На бледном лице одна за другой сменялись гримасы: вот он зловеще усмехнулся, затем нахмурился, тонкие брови еще не успели сойтись на переносице, как тут же в изумлении взлетели вверх и вновь губы растянулись в усмешке. Принц терпеливо ждал. Чем дольше он наблюдал этот странный мимический танец, тем тревожней у него становилось на душе. Ему казалось, что сейчас, в этот самый момент Чилам решает его судьбу, и от этой мысли принца охватил озноб.
– Ты ещё здесь? – прорицатель выглядел так, словно только что проснулся.
– Ты приказал остаться, Великий.
– Ступай, – юноша вяло махнул. – Я позову тебя вскоре, а сейчас ступай.
Грег поднялся с помощью раба и, пятясь назад, выскользнул из зала. Как только за ним закрылись двери, Чилам хлопнул в ладоши.
– Приведите Ойбу, – распорядился он. – И передайте ему, чтобы он не спешил отдавать долг чести – я уже всё знаю. Он ещё успеет исправить свою оплошность.
Юр вынырнул из забытья стремительно, рывком – как мальчишкой выныривал с глубины после прыжка со скалы. Сознание и память вернулись тоже рывком. Он попытался встать, но сидящий рядом с ним на корточках сухощавый, словно клубок жил, человек ткнул его пальцем под ложечку, лишив на некоторое время возможности двигаться.
– Не дёргайся. Мы не враги, – прошелестел тихий бесстрастный голос.
Человек показался Юру знакомым, но в голове был такой сумбур и хаос, что лис решительно отбросил желание разобраться в этой части своих воспоминаний. Главным сейчас было другое: он вспомнил! Вспомнил о суомах, о принце, о странном поведении Вейджа, о том, как пришёл проведать вора. Он вспомнил всё! Но эти разрозненные фрагменты никак не хотели складываться в общую картину.
– Мы не враги, – повторил человек.
– Тебя зовут Марн, – внезапно сказал Юр. – Ты один из стражников, что ухаживали за мной в трюме.
– Он вампир, – раздался второй голос. Человек, сидевшей у каменной стены, поднялся, и вышел из тени. Мозаичная картинка в сознании Юра пришла в движение. – А я…
– Оборотень, – закончил за него лис. – Вор тебя хорошо описал, Винс.
– Память к тебе вернулась, – удовлетворенно произнёс оборотень.
– Как ты это сделал?
– Неважно, – отмахнулся оборотень. – Не о том спрашиваешь.
– Мы в империи?
Винс молча кивнул. Юр хотел спросить ещё что-то важное, но мысль постоянно ускользала.
– У нас мало времени, – напомнил вампир.
Юр взглянул на него.
– Где остальные? – требовательно спросил он.
– Погибли, – ответил за Марна оборотень.
– Как?
– Когда мы уходили, вампир поджёг корабль. Теперь салийцы будут считать нас погибшими. А если всё же что-то заподозрят, то им сначала придётся искать нас среди живых, потом среди мёртвых, трупы которых ещё нужно выловить в море, затем, когда не найдут и там, начнут прочесывать береговую линию – всё это даст нам несколько часов.
Юр вспомнил покрытое шрамами лицо Зонга, вспомнил его голос, так похожий на голос отца, вспомнил неунывающего Листвига, который не перестал шутить даже после того, как охранники избили его цепью.
– Не жалко? – бесцветным голосом спросил он.
– Неизбежные жертвы, – безразлично хмыкнул оборотень. – Мы все умрём, лис. Это не страшно. Страшно – когда случайно и бесцельно, а их смерти во благо.
– А кто дал тебе право решать?
– Ты хочешь попробовать отнять у меня это право? – усмехнулся оборотень. – Сможешь?
Лис промолчал.
– Посла тоже убили вы? – утвердительно спросил он. – Зачем?
– А ты сам ещё не догадался? Подумай, лис, – прищурился Винс.
– Чтобы проникнуть в империю.
– Правильно, – согласился оборотень. – В составе официальной делегации сделать это гораздо проще. Нужен был только повод, и мы его создали. Это была единственная возможность проникнуть в саму империю, а не на острова Скорби.
– А вора зачем подставили? И меня?
– Убийца, причём обязательно живой, нужен был в любом случае – иначе салийцы, по своему обыкновению, высадили бы неверных на островах. А так – они отправили вора в империю, и не просто в империю, а во дворец Чилама. Он, кстати, прямо над нами. Убийцу нужно допросить, но сейчас он в коме и вывести из неё его сможет только Чилам.
– Чилам?
– Прорицатель, – пояснил оборотень. – Салийцы поклоняются ему как богу, а какой бог не умеет врачевать?
– И он сможет вылечить вора?
– Кое-что он умеет, – уклончиво ответил Винс.
– Но тогда он всё расскажет, в том числе и о тебе.
– Он ничего не знает, а сказка про оборотней вряд ли заинтересует салийцев. Но слушать его будут внимательно, и прежде всего – принц Грег, который находится у него в «гостях».
Юр лихорадочно обдумывал услышанное. Теперь каждый кусочек мозаики встал на своё место: картинка получилась чёткой, примитивно простой и отвратительной…
– Значит, Вейдж знал всё с самого начала, – прошептал он.
Оборотень промолчал.
– Ты всё просчитал, нелюдь… Не по-людски просчитал, да… – произнёс Юр, глядя ему в глаза. – Вот только я-то тебе зачем, а? Не тебе даже – а вам?
– Эти катакомбы расположены под дворцом Чилама. Где-то есть выход в подвалы, но найти его почти невозможно. Ты возьмешь след вора и выведешь нас.
– Лиса невозможно принудить взять след, – медленно произнёс Юр. – Что если я откажусь?
– Почему?
– Да просто потому, что я не скотина, которую ведут на бойню!!
– Не откажешься! Ты ведь лис – государев человек! Подумай: то, что мы делаем – на благо Грайвора. Вы, лисы, не за признание и награды служите, а потому что иначе не можете. Так устроены…
– А тебе, нелюдь, какой интерес?
– Если Грег займёт престол – Грайвор под Салию отойдёт. Объяснить, что произойдёт дальше? – жёстко спросил оборотень.
– Война…
– Не просто война, – покачал головой Винс. – Начнётся хаос, как во времена Великой смуты. Погибнут сотни и сотни тысяч людей. Города, да что там города – государства будут стёрты с лица земли. Ты этого хочешь, лис? – Оборотень повысил голос: – Или, может, ты думаешь, что сумеешь выжить? Может, надеешься, что сумеешь найти укромный уголок, где вдали от всего этого ужаса станешь мирно воспитывать своих детей?
– Замолчи! – зло прервал его Юр. – Я встану на след, – уже спокойнее добавил он.
– У тебя нет другого выхода, лис, – кивнул оборотень. – Ты просчитан. – Он повернулся к вампиру. – Спи, Марн, береги силы. Скоро они тебе понадобятся. Спи, а я покараулю.
Вампир молча поднялся и ушёл в дальний угол пещеры – там было совсем темно, и Юр не видел, как он укладывается спать, и – что уже не показалось ему странным – не слышал тоже. Оборотень снова сел у стены, обхватив ноги сцепленными в замок руками. Юр поднялся, потянулся и несколькими движениями размял одеревеневшее тело. Винс некоторое время наблюдал за ним, а потом легонько хлопнул ладонью по сумкам.
– Садись, лис, подкрепись немного, – он вынул флягу с водой и ломоть хлеба с вяленым мясом.
– Он же сказал, – лис мотнул головой в угол, где улёгся вампир, – что у нас мало времени.
– Пара часов есть. Ешь давай!
Юр некоторое время молча сидел и жевал, снова и снова прокручивая в голове услышанное. Всё билось, всё было в цвет. Почти всё…
– Зонг говорил, что на корабле, включая меня, было пятеро грайворцев, плюс ещё вор. А ты? Откуда ты взялся?
– Ты ведь знал Риксуса? – с грустью спросил оборотень и, дождавшись кивка, продолжил: – Вот и я его знал. Очень хорошо знал…
Грайвор
Западное приграничье
тридцать лет до описываемых событий…
…Он едва успел отпрянуть: мощные челюсти клацнули и в лицо пахнуло смрадом звериной глотки. Мальчуган упал на пол и торопливо отполз от окна. Он слышал, как тварь рухнула на землю после высокого прыжка, как после этого вновь встала на задние лапы и завыла, яростно царапая острыми когтями тяжелые бревна. Её вой тут же подхватила вся стая. Этот звук был везде, и от него не было спасения. Ребёнок заткнул уши, но он всё равно проник в мозг, расплавленным оловом просочившись между пальцев. «Не могу! – зарыдал мальчишка и, обхватив голову, стал кататься по полу. – Я больше не могу!». Вой стих также внезапно, как и начался. Некоторое время мальчик лежал без движения. Его истощённое тело было сплошь покрыто ссадинами и синяками. Вот уже трое суток он пытался выбраться из дома, но не мог этого сделать: снаружи ожидала смерть. Страшная, беспощадная, неизбежная и непонятная.
– Ты ещё жив? – крикнул старик.
Мальчик подполз к окну, но не рискнул выглянуть.
– Выпусти меня! – сквозь слёзы закричал он. – Прошу тебя, выпусти!
– А кто тебя держит? Ты сам запер дверь изнутри. Открывай и выходи. Небось, проголодался за три-то дня? И пить наверно хочешь, а? Хочешь ведь?
– Убери этих тварей! – заплакал мальчишка. – Шауром заклинаю, убери-и-и-и!!
– Э-э, нет, – зло засмеялся старик. – То братья наши с тобой меньшие, и обижать их не стоит. Они ведь тоже кушать хотят, и человечина им в самую пору. А ты не бойся, выходи, тебя-то они не тронут – ты же оборотень.
– Человек я! – в который раз прокричал мальчишка. – Выпусти!!
– Ну, раз человек, сиди дальше, – презрительно бросил старик. – Подохнешь – скормлю зверям.
– Ты же сам меня спас! Сам! Зачем, если теперь убить хочешь?
– Так я ж не человека спасал, а оборотня несмышленого из болота вытаскивал. Оборотня, что, почуяв опасность, сбежал из деревни за час до того, как её сожгли огненные братья. Оборотня, который бежал так быстро, что даже не успел предупредить своих родных об опасности. Нелюдь ты, Винс, нелюдь! Запомни это и смирись! Стань оборотнем окончательно или умри!
– Как?! – в отчаянии крикнул мальчик.
– Сам догадайся! Тут я тебе не помощник! Зверюшки человека чуют, вот и думай! Одежонку-то, небось, уже скинул? Ну и как, помогло? – ехидно поинтересовался старик.
В ответ раздался истошный детский крик, похожий на звериный вой, и стая тут же откликнулась, подхватив его и умножив.
Старик довольно усмехнулся и подбросил в костёр ещё несколько сучьев. Огонь полыхнул и выплеснул в небо сноп искр, которые шлейфом взметнулись к мерцающей равнодушным светом полной луне.
Предрассветный туман уже стелился по кочкам, смешиваясь с дымом догорающего костра, когда в полной тишине раздался скрип несмазанных петель. Из дома, испуганно озираясь, вышел мальчик. Он сделал пару шагов и, зажмурив глаза, замер. Тотчас из-за угла к нему выметнулась огромная тень, но, не преодолев и полпути, остановилась; потоптавшись немного на месте, она вернулась обратно. Мальчик несмело открыл глаза. По его щекам текли слёзы.
– Ты кто? – спросил старик, когда он присел у костра.
– Меня зовут Риксус, – всхлипнул мальчик. – Я жил в той же деревне, что и Винс. Мы дружили. Но я умер три года назад от медянки. Я умер…
– Здравствуй, Риксус, – тихо сказал старик. – Ты снова родился. Теперь ты будешь часто умирать, но и возрождаться тоже…
Глава 18
День шестой
Грайвор
Первый час после Полуночной службы
Кучер натянул поводья, сдерживая и без того медленную поступь четвёрки, и карета стала осторожно вползать в узкий створ ворот. В последний момент один из её боковых фонарей всё же чиркнул по правой стойке, и в темноте раздался тихий звон разбитого стекла. Возница вздрогнул и втянул голову. По совести, в том не было его вины: восточные ворота использовались исключительно в хозяйственных целях, и там, где крестьянские телеги проезжали без особого труда, широкая гербовая карета едва смогла протиснуться.
Эта часть дворцового парка освещалась хуже: фонари вдоль аллей располагались не через десять шагов, как с западной стороны, а через все сорок. Впрочем, сегодня света хватало: многочисленные отблески факелов мерцали по всему парку. Казалось, что дворец охраняет чуть ли не вся городская стража, однако карету, после того как она миновала ворота, ни разу не остановили.
Тяжело качнувшись, экипаж остановился. Кучер соскочил с козел и помог хозяину выбраться из кареты. Эрр Новидж быстро осмотрелся по сторонам.
– Приведи носильщиков, – распорядился он.
Слуга кивнул и скрылся за дверью. Через некоторое время он вернулся с двумя дюжими работниками. Те споро выволокли из кареты тяжёлый кованый сундук.
– Осторожнее, олухи! – прикрикнул внешний министр, когда, замешкавшись в дверях, они чуть не уронили ношу.
– Куда нести? – натужно просипел один из носильщиков.
– Ко мне в кабинет, – распорядился Новидж. – Проследи! – кивнул он кучеру, который и без того уже вовсю покрикивал на пыхтящих слуг, всем своим видом изображая ревностное усердие.
Внешний министр ещё раз огляделся по сторонам и резво потрусил в сторону главного входа.
Сарн выглядел спокойным. Даже не просто спокойным, а немного заторможенным, как после побудки в неурочное время, когда порой невозможно сообразить: спишь ты или уже проснулся. Однако, на самом деле, на душе у него было тревожно. Ощущение, знакомое любому, кто хоть раз с замиранием сердца дожидался, когда, раздирая в клочья прозрачную тишину утреннего воздуха, раздастся зычный крик: «К бою!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50