «Pater noster…»
Звучный голос его ни разу не осекся. После такой демонстрации питать сомнения было бы глупым упрямством, и все же Джон приметил, что, перед тем как взяться за еду, его товарищи украдкой прошептали краткие молитвы и осенили блюда крестным знамением.
По случаю постного дня мяса на столе не оказалось. Была, однако же, рыба вареная и копченая, был грибной суп, были грибы жареные, было какое-то восхитительное ягодное варево, были орехи в меду липовом и цветочном… Доверие путешественников к Финну быстро росло. Уплетая угощение, Джон лишний раз осмотрел обиталище старика. Теперь приметил он и нехитрую рыболойную снасть в углу, но ни силков, ни какого-либо еще охотничьего снаряжения не обнаружил. Да и то, хозяину на вид больше семидесяти, куда уж тут с луком бегать по чащобе? Хотя, надо сказать, он неплохо сохранился.
Когда пришло время отвалиться от столешницы, Джон приступил к разговору. В сказочной обстановке и говорить хотелось как-нибудь этак, и неожиданно для себя он начал:
— Благодарствуй, хозяин. Уважил, накормил ты нас досыта, благослови тебя Бог за щедрость твою. Но не ответишь ли, какой судьбе ты обязан тем, что живешь в этой глуши?
— Да какая же глушь, господин мой рыцарь? — усмехнулся старик. — Тут многие живут. За ручьем, мили две-три, мои сынки обосновались, миль пять за оврагом — племянник. Потом еще внучка с мужем — полдня на север. А там, западнее, и Боб Ворчун живет, хороший охотник, только нелюдимый он. Но семья у него большая, не чета моей. Так что живут здесь люди, сэр, ежели всех не спеша посчитать, так, пожалуй, десятка два наберется. — Судя по лицу, какое-то время он всерьез обдумывал, не взяться ли считать прямо сейчас, так уж ему приглянулась эта идея, но он поборол искушение и вновь обратился к гостям: — А судьба тут у всех простая. Не захотели под Висельником жить, вот и подались от него. Англия, храни ее Господь, большая, места на всех хватит. Ты, внучка, не обижайся на старика, я, так вышло, знаю, кем тебе Висельник приходился, но это теперь уже дело давнее. Не поладили мы с ним тогда… теперь уж и вспоминать нечего. Так люди, господин мой рыцарь, везде живут. Хотя, не спорю, близ горы их поменьше, чем, к примеру, в Солсбери, но и не как в пустыне. Да и кроме людей тут много кого живет.
— Например? — поинтересовался Джон.
— Например, Пин, — ответил старик, — и его многочисленная родня. Эльфы их много после себя оставили. Только об этом, милостивые государи, вам лучше не со мной поговорить.
— А с кем же? С Пином?
— Ну, если времени не жалко, можете и с ним, — улыбнулся Финн. — А лучше немного обождите, скоро ко мне придет еще один гость, вот он особенно хотел с вами свидеться. Дело у него к вам очень важное.
— Что это за человек?
Финн, слегка помявшись, решил начать издалека:
— Вы все, я вижу, люди крещеные, в Бога верующие непреклонно, в Спасителя нашего и волю Его. С Провидением не спорящие, в замыслах Творца не сомневающиеся. И за то одаренные свыше разумом да рассудительностью. Гость мой, он, как бы сказать, не совсем человек, даже совсем не человек. Однако и с тем же Пином у него мало общего…
— Милорд, — зашевелился Бен, — да ведь он сознаётся, что в засаду нас заманил. Сам-то он человек, а вот прислуживает, поди, чудовищам лесным! Накормил нас, а теперь самих скормить, хочет!
— Стыдись, воин! — нахмурился Финн. — Были бы мне нужны ваши головы, я бы тянуть не стал. Тот, кто ищет встречи с вами, — эльф. Возможно, последний на земле. И у него к вам действительно очень важное дело. По его просьбе я и попросил Пина привести вас сюда.
— А откуда ты вообще узнал про нас? — спросила Изабелла.
— Граф не рассказывал вам про эти земли, про то, что в них до сих пор живет Первозданная Сила? Когда я пришел сюда, я был обычным человеком. Но с годами стал видеть сны о будущем.
— Ладно, положим, у эльфа к нам разговор, — сказал Джон, отказавшись от «сказочного» стиля, которого никто не воспринял. — Но ответь, Финн, нам-то есть ли нужда встречаться с этим эльфом?
— Еще большая.
В этот момент дверь отворилась. Путники напряглись, но это был всего лишь Пин, слегка запыхавшийся, малость запылившийся, зато на вид довольный, как кот, удачно провернувший дельце с баночкой сметаны.
— Все в порядке, Финн, он скоро придет, — объявил он, без церемоний подсаживаясь к столу между стариком и Бенджамином. Удивленная Изабелла посмотрела на него, потом на распятие, на старика и снова на Пина.
Без труда проследив ее взгляд, Финн пояснил:
— Эльфиниты, как и их создатели и собратья, не страшатся креста, потому что не относятся к силам Тьмы и с нечистью ничего общего не имеют.
Пин, уже набравший полный рот орехов с медом, чуть не поперхнулся:
— Финн, эти неумойки опять называли меня нечистым?
— Нет-нет, дружище, ну что ты. Просто я кое-что рассказывал почтенным гостям об истории нашего края.
— Угу, и опять обозвал меня эльфийской безделушкой?
— Ох и злопамятный же ты, — вздохнул старик. — Ну ведь я уже сто раз извинялся.
— Ничего не сто, только семьдесят шесть — я считал.
— Для пяти лет достаточно.
— Как сказать, — пожал плечами Пин и, не забывая отправлять себе в рот новые порции орехов, обратился к гостям: — Финн у нас неглупый, но как пойдет про мой народ рассказывать, так против воли соврет. Его послушать, получается, что эльфы очень любили резьбу по дереву и вот однажды настрогали нас из всяких там сучков да еловых шишек. А мы сами на свет появились, сами — ну то есть с дозволения Вседержителя, конечно, но сами по себе. Другое дело, что эльфы, восхитившись новым творением Вседержителя, взяли нас под опеку, стали за нами ухаживать, учить различным премудростям и древним тайнам природы…
Финну явно было что заметить, по одним только смешинкам в глазах становилось ясно, что спор о происхождении эльфинитов они ведут уже давно и яростно, но присутствие посторонних заставило старика сдержаться, ограничившись ни к чему не обязывающим покачиванием сединами.
Присмотревшись к Пину повнимательнее, Джон, между прочим, подумал, что для этого спора есть все основания. Как бы там все ни обстояло на самом деле, облик эльфинита неизбежно наталкивал на мысли о его родстве с упомянутыми сучками и шишками. Это удивительное существо, ростом едва ли больше трех футов, во всем вроде бы подобное человеку, сильно напоминало толкиеновских онтов, только в миниатюре. Кожа вроде бы похожая на гладкую рябиновую кору, глаза цвета березовой листвы после дождя в летний полдень, темная с прозеленью шевелюра и окладистая борода, изрядно смахивавшая на занавеси мха в глухом бору… С виду неказистый, Пин был подвижен, даже ловок, и подвижным было его лицо, хотя, несомненно, в его очертаниях и угадывалось сходство с тугой и смолистой сосновой шишкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86