Царица Фей спросила: «А если бы ты был один-одинешенек, пошел бы?» Артур, не задумываясь, дал положительный ответ. И тогда Фея сказала: «Иди, и пусть с тобой пойдут только те, кто сам не захочет оставлять тебя одного». Артур послушался совета и в итоге оказался предводителем, наверное, самой маленькой армии в истории Британии, но зато и самой храброй. Коварные пикты не устояли перед ее натиском, отступили к побережью и были сброшены в бурные волны моря мечами королевского отряда; магия их рассеялась, черное колдовство навсегда исчезло с английских земель, народ зажил спокойно и счастливо; король Артур вернулся к фэйри, чтобы поблагодарить Царицу за мудрый совет, однако вместо замка нашел только осевший холм. На холме сидел одинокий эльф и коротал время, играя на флейте. Завидев Артура, он поднялся на ноги со словами: «Не расстраивайся, что не поблагодарил Царицу сейчас словом, придет время — отблагодаришь делом». После чего исчез в высокой траве.
В общем, «пустячок» получился длинный и с явным намеком на продолжение. Изабелла сразу это поняла.
— А что было дальше? — благоговейным шепотом спросила она, потянув Гарри за рукав.
Джон поймал себя на том, что испытывает нечто вроде ревности.
— Ну дальше я пока не написал… Но, наверное, скоро смогу спеть, — заулыбался Гарри, искоса поглядывая на Джона.
— Прекрасно, — сказал тот. — Я сомневаюсь, что твои вирши могли бы попасть на страницы хрестоматий по литературе Средневековья, но, честно сказать, мне очень понравилось.
Во взоре Гарри появилось спокойное удовольствие старика который сидит перед своим домом в тени дерева, посаженного им в годы буйной молодости, и, потягивая эль, любуется правнуками.
— У вас так не поют? — прозорливо спросил он.
— Нет.
— А как?
— Спой нам что-нибудь из ваших песен, Джон, — тут же загорелась Изабелла.
— Да я и петь-то толком не умею, — попытался отмахнуться Рэдхэнд.
— Быть не может! — твердо заявила Изабелла.
— Не могу в это поверить, сэр, — поддержал ее Гарри.
Джону ничего не оставалось, как только вздохнуть. Похоже, над ним довлели средневековые представления о совершенстве: если уж человек хорош, то он хорош во всем. Мир староанглийских аборигенов предельно прост в своем четком разделении на прекрасное и отвратительное, на добро и зло. Квазимодо здесь уже не место, как не место вообще никакой половинчатости добродетелей и дарований.
Тем более если речь идет о человеке из пророчества.
— Ну что ж, сами напросились, — честно предупредил Джон.
Он, конечно, не был вокальной бездарностью, однако привык строго относиться к своим способностям и отговаривался не только из вежливости.
Проблемы возникли с выбором репертуара. От нежно любимой Джоном ливерпульской четверки пришлось отказаться: «Yesterday» слушатели с первых слов оценили как песню глупую настолько, что даже шотландцы постыдились бы ее исполнять. Пожалуй, если бы не авторитет человека из пророчества, они могли решить, что молодой Рэдхэнд издевается. Но обошлось, Изабелла сказала, что это, наверное, была песня-шутка. Скрепя сердце Джон согласился.
Романс «Гори, гори, моя звезда» в вольном переводе, кажется, понравился, но произвел тяжелое впечатление. Аудитория Джона попросту не умела относиться к поэзии отстраненно. Каждый воспринял романс по-своему, и мысли их читались на лицах как неоновые вывески. Гарри подумал о судьбе Бенджамина и приуныл, Изабелла решила, что Джон спел о себе, и ей сделалось тревожно за великого воина.
Окончание поэтического вечера было неожиданным и малоприятным. Пока Джон мучительно пытался вспомнить что-нибудь жизнеутверждающее, из-за костра донесся недовольный голос Бена:
— Вы сегодня спать собираетесь?
Так и слышалось за его словами: «Не дадут человеку выспаться перед смертью». Всем стало неловко, особенно Гарри, который покраснел пуще осеннего листа и стал бормотать извинения.
— Дай же ты мне отдохнуть, — страдальчески отозвался Бен и заворочался, устраиваясь поудобнее.
Ночь прошла спокойно. В положенное время Изабелла разбудила Джона, торжественно вернув ему часы, и он честно бродил по берегу, борясь со сном и отчаянно зевая. По счастью, все было тихо. Лес отдыхал.
Третьим дежурил Гарри. Специально для него потребовалась еще одна короткая лекция по пользованию часами, которые он принял с детски сияющим лицом. Проснувшись утром, Джон понял, что добродушный гигант отстоял на страже вместе со своей еще и вахту Бена.
Утро выдалось туманное, свежее. Позавтракали быстро — кислая физиономия Бена не способствовала улучшению аппетита. Потом оседлали коней и тронулись в путь.
Кажется, Цезарь уже совершенно привык к новому седоку, и молодой граф не раз с удивлением отмечал, что конь слушается его еще до того, как он возьмется за поводья. Чащоба кончилась, вокруг опять пошли перелески, перемежаемые полянами, ручьями, оврагами. Впереди уже отчетливо были видны склоны Драконовой горы.
Сегодня решили сбавить скорость, чтобы не загонять коней. Верховая прогулка располагала к беседе, однако разговоры не клеились. И виновником этого, как не без удивления обнаружил Джон, был Бенджамин. Он оставался по-прежнему неулыбчив, но не хмур, как в предыдущие дни, а скорее самоуглублен и старательно безразличен ко всему вокруг. Одно лишь выражение его лица камнем ложилось на душу, перекрывая любые речи.
В полдень путники остановились на обед. Широко зевая Гарри принес котелок ключевой воды и едва не опрокинул его в костер.
— Зря ты не выспался, — заметил ему Джон. — А ну как что-нибудь случится — много ли будет от тебя проку?
— Не сомневайтесь во мне, сэр Джон! — тотчас выпрямился Гарри, расправляя плечи и подавляя очередной зевок. — Это я просто так, а вообще я всегда готов к бою. Мне доводилось дра-а-а… — Он так и не удержался, сладко зевнул и закончил: — Даже после двух бессонных ночей подряд!
— Правда? И сколько комаров ты завалил? — поинтересовалась Изабелла, насыпая в похлебку приправы.
Гарри улыбнулся и ответил с достоинством:
— Мои противники, о насмешница, были намного крупнее комаров.
— Неужели мышки? — ужаснулась Изабелла и картинно прижала ладони к щекам.
— Противная девчонка, я даже не стану снисходить до спора с тобой!
— Понимаю, — кивнула девушка с самым серьезным видом, — мыши — это все-таки уже слишком… Кто же у нас еще крупнее комара?
— Сэр Джон, а позволите ли вы мне надрать ей уши? В воспитательных целях и для поднятия боевого духа.
Молодой граф пожал плечами:
— Кажется, никаких особых причин отказывать нет.
— Ну вот еще! А как я должна обед готовить?
— Уши здесь ни при чем, насколько я знаю, — сказал Джон и сунул в рот травинку.
— Ну, сэр, от тебя я такого не ожидала, — пискнула Изабелла, прячась за его спину: Гарри, конечно, потянулся к ней, улыбаясь во весь рот, но кто его знает, с такой-то силищей, пожалуй, и в шутку может ушей лишить.
Но атака Гарри оборвалась очередным мощнейшим зевком.
— Костер задуешь, медведь, — хихикнула Изабелла.
— Сэр Джон прав, тебе следовало поспать, — подал голос Бен, до этого полулежавший на земле тихо и неподвижно. — Все равно никто бы на нас не напал, сам знаешь. Судьбу не изменить.
После его замечания веселье улетучилось как дым. Изабелла вернулась к стряпне, а Гарри почему-то перестал зевать. Джон вдруг понял, что закипает.
Дождавшись, когда после обеда Бенджамин отойдет в сторонку, он выждал чуть-чуть и отправился следом — как раз перехватил шагах в двадцати от лагеря, возле густой поросли.
— Бен, задержись-ка.
— Слушаю вас, сэр, — замер тот.
Однако настоящего внимания в нем не было заметно. Независимая поза, не совсем подходящая для разговора с господином, туманный взгляд в какую-то невидимую точку за левым плечом Джона… Молодой граф осознал, что именно так всегда представлял себе Чайльд Гарольда.
Вопиющее несоответствие эпохе… Ничего, сейчас исправим.
— Скажи мне, только честно: где ты наслушался баек про свою судьбу?
— Но… мне поведал о ней дух… Дух, призванный сэром Томасом из грядущего, — удивленно воззрился на него Бенджамин. — Это не байки, это пророчество.
— Да, я понимаю, — согласился Джон. — Дух из грядущего. Но он только дух. А кто здесь человек из грядущего?
— Вы, сэр.
— Правильно. А кто исполняет пророчество, дух или я?
— Вы, сэр…
— Значит, кто важнее?
Бен поразмышлял, взвешивая все «за» и «против», и предположил:
— Вы, сэр?
— Совершенно верно. Я. И вот я тебе говорю: забудь о предсказанной тебе смерти. Ее не будет.
— Но, сэр…
— Я сказал! — со сталью в голосе заявил Джон. — Не будет никаких смертей. Никто из нас не умрет.
На лице Бенджамина надежда боролась с недоверием. Джрн терпеливо ждал, что победит.
— Но, сэр, разве вы не говорили Гарри, что будущее туманно?
— Оно немного прояснилось. Как я сказал, так и будет.
Бен еще помолчал, а потом пробормотал, потупив взор:
— Спасибо, сэр.
— Не за что. Ладно, иди к костру, а я поразмышляю о грядущем.
Кажется, получилось. Джон углубился в подлесок, бессмысленно шаря глазами по сторонам. Ему хотелось побыть одному.
Как ни странно, на душе стало тяжело. Ну хорошо, цель достигнута: упаднических настроений в отряде больше не будет. Но сумеет ли он, граф Рэдхэнд, сдержать свое слово?
Предположения Джона строились на том, что смерть поджидает Бена у самой горы, в точке, помеченной на карте.
Но даже если он не ошибся, даже если у него получится спасти Бена — не приведет ли это к беде?
Джон не представлял себе, каким образом это может произойти, но понимал, что игры с судьбой — опасная забава. Петля времени, будь она неладна. Нарушение в установленном ходе событий ведет к непредсказуемым последствиям. Проклятье, все фантасты грядущего так уверенно твердят об этом, будто сами попадают в петли времени каждый уик-энд! Но шутки шутками, а тут есть над чем поломать голову.
Джон прислонился лбом к сосне. Теперь он отлично понимал призрака со всеми его недомолвками.
А что, если вместо Бена погибнет кто-то другой? А что, если смерть Бена — это самопожертвование ради спасения всего отряда? А что, если… даже сразу в голову не приходит, чем еще может обернуться это слово «если», но сердце подсказывало бесконечность возможных вариантов.
Джон не помнил, сколько времени провел наедине с лесом, но, видимо, немало: вернувшись, он обнаружил своих путников уже готовыми к дальнейшему пути. Мучительные, размышления, как и следовало ожидать, ни к чему не привели, в конце концов он заставил себя остановиться на единственно возможном выборе: положиться на судьбу, а там будь что будет. И немного (да что там, правду сказать, изрядно) позавидовал товарищам по оружию, которые к тому же самому выводу приходили кратчайшим путем. Уж они-то использовали отведенное на отдых время на сто процентов — и выглядели теперь куда свежее Джона, чувствовавшего себя выжатым лимоном.
Положительные стороны средневекового фатализма. Много ли вообще пользы от прогресса, если ради него приходится отказываться от душевного равновесия?
Джон постарался придать себе бодрое выражение лица и оседлал Цезаря. Умная животина скосила на него глаз, в котором молодому графу померещились ироничные искорки.
— Трогаем!
И снова поплыли за спину перелески, ручьи и овражки. Глядя вперед, Джон вдруг понял, что Драконова гора заметно увеличилась в размерах со вчерашнего дня.
Ехали двумя парами: впереди Бен и Гарри, за ними Джон с Изабеллой. Несмотря на достаточно однообразный пейзаж, девушка не уставала глазеть по сторонам, словно хотела на всю жизнь запомнить каждую веточку на дереве. Она почти физически ощущала свою причастность к миру легенд и преданий, и похоже было, что ей этого вполне хватает для счастья.
«Как мы это назовем, благородные сэры? — подумал Джон. — Средневековый романтизм?»
Это было в принципе очень мило, но Джона не тянуло умиляться.
Что радовало, так это перемена в Бенджамине. Только сейчас молодой граф понял, что до сих пор по-настоящему не видел этого человека. Еще сохраняя некоторую отстраненность, он то мурлыкал фривольные песенки, то подшучивал над Гарри, то принимался рассказывать истории без начала и конца.
— …Вы не смотрите, что наш Гарри так и норовит уснуть в седле. Сейчас в это трудно поверить, но было время, когда он изрядно побаивался лошадей.
— Бен, что ты несешь?
— Гарри, тебе не следует стесняться: что было, то прошло. А я собираюсь всего лишь воздать должное твоей храбрости. Ведь только истинный герой способен преодолеть тот животный ужас, который накатывал на тебя, стоило кому-нибудь всхрапнуть в десяти ярдах.
Изабелла покатилась со смеху. Джон деликатно улыбнулся и стал с удвоенным вниманием осматривать окрестности.
— Бен, клянусь, если ты не заткнешься, на ближайшем привале я устрою тебе взбучку.
— Гарри, с каких это пор чувство справедливости изменило тебе? — изумился Бенджамин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86