мой дух будет следить за тобой отныне и вовеки. Отче наш, иже еси на небеси. Да святится имя Твое…
Секунду мне казалось, что если я просто буду идти дальше, он этого не сделает. Но мне пришлось обернуться.
Он стоял, читая молитву, и глаза его не отпускали меня.
Палец напрягся на курке.
Выстрела я не помню. Зато помню, как вылетели у него из головы мозги.
Глава тридцать шестая

Жизнь – гротеск
Жизнь идет дальше. Иногда это значит, что идет смерть…
Когда нашли тело Дэйва, мне было ведено посетить Курта в его апартаментах. Меня обыскали на предмет оружия и провели внутрь.
Курт сидел за письменным столом, посасывая обвислыми губами сигару.
– Это ты убил Миддлтона?
– Нет.
– Брось, Ник… мне-то ты можешь рассказать. Я же не собираюсь тебя копам закладывать!
Курт составил мнение об этом деле – а я в каком-то смысле был ответственным за смерть Дэйва.
Я кивнул.
Курт рассмеялся:
– Молодец парень! Я все равно этого засранца уже на дух не выносил. Возьми сигару… да ладно, возьми две.
Я взял.
– Знаешь, надо бы нам больше развлекаться. Этим летом мы хорошо повеселились.
Я состроил дружескую улыбку:
– Это точно.
– Слэттера последнее время не видел?
– Нет. Дай Бог, этот мудак провалился в какую-нибудь дыру.
С моей стороны это был рассчитанный риск. Никто не смел сказать ничего оскорбительного о Слэттере, даже у него за спиной. Курт и его команда верили, что Слэттер каким-то сверхъестественным способом слышит все, что они говорят.
Риск оправдался. Курт поднял брови – на него это произвело впечатление.
– Давай выпьем. Ты просто пропадаешь зря. Знаешь, надо бы обсудить твои перспективы… карьерные перспективы, ха-ха! Ты очень зрелищно вышиб мозги Миддлтону, знаешь? Ты с какого расстояния спускал курок?
Еще часа два мы проболтали, шутя и смеясь. Наступил ленч, и полуобнаженные девушки подали нам бифштекс и шампанское.
– А где Джонатан? – спросил я, когда Курт пил прямо из бутылки.
– Помнишь эту азиатку… как ее там… Китти? Он ее притащил к себе в комнату. Чтобы сделать одолжение Дел-Кофи.
Мы бурно посмеялись, потом Курт сказал:
– Смотри, отсюда видна церковь. Он открыл окно на веранду и вышел во внутренний двор.
– Эй, Сэм! – позвал он. – Зажигай фитиль, да не забудь отойти назад подальше!
Ленч закрутился у меня в животе тугим комом.
– Вон там на столе бинокли. Знаешь, можно даже разглядеть выражение лиц, когда они… бах!
Негодяи в телевизоре смеются над своими садистскими шуточками хладнокровно. Курт горячился, потел, чуть ли не пугался.
Я смотрел, как крепко сбитая девушка с ржаными волосами тащит жестянку. Она бежала босиком, прижимая серебристую трубу к груди, как щенка. Бинокля я не взял, и выражение ее лица видеть не хотел. Но я смеялся, когда смеялся Курт, и свистел, когда свистел он.
Девушка бежала по дорожке, через ворота, по дороге к деревне, камешки летели из-под ее босых ног. Я знал, что она их не чувствовала. Все ее внимание было сосредоточено на одном – верхушка колокольни и ключ в кувшине.
В нормальной ситуации она не добежала бы до конца дорожки и остановилась бы, запыхавшись.
С шипящей трубой в руках она летела, будто у нее на ногах выросли крылья.
– Спорим, что она не успеет! – выдохнул Курт, роняя слюну.
– Спорим, что успеет.
– Ладно. Твоя ставка… эта твоя Сара против… той китаянки, что принесла шампанское. Ага, я видел, как ты на нее глазел. Бьем?
Я улыбнулся пересохшим ртом:
– Бьем.
Мы пожали руки и разбили их. И сразу повернулись смотреть, как бежит рыжая. В голове у меня гудело, лицо с застывшей улыбкой ощущалось как деревянная маска.
Стоя рядом с ним у края балкона, я притворился, что пью шампанское из бутылки. Шампанское – не из моих любимых напитков, но зато бутылка у него самая тяжелая.
Тикали секунды – рыжая бежала, спасая свою жизнь. Она перелетела через мост и тяжело побежала по холму вверх к церкви. Я стоял, едва дыша, и прикидывал шансы.
Если она взорвется, я опущу бутылку на голову Курта изо всех сил. Хотя из комнаты смотрят двое из Команды… ладно, может, будет шанс ими заняться раньше, чем они схватятся за оружие.
Она бежала – вверх, вверх, вверх! Я глянул на часы. Прошло восемь минут.
Я снова стал смотреть. Тиканье часов было как палка, мерно бьющая меня в висок.
– Сейчас в любую секунду… – Курт рассмеялся. – Потом вымыть Сару Хейес и доставить в мой шатер.
Все трое подпрыгивали от возбуждения, как болельщики на бегах.
– Вот она, вот она!
– Сейчас в любую секунду…
Рыжая скрылась в церкви. Сейчас она лезет по винтовой лестнице. Я стоял, ожидая увидеть клуб дыма.
– Вот она!
Копна рыжих волос, бешено мотаясь, появилась наверху колокольни – девушка рвала ключ из кувшина. Я представил себе, как она пытается попасть ключом в отверстие, руки у нее трясутся и каждый миг она ждет, что окажется с владыкой душ и блядским поющим небесным хором…
– А, блин! Нет!
Сверкнула дугой с колокольни серебряная точка, подпрыгнула внизу среди могил кладбища, и между надгробьями повалил дым.
– Поправка. – Курту пришлось три раза глубоко вздохнуть и потом закончить: – Вымыть эту китаянку и доставить в шатер Ника.
Я промочил пересохшее горло шампанским.
– А ничего повеселились?
Рыжая неверным шагом шла обратно к гостинице. Курт рассмеялся, потом сказал, обращаясь к одному из своей команды:
– Узнай, кто снаряжал фитиль. И переломай ему пальцы.
– Сара!
Я поравнялся с ней, быстро идущей через брошенную деревню.
– Что тебе нужно?
– У меня такое чувство, что ты не хочешь со мной разговаривать.
– Ты угадал.
– Погоди… ты ведь не думаешь, что это я убил Дэйва?
– Нет. Потому что я знаю, что ты этого не делал. Дэйв сказал Мартину, что он задумал. Он говорил путано и плакал. Но мы не думали, что он доведет это до конца.
Я вздохнул:
– Последние два дня я думал, что ты меня избегаешь, считая убийцей.
– Что ты с собой сделал. Ник? Как я слышала, вы теперь с Куртом закадычные приятели.
– Сегодня днем я еду с ними на охоту.
– Счастливо повеселиться. Тебе еще не предлагали вступить в Команду?
– Нет.
– Предложат.
– Ладно, оставь это пока что… – Я понизил голос. К нам по холму шел вихляющейся походкой кто-то из Команды. – Слушай, я хочу говорить с тобой, Дел-Кофи и Китти. У вас дома, завтра в восемь утра.
Сара глядела, ожидая, что я скажу еще что-нибудь.
– В восемь утра. Это важно.
Бандит подошел поближе, подмигнул, когда увидел, что я говорю с Сарой.
– Ник! – сказал он. – Ты видел, что там Курт устроил на церковном дворе? Пойди взгляни.
Расставшись с Сарой, я перешел через мост и пошел к церкви. На каменной стене Слэттер курил сигарету и хохотал:
– Атен, тащи сюда свою пидорскую рожу! Глянь вот на это!
– Если тебе это смешно, Слэттер, значит, шутка хреновая.
Так и было.
Шесть человек, которые тащили жестянку, не успели добежать. Курт велел, чтобы их тела посадили на стулья или привязали к шестам, чтобы они казались живыми. У многих не хватало частей тела. Главным образом рук, лиц, животов. Зато сейчас у них был счастливый вид.
Как будто они отдыхали в саду с банкой или бутылкой в оставшейся руке. Их одели в смешные шляпы, а у некоторых там, где были лица, намалевали клоунские ухмылки.
– Глянь на Саймона, – ткнул сигаретой Слэттер. – Мне столько приходилось выпивать, чтобы обезножеть. Но так, как он, не получалось.
Он заржал, мерцая своими зверскими глазками между вытатуированных птиц.
Я повернулся и пошел прочь, и чувствовал себя так, будто меня закопали в лед.
В тот же вечер, когда дул холодный ветер с севера, юноша семнадцати лет по имени Иэн был признан виновным в неоказании должного уважения. Иэн никогда никого не трогал. Единственное, чего он хотел, – это возиться со щенятами и котятами, которых собирал на прогулках по долине. Я думаю, он был малость простоват. Если с ним заговорить, он отвечал кивками и широкой улыбкой на детском лице.
К нему пристегнули трубу, и я стоял с Куртом на ступенях гостиницы, чтобы посмотреть.
Смотреть, что будет, мне не хотелось, и я потихоньку осматривал вершины холмов. Вдали, на одном из них, двигались какие-то фигуры. Их трудно было опознать, но по тому, как они двигались и на нас смотрели, я понял, кто они. Креозоты вернулись.
Никто другой не заметил: все были поглощены зрелищем, как Иэн тащит жестянку.
Мое сознание вернул обратно звук взрыва. Какое-то время я ничего не мог разглядеть.
Потом я увидел идущую по дорожке фигуру, и ее плечи раскачивались из стороны в сторону.
– Иэн справился! – крикнула какая-то девица.
Так и было. В определенном смысле.
Одной руки он лишился с большей частью плеча. Живот у него вспороло. Оставшейся рукой он держал внутренности комом перед грудью. Кусок их тащился за ним, как кожа длинной серой змеи.
– Я жив… я жив… смотрите, я жив! – повторял он снова и снова, ковыляя к нам по дорожке. – Я жив, я жив! – Единственный глаз горел, как электрическая лампа сквозь красную кашу. – Я жив, Курт, я жив!
Он был в десяти ярдах, когда внутренности выскользнули у него из рук на землю. Он запутался в них и упал лицом на гравий.
Иэн лежал, истекая кровью и плача, десять минут, пока Курт с Джонатаном кидали монету, кто приставит ему к голове ствол и избавит от слез.
Решение я принял еще раньше в этот день. Но сейчас я знал, что оно верно.
Ложась спать, я считал часы до момента, когда можно будет идти в дом Дел-Кофи и рассказать им мои план.
Глава тридцать седьмая

Срываться и бежать
Без десяти восемь я входил в ворота сада дома Дел-Кофи. Нижние окна дома были заложены кирпичами. Дел-Кофи говорил, что опасается нападения Креозотов. Но я думаю, это было сделано, чтобы затруднить вход Курту и его Команде. Дел-Кофи уже не раз становился им на дороге. Мог наступить день, когда они и его заставили бы тащить жестянку.
– Доброе утро. Ник. – Дел-Кофи выглянул из верхнего окна. – Боюсь, тебе придется лезть сюда по лестнице. Я из осторожности двери тоже заложил.
– Отличный у тебя замок, – сказал я, залезая по лестнице. – Сара уже встала?
– Да, она ждет. – Он отступил, пропуская меня. – Нам всем интересно, что ты хочешь нам сказать. Ник. Садись.
Он показал на стол, возле которого стояли четыре стула. Я заметил, что сломанные пальцы у него все еще забинтованы.
– Чаю?
Я кивнул, и он налил три чашки. Он уже больше не строил из себя сверхинтеллектуала. Вид у него был усталый и перепуганный. Вошла Сара. Она глянула на меня подозрительно, гадая, какие были у меня причины сюда приходить. Кивнула в знак приветствия и села.
– А где Китти?
– Я ее только что уложила, – сказала Сара. – Сегодня была ее очередь ночевать с Куртом.
– О Господи! Как она?
Лицо Сары вспыхнуло неподдельной яростью.
– А как ты думаешь? Я ее накачала транквилизаторами. Дел-Кофи потер лицо трясущимся руками. Он был на грани истерики.
– Что за бардак! Что за блядский, глупый бардак! Как мы себя до этого допустили? Мы хуже взрослых, которые сошли с ума! Мы тоже сошли с ума, только по-другому… Бег с жестянкой. Рутинные изнасилования. Пытки. Что дальше?
– Прежде чем ты начнешь, Ник. – Сара говорила ледяным голосом. – Мы обсуждали, что нам следует делать.
– И?…
– И мы решили упаковать, что сможем унести, и уходить отсюда.
– Не думаю, что это удачная мысль.
– Так ты думаешь, что надо остаться? Под властью этих садистов?
– Сара, Курт пригласил меня вступить в Команду. Дел-Кофи ничего не сказал – только глядел на меня покрасневшими глазами.
– Так ты теперь один из его мальчиков? – прошипела Сара. – Мои поздравления.
– Сара, если ты дашь мне объяснить… Курт предложил, и я согласился… да послушай, Сара! Что толку, что ты меня отлупишь? Слушай… слушай, я сказал! Я тебе говорю, что не согласен с планом просто взять и уйти. Теперь дай мне сказать почему. Вы слышали суматоху сегодня ночью в гостинице?
– Слышали, как ездили машины, и это все.
– Так вот, примерно в четыре утра Штанина и еще двое сделали то, что собираетесь вы с Мартином. Они пытались тихо удрать. Думаю, Курта кто-то предупредил. В семь Команда их разыскала и привезла обратно. Курт ярился, что они пытались уйти. Он назвал это предательством, так что сами догадайтесь, что будет делать сегодня Штанина.
– Тащить жестянку.
– Именно. И вот почему это просто самоубийство – уходить пешком.
– А как еще можно убежать? – Мартин развел руками, голос его дрогнул. – Доступа к машинам сейчас нет ни у кого. Я поднял палец:
– Кроме членов Команды. Так что ты понимаешь, Сара, почему я согласился?
Она стиснула мою руку.
– Не знаю, Ник. Каждый раз, когда я начинаю считать тебя подонком, ты меня снова удивляешь.
– Принимаю как комплимент. – Я повернулся к Дел-Кофи. – Есть еще одна причина уходить отсюда побыстрее. Ты последнее время не видал Креозотов?
– Нет. Честно говоря, я так упал духом, что даже не удосужился смотреть.
– Ну а я вчера вечером видел их с полдюжины. Они снова наблюдали за гостиницей с холма за долиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42