Тебя больше не вспоминали.
– Интересно, с чего бы это мастерам на ярмарке вспоминать простого ученика?
Рон говорил небрежно, но сердце у него радостно екнуло. «Неужели Руджен все-таки рассказал?» – пронеслось у него в голове.
– Я и сам так подумал. Решил, вот, тебе передать.
– Спасибо.
Прошло еще три месяца. Наступила осень. За пять дней до осенней ярмарки в октябре, в выходной, во время обеда, глава чиросского цеха художников мастер Огэст встал со своего места и поднял руку. Зал замолк.
– Через три дня, как обычно, мастера и подмастерья уезжают на ярмарку в веселый город Андикрон. Но на этот раз они уезжают не одни. Об этом я и хочу объявить.
Над столами пронесся недоуменный шепот.
– В Чирос приезжал маг-подмастерье Руджен из Кэрол Тивендаля и нашел в одном из наших учеников способности к магии. И если будет на то его согласие, а в этом Руджен не сомневается, магическая школа забирает его.
В зале стояла гробовая тишина. Такое, похоже, случалось здесь не часто. У Рона все поплыло перед глазами. Друзья с недоверчивым изумлением смотрели на него.
– Этот ученик – Ронис Ворансон, – добавил Огэст. – И, поскольку Рон все время прибывания в нашем цехе славно трудился и изучил почти все секреты ремесла художника, наш совет постановил присвоить Ронису Ворансону звание подмастерье-чеканщик. С тем условием, конечно, что на новом месте он будет продолжать прилежно заниматься, чтобы оправдать присвоенное ему досрочно звание.
Зал взорвался аплодисментами. Рона хлопали по спине, поздравляли, желали удачи. Его захлестнули радость и страх новизны. Сердцу, казалось, стало тесно в груди, и Рон прерывисто вздохнул. Глаза его сияли. Но вслед за этим он почувствовал смущение, так как понимал, насколько он пока еще далек от нашивки подмастерья, которую ему прикрепил на грудь мастер Джарвис. Рон не любил благотворительности, и пообещал себе, что в ближайшем будущем он это положение исправит.
* * *
– Нет, где это видано – подмастерье в двенадцать лет!
– В двенадцать с половиной, – поправил Тима Рон.
– Ах ты, проходимец! – возмущенно говорил Пек.
Они с Катиленом присоединились к прощальной вечеринке, устроенной Роном и его друзьями из цеха художников. Действо происходило в их комнате.
– Итак, вместо того, чтобы гулять с друзьями, – Пек ударил себя кулаком в грудь, – вместо того, чтобы гулять с друзьями, он треплется со всякими волщебниками!
– Да, что-что, а трепаться не во-время он умеет, – проворчал Канди.
Художники прыснули, вспоминая первый день Рона в цехе. Когда стемнело, Рон проводил друзей до лесной тропинки.
– Да, не сидится тебе на месте, – вздохнул Катилен. – Слушай, Роне, – Пек остановился и повернулся к другу. – Когда бы тебе ни понадобилась помощь, ведь маги тоже иногда в ней нуждаются, ты всегда можешь расчитывать на меня.
– И на меня. – просто добавил Катилен.
– Спасибо. – прошептал Рон, провожая взглядом друзей, скрывшихся за поворотом тропинки.
* * *
Прошло почти три года с тех пор, как Рон в первый и последний раз видел Андикрон. Процессия из цеха выехала за день до ярмарки, с утра, но не раньше одиннадцати: неторопливые мастера копались долго. По пути нагнали вереницу повозок из других цехов. Рон уж совсем неожиданно встретил Ильзара, который ехал на ярмарку с женой и семилетней дочкой отдохнуть и развлечься. Во время остановки Рона пригласили в их повозку, и он с удовольствием присоединился к путешественникам, оставив Колиера со своей частью вещей на продажу (а она была немалой, Рон прихватил из цеха все, что имело хоть какую-то ценность). Слишком долго докучать Ильзару он не стал, и вскоре, отведав домашних пирожков его хозяйки, вернулся к себе.
Повозки тащились много медленней саней, и минуло целых пять часов, прежде, чем они въехали в предместья. Здесь экипажей было намного больше. Ехали крестьяне и ремесленники, мастера и подмастерья, женщины и дети; ехали покупать и продавать, работать и развлекаться, и все они, как и художники стремились занять места (по возможности, лучшие) в гостинице.
Было уже почти семь, и уже смеркалось, когда маленький караван, пробившись сквозь сутолоку, въехал через главные ворота в шумный и бурлящий Андикрон. После трех лет прибывания в глуши на Рона обрушилось море разнообразных звуков. Он, конечно бывал в Трис-Броке и Аулэйносе, но в первом он почти всегда сидел в мастерской, а во втором в те дни не было ярмарки.
В отличии от Трис-Брока, вынужденного защищаться от полисов и племен, городские стены Андикрона, как и Аулэйноса не стесняли роста города. Улицы были просторны, было много аллей и большой парк недалеко от центра. Почти все улицы были вымощены и чисты – в городе была канализация, а за грязь перед домом команы немедленно брали штраф с его владельца, причем половину денег они оставляли себе, что, конечно подхлестывало их рвение.
Только к вечеру все утряслось с гостиницей, товар частично выгрузили, а у повозок остались несколько подмастерьев – охранять.
За ужином Джарвис подозвал Рона и сказал ему:
– Пока я не забыл. Чтобы ты у меня послезавтра из гостиницы ни ногой! А то придут за тобой – поди, объясни им, где тебя искать!
– Я не попаду на ярмарку? – его лицо было таким разочарованным и страдальческим, что мастер смягчился. Расхохотавшись, он сказал:
– Ну, ладно, так уж и быть. До десяти часов погуляй, но потом чтобы вернулся, а то уши надеру! Рон не осмелился больше беспокоить мастера вопросами, но, вернувшись к своему столику, изложил ситуацию Колиеру, присовокупив:
– И когда же мне теперь торговать?
– Проклятье, как же мы об этом раньше не подумали!
Впрочем, Колиер не растерялся, и когда Рон ложился спать в верхней комнатушке подмастерьев, примчался с радостными вестями:
– Порядок, я договорился с ребятами, они меня подменят. Продадим твое барахло завтра. Только, чур, шестая часть – мне.
Рон охотно пообещал, но попросил объяснить подробнее.
– Мы, подмастерья, – начал Колиер, – должны завтра на площади и на главных улицах устанавливать наши прилавки, выкладывать часть товара, и, конечно, сторожить. Я вызвался сторожить ночью, а завтра меня подменит другой. Ярмарка, само собой, начинается послезавтра, но и накануне можно помаленьку торговать, на боковых улочках. Выручка будет, понятно, меньше, но не намного. Многие из тех, у кого дел невпроворот на ярмарке, гуляют завтра. Сядем где-нибудь на перекрестке и вмиг все распродадим.
Так и вышло. Ребята воспользовались старым трюком – сели в десяти шагах друг от друга и стали продавать одинаковый товар по разной цене. Покупатель, пройдя мимо дорогой вещи, часто покупает дешевую, чувствуя себя настоящим хитрецом. Продали почти все, а оставшееся Колиер забрал в счет шестой части. Теперь в активе Рона было пятнадцать золотых, два из которых он решил прокутить завтра же.
* * *
Поднялся он рано. Колиер решил сопроводить Рона в его утренней прогулке, а потом завалиться спать – ярмарка длилась три дня, время поторговать еще было. Сперва они остановились у ближайшего лотка с блинчиками и перекусили, запив нашедшимся в соседней лавке соком. Затем, не спеша, направились в сторону центра. К восьми часам ярмарка уже бурлила во-всю.
Рон приобрел себе два комплекта одежды, нарядную рубашку, непромокаемый плащ, а заодно и добротный рюкзак, чтобы все это сложить, ведь в старый мешок с трудом влезали остальные личные вещи Рона.
То и дело лакомясь фруктами и сластями, они стали обходить ювелиров и оружейников. У Рона оставалось лишь несколько серебряных монет, и он приобрел себе кинжал с изумрудом на ручке, хотя Колиер ворчал, что в цехе можно было достать не хуже и в два раза дешевле. Но сам он вдруг задержался у прилавка ювелира и через несколько минут протянул Рону цепочку с рубином.
– Это тебе от меня и всей нашей компании. – довольно улыбаясь, сообщил он. – Не поминай лихом!
Когда они возвратились в гостиницу, без четверти десять, их уже ждал подтянутый пожилой человек, одетый для ярмарки слишком скромно. Тем не менее, изысканность и добротность одежды, а твкже кольцо с алмазом на пальце, выдавало в нем значительное лицо. Рядом с гостем сидел Джарвис и угощал его элем. Тот не отказывался, хотя был несколько рассеян.
Увидев Рона с Колиером, старики поднялись, плащ на груди гостя распахнулся, и Рон увидел герб мастеров-офицеров, цеха, где учился Катилен. Рон удивился: Джани рассказывал ему, что офицеры на государственной службе предпочитают форму простых воинов. «Наверное, в праздник они надевают лучший герб», – подумал мальчик.
– Вот он, – произнес Джарвис.
– У меня здесь дела, и меня попросили отвести тебя во дворец. – строго сказал офицер.
– Прошу простить меня, мой господин. Вы долго ждали?
– Не больше пяти минут, – улыбнулся тот, удовлетворенный вежливостью мальчика.
– Я мигом, только захвачу вещи наверху.
Взглядом спросив разрешения, Рон стремглав взлетел по лестнице. За ним, поклонившись, побежал Колиер. Наверху друзья быстро простились, и спустился Рон уже один. Джарвис обнял его, и Рон со своим неразговорчивым спутником зашагал по праздничному Андикрону.
С трудом пробившись к воротам, офицер назвал пароль, и их незамедлительно пропустили. Рона отвели в столовую и велели оставаться там, сказав, что за ним пришлют. «А ведь я мог бы уйти отсюда без спросу. Ведь я теперь совершеннолетний», – весело подумал Рон. Впервые за эти несколько дней он осознал этот факт. Он – подмастерье и, значит, – свободен! Рон размышлял в таком духе часа два, а потом за ним пришел кадет и повел его в зал связи.
Народу было не много – во время ярмарки все были заняты другим, и дворец становился обителью тишины. Мало кто использовал магию для поездки на ярмарку в другой город – дело того не стоило. Тем не менее, каменное кольцо было почти заполнено.
Рон с нетерпением и страхом ожидал переброски – он три года помнил это удивительное ощущение, которое некоторым жителя Мэгиены за всю жизнь так и не доводилось испытать.
Туман рассеялся, и Рон увидел богато украшенный зал – он был куда совершенней своих близнецов в Андикроне и Аулэйносе. То был Кэрол Тивендаль – «новая-старая столица», в которой до возвращения в древний Аулэйнос в 680 г. жил король Мэгиены. И народу здесь было не в пример больше, чем в месте отправки.
Кэрол Тивендаль находился чуть севернее Ротонны, но значительно южнее Андикрона, почти в самом центре материка, на берегу озера Тириен. Климат здесь был прекрасный – не жаркий и не холодный. Город, стоявший на озере, из которого вытекали две реки – Альман и Анди, который сливался потом с Ильтенем и Куратом, защищенный с юга и с севера горами, оказался отличной базой для государства изгнанников.
Рон, в отличии от прошлой переброски, прибыл один, без провожатого, и немного растерянно озирался по сторонам. Через несколько минут к нему подошел коман:
– Ты – мальчик, приглашенный третьим полукружьем? Больше, вроде никого нет.
– Да, я.
– Пойдем, я дам тебе провожатого, который покажет тебе, где школа.
– Она находится в городе?
– Конечно. Ведь эта школа – первая, не считая тайного общества Тивендаля.
Коман поймал первого попавшегося пажа-кадета (пажами обычно называли тех кадетов, которые проходили службу в государственных учреждениях в качестве слуг и стражников). Офицер передал ему Рона и поспешно удалился. Мальчишка, по-видимому, тоже спешил и потому вел Рона почти бегом, даром, что опять пришлось пробираться сквозь толпу ярмарки.
Школа находилась в самом центре (Парадокс: центр за стеной был менее нарядным, чем окружающий город. Впрочем, это легко объяснялось: главной функцией убежища первых колонистов была защитная.) и состояла из пяти массивных зданий. Как впоследствии узнал Рон, школа, как таковая, размещалась только в двух из них, самых маленьких, а остальные постройки были отведены для работы мастеров, чиновников и для жилья, а также под библиотеку.
Паж, кивнув на здания, бросил мальчика и убежал, не слушая криков и стенаний. Пришлось Рону разбираться самому. Как всегда, действуя обстоятельно и не торопясь, Рон сперва попытался определить, какое же из зданий главное. Наконец, он решил войти в здание, над входом которого значилось: «Школа третьего полукружья».
В вестибюле было тепло и уютно. До самой крыши был свободный проем между этажами, а часть ее была затянута чем-то прозрачным. Свет был необходим для маленького сада, разбитого под проемом. Из зимы входящий попадал в ласковое лето.
Посередине, в кадке, стояло огромное толстое дерево неизвестной Рону породы. По стенам были расставлены кресла и скамейки, висели различные объявления, но нигде не было плана дома.
Рон стоял в задумчивости. Его прострацию прервал проходивший мимо молодой человек:
– Какие-то проблемы, малыш? Что-то потерял? Я могу тебе помочь? – поинтересовался он.
– Меня прислали в эту школу, но не сказали, куда идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Интересно, с чего бы это мастерам на ярмарке вспоминать простого ученика?
Рон говорил небрежно, но сердце у него радостно екнуло. «Неужели Руджен все-таки рассказал?» – пронеслось у него в голове.
– Я и сам так подумал. Решил, вот, тебе передать.
– Спасибо.
Прошло еще три месяца. Наступила осень. За пять дней до осенней ярмарки в октябре, в выходной, во время обеда, глава чиросского цеха художников мастер Огэст встал со своего места и поднял руку. Зал замолк.
– Через три дня, как обычно, мастера и подмастерья уезжают на ярмарку в веселый город Андикрон. Но на этот раз они уезжают не одни. Об этом я и хочу объявить.
Над столами пронесся недоуменный шепот.
– В Чирос приезжал маг-подмастерье Руджен из Кэрол Тивендаля и нашел в одном из наших учеников способности к магии. И если будет на то его согласие, а в этом Руджен не сомневается, магическая школа забирает его.
В зале стояла гробовая тишина. Такое, похоже, случалось здесь не часто. У Рона все поплыло перед глазами. Друзья с недоверчивым изумлением смотрели на него.
– Этот ученик – Ронис Ворансон, – добавил Огэст. – И, поскольку Рон все время прибывания в нашем цехе славно трудился и изучил почти все секреты ремесла художника, наш совет постановил присвоить Ронису Ворансону звание подмастерье-чеканщик. С тем условием, конечно, что на новом месте он будет продолжать прилежно заниматься, чтобы оправдать присвоенное ему досрочно звание.
Зал взорвался аплодисментами. Рона хлопали по спине, поздравляли, желали удачи. Его захлестнули радость и страх новизны. Сердцу, казалось, стало тесно в груди, и Рон прерывисто вздохнул. Глаза его сияли. Но вслед за этим он почувствовал смущение, так как понимал, насколько он пока еще далек от нашивки подмастерья, которую ему прикрепил на грудь мастер Джарвис. Рон не любил благотворительности, и пообещал себе, что в ближайшем будущем он это положение исправит.
* * *
– Нет, где это видано – подмастерье в двенадцать лет!
– В двенадцать с половиной, – поправил Тима Рон.
– Ах ты, проходимец! – возмущенно говорил Пек.
Они с Катиленом присоединились к прощальной вечеринке, устроенной Роном и его друзьями из цеха художников. Действо происходило в их комнате.
– Итак, вместо того, чтобы гулять с друзьями, – Пек ударил себя кулаком в грудь, – вместо того, чтобы гулять с друзьями, он треплется со всякими волщебниками!
– Да, что-что, а трепаться не во-время он умеет, – проворчал Канди.
Художники прыснули, вспоминая первый день Рона в цехе. Когда стемнело, Рон проводил друзей до лесной тропинки.
– Да, не сидится тебе на месте, – вздохнул Катилен. – Слушай, Роне, – Пек остановился и повернулся к другу. – Когда бы тебе ни понадобилась помощь, ведь маги тоже иногда в ней нуждаются, ты всегда можешь расчитывать на меня.
– И на меня. – просто добавил Катилен.
– Спасибо. – прошептал Рон, провожая взглядом друзей, скрывшихся за поворотом тропинки.
* * *
Прошло почти три года с тех пор, как Рон в первый и последний раз видел Андикрон. Процессия из цеха выехала за день до ярмарки, с утра, но не раньше одиннадцати: неторопливые мастера копались долго. По пути нагнали вереницу повозок из других цехов. Рон уж совсем неожиданно встретил Ильзара, который ехал на ярмарку с женой и семилетней дочкой отдохнуть и развлечься. Во время остановки Рона пригласили в их повозку, и он с удовольствием присоединился к путешественникам, оставив Колиера со своей частью вещей на продажу (а она была немалой, Рон прихватил из цеха все, что имело хоть какую-то ценность). Слишком долго докучать Ильзару он не стал, и вскоре, отведав домашних пирожков его хозяйки, вернулся к себе.
Повозки тащились много медленней саней, и минуло целых пять часов, прежде, чем они въехали в предместья. Здесь экипажей было намного больше. Ехали крестьяне и ремесленники, мастера и подмастерья, женщины и дети; ехали покупать и продавать, работать и развлекаться, и все они, как и художники стремились занять места (по возможности, лучшие) в гостинице.
Было уже почти семь, и уже смеркалось, когда маленький караван, пробившись сквозь сутолоку, въехал через главные ворота в шумный и бурлящий Андикрон. После трех лет прибывания в глуши на Рона обрушилось море разнообразных звуков. Он, конечно бывал в Трис-Броке и Аулэйносе, но в первом он почти всегда сидел в мастерской, а во втором в те дни не было ярмарки.
В отличии от Трис-Брока, вынужденного защищаться от полисов и племен, городские стены Андикрона, как и Аулэйноса не стесняли роста города. Улицы были просторны, было много аллей и большой парк недалеко от центра. Почти все улицы были вымощены и чисты – в городе была канализация, а за грязь перед домом команы немедленно брали штраф с его владельца, причем половину денег они оставляли себе, что, конечно подхлестывало их рвение.
Только к вечеру все утряслось с гостиницей, товар частично выгрузили, а у повозок остались несколько подмастерьев – охранять.
За ужином Джарвис подозвал Рона и сказал ему:
– Пока я не забыл. Чтобы ты у меня послезавтра из гостиницы ни ногой! А то придут за тобой – поди, объясни им, где тебя искать!
– Я не попаду на ярмарку? – его лицо было таким разочарованным и страдальческим, что мастер смягчился. Расхохотавшись, он сказал:
– Ну, ладно, так уж и быть. До десяти часов погуляй, но потом чтобы вернулся, а то уши надеру! Рон не осмелился больше беспокоить мастера вопросами, но, вернувшись к своему столику, изложил ситуацию Колиеру, присовокупив:
– И когда же мне теперь торговать?
– Проклятье, как же мы об этом раньше не подумали!
Впрочем, Колиер не растерялся, и когда Рон ложился спать в верхней комнатушке подмастерьев, примчался с радостными вестями:
– Порядок, я договорился с ребятами, они меня подменят. Продадим твое барахло завтра. Только, чур, шестая часть – мне.
Рон охотно пообещал, но попросил объяснить подробнее.
– Мы, подмастерья, – начал Колиер, – должны завтра на площади и на главных улицах устанавливать наши прилавки, выкладывать часть товара, и, конечно, сторожить. Я вызвался сторожить ночью, а завтра меня подменит другой. Ярмарка, само собой, начинается послезавтра, но и накануне можно помаленьку торговать, на боковых улочках. Выручка будет, понятно, меньше, но не намного. Многие из тех, у кого дел невпроворот на ярмарке, гуляют завтра. Сядем где-нибудь на перекрестке и вмиг все распродадим.
Так и вышло. Ребята воспользовались старым трюком – сели в десяти шагах друг от друга и стали продавать одинаковый товар по разной цене. Покупатель, пройдя мимо дорогой вещи, часто покупает дешевую, чувствуя себя настоящим хитрецом. Продали почти все, а оставшееся Колиер забрал в счет шестой части. Теперь в активе Рона было пятнадцать золотых, два из которых он решил прокутить завтра же.
* * *
Поднялся он рано. Колиер решил сопроводить Рона в его утренней прогулке, а потом завалиться спать – ярмарка длилась три дня, время поторговать еще было. Сперва они остановились у ближайшего лотка с блинчиками и перекусили, запив нашедшимся в соседней лавке соком. Затем, не спеша, направились в сторону центра. К восьми часам ярмарка уже бурлила во-всю.
Рон приобрел себе два комплекта одежды, нарядную рубашку, непромокаемый плащ, а заодно и добротный рюкзак, чтобы все это сложить, ведь в старый мешок с трудом влезали остальные личные вещи Рона.
То и дело лакомясь фруктами и сластями, они стали обходить ювелиров и оружейников. У Рона оставалось лишь несколько серебряных монет, и он приобрел себе кинжал с изумрудом на ручке, хотя Колиер ворчал, что в цехе можно было достать не хуже и в два раза дешевле. Но сам он вдруг задержался у прилавка ювелира и через несколько минут протянул Рону цепочку с рубином.
– Это тебе от меня и всей нашей компании. – довольно улыбаясь, сообщил он. – Не поминай лихом!
Когда они возвратились в гостиницу, без четверти десять, их уже ждал подтянутый пожилой человек, одетый для ярмарки слишком скромно. Тем не менее, изысканность и добротность одежды, а твкже кольцо с алмазом на пальце, выдавало в нем значительное лицо. Рядом с гостем сидел Джарвис и угощал его элем. Тот не отказывался, хотя был несколько рассеян.
Увидев Рона с Колиером, старики поднялись, плащ на груди гостя распахнулся, и Рон увидел герб мастеров-офицеров, цеха, где учился Катилен. Рон удивился: Джани рассказывал ему, что офицеры на государственной службе предпочитают форму простых воинов. «Наверное, в праздник они надевают лучший герб», – подумал мальчик.
– Вот он, – произнес Джарвис.
– У меня здесь дела, и меня попросили отвести тебя во дворец. – строго сказал офицер.
– Прошу простить меня, мой господин. Вы долго ждали?
– Не больше пяти минут, – улыбнулся тот, удовлетворенный вежливостью мальчика.
– Я мигом, только захвачу вещи наверху.
Взглядом спросив разрешения, Рон стремглав взлетел по лестнице. За ним, поклонившись, побежал Колиер. Наверху друзья быстро простились, и спустился Рон уже один. Джарвис обнял его, и Рон со своим неразговорчивым спутником зашагал по праздничному Андикрону.
С трудом пробившись к воротам, офицер назвал пароль, и их незамедлительно пропустили. Рона отвели в столовую и велели оставаться там, сказав, что за ним пришлют. «А ведь я мог бы уйти отсюда без спросу. Ведь я теперь совершеннолетний», – весело подумал Рон. Впервые за эти несколько дней он осознал этот факт. Он – подмастерье и, значит, – свободен! Рон размышлял в таком духе часа два, а потом за ним пришел кадет и повел его в зал связи.
Народу было не много – во время ярмарки все были заняты другим, и дворец становился обителью тишины. Мало кто использовал магию для поездки на ярмарку в другой город – дело того не стоило. Тем не менее, каменное кольцо было почти заполнено.
Рон с нетерпением и страхом ожидал переброски – он три года помнил это удивительное ощущение, которое некоторым жителя Мэгиены за всю жизнь так и не доводилось испытать.
Туман рассеялся, и Рон увидел богато украшенный зал – он был куда совершенней своих близнецов в Андикроне и Аулэйносе. То был Кэрол Тивендаль – «новая-старая столица», в которой до возвращения в древний Аулэйнос в 680 г. жил король Мэгиены. И народу здесь было не в пример больше, чем в месте отправки.
Кэрол Тивендаль находился чуть севернее Ротонны, но значительно южнее Андикрона, почти в самом центре материка, на берегу озера Тириен. Климат здесь был прекрасный – не жаркий и не холодный. Город, стоявший на озере, из которого вытекали две реки – Альман и Анди, который сливался потом с Ильтенем и Куратом, защищенный с юга и с севера горами, оказался отличной базой для государства изгнанников.
Рон, в отличии от прошлой переброски, прибыл один, без провожатого, и немного растерянно озирался по сторонам. Через несколько минут к нему подошел коман:
– Ты – мальчик, приглашенный третьим полукружьем? Больше, вроде никого нет.
– Да, я.
– Пойдем, я дам тебе провожатого, который покажет тебе, где школа.
– Она находится в городе?
– Конечно. Ведь эта школа – первая, не считая тайного общества Тивендаля.
Коман поймал первого попавшегося пажа-кадета (пажами обычно называли тех кадетов, которые проходили службу в государственных учреждениях в качестве слуг и стражников). Офицер передал ему Рона и поспешно удалился. Мальчишка, по-видимому, тоже спешил и потому вел Рона почти бегом, даром, что опять пришлось пробираться сквозь толпу ярмарки.
Школа находилась в самом центре (Парадокс: центр за стеной был менее нарядным, чем окружающий город. Впрочем, это легко объяснялось: главной функцией убежища первых колонистов была защитная.) и состояла из пяти массивных зданий. Как впоследствии узнал Рон, школа, как таковая, размещалась только в двух из них, самых маленьких, а остальные постройки были отведены для работы мастеров, чиновников и для жилья, а также под библиотеку.
Паж, кивнув на здания, бросил мальчика и убежал, не слушая криков и стенаний. Пришлось Рону разбираться самому. Как всегда, действуя обстоятельно и не торопясь, Рон сперва попытался определить, какое же из зданий главное. Наконец, он решил войти в здание, над входом которого значилось: «Школа третьего полукружья».
В вестибюле было тепло и уютно. До самой крыши был свободный проем между этажами, а часть ее была затянута чем-то прозрачным. Свет был необходим для маленького сада, разбитого под проемом. Из зимы входящий попадал в ласковое лето.
Посередине, в кадке, стояло огромное толстое дерево неизвестной Рону породы. По стенам были расставлены кресла и скамейки, висели различные объявления, но нигде не было плана дома.
Рон стоял в задумчивости. Его прострацию прервал проходивший мимо молодой человек:
– Какие-то проблемы, малыш? Что-то потерял? Я могу тебе помочь? – поинтересовался он.
– Меня прислали в эту школу, но не сказали, куда идти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46