А получил сапоги Боксера для чистки. Шесть пар. Ник, ты меня слушаешь? Ник! А-ах! Только не языком, это щекотно…
Визжа от смеха, она потянула меня с кровати. Мы свалились на пол, хохоча оба.
И все еще были заняты любовью, когда послышались выстрелы.
Кто-то там стреляет крыс или ворон или садит по пустым банкам – какая разница? Длинные ноги Сары обернулись вокруг меня, и это было моей вселенной под полотняной простыней, вселенной, полной жара, возбуждения и бесконечного наслаждения.
В дверь заколотили через пятнадцать минут.
– Ник! Сара! – Голос Дэйва ворвался в дверь, как пуля. – Быстрее вниз! Случилось что-то страшное!
– Что такое? Дэйв, что случилось? – Сара натягивала футболку.
Но Дэйва уже не было – он колотил в двери других комнат коридора.
Когда я натягивал джинсы, мне одно стало ясно, как это утреннее солнце.
Мы снова влипли в глубокую задницу.
Мы стояли под яблонями и смотрели вниз. Дэйв показывал палкой:
– Восемь, девять… десять. Бедный мальчик! А, вот еще одна. Одиннадцать пулевых ранений.
Кто бы ни застрелил Боксера, работа была сделана тщательно. Он лежал на спине, и вид был такой, будто его обмакнули в кровь. Одна пуля вошла прямо в затылок и выступала из лба на выходе. Она была похожа на медную заклепку в коже.
– Креозота? – спросил Саймон, с бледным, как бумага, лицом.
Дэйв покачал головой.
– Убийство. – Он накрыл тело одеялом. – Это сделал один из нас… Саймон! Приведи пару ребят постарше отнести тело в конюшню. Похороним его позже. Билли, Кристофер! – Вышли двое пацанов двенадцати лет. – Обойдите всех и попросите… нет, прикажите, чтобы все собрались перед главным входом точно в одиннадцать часов. Я сделаю объявление. Дженет, не будешь ли ты добра сбегать в деревню и попросить Мартина Дел-Кофи и Китти прийти ко мне в офис? Заранее спасибо.
От десяти до одиннадцати мы ждали. Мартин стоял впереди, возле ступеней главного входа, где Дэйв будет произносить речь. Сара уже предположила, что это будет проповедь “затянуть-пояса-плечом-к-плечу”, за которой последует объявление о демократических выборах нового Распорядительного комитета и лидера.
Все молчали. Солнце ползло вверх. Становилось жарко. У меня на лбу выступил пот.
Появился Дэйв Миддлтон. Он распростер руки в знакомом нам всеобщем объятии, и вид у него был серьезный.
Он раскрыл рот – но не успел сказать ни слова.
Из дверей гостиницы вывалились враскачку Курт и Джонатан. Курт толкнул Дэйва в спину, и тот слетел с трех ступеней крыльца.
Он недовольно повернулся – и закрыл рот, увидев Курта с “Калашниковым” и Джонатана с помповым ружьем.
– Внимание! – крикнул Курт. – Мы решили этой хреновине положить конец! Кто-то завалил Боксера! Мы найдем, кто это сделал, – и можете мне поверить, этот гад пожалеет, что на свет родился!
Джонатан стоял за спиной Курта, криво ухмыляясь. Курт поднял автомат, чтобы всем было видно.
– Пока с этим не разберемся, мы с Джонатаном берем тут власть. Понятно? С этой минуты боссы здесь мы.
Они успели взломать арсенал Боксера. Или просто взяли ключ с его трупа.
– Сейчас Джонатан прочтет список имен. Названные выйдут сюда и встанут за мной. Остальные могут проваливать… мальчики и девочки, когда я прикажу.
Джонатан прочел список. Сара перехватила мой взгляд, когда две дюжины хулиганов, шпаны, дебилов и мерзавцев, от которых были все неприятности в общине, вышли и встали позади Джонатана, мерзко ухмыляясь.
– И просто чтобы вы поняли, что мы не шутим… – Курт передернул затвор автомата. – Я посчитаю до трех, и вы встанете на колени. Раз, два…
Он потянул спусковой крючок, выпустив очередь нам поверх голов.
Под грохот выстрелов мы попадали на четвереньки и расползлись по кустам.
Глава тридцать третья
Тирания
Долгое-долгое лето с грохотом кончилось. В день, когда хоронили Боксера, над Эскдейлом разразилась всем грозам гроза. Дождь превратил поля в болота, по дорогам бежали реки.
На следующее утро, в первый день октября, когда наши новые хозяева спали после тризны, которую они устроили по Боксеру, мы шли по яблоневому саду под забитым облачными горами небом. Со мной были Мартин Дел-Кофи, Сара, Китти и Дэйв. И лица у нас были полны беспокойства.
– Я в самом деле думал, что наша община снова собирается вместе. – Дэйв потер волдырь на щеке, об которую Курт загасил сигарету после похорон Боксера. – Боксер поддерживал дисциплину. Все снова начали работать.
– Боксер умел бить морды, – сказал я, – но умом не блистал. Если ты лидер, умей оглядываться через плечо, не крадется ли кто с ножом.
– И потому теперь у нас вот эти два джентльмена, – фыркнул Дел-Кофи. – Они просто мелкие тираны. Единственное, что они будут делать, – это помыкать людьми для удовлетворения своих извращенных аппетитов.
Дэйв покачал головой – его терзала внутренняя боль.
– Джонатан. Не могу поверить. Он же был в хоре церкви Сент-Тимоти. Он же преподавал Библию в воскресной школе.
– Последние месяцы сильно изменили людей, – сказала Сара. – У Курта все последние годы были неприятности с полицией. Ник мне говорил, что когда в ночных клубах бывала драка, чаще всего ее затевал Курт.
– Но он всегда линял раньше, чем начинали махать кулаки, – добавил я. – А теперь он стал по-настоящему крепким орешком.
Сара оглядела всех нас цепким взглядом:
– Я думаю, ни у кого не осталось иллюзий, кто вчера убил Боксера?
Дел-Кофи тревожно оглянулся, будто на яблонях вместо плодов выросли уши. А Сара закончила:
– Это сделали Курт и Джонатан. Они заманили Боксера вниз и застрелили. Переворот был запланирован. Китти своим мягким азиатским голосом сказала:
– Насколько я могу судить по тому, что видела, они спланировали очень точно. Сразу же рекрутировали всех, кто мог бы представлять опасность, и купили их верность имуществом и властью. Из того, что я слышала на кладбище, ясно, что Курт собирается создать себе гарем.
Дел-Кофи сорвал с дерева яблоко.
– И у этих девушек не будет выбора. К убийству можете добавить насилие.
Вдруг мне стало не по себе.
– Постойте-ка! У нас тут что, заседание Распорядительного комитета? Вы говорите так, будто мы и в самом деле можем тут что-то сделать. Сами знаете, что у нас тут нет полицейских и сунуть этих типов за решетку мы не можем.
– Именно это мы и говорим. – Покрасневшие глаза Дэйва смотрели прямо на меня. – Ник, мы должны вернуть… нет, захватить, захапать обратно власть над этой общиной и больше не выпускать. Если мы этого не сделаем, то в ближайшем будущем нас ждет пытка и рабство у этих мерзавцев… а в конце концов мы все погибнем – в этом ты можешь быть уверен. Если не начать возделывать землю в ближайшие двенадцать месяцев, мы все умрем от голода.
– Смерть может наступить и раньше. – Дел-Кофи вгрызся в яблоко. – Китти, расскажи им.
– Мы с Мартином продолжали изучение пораженных болезнью взрослых, которых мы называем Креозотами. Они перемещаются по окрестностям небольшими группами. Все видели фотографии, снятые Мартином. Некоторые индивидуумы были опознаны как матери и отцы членов нашей общины.
– Но ведь они не представляют собой угрозы? – возразил я. – Самое большее, что они делают, – наблюдают за своими сыновьями и дочерями в гостинице. В настоящий момент они, кажется, не более опасны, чем папочка с мамочкой, которые пришли посмотреть, как деточка играет на школьном дворе.
– Как ты не понимаешь, Ник? – раздраженно произнесла Сара. – Какой-то инстинкт заставляет наших родителей нас искать. И наблюдать за нами. Все мы помним, что случилось полгода назад. Мартин и Китти считают, что это случится снова. Только на этот раз это не будет бешеное безумное нападение. Ник, наши отцы и матери нас изучают… А потом найдут способ закончить то, что начали.
– Итак, – сказал Дэйв, – значит, мы должны сделать следующее. Мы…
– Дэйв, не сюда! Держимся подальше от гостиницы. – Дел-Кофи повернул к краю сада, и голос его упал до шепота. – Через день-другой эти новые боссы станут подозрительны до безумия. Каждый раз, когда они увидят, что разговаривают больше двоих – как мы сейчас, – они будут думать, что готовится государственный переворот.
Сара глянула на гостиницу.
– И это именно то, что нам, похоже, предстоит совершить.
– Слушайте, – сказал я. – Кажется, мы слишком спешим. Почему не подождать неделю или две? Курт может успокоиться, когда увидит, что быть боссом не так-то легко.
Дел-Кофи откусил еще кусок яблока.
– Мы ждать не можем. Первое: я достаточно видел этих двоих, чтобы понять: они будут тиранами первой марки. Учитывая садистскую жилку Курта, жизнь у нас всех станет очень неприятной. Второе: если сейчас семейство Креозотов подойдет к воротам, мы ничего не сможем сделать и они перебьют нас до единого.
Дэйв сказал:
– Значит, вот что мы тогда делаем: убираем Курта и Джонатана из лидеров. Потом назначаем нового лидера. Боксер при всех его недостатках показал нам путь. Нам нужен человек, который не побоится дисциплинировать нарушителей справедливо, но твердо – очень, очень твердо.
– Кто будет этим лидером? – спросил я.
– Когда до этого дойдет, тогда и решим, – сказал Дэйв. Но я заметил, как они переглянулись с Дел-Кофи, будто у них была общая тайна.
– Потом, – сказал Дел-Кофи, – мы превратим гостиницу в крепость. У нас есть десятифутовая стена и ворота. Но придется выкопать глубокий ров вокруг стены, а перед ним – защитную ограду из колючей проволоки. Хорошо бы пустить в нее ток. И по периметру расставить дозорные посты. Создадим команды вооруженной охраны, обученной иметь дело с Креозотами на случай нападения. Внутри периметра будут…
– Погодите, погодите! – Я поднял палец. – Я знаю, что не так быстро думаю, как вы. Но вы сказали, что мы устраним Курта и Джонатана с поста лидеров. Может, я зацикливаюсь на мелочах, но они вооружены до зубов – и их телохранители тоже. А у нас нет оружия. Так как вы предлагаете это сделать?
Они посмотрели на меня так, будто я облил водой их безупречный план. Мне стало их жаль. Но я помнил изрешеченное пулями тело Боксера. А мне хотелось остаться в живых.
Глава тридцать четвертая
Гарем
Прошли сутки, а Сара все еще на меня злилась неимоверно. Она вошла в нашу комнату, хлопнув дверью. Глаза ее горели, волосы метались по плечам.
Я сел в кровати и застонал:
– Послушай, давай оставим этот спор. Чего вы от меня хотите? Я выслушал, что сказала ты, Дел-Кофи и Дэйв Миддлтон. О’кей, спихните Курта и Джонатана, назначьте нового лидера. Согласен, но каким чертом мы это сделаем? Эти ребята вооружены и опасны. Чего не дать им пару недель? Набравшись опыта, они могут стать хорошими руководителями.
– Ты не слышал то, что я слышала.
– И что именно?
– Ты знаешь, что было сегодня утром? Нет, ты тут лежал в койке и гнил. Я тебе перечислю. Первое: у Мартина Дел-Кофи есть в гараже несколько бочек с горючим. Эти два гада сказали, что бочки нужны им. Мартин спросил зачем. И ты знаешь, что они сделали. Ник? Сломали ему два пальца. Он не сказал “нет”, он только спросил зачем. – Она заходила по комнате, хлопая себя кулаком по ладони. – Второе: избили маленьких детей за несоблюдение тишины рядом с комнатами новых руководителей. Третье: в настоящий момент Курт сидит в столовой и составляет список. Список девушек… нет, ты слушай! Курт намеревается сделать беременными всех девушек этого списка. Он решил, что нам нужно увеличить население общины – но за счет хорошей, сильной крови. То есть его крови.
– Господи, он с ума сошел! – Я сел в кровати. – Что это ты делаешь? – Сара укладывала свою одежду в чемодан. – Погоди-ка… Сара, ты в списке?
– На самом верху. Он говорит, что у него как раз сейчас стоит и стыдно терять такой момент.
Я встал, глядя на нее. Кровь у меня в ушах ревела. Она смотрела на меня, ожидая реакции. Потом вздохнула и отошла к окну, сложив руки на груди.
– Нет, это нечестно. Ник. Я просто хотела тебя спровоцировать, чтобы ты что-то с этими двумя сделал.
– Списка нет?
– Да нет, список-то есть… меня там нет. А ты знаешь почему?
Я пожал плечами.
– У этих двоих к тебе какая-то симпатия. Ник. Тебе позволено держать меня в качестве твоей личной игрушки. А Китти в списке есть. И я себе представляю, что еще два или три года – и там будут мои сестры. Как сказал сегодня утром Курт, “когда девка доросла до течки, она доросла и до…”.
– Какая мерзость!
– Мерзость и есть. Но пока кто-нибудь чего-нибудь с этими двумя не сделает, мы будем только улыбаться и утираться.
– Тогда куда же ты собралась?
– Переезжаю к Мартину и Китти. Это не так далеко отсюда, как мне хотелось бы, но это надо сделать. Если захочешь потрепаться, знаешь, где меня найти. Пока.
Я оделся и вышел. Дул холодный ветер, и я понимал, что лето кончилось. Кто-то поставил колонки под брезент, и музыка все еще гремела так же громко, как все дни и ночи этого жаркого лета.
Я шел, как по опустевшему луна-парку. Музыка все еще играет, только звучит она теперь траурно и одиноко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Визжа от смеха, она потянула меня с кровати. Мы свалились на пол, хохоча оба.
И все еще были заняты любовью, когда послышались выстрелы.
Кто-то там стреляет крыс или ворон или садит по пустым банкам – какая разница? Длинные ноги Сары обернулись вокруг меня, и это было моей вселенной под полотняной простыней, вселенной, полной жара, возбуждения и бесконечного наслаждения.
В дверь заколотили через пятнадцать минут.
– Ник! Сара! – Голос Дэйва ворвался в дверь, как пуля. – Быстрее вниз! Случилось что-то страшное!
– Что такое? Дэйв, что случилось? – Сара натягивала футболку.
Но Дэйва уже не было – он колотил в двери других комнат коридора.
Когда я натягивал джинсы, мне одно стало ясно, как это утреннее солнце.
Мы снова влипли в глубокую задницу.
Мы стояли под яблонями и смотрели вниз. Дэйв показывал палкой:
– Восемь, девять… десять. Бедный мальчик! А, вот еще одна. Одиннадцать пулевых ранений.
Кто бы ни застрелил Боксера, работа была сделана тщательно. Он лежал на спине, и вид был такой, будто его обмакнули в кровь. Одна пуля вошла прямо в затылок и выступала из лба на выходе. Она была похожа на медную заклепку в коже.
– Креозота? – спросил Саймон, с бледным, как бумага, лицом.
Дэйв покачал головой.
– Убийство. – Он накрыл тело одеялом. – Это сделал один из нас… Саймон! Приведи пару ребят постарше отнести тело в конюшню. Похороним его позже. Билли, Кристофер! – Вышли двое пацанов двенадцати лет. – Обойдите всех и попросите… нет, прикажите, чтобы все собрались перед главным входом точно в одиннадцать часов. Я сделаю объявление. Дженет, не будешь ли ты добра сбегать в деревню и попросить Мартина Дел-Кофи и Китти прийти ко мне в офис? Заранее спасибо.
От десяти до одиннадцати мы ждали. Мартин стоял впереди, возле ступеней главного входа, где Дэйв будет произносить речь. Сара уже предположила, что это будет проповедь “затянуть-пояса-плечом-к-плечу”, за которой последует объявление о демократических выборах нового Распорядительного комитета и лидера.
Все молчали. Солнце ползло вверх. Становилось жарко. У меня на лбу выступил пот.
Появился Дэйв Миддлтон. Он распростер руки в знакомом нам всеобщем объятии, и вид у него был серьезный.
Он раскрыл рот – но не успел сказать ни слова.
Из дверей гостиницы вывалились враскачку Курт и Джонатан. Курт толкнул Дэйва в спину, и тот слетел с трех ступеней крыльца.
Он недовольно повернулся – и закрыл рот, увидев Курта с “Калашниковым” и Джонатана с помповым ружьем.
– Внимание! – крикнул Курт. – Мы решили этой хреновине положить конец! Кто-то завалил Боксера! Мы найдем, кто это сделал, – и можете мне поверить, этот гад пожалеет, что на свет родился!
Джонатан стоял за спиной Курта, криво ухмыляясь. Курт поднял автомат, чтобы всем было видно.
– Пока с этим не разберемся, мы с Джонатаном берем тут власть. Понятно? С этой минуты боссы здесь мы.
Они успели взломать арсенал Боксера. Или просто взяли ключ с его трупа.
– Сейчас Джонатан прочтет список имен. Названные выйдут сюда и встанут за мной. Остальные могут проваливать… мальчики и девочки, когда я прикажу.
Джонатан прочел список. Сара перехватила мой взгляд, когда две дюжины хулиганов, шпаны, дебилов и мерзавцев, от которых были все неприятности в общине, вышли и встали позади Джонатана, мерзко ухмыляясь.
– И просто чтобы вы поняли, что мы не шутим… – Курт передернул затвор автомата. – Я посчитаю до трех, и вы встанете на колени. Раз, два…
Он потянул спусковой крючок, выпустив очередь нам поверх голов.
Под грохот выстрелов мы попадали на четвереньки и расползлись по кустам.
Глава тридцать третья
Тирания
Долгое-долгое лето с грохотом кончилось. В день, когда хоронили Боксера, над Эскдейлом разразилась всем грозам гроза. Дождь превратил поля в болота, по дорогам бежали реки.
На следующее утро, в первый день октября, когда наши новые хозяева спали после тризны, которую они устроили по Боксеру, мы шли по яблоневому саду под забитым облачными горами небом. Со мной были Мартин Дел-Кофи, Сара, Китти и Дэйв. И лица у нас были полны беспокойства.
– Я в самом деле думал, что наша община снова собирается вместе. – Дэйв потер волдырь на щеке, об которую Курт загасил сигарету после похорон Боксера. – Боксер поддерживал дисциплину. Все снова начали работать.
– Боксер умел бить морды, – сказал я, – но умом не блистал. Если ты лидер, умей оглядываться через плечо, не крадется ли кто с ножом.
– И потому теперь у нас вот эти два джентльмена, – фыркнул Дел-Кофи. – Они просто мелкие тираны. Единственное, что они будут делать, – это помыкать людьми для удовлетворения своих извращенных аппетитов.
Дэйв покачал головой – его терзала внутренняя боль.
– Джонатан. Не могу поверить. Он же был в хоре церкви Сент-Тимоти. Он же преподавал Библию в воскресной школе.
– Последние месяцы сильно изменили людей, – сказала Сара. – У Курта все последние годы были неприятности с полицией. Ник мне говорил, что когда в ночных клубах бывала драка, чаще всего ее затевал Курт.
– Но он всегда линял раньше, чем начинали махать кулаки, – добавил я. – А теперь он стал по-настоящему крепким орешком.
Сара оглядела всех нас цепким взглядом:
– Я думаю, ни у кого не осталось иллюзий, кто вчера убил Боксера?
Дел-Кофи тревожно оглянулся, будто на яблонях вместо плодов выросли уши. А Сара закончила:
– Это сделали Курт и Джонатан. Они заманили Боксера вниз и застрелили. Переворот был запланирован. Китти своим мягким азиатским голосом сказала:
– Насколько я могу судить по тому, что видела, они спланировали очень точно. Сразу же рекрутировали всех, кто мог бы представлять опасность, и купили их верность имуществом и властью. Из того, что я слышала на кладбище, ясно, что Курт собирается создать себе гарем.
Дел-Кофи сорвал с дерева яблоко.
– И у этих девушек не будет выбора. К убийству можете добавить насилие.
Вдруг мне стало не по себе.
– Постойте-ка! У нас тут что, заседание Распорядительного комитета? Вы говорите так, будто мы и в самом деле можем тут что-то сделать. Сами знаете, что у нас тут нет полицейских и сунуть этих типов за решетку мы не можем.
– Именно это мы и говорим. – Покрасневшие глаза Дэйва смотрели прямо на меня. – Ник, мы должны вернуть… нет, захватить, захапать обратно власть над этой общиной и больше не выпускать. Если мы этого не сделаем, то в ближайшем будущем нас ждет пытка и рабство у этих мерзавцев… а в конце концов мы все погибнем – в этом ты можешь быть уверен. Если не начать возделывать землю в ближайшие двенадцать месяцев, мы все умрем от голода.
– Смерть может наступить и раньше. – Дел-Кофи вгрызся в яблоко. – Китти, расскажи им.
– Мы с Мартином продолжали изучение пораженных болезнью взрослых, которых мы называем Креозотами. Они перемещаются по окрестностям небольшими группами. Все видели фотографии, снятые Мартином. Некоторые индивидуумы были опознаны как матери и отцы членов нашей общины.
– Но ведь они не представляют собой угрозы? – возразил я. – Самое большее, что они делают, – наблюдают за своими сыновьями и дочерями в гостинице. В настоящий момент они, кажется, не более опасны, чем папочка с мамочкой, которые пришли посмотреть, как деточка играет на школьном дворе.
– Как ты не понимаешь, Ник? – раздраженно произнесла Сара. – Какой-то инстинкт заставляет наших родителей нас искать. И наблюдать за нами. Все мы помним, что случилось полгода назад. Мартин и Китти считают, что это случится снова. Только на этот раз это не будет бешеное безумное нападение. Ник, наши отцы и матери нас изучают… А потом найдут способ закончить то, что начали.
– Итак, – сказал Дэйв, – значит, мы должны сделать следующее. Мы…
– Дэйв, не сюда! Держимся подальше от гостиницы. – Дел-Кофи повернул к краю сада, и голос его упал до шепота. – Через день-другой эти новые боссы станут подозрительны до безумия. Каждый раз, когда они увидят, что разговаривают больше двоих – как мы сейчас, – они будут думать, что готовится государственный переворот.
Сара глянула на гостиницу.
– И это именно то, что нам, похоже, предстоит совершить.
– Слушайте, – сказал я. – Кажется, мы слишком спешим. Почему не подождать неделю или две? Курт может успокоиться, когда увидит, что быть боссом не так-то легко.
Дел-Кофи откусил еще кусок яблока.
– Мы ждать не можем. Первое: я достаточно видел этих двоих, чтобы понять: они будут тиранами первой марки. Учитывая садистскую жилку Курта, жизнь у нас всех станет очень неприятной. Второе: если сейчас семейство Креозотов подойдет к воротам, мы ничего не сможем сделать и они перебьют нас до единого.
Дэйв сказал:
– Значит, вот что мы тогда делаем: убираем Курта и Джонатана из лидеров. Потом назначаем нового лидера. Боксер при всех его недостатках показал нам путь. Нам нужен человек, который не побоится дисциплинировать нарушителей справедливо, но твердо – очень, очень твердо.
– Кто будет этим лидером? – спросил я.
– Когда до этого дойдет, тогда и решим, – сказал Дэйв. Но я заметил, как они переглянулись с Дел-Кофи, будто у них была общая тайна.
– Потом, – сказал Дел-Кофи, – мы превратим гостиницу в крепость. У нас есть десятифутовая стена и ворота. Но придется выкопать глубокий ров вокруг стены, а перед ним – защитную ограду из колючей проволоки. Хорошо бы пустить в нее ток. И по периметру расставить дозорные посты. Создадим команды вооруженной охраны, обученной иметь дело с Креозотами на случай нападения. Внутри периметра будут…
– Погодите, погодите! – Я поднял палец. – Я знаю, что не так быстро думаю, как вы. Но вы сказали, что мы устраним Курта и Джонатана с поста лидеров. Может, я зацикливаюсь на мелочах, но они вооружены до зубов – и их телохранители тоже. А у нас нет оружия. Так как вы предлагаете это сделать?
Они посмотрели на меня так, будто я облил водой их безупречный план. Мне стало их жаль. Но я помнил изрешеченное пулями тело Боксера. А мне хотелось остаться в живых.
Глава тридцать четвертая
Гарем
Прошли сутки, а Сара все еще на меня злилась неимоверно. Она вошла в нашу комнату, хлопнув дверью. Глаза ее горели, волосы метались по плечам.
Я сел в кровати и застонал:
– Послушай, давай оставим этот спор. Чего вы от меня хотите? Я выслушал, что сказала ты, Дел-Кофи и Дэйв Миддлтон. О’кей, спихните Курта и Джонатана, назначьте нового лидера. Согласен, но каким чертом мы это сделаем? Эти ребята вооружены и опасны. Чего не дать им пару недель? Набравшись опыта, они могут стать хорошими руководителями.
– Ты не слышал то, что я слышала.
– И что именно?
– Ты знаешь, что было сегодня утром? Нет, ты тут лежал в койке и гнил. Я тебе перечислю. Первое: у Мартина Дел-Кофи есть в гараже несколько бочек с горючим. Эти два гада сказали, что бочки нужны им. Мартин спросил зачем. И ты знаешь, что они сделали. Ник? Сломали ему два пальца. Он не сказал “нет”, он только спросил зачем. – Она заходила по комнате, хлопая себя кулаком по ладони. – Второе: избили маленьких детей за несоблюдение тишины рядом с комнатами новых руководителей. Третье: в настоящий момент Курт сидит в столовой и составляет список. Список девушек… нет, ты слушай! Курт намеревается сделать беременными всех девушек этого списка. Он решил, что нам нужно увеличить население общины – но за счет хорошей, сильной крови. То есть его крови.
– Господи, он с ума сошел! – Я сел в кровати. – Что это ты делаешь? – Сара укладывала свою одежду в чемодан. – Погоди-ка… Сара, ты в списке?
– На самом верху. Он говорит, что у него как раз сейчас стоит и стыдно терять такой момент.
Я встал, глядя на нее. Кровь у меня в ушах ревела. Она смотрела на меня, ожидая реакции. Потом вздохнула и отошла к окну, сложив руки на груди.
– Нет, это нечестно. Ник. Я просто хотела тебя спровоцировать, чтобы ты что-то с этими двумя сделал.
– Списка нет?
– Да нет, список-то есть… меня там нет. А ты знаешь почему?
Я пожал плечами.
– У этих двоих к тебе какая-то симпатия. Ник. Тебе позволено держать меня в качестве твоей личной игрушки. А Китти в списке есть. И я себе представляю, что еще два или три года – и там будут мои сестры. Как сказал сегодня утром Курт, “когда девка доросла до течки, она доросла и до…”.
– Какая мерзость!
– Мерзость и есть. Но пока кто-нибудь чего-нибудь с этими двумя не сделает, мы будем только улыбаться и утираться.
– Тогда куда же ты собралась?
– Переезжаю к Мартину и Китти. Это не так далеко отсюда, как мне хотелось бы, но это надо сделать. Если захочешь потрепаться, знаешь, где меня найти. Пока.
Я оделся и вышел. Дул холодный ветер, и я понимал, что лето кончилось. Кто-то поставил колонки под брезент, и музыка все еще гремела так же громко, как все дни и ночи этого жаркого лета.
Я шел, как по опустевшему луна-парку. Музыка все еще играет, только звучит она теперь траурно и одиноко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42