Через несколько блаженных минут они, обнявшись, молча лежали среди серебряного моря и смотрели на звезды. Согреваемый теплом женского тела, Алексей позабыл обо всём на свете: где он, что здесь делает и что предстоит завтра. Ему Казалось, что так они смогут лежать целую вечность. Как ему не хотелось, чтобы эта волшебная сказка заканчивалась; всё естество желало, чтобы она растянулась на нескончаемо долгое время. Но ночная прохлада вскоре заставила молодых людей подняться и возвращаться в лагерь.
Уже почти начинало светать, когда они вернулись в палатку Алексея. Отдохнувший душой и расслабившийся телом, Алексей надеялся еще пару часов вздремнуть. Ведь завтра, в смысле уже сегодня, предстоял очень напряженный день. Но у жены хана были другие планы. Видно было, что она хочет дарить свою чувственность единственному мужчине, который интересовался ее чувствами и ощущениями, и относился к ней как к Женщине, а не использовал в качестве красивой вещи для удовлетворения своих потребностей. Засветив масляную лампаду, Атай снова обнажилась. Алексей было потянулся к ней, но девушка мягким движением отстранила его.
— Не спеши. Я всё сделаю сама, — прошептала она. Алексей немного отодвинулся. А женщина, стоя на коленях, принялась одну за другой расплетать свои косички. В трепещущем свете лампады ее смуглое тело казалось золотистым. Тень на стене вторила движениям Атай, которые сводили Алексея с ума. Он был уже просто как заведенная пружина, готовый ринуться вперед и овладеть этим потрясающе гибким телом.
Когда процесс расплетания косичек завершился, монгка достала бронзовый сосуд, налила на ладошку ароматического масла и принялась натирать свое великолепное тело. Ее ладошки бегали по спине и упругому животу, растирали точеные бедра, массировали грудь. Блики света на теле Атай стали еще ярче. Особенно на небольшой изящной груди, набухшие коричневые вершины которой как магнитом притягивали Алексея. Он уже едва сдерживался.
Атай склонилась над ним и, снова мягко отстранив руки Алексея, начала массировать маслом и его. Пока ее проворные ладошки скользили по всему телу, ее распущенные волосы щекотали и еще больше распаляли Алексея. Сферы ее грудей иногда неуловимо терлись о его грудь, сразу же убегая к животу и далее, дразнили бедра.
Это было уже выше сил Алексея. Одним движением он перевернул Атай на спину, развел ее бедра и стремительно вошел. Сначала женщина пыталась сопротивляться, видно, Алексей сорвал ее сценарий, но вскоре ее тело подхватило темп мужчины, она закинула ноги ему на спину и полностью отдалась общему движению. Темп их всё убыстрялся до тех пор, пока Атай не вскрикнула и забилась в судорогах. Сам Алексей тоже разрешился от бремени, на несколько минут проваливаясь в бездонную пропасть блаженства.
Отдышавшись, он поцеловал лежащую рядом женщину.
— Спасибо, Атай. Ты прекрасна. Но если я сейчас хоть часок не вздремну, то завтра не смогу решать дела государственной важности. — Алексей улыбнулся и снова нежно поцеловал девушку, подарившую ему наслаждение. — Спокойной ночи, дорогая. Вернее, утра.
Через пару часов, глядя на синяки под глазами Алексея и его невыспавшийся вид, хан Кудай хитро прищурил раскосый глаз и с ехидной улыбкой поинтересовался, хорошо ли ему спалось. И если хорошо, то сейчас он приглашает гостей на охоту.
Десятка два всадников неслись по степи. Дозорные выследили стадо сайгаков возле ложбины на востоке и сейчас туда поспешала ханская охота.
Алексей то и дело поглядывал на скачущих рядом монгов. Развевались в такт быстрой скачке полы светло-розовых халатов, черные глаза пристально вглядывались вдаль. Вздрагивали седельные колчаны, туго набитые стрелами, в руках спокойно пока лежали скорострельные луки. Резвые кони повиновались малейшему движению всадников, восседавших в седлах расслабленно и обманчиво небрежно.
Их кавалькада вскоре настигла большое стадо легких быстроногих животных. Алексей видел, как его сосед одним движением выхватил стрелу из седельного колчана и, казалось, почти не целясь, выстрелил. Бегущий одним из последних в стаде сайгак споткнулся на ходу и упал под ноги коней преследующих всадников.
И началась настоящая бойня. Раз за разом вскидывались вверх луки и позади несущейся ханской охоты оставались лежать в траве дергающиеся светло-рыжие тела со смешным горбиком на морде.
Алексей не сделал ни единого выстрела. И не только потому, что плохо стрелял из лука, да и мудрено сделать это верхом при такой бешеной скачке. Поэтому он больше старался не отстать от остальных, выдерживая заданный темп. И еще ему никогда не нравилось убивать ради забавы.
Когда всё закончилось, к Алексею подскакал Кудай. Глаза его возбужденно горели, он был разгорячен и часто дышал, раздувая широкие ноздри.
— Вот видишь! Так мы и с врагами расправляемся. На моем счету — семнадцать!
Успех хана восторженно приветствовали его подручные. А из стойбища уже подъехали слуги и женщины — свежевать туши.
Ратибор, воевода олавичей, тоже не мог сильно похвастаться трофеями.
— Всего два сайгака, — сокрушался он. — Да разве ж потягаешься с этими чертями? — повел он головой в сторону монгов.
Алексей видел, что олавич всё еще чувствует себя не совсем хорошо среди тех, с кем он воевал всю свою сознательную жизнь.
— Алтар, а ты почему не стрелял? — спросил Кудай, когда они уже не так быстро возвращались назад.
— Хан, тебе не понять этого. В Гринпис бы на тебя нажаловаться. Кстати, ты никогда не думал, что всё то, что вы получаете, продавая плененных олавичей, вы могли бы приобретать, торгуя с ними. И не было бы жертв ни с вашей, ни с нашей стороны…
(Алексей себя уже неосознанно причислял к олавичам).
По задумчивому лицу Кудая было видно, что такая мысль ему действительно не приходила в голову.
— Воины не торгуют. Они силой берут себе всё нужное.
— Ну-ну. Вот я и вижу, как вы забрали всё у кхадов…
В следующую секунду Алексей непроизвольно дернул руку за спину, ухватившись за рукоять катаны, и был готов рвануть клинок вперед, чтобы парировать удар сабли. Он почувствовал, что хана заполняет клокочущий гнев и ярость. Еще секунда — и эта ярость выплеснется наружу, и тяжелая сабля обрушится ему на голову.
Но Кудай переборол такое искушение и только замычал себе под нос. Алексей же еще успел подумать, что надо быть поосторожнее в высказываниях в адрес сильных мира сего. Сего мира. Да. А то он уже несколько раз чуть было не нарвался на расправу. Зарубят, и всего-то делов. И фамилию не спросят.
— Прости, хан, я не хотел тебя обидеть. Монги — хорошие воины и для меня большая честь быть твоим гостем. Но смотри. Завтра мы уезжаем. И я жду твоего решения. Ящеры уже нa нашей стороне. Так что тебе выбирать: или ты будешь встречать неведомого врага в одиночку, или же вместе с нами. И ящерами. Только, делая свой выбор, помни — первый удар принимать тебе.
Ночью, в жарких объятиях Атай, Алексей снова забыл обо всех заботах и проблемах. Единственное, о чем он думал, это о том, что ему придется высыпаться в дороге. «Главное будет не свалиться с седла и не свернуть себе шею».
И уже под утро, в изнеженной полудреме, согреваемый расслабляющим теплом женского тела рядом, Алексей вдруг поднялся и сел.
«Тьфу ты, нашел о чем сейчас думать. Вот баран!» — выругался он сам на себя. Но мысли, как всегда, уже понеслись вскачь и остановить их было невозможно. «Селитра! Она же должна быть в пещерах. В долине басанту».
Все дальнейшие планы теперь зависели от того, сможет ли он найти селитру. Где же обычно может быть природная селитра? На Земле — в пещерах. Придется совершать вылазку в горы.
Утром после завтрака Кудай протянул Алексею резную рукоять с пучком длинного конского волоса, выкрашенного в розовый, — ханский бунчук.
— С ним ты будешь в безопасности в Степи. — Гость вопросительно посмотрел хану в глаза.
— Алтар, мои тумены придут под твое начало! — Алексей сдержанно кивнул. Не стоит показывать хану радость по поводу его решения.
— Хорошо. Хан, попробуй продолжить то дело, которое ты начал делать до вторжения кхадов. Прямо сейчас начни собирать под свои бунчуки воинов других орд. Ежели ящеры не врут, а врать им резону нет, то вражеская сила с юга придет огромная. И нам будет нужно много сабель. Да, и теперь — никаких набегов на селения олавичей. Я думаю, ты это прекрасно понимаешь.
Кудай развел руками, понятно, мол. Хотя лицо его при этом заметно напряглось.
— Хан, не мог бы ты дать нам десятка два человек, которые проводят нас к предгорьям Товарда? И несколько десятков вьючных лошадей. Мы сейчас отправляемся в горы.
— Зачем нам в горы?! Пора возвращаться домой, — ворчал Ратибор, когда они седлали лошадей.
— Отсюда к горам ближе. Я хочу там кое-что поискать, — пояснил Алексей. — Если хочешь, ты можешь возвращаться в Олавию.
Его соратник пробурчал что-то про себя и поехал вместе с Алексеем.
К счастью, Алексей перед выездом не встретил Атай. Он очень сильно привязался к этой маленькой кочевнице. Настолько сильно, что был готов просить Кудая отпустить Атай с ним. Но он прекрасно понимал, что это наверняка разладит отношения с ханом, налаженные с таким трудом. А на другой чаше весов сейчас были судьбы целых народов. Поэтому, переборов личные устремления, Алексей с Ратибором в сопровождении двух десятков монгов с вьючными лошадьми спешно покинули стойбище Кудая.
Ночевали они в предгорьях. Здесь Алексей собирался оставить монгов дожидаться их возвращения. А они с Ратибором тем временем навестят басанту. Он искренне надеялся, что в горной долине еще помнят Посланника Спящих Богов.
Вечером они сидели у костра и варили себе ужин. Монги поужинали мясом, которое целый день «готовилось» на крупах лошадей под седлами. Олавич и Алексей не были настолько голодны, чтобы разделить эту трапезу с кочевниками. Алексея вообще чуть не вывернуло наизнанку от такого «блюда». Пропитанные соленым конским потом и запахом седельной кожи полоски упревшего мяса вызвали брезгливость даже у Ратибора. Когда, как оказалось, для монгов это был обычный способ питания в походах.
Алексей сидел рядом с воеводой, который помешивал варево в котелке.
— Завтра мы идем в горы. Я тебя прошу — во-первых: не задавать мне вопросы по поводу происходящего. Что бы тебя там ни удивляло. А во-вторых: забыть дорогу в ту долину, в которую мы пойдем. Обещай мне это.
— А чего нам вообще туда тащиться? — буркнул Ратибор, осторожно пробуя горячую кашу с деревянной мешалки. — Сколько дел впереди, а мы по степи да по горам шляемся.
— Ты не увиливай. Я жду твоего обещания.
— Ну хорошо. Раз ты считаешь это важным… я обещаю. Клянусь Вавилой.
— А кто такой Вавила? — решил выяснить Алексей, который никак не мог разобраться, «ху из ху» среди богов олавичей.
— Это покровитель мужчин. Если его обмануть, то он отберет мужскую силу и для женщин мало проку будет от того, кто впал в немилость бога.
— Ну, это серьезно. Я доверяю твоему слову. Из гор мы должны кое-что привезти. Если найдем это самое «кое-что».
Ночью Алексей, несмотря на намерение хорошо выспаться, как обычно, долго думал. Если ему удастся воплотить задуманное, то… То он нарушит естественный порядок развития и гармонию этого мира. Окончательно. Ведь уже были арбалеты. А если он сделает порох… Что же делать? А впрочем, этот мир и так уже меняется. И еще неизвестно, что хуже. Ведь если ящеры не лгут… Интересно, умеют ли эти рептилии человекообразные лгать?
Хорошо хоть Кудая удалось уговорить присоединиться к олавичам с ящерами. Теперь дело за браннами. «Объединим „братские“ народы… И я вам тут устрою Союз Советских Самьнавских Республик. А что? СССР». Три человеческих народа да плюс ящеры. Братские народы сплотятся перед лицом вторжения «Антанты» с юга. И после славной победы он станет местным вождем и живой легендой. И после смерти жрецы его забальзамируют и будут показывать любопытным. В храме Идежа. Который назовут в честь славного Олеши…
«Опять всякий бред в голову лезет. Да, а как же всё-таки называются те, кто пожалует скоро с юга? А то с ящерового языка непонятно. Может, действительно обозвать их „Антанта“?
С этими мыслями Алексей и заснул.
С первыми лучами показавшегося на востоке солнца они отправились в горную долину: Алексей, Ратибор и один из кочевников — их старый знакомец Бутак. Остальные монги с лошадьми остались в лагере ожидать их возвращения.
Алексей очень долго сомневался, можно ли взять с собой монга. Не учинит ли он потом со своими соплеменниками набег на долину басанту? Но именно этот воин-кочевник внушал Алексею доверие и всегда оказывал ему поддержку. Вечно серьезный и лишенный излишней сентиментальности, Бутак был человеком дела. По его суровому лицу никогда нельзя было понять, о чем думает бывший тысячник центральной орды. Но чувства воину ни к чему. А воином он был хорошим, его самоотверженность в битве с ящерами сыграла немаловажную роль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53