Наконец Ашфар, видимо решившись, скрипнул зубами и недобро сощурился:
— Как только мы возьмем город, этот человек должен быть казнен. Если он предал своих, значит, может предать и нас.
Олмас не был готов к подобному повороту мыслей принца и потому не сразу смог поверить услышанному.
— Простите, мой принц, — десятитысячник чуть отстранился и недоуменно воззрился на Ашфара, — это… приказ?
— Да, — жестко ответил тот. — Но я не требую, чтобы это было выполнено сразу же после штурма. Если твоим людям удастся схватить этого наемника, то сделайте все, как я сказал, не удастся — его счастье, но я не желаю больше слышать об этом предателе. Ты понял меня?
— Да, мой принц, — шумно вздохнув, вымолвил Олмас, опустив глаза. Ашфар наконец отпустил его плечо и вновь склонился над картой, посчитав дело законченным. Его не интересовало мнение десятитысячника по этому вопросу. Олмас же, стиснув зубы от досады и недоумения, молча поклонился и, резко развернувшись на месте, покинул палатку. Принц этого, похоже, даже не заметил, начав что-то увлеченно обсуждать с оставшимися воинами.
В палатке было куда теплее, чем снаружи, а потому, выйдя под открытое небо, Олмас поежился и поднял ворот. Пошарив взглядом по сторонам, он сразу заметил Вазгера. Наемник стоял на том самом месте, что и в прошлый раз, и, казалось, в той же самой позе. Вздохнув, золонианин какое-то время постоял у входа в палатку, а затем решительно направился к Вазгеру. Тот заметил приближающегося десятитысячника, но не подал виду, продолжая взирать на городские стены и виднеющиеся над ними башни королевского дворца.
— Через час будет отдан приказ начать штурм, — обратился Олмас к наемнику.
— Я знаю, — кивнул Вазгер, не поворачивая головы. Золонианин отчего-то замялся, не зная, как подступить к разговору, а потом махнул рукой и решил сказать все как есть:
— Я знаю, тебе в город надо. Ты там не очень-то задерживайся: уладишь свои дела — и уходи из Мэсфальда, только постарайся не попадаться никому на глаза.
— Принц Ашфар отдал приказ казнить меня? — бесстрастным голосом поинтересовался Вазгер.
Если бы его вдруг спросили, как он догадался об этом, наемник не смог бы ответить. Услышав сказанное, Олмас кивнул головой.
— Хорошо, — вздохнул Вазгер. Олмас молчал. Множество вопросов вертелось у него на языке, но он не мог заставить себя открыть рот и прямо спросить наемника. Золонианин не знал, что заставило его предупредить Вазгера об опасности и стоит ли жалеть о своем поступке. Но, так или иначе, сделанного изменить было уже нельзя, и оставалось только надеяться, что принц не прознает о своеволии десятитысячника.
И все же один вопрос Олмас не мог не задать. Эта неопределенность мучила его с момента последнего разговора с Вазгером — весьма неприятного разговора для них обоих, результатом которого было обсуждение встречи наемника со стариком, очень похожим на короля Дагмара. Теперь уже, правда, бывшего короля, но какое это имело значение? Сделав шаг вперед, Олмас оказался прямо перед Вазгером и замер, хмуро разглядывая наемника.
— Это ведь был он, правда? — произнес золонианин. — Этот старик — Дагмар?
Вазгер наконец-то перестал смотреть мимо Олмаса, как делал все это время, пока десятитысячник разговаривал с ним, а взглянул воину прямо в глаза. Почти минуту наемник молчал, нацепив на лицо непроницаемую маску, а затем едва заметно качнул головой.
— Нет, не он, — коротко и тихо ответил Вазгер. — Здесь никогда не было короля Мэсфальда.
Олмас не мог знать, что для наемника это действительно было правдой. Того Дагмара, которого запомнил Вазгер, покинув когда-то родной город, больше не существовало. Досадливо вздохнув, золонианин еще раз взглянул на наемника, вновь устремившего все свое внимание на город, и отошел, оставив Вазгера одного. В конце концов, он сделал для наемника все, что было в его силах.
Олмас не знал, суждено ли им будет встретиться еще раз, но, если бы боги поставили его перед выбором, он бы отказался.
Достав из мешка кольчугу, Вазгер быстро разделся, оставшись в одной рубахе, и, присев на корточки у костра, несколько раз медленно провел броней над огнем, разогревая замерзшее железо. Когда кольчуга стала теплой на ощупь, наемник вновь поднялся и облачился в нее, стараясь, чтобы сидела она на теле как можно удобнее. Натянув поверх нее меховую куртку, оставшуюся еще от старика Гайдериса, Вазгер сделал несколько энергичных движений и остался доволен броней. Меч наемник решил закрепить за спиной так, чтобы рукоять торчала над плечом — ему не хотелось, чтобы ножны колотились о бедро, хотя в иной ситуации меч, подвешенный к поясу, извлекался на свет гораздо быстрее. Поправив бляху на груди, определяющую его как воина Золона, он водрузил на голову легкий шлем с опушкой и длинным наносником, спускающимся почти что до бровей. К поясному ремню Вазгер решил приторочить лук, но сделал это так, чтобы в любой момент можно было быстро избавиться от него, если на то будет надобность. Все это наемник проделывал вдумчиво и не торопясь, стараясь как можно лучше подготовиться к предстоящему сражению, прекрасно понимая, что не имеет права погибнуть, находясь всего в нескольких шагах от намеченной цели. Впрочем, лезть в первые ряды атакующих Вазгер не собирался, да никто и не требовал от наемника этого. Но в то же время слишком задерживаться не годилось. У Вазгера не было ни малейшего желания пробиваться сквозь ряды атакующих золониан, чтобы попасть во дворец.
Где-то громко и натужно затрубил рог, заставив наемника повернуть голову и окинуть взглядом готовящуюся к штурму города армию. Следует отдать золонианам должное, делали они свое дело без суеты, словно каждый день штурмовали города. Но по серьезным и напряженным взглядам Вазгер видел, как взволнованы воины. Тем не менее, все приказы выполнялись ими беспрекословно, и лишь наемник не очень-то спешил встать под знамена вместе с остальными. Хоть номинально он был приписан к одной из сотен, чему поспособствовал лично Олмас, но фактически Вазгер остался одиночкой, который мог примкнуть по своему желанию к любому отряду. Для начала он решил отправиться к баллистам и следить оттуда за развитием событий, чтобы уже по обстановке судить, что ему стоит предпринять.
К орудиям он добрался спустя всего несколько минут. Руководящий работой сотник узнал наемника и кивнул, почти сразу позабыв о нем, вновь с головой уйдя в работу. Вазгер следил за приготовлениями с нескрываемым любопытством. Довольно внушительных размеров камни, лежащие тут же, особенно привлекли его внимание, поскольку, откуда они взялись, наемник не смог бы определить: поблизости Вазгер никогда не встречал подобных валунов. Впрочем, расторопность золониан заслуживала уважения — они довольно быстро сориентировались в ситуации и сумели раздобыть подходящие снаряды для баллист. Куда чаще метательные машины приходилось загружать средних размеров каменными обломками, если их собирались использовать против живой силы противника. Реже обломки обматывали паклей, которую поджигали перед самым выстрелом. Но на этот раз камни должны быть как можно тяжелее, чтобы удар их имел достаточную силу. Впрочем, для баллист золониан метнуть такой валун в цель проблемы не составляло: машины были сработаны на совесть. Вазгер не видел, чтобы за время подготовки был произведен хотя бы один-единственный пристрелочный выстрел — по всей видимости, обслуга баллист вполне полагалась на собственный опыт. И, как очень скоро выяснилось, отнюдь не напрасно.
В очередной раз взвыл рог, продолжая отсчет оставшихся минут. Со всех сторон слышались тревожные крики, смешанные с руганью приказы, чьи-то доклады о готовности. В любой момент баллисты готовы были начать обстрел городской стены: закладка последнего камня в чашу только что завершилась, и все, кроме тех, кто руководил стрельбой, поспешили отойти в сторону — бывали случаи, когда случайно лопнувшие, не выдержавшие натяжения канаты калечили и даже убивали стоящих слишком близко воинов.
Вазгер постарался отрешиться от всего, сосредоточившись лишь на баллистах да еще на ожидании сигнала. И вот далекий рог провыл еще трижды, над войском золониан пролетел какой-то тревожный гул, а в следующий миг первый камень сорвался с ринувшейся вперед и вверх чаши. Вазгеру показалось, что летел он почти беззвучно, а вот грохот от удара о стену превзошел все ожидания. Казалось, кто-то раздавил у самого уха невероятно сухой орех, так что наемник даже поморщился.
Полет второго камня Вазгеру удалось рассмотреть гораздо лучше, хотя этому едва не помешала выпущенная со стены стрела, вонзившаяся в снег совсем рядом с сапогом наемника, заставив того торопливо спрятаться за толстую раму баллисты. Валун летел лениво переворачиваясь в воздухе, будто брошенный огромной рукой. По плавной дуге он обманчиво медленно приближался к стене, и за миг до столкновения Вазгер понял, что камень угодит почти в то самое место, куда ударил его собрат. А потом до наемника докатился звук удара, Вазгер различил летящее во все стороны каменное крошево и поспешно покидающих стену воинов, уже понявших, что оставаться у бойниц равносильно самоубийству. Удары обоих камней были весьма чувствительны и изрядно поколебали стену, но выглядела она все столь же неприступной и монолитной, как и раньше. Однако Вазгера это не тревожило: он и не надеялся, что всего лишь пара камней способна обрушить укрепления Мэсфальда, пусть даже их крепость и подточена трещинами. Обслуживающие баллисты воины также реально смотрели на вещи, а потому, не тратя даром времени, вновь принялись заряжать свои машины, не дожидаясь, пока третья метнет свой снаряд. Впрочем, произошло это почти тотчас же, и новый удар обрушился на городскую стену. Врезавшийся в нее камень оставил после себя изрядный щербатый след. Вазгеру показалось, что стена чуть наклонилась и деформировалась у основания, но, так ли это на самом деле, он с уверенностью сказать не мог.
С двух ближайших башен орудия продолжали осыпать стрелами засевшие там лучники, но золониане предпочитали не отвечать, хотя время от времени стрелы защитников Мэсфальда находили своих жертв.
Заряжаемые баллисты натужно скрипели. В их конструкцию пришлось внести некоторые изменения, чтобы камни летели почти прямо и вперед, а не по высокой дуге, как это происходило обычно. Это мастерам золониан с успехом удалось, но вместе с достоинствами баллисты приобрели и несколько существенных недостатков. В частности, излишнее натяжение канатов, скрепляющих подвижные и неподвижные части машин, создавало угрозу их разрыва в самый неподходящий момент. Вазгер видел, чем может сулить такая поломка, а однажды и сам чуть не оказался погребен под рухнувшей на землю чашей с камнями, лишь чудом избежав гибели. Опасность понимали и воины Сундарама, обслуживающие баллисты, а потому все время тревожно косились на свои орудия, готовые в любой миг сорваться с места и отпрыгнуть в сторону.
Когда первая баллиста была снова заряжена, раздался предупреждающий крик, и чаша с камнем, натужно взревев, ринулась вперед и вверх. Тяжелая рама машины чуть подпрыгнула, но осталась на месте, а вот валун ударил в стену на добрый десяток шагов в стороне от прежних и чуть выше. Все узлы баллист были чересчур напряжены, канаты вытягивались — пусть и почти незаметно — ослабляя крепления, что не могло не сказаться на точности попаданий. Впрочем, это уже ничего не решало, поскольку очередной камень, ударивший в стену, сильно поколебал ее. По стене разбежались уже видимые глазом огромные трещины, а сама она изрядно покосилась, изогнувшись причудливой волной, но все еще продолжала стоять. Со всех сторон слышались победные выкрики золониан, которые не могли сдержать торжества при виде того, как городская стена медленно, но верно поддается напору.
Еще один валун, угодивший в стену выше своих предшественников, вышиб из кладки несколько камней, образовав тем самым солидный провал. Стена над дырой с треском просела, выгнувшись еще больше и начав ужасающе медленно клониться наружу. Казалось, это уже не остановить, стена вот-вот рухнет окончательно, но та, словно смеясь над усилиями людей, вновь замерла, став похожей на какую-то совершенно безумного вида каменную волну. Защитники города продолжали осыпать золониан стрелами, но это по-прежнему было единственное, чем они отвечали на натиск воинов Сундарама. Воинам Маттео оставалось лишь терпеливо ждать, пока стена не рухнет окончательно и нападающие не попытаются через пролом ворваться в город. Только тут они могли достойно встретить атакующих золониан.
Совершенно неожиданно со стороны стены послышался едва различимый среди общего шума хлопок, и в небе появилась темная точка, которая быстро росла. В следующий миг стало отчетливо видно, что это бочонок высотой в пару локтей, объятый едва заметными, срываемыми воздухом языками желтоватого пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
— Как только мы возьмем город, этот человек должен быть казнен. Если он предал своих, значит, может предать и нас.
Олмас не был готов к подобному повороту мыслей принца и потому не сразу смог поверить услышанному.
— Простите, мой принц, — десятитысячник чуть отстранился и недоуменно воззрился на Ашфара, — это… приказ?
— Да, — жестко ответил тот. — Но я не требую, чтобы это было выполнено сразу же после штурма. Если твоим людям удастся схватить этого наемника, то сделайте все, как я сказал, не удастся — его счастье, но я не желаю больше слышать об этом предателе. Ты понял меня?
— Да, мой принц, — шумно вздохнув, вымолвил Олмас, опустив глаза. Ашфар наконец отпустил его плечо и вновь склонился над картой, посчитав дело законченным. Его не интересовало мнение десятитысячника по этому вопросу. Олмас же, стиснув зубы от досады и недоумения, молча поклонился и, резко развернувшись на месте, покинул палатку. Принц этого, похоже, даже не заметил, начав что-то увлеченно обсуждать с оставшимися воинами.
В палатке было куда теплее, чем снаружи, а потому, выйдя под открытое небо, Олмас поежился и поднял ворот. Пошарив взглядом по сторонам, он сразу заметил Вазгера. Наемник стоял на том самом месте, что и в прошлый раз, и, казалось, в той же самой позе. Вздохнув, золонианин какое-то время постоял у входа в палатку, а затем решительно направился к Вазгеру. Тот заметил приближающегося десятитысячника, но не подал виду, продолжая взирать на городские стены и виднеющиеся над ними башни королевского дворца.
— Через час будет отдан приказ начать штурм, — обратился Олмас к наемнику.
— Я знаю, — кивнул Вазгер, не поворачивая головы. Золонианин отчего-то замялся, не зная, как подступить к разговору, а потом махнул рукой и решил сказать все как есть:
— Я знаю, тебе в город надо. Ты там не очень-то задерживайся: уладишь свои дела — и уходи из Мэсфальда, только постарайся не попадаться никому на глаза.
— Принц Ашфар отдал приказ казнить меня? — бесстрастным голосом поинтересовался Вазгер.
Если бы его вдруг спросили, как он догадался об этом, наемник не смог бы ответить. Услышав сказанное, Олмас кивнул головой.
— Хорошо, — вздохнул Вазгер. Олмас молчал. Множество вопросов вертелось у него на языке, но он не мог заставить себя открыть рот и прямо спросить наемника. Золонианин не знал, что заставило его предупредить Вазгера об опасности и стоит ли жалеть о своем поступке. Но, так или иначе, сделанного изменить было уже нельзя, и оставалось только надеяться, что принц не прознает о своеволии десятитысячника.
И все же один вопрос Олмас не мог не задать. Эта неопределенность мучила его с момента последнего разговора с Вазгером — весьма неприятного разговора для них обоих, результатом которого было обсуждение встречи наемника со стариком, очень похожим на короля Дагмара. Теперь уже, правда, бывшего короля, но какое это имело значение? Сделав шаг вперед, Олмас оказался прямо перед Вазгером и замер, хмуро разглядывая наемника.
— Это ведь был он, правда? — произнес золонианин. — Этот старик — Дагмар?
Вазгер наконец-то перестал смотреть мимо Олмаса, как делал все это время, пока десятитысячник разговаривал с ним, а взглянул воину прямо в глаза. Почти минуту наемник молчал, нацепив на лицо непроницаемую маску, а затем едва заметно качнул головой.
— Нет, не он, — коротко и тихо ответил Вазгер. — Здесь никогда не было короля Мэсфальда.
Олмас не мог знать, что для наемника это действительно было правдой. Того Дагмара, которого запомнил Вазгер, покинув когда-то родной город, больше не существовало. Досадливо вздохнув, золонианин еще раз взглянул на наемника, вновь устремившего все свое внимание на город, и отошел, оставив Вазгера одного. В конце концов, он сделал для наемника все, что было в его силах.
Олмас не знал, суждено ли им будет встретиться еще раз, но, если бы боги поставили его перед выбором, он бы отказался.
Достав из мешка кольчугу, Вазгер быстро разделся, оставшись в одной рубахе, и, присев на корточки у костра, несколько раз медленно провел броней над огнем, разогревая замерзшее железо. Когда кольчуга стала теплой на ощупь, наемник вновь поднялся и облачился в нее, стараясь, чтобы сидела она на теле как можно удобнее. Натянув поверх нее меховую куртку, оставшуюся еще от старика Гайдериса, Вазгер сделал несколько энергичных движений и остался доволен броней. Меч наемник решил закрепить за спиной так, чтобы рукоять торчала над плечом — ему не хотелось, чтобы ножны колотились о бедро, хотя в иной ситуации меч, подвешенный к поясу, извлекался на свет гораздо быстрее. Поправив бляху на груди, определяющую его как воина Золона, он водрузил на голову легкий шлем с опушкой и длинным наносником, спускающимся почти что до бровей. К поясному ремню Вазгер решил приторочить лук, но сделал это так, чтобы в любой момент можно было быстро избавиться от него, если на то будет надобность. Все это наемник проделывал вдумчиво и не торопясь, стараясь как можно лучше подготовиться к предстоящему сражению, прекрасно понимая, что не имеет права погибнуть, находясь всего в нескольких шагах от намеченной цели. Впрочем, лезть в первые ряды атакующих Вазгер не собирался, да никто и не требовал от наемника этого. Но в то же время слишком задерживаться не годилось. У Вазгера не было ни малейшего желания пробиваться сквозь ряды атакующих золониан, чтобы попасть во дворец.
Где-то громко и натужно затрубил рог, заставив наемника повернуть голову и окинуть взглядом готовящуюся к штурму города армию. Следует отдать золонианам должное, делали они свое дело без суеты, словно каждый день штурмовали города. Но по серьезным и напряженным взглядам Вазгер видел, как взволнованы воины. Тем не менее, все приказы выполнялись ими беспрекословно, и лишь наемник не очень-то спешил встать под знамена вместе с остальными. Хоть номинально он был приписан к одной из сотен, чему поспособствовал лично Олмас, но фактически Вазгер остался одиночкой, который мог примкнуть по своему желанию к любому отряду. Для начала он решил отправиться к баллистам и следить оттуда за развитием событий, чтобы уже по обстановке судить, что ему стоит предпринять.
К орудиям он добрался спустя всего несколько минут. Руководящий работой сотник узнал наемника и кивнул, почти сразу позабыв о нем, вновь с головой уйдя в работу. Вазгер следил за приготовлениями с нескрываемым любопытством. Довольно внушительных размеров камни, лежащие тут же, особенно привлекли его внимание, поскольку, откуда они взялись, наемник не смог бы определить: поблизости Вазгер никогда не встречал подобных валунов. Впрочем, расторопность золониан заслуживала уважения — они довольно быстро сориентировались в ситуации и сумели раздобыть подходящие снаряды для баллист. Куда чаще метательные машины приходилось загружать средних размеров каменными обломками, если их собирались использовать против живой силы противника. Реже обломки обматывали паклей, которую поджигали перед самым выстрелом. Но на этот раз камни должны быть как можно тяжелее, чтобы удар их имел достаточную силу. Впрочем, для баллист золониан метнуть такой валун в цель проблемы не составляло: машины были сработаны на совесть. Вазгер не видел, чтобы за время подготовки был произведен хотя бы один-единственный пристрелочный выстрел — по всей видимости, обслуга баллист вполне полагалась на собственный опыт. И, как очень скоро выяснилось, отнюдь не напрасно.
В очередной раз взвыл рог, продолжая отсчет оставшихся минут. Со всех сторон слышались тревожные крики, смешанные с руганью приказы, чьи-то доклады о готовности. В любой момент баллисты готовы были начать обстрел городской стены: закладка последнего камня в чашу только что завершилась, и все, кроме тех, кто руководил стрельбой, поспешили отойти в сторону — бывали случаи, когда случайно лопнувшие, не выдержавшие натяжения канаты калечили и даже убивали стоящих слишком близко воинов.
Вазгер постарался отрешиться от всего, сосредоточившись лишь на баллистах да еще на ожидании сигнала. И вот далекий рог провыл еще трижды, над войском золониан пролетел какой-то тревожный гул, а в следующий миг первый камень сорвался с ринувшейся вперед и вверх чаши. Вазгеру показалось, что летел он почти беззвучно, а вот грохот от удара о стену превзошел все ожидания. Казалось, кто-то раздавил у самого уха невероятно сухой орех, так что наемник даже поморщился.
Полет второго камня Вазгеру удалось рассмотреть гораздо лучше, хотя этому едва не помешала выпущенная со стены стрела, вонзившаяся в снег совсем рядом с сапогом наемника, заставив того торопливо спрятаться за толстую раму баллисты. Валун летел лениво переворачиваясь в воздухе, будто брошенный огромной рукой. По плавной дуге он обманчиво медленно приближался к стене, и за миг до столкновения Вазгер понял, что камень угодит почти в то самое место, куда ударил его собрат. А потом до наемника докатился звук удара, Вазгер различил летящее во все стороны каменное крошево и поспешно покидающих стену воинов, уже понявших, что оставаться у бойниц равносильно самоубийству. Удары обоих камней были весьма чувствительны и изрядно поколебали стену, но выглядела она все столь же неприступной и монолитной, как и раньше. Однако Вазгера это не тревожило: он и не надеялся, что всего лишь пара камней способна обрушить укрепления Мэсфальда, пусть даже их крепость и подточена трещинами. Обслуживающие баллисты воины также реально смотрели на вещи, а потому, не тратя даром времени, вновь принялись заряжать свои машины, не дожидаясь, пока третья метнет свой снаряд. Впрочем, произошло это почти тотчас же, и новый удар обрушился на городскую стену. Врезавшийся в нее камень оставил после себя изрядный щербатый след. Вазгеру показалось, что стена чуть наклонилась и деформировалась у основания, но, так ли это на самом деле, он с уверенностью сказать не мог.
С двух ближайших башен орудия продолжали осыпать стрелами засевшие там лучники, но золониане предпочитали не отвечать, хотя время от времени стрелы защитников Мэсфальда находили своих жертв.
Заряжаемые баллисты натужно скрипели. В их конструкцию пришлось внести некоторые изменения, чтобы камни летели почти прямо и вперед, а не по высокой дуге, как это происходило обычно. Это мастерам золониан с успехом удалось, но вместе с достоинствами баллисты приобрели и несколько существенных недостатков. В частности, излишнее натяжение канатов, скрепляющих подвижные и неподвижные части машин, создавало угрозу их разрыва в самый неподходящий момент. Вазгер видел, чем может сулить такая поломка, а однажды и сам чуть не оказался погребен под рухнувшей на землю чашей с камнями, лишь чудом избежав гибели. Опасность понимали и воины Сундарама, обслуживающие баллисты, а потому все время тревожно косились на свои орудия, готовые в любой миг сорваться с места и отпрыгнуть в сторону.
Когда первая баллиста была снова заряжена, раздался предупреждающий крик, и чаша с камнем, натужно взревев, ринулась вперед и вверх. Тяжелая рама машины чуть подпрыгнула, но осталась на месте, а вот валун ударил в стену на добрый десяток шагов в стороне от прежних и чуть выше. Все узлы баллист были чересчур напряжены, канаты вытягивались — пусть и почти незаметно — ослабляя крепления, что не могло не сказаться на точности попаданий. Впрочем, это уже ничего не решало, поскольку очередной камень, ударивший в стену, сильно поколебал ее. По стене разбежались уже видимые глазом огромные трещины, а сама она изрядно покосилась, изогнувшись причудливой волной, но все еще продолжала стоять. Со всех сторон слышались победные выкрики золониан, которые не могли сдержать торжества при виде того, как городская стена медленно, но верно поддается напору.
Еще один валун, угодивший в стену выше своих предшественников, вышиб из кладки несколько камней, образовав тем самым солидный провал. Стена над дырой с треском просела, выгнувшись еще больше и начав ужасающе медленно клониться наружу. Казалось, это уже не остановить, стена вот-вот рухнет окончательно, но та, словно смеясь над усилиями людей, вновь замерла, став похожей на какую-то совершенно безумного вида каменную волну. Защитники города продолжали осыпать золониан стрелами, но это по-прежнему было единственное, чем они отвечали на натиск воинов Сундарама. Воинам Маттео оставалось лишь терпеливо ждать, пока стена не рухнет окончательно и нападающие не попытаются через пролом ворваться в город. Только тут они могли достойно встретить атакующих золониан.
Совершенно неожиданно со стороны стены послышался едва различимый среди общего шума хлопок, и в небе появилась темная точка, которая быстро росла. В следующий миг стало отчетливо видно, что это бочонок высотой в пару локтей, объятый едва заметными, срываемыми воздухом языками желтоватого пламени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78