Олень ушел, а тигр был голоден и зол. Для хищника закон в тайге один: не можешь охотиться на настоящую дичь - подыхай с голоду или вылавливай в пруду отвратительно пахнущих скользких лягушек. Брр! Тигра передернуло. Инстинкт охотника гнал его вперед, на поиски новой добычи.
Тигр почуял след неожиданно, и этот след заставил его испугаться и напрячь мускулы. Усы его дрогнули, пасть оскалилась, лапы мгновенно превратились в четыре мощные пружины. Тело замерло в готовности к атаке. Тигр почувствовал человека…
Он не был людоедом и человека никогда бы не тронул, но злость из-за неудачи и голод сделали свое дело: хищник, осторожно и грациозно приникнув к самой земле, неслышно пошел по запаху.
Оуэма Тэдзива спрыгнул с лошади и вошел в крестьянскую хижину в тот момент, когда Онуко Тэрай лежал на полу, а рычащий от ненависти Такаси Нуэми, поставив колено ему на грудь, заносил над ним нож.
- Предатель! - хрипел Такаси. - Подлый предатель, почему ты не умер? Все погибли, никого не пощадили, моего отца казнят, и все из-за тебя!
- Стой! - крикнул Оуэма. Все обернулись к нему.
- Сейчас некогда возиться с ним. Скоро здесь будут солдаты, нужно уходить.
- Послушайте, - заплетающимся языком проговорил Онуко Тэрай. - Я никогда не был предателем, меня просто подставили. Из меня пытались вытянуть ваши имена, но я ничего не сказал!
Оуэма рывком взял его за грудки.
- Живи, слизняк. Я не буду марать об тебя руки. Но помни: одно слово - и я найду тебя. Даже под землей.
Он повернулся к Такаси.
- Во дворе ждут лошади. Нужно успеть до рассвета.
Самураи, посланные Итиро Иэхисой, опоздали на несколько минут. В бессильной злобе они смотрели на отчалившее от берега судно. Похлопал и развернулся на ветру парус, и корабль растворился в тумане. На корабле контрабандистов уплывали государственные преступники Оуэма Тэдзива, Чико, Такаси Нуэми и Онуко Тэрай, который все-таки проследовал за беглецами и, незамеченным проникнув на корабль, спрятался в трюме.
Еще в 1588 году император Тоетоми Хидееши издал повсеместный указ, названный Катана-гари («Охота за мечами»), запрещавший хранение и ношение холодного оружия. Указ касался всех, кроме самурайского сословия, которые, напротив, получили ничем не ограниченную власть. Крестьяне, горожане и даже монахи, утаившие не то что меч, а даже нож или топор, подлежали немедленной смертной казни на месте, без суда. Чтобы исключить малейшую возможность производства оружия, в деревнях были закрыты кузницы и конфискованы все железные предметы домашнего обихода. А после разгрома тайного общества «Белый Лотос» настали и вовсе тяжелые времена. На все село выдавался один-единственный нож для убоя скота, и хранился он на центральной площади под охраной часовых.
Такаси Нуэми мрачнел с каждым днем. Он был одержим одной идеей: найти безопасное место для постройки новых кузниц взамен разгромленных, чтобы, выковав там новое оружие, возродить тайное общество и поднять восстание против японцев на Окинаве. Но крестьяне и горожане были напуганы. Везде странников встречали одинаково настороженно: ничего не знаем, мы люди маленькие, у нас семьи, приютить вас на ночь - приютим, но утром… Знаете, как бы беды не накликать.
Оуэма Тэдзива хорошо понимал невыполнимость этих планов, но Такаси был непреклонен.
- Если нельзя построить кузницы здесь, нужно идти дальше, - каждый раз говорил он, забрасывая котомку за плечи. - Не может же власть Императора простираться до бесконечности.
Мерно поскрипывала мачта на судне контрабандистов, резким голосом отдавал команды капитан, маленького роста, сухой как палка, с продубленной солнцем и ветром кожей. Плавание продолжалось уже пятый день.
Из трюма за спиной беглецов вдруг показался матрос, державший за шиворот упирающегося человека.
- Капитан! - крикнул матрос. - Он прятался здесь! Посмотрите!
- Ах, ты… - выдохнул Такаси Нуэми и, прежде чем остальные успели опомниться, бросился на Онуко Тэрая, отбивавшегося от матроса. Тэрай, обессилевший в своем убежище, не мог оказывать сопротивления, и Такаси быстро оказался на нем. Одной рукой он схватил Тэрая за горло, другой выхватил из-за пояса нож. Оуэма едва успел удержать Такаси. Команда в мгновение ока собралась вокруг.
- Кто это? - хрипло спросил капитан.
- Он следил за нами, - прошипел Такаси. - Он следил от самого Эдо, а может, и раньше. Подлец!
- Нет, - крикнул Тэрай. - Послушайте, я шел за вами в надежде спастись! Если меня схватят самураи, меня тоже ждет смерть!
- Ты врешь! Я сам видел, тебя отпустили, даже обещали награду. Награду за предательство!
Онуко Тэрай бессильно привалился спиной к борту.
- Не знаю. Я подозреваю, что меня просто подставили.
Оуэма недоверчиво посмотрел на него.
- Подожди. Ты хочешь сказать, что Итиро Иэхиса сделал это для того, чтобы отвести подозрение от кого-то еще?
Такаси вскочил на ноги.
- Что ты его слушаешь! Он же предатель! Он сочинит что угодно, лишь бы оправдаться! Какой смысл во всем этом? Ведь «Белого Лотоса» не существует.
- Но он может возродиться, - возразил Чико. - И тогда, если предатель действительно еще среди нас, нам угрожает страшная опасность.
- Ты останешься с нами, - решительно сказал Оуэма Тэраю. - Мы не тронем тебя, но имей в виду: каждый твой шаг отныне будет на виду. Задумаешь недоброе - берегись.
Юга Японии корабль так и не достиг. В проливе Осуми, отделяющем Японию от островов Яку, контрабандисты столкнулись с морским конвоем. Стычка была короткой и больше походила на бойню. Утро этого дня показалось беглецам сплошным кошмаром. Ноги дерущихся людей скользили по крови, красным ковром покрывшей палубу, контрабандисты, плохо организованные и вооруженные, в панике бросались в воду, где становились добычей акул. Корабль был подожжен, мачта сломана, и беглецов ждала неминуемая смерть, если бы не Оуэма Тэдзива, который убил троих контрабандистов и захватил крошечную джонку, привязанную за бортом. Так они вчетвером ушли от конвоя.
Безоружные, истерзанные, без крошки еды и капли воды, полуобезумевшие, через три дня они достигли незнакомого берега. Выбравшись на него, они до тошноты напились из ручья, стекавшего с лесистой сопки, и в изнеможении упали на землю, не надеясь на спасение.
Оуэма проснулся ранним утром от холода. Ему еле удалось растолкать своих спутников. Они молча пожевали каких-то кореньев и, шатаясь, двинулись в глубь материка. Тайга казалась мрачной и враждебной.
- Здесь можно построить кузницы, - тяжело дыша, проговорил Такаси, даже в такой ситуации не отказавшийся от своих планов. - Ни один самурай не доберется до этих мест.
- Но мы не сумеем доставить оружие на Окинаву, - возразил Чико. - Морской патруль перехватил контрабанду на этот раз, не пропустит и в следующий.
- Значит, нужно найти другой путь, в обход маршрутов патрулей.
Оуэма положил руку ему на плечо.
- Конечно, ты прав. Мы преодолели столько препятствий, что, кажется, нас уже ничто не остановит.
Меньше чем в двух часах ходьбы от них огромный полосатый тигр, припав к земле, наблюдал за человеком. Он оскалил пасть и напряг лапы перед прыжком.
Человек был седой, с длинными спутанными волосами, сухощавый и уверенный. На нем была теплая одежда из звериных шкур, на ногах удобные мягкие мокасины. Человек шел по тропке и нес на плечах вязанку хвороста. При себе у него не было никакого оружия - ни топора, ни ножа и даже палки, но он не ведал страха перед тайгой, как не ведает ребенок страха перед тем, кто его растит, кормит, выводит в жизнь.
Мать-природа
Взрастила тебя, человек,
Дала тебе силу свою
И мудрость далеких предков.
И в нее ты уйдешь без боязни и боли,
Как сухой листок проносит поток мимо берега…
И когда тигр, распрямив мощные лапы, совершил свой прыжок из-за кустов, человек не испугался. Он успел среагировать и в мягком перекате ушел в сторону. Человек - не олень и не сможет быстро убежать, тигр это знал. Он молниеносно развернулся для нового прыжка, но человек вдруг оказался сбоку от него, одной рукой он вцепился в полосатую шкуру, а пальцами другой стремительно, будто копьем, ткнул чуть ниже левого уха тигра.
- Ва-ауу!
Тигр взревел от боли, на секунду в его глазах потемнело, и он потерял ориентировку. Наудачу он снова развернулся, щелкнув громадными зубами, но странный человек, не боявшийся его когтей и клыков, уже летел, распластавшись в воздухе и нанося страшный удар обеими ногами в хребет зверя.
- Киа-ааа!
Тигр был тяжел. Человек подобрал свою вязанку, мертвого хищника взвалил сверху и, пошатываясь, продолжал свой путь.
Они увидели друг друга одновременно, едва седой человек вышел на опушку. Он сначала спружинился и принял боевую стойку, но тут же понял, что те, кто встретился ему, нападать на кого-либо не способны: все четверо еле держались на ногах. Один из них даже заплакал, так был рад, что наступил конец их скитаниям.
- Кто ты? - спросил Оуэма Тэдзива. - Как ты здесь оказался?
Но человек лишь покачал головой. Он не понимал наречия пришельцев. Тем не менее, по его дружелюбным жестам Оуэма и остальные поняли, что странный человек зовет их за собой. Близость отдыха придала им силы, и они пошли, шатаясь и поддерживая друг друга. Вскоре путники добрались до хижины, стоявшей посреди небольшой полянки, окруженной соснами.
Навстречу им выбежала молодая женщина в простой грубоватой одежде и с кожаным обручем на изящной головке. И обруч, и все остальное очень шло к ее прекрасной фигуре, миниатюрной и на редкость пропорциональной. Она удивленно спросила о чем-то седого человека, он перебросился с ней несколькими непонятными фразами и повел путников в хижину. Все четверо с жадностью набросились на еду. Старик смотрел на них без тени любопытства и насмешки. Волевое лицо его казалось вырезанным из красного дерева, оно было таким же неподвижным и бесстрастным. Женщина присела рядом на корточки и посмотрела на Оуэму. И тут он увидел, что женщина была по-настоящему красива. Длинные густые черные волосы обрамляли лицо с широкими скулами и чуть подтянутыми к вискам глазами. Домотканая одежда ничуть не портила, а, наоборот, скорее подчеркивала гибкость и изящество тела, красоту обнаженных рук и странный, почти животный магнетизм, исходящий от облика женщины. На вид ей было не больше двадцати пяти.
- Спасибо, - проговорил Оуэма, отодвигая пустую чашку. Потом указал пальцем на себя и раздельно сказал:
- Я Оуэма. А ты? - и он перевел палец на женщину.
Она подумала несколько секунд, потом улыбнулась и ответила: - Кумико.
Только утолив голод и жажду, беглецы почувствовали, что засыпают прямо на тех местах, где и сидели. Циновки, набитые травой, притягивали, готовые принять уставшие, изможденные долгим странствием тела.
Глава 14

Выброс энергии
Маленькая серая пичужка разбудила Оуэму Тэдзиву своим щебетанием рано утром. Оуэма проснулся, но еще некоторое время лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем и собираясь с мыслями. Чико и Онуко Тэрай уже плескались в ручье. Оуэма отметил, что эти двое прекрасно поладили друг с другом. Такаси Нуэми упорно не замечал Тэрая, не в силах примириться с мыслью об аресте отца. Но на всех четверых размеренная жизнь в тайге оказала воздействие. Они оттаивали. Напряжение последних дней спадало, дух успокаивался, да и не могло быть иначе среди этих вековых сосен, ослепительно синих озер и изумрудных сопок.
Кумико неслышно подошла сзади и тронула Оуэму за плечо.
- Что тебе? - спросил он.
- Эму зовут, - улыбнулась она в ответ.
С течением времени языковой барьер между обитателями поляны стал таять сам собой, но Кумико все еще сокращала имя Оуэмы наполовину. Такаси Нуэми пытался о чем-то разговаривать с Оэ, подкрепляя слова энергичными жестами. Взглянув на подошедшего Оуэму, он пояснил:
- Тигр. Помнишь, старик нес на себе убитого тигра?
Такаси указал на шкуру мертвого хищника и спросил:
- Как ты это сделал? Ведь у тебя не было даже ножа!
Оэ понял смысл фразы и, улыбнувшись, показал ребро ладони. Оно было твердым, как камень.
- Что, - не поверили они, - рукой? Просто рукой? Ты обманываешь, это невозможно!
- Рукой, рукой, - мелко закивал Оэ. Его забавляли эти люди. Он поднял с земли увесистое полено и знаком показал: держите! Они с недоумением взяли полено с двух сторон. А дальше произошло немыслимое. Старик сделал неуловимое движение. Его рука молнией вылетела вперед, а из горла вырвался знаменитый крик, в котором сконцентрировалась громадная энергия, заключенная в сгусток смертоносной силы.
- Киа-а!
Оуэма и Такаси непроизвольно отпрянули назад. Полено у них в руках будто взорвалось, разлетевшись в щепки. Старик Оэ стоял и спокойно улыбался.
Некоторое время никто из пришельцев не мог вымолвить ни слова. Потом Такаси, осторожно приблизившись, низко поклонился и, подкрепляя слова жестами, произнес с глубоким почтением:
- Прошу вас, господин, умоляю, научите нас своему искусству!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42