Олег глянул на часы, которые так и не снял с руки: было почти восемь…
— Я нашел! — возбужденно бормотал Владимир Сергеевич. — Я нашел!..
— Что нашли? — спросил Олег, с ужасом понимая, что кошмар продолжается.
— Нашел способ, как заглянуть в свою судьбу!
— Ну и?.. — холодно спросил Олег.
— Мне нужна твоя помощь!
«Так, — подумал Олег, — снова помощь, что же на этот раз?»
— Конечно, цена для меня будет огромной, — непонятно говорил Владимир Сергеевич, — ну что ж, надо на что-то решаться!
— Я вас не понимаю, — сообщил Олег.
— Сейчас поймешь. Сейчас… — прорицатель заглянул ему в глаза. — Я хочу передать тебе свой дар, — шепотом произнес он, — с тем чтобы ты предрек мне, что же ждет меня.
«Окончательно спятил!» — решил Олег.
— Я не спятил, — сказал прорицатель, — способ такой существует, о нем мне рассказывали эти… слуги нечистой силы. «Если вас тяготит ваш дар, — говорили они, — мы можем вас от него избавить, но возможно это только с вашего согласия». Но в тот момент я считал, что и сам неплохо могу им распорядиться… Вот и распорядился…
Однако они познакомили меня с ритуалом, с помощью которого нечто, которое во мне сидит, может переместиться в другое тело. Но требуется твое согласие.
«Черт с ним, — подумал Олег, — я на все готов, лишь бы он от меня отвязался. Переселение духов? Ради Бога! Все равно эта дурь скоро кончится».
— И как только это нечто переместится в тебя, — горячо продолжал Владимир Сергеевич, — ты мне сможешь сообщить, что меня ждет, а значит, и что мне делать. Я, конечно, не могу тебя принуждать, а только прошу. Ты подумай, ведь это чертовская ответственность! Она мне оказалась не по силам, но ты человек молодой, не изъеденный жизнью. Может быть, дар принесет тебе счастье?
Олег где-то читал, что с сумасшедшими лучше не спорить.
— Ну так ты согласен? — пытливо заглядывая в глаза юноше, спросил прорицатель.
Тот молча кивнул.
— Отлично! — закричал прорицатель. — Отлично!!! Я знал, что ты согласишься, я в тебе не сомневался! И ты не пожалеешь. Не пожалеешь, жизнью клянусь!!! Ну а я… а мне… — Он не договорил и стал метаться по комнате.
— А если не получится? — спросил Олег.
— Может, и не получится, — уныло сказал прорицатель, — даже скорей всего не получится, но попробовать все равно надо, в конце концов это последний мой шанс, а ты тем более ничего не теряешь. Так, нужен мел и свечка.
— Сейчас найду, — сказал Олег и пошел на кухню.
«И очень просто, — мысленно смеялся он, — всего-то мел и свечка — и превращение состоится, я сам стану прорицателем».
Он нашел кусочек мела и вынул из-за старухиной иконки тонкую церковную свечу.
— Замечательно, — обрадовался прорицатель. — То, что надо!
— Значит, нужно очертить круг, встать в него, что же дальше? — Он наморщил лоб. — Дальше… дальше?.. Ах, да! Зажечь свечу, я держу свечу, а ты держишь меня за руку и смотришь мне в глаза. А потом мы одновременно должны дунуть на свечу.
— И все? — усомнился Олег. — Что-то уж больно просто. И заклинаний говорить не нужно?
— По-моему, какие-то слова произнести необходимо, — размышлял вслух прорицатель, — но какие? «Что было мое, пусть станет твое!» — нет, не то. Кстати, ты крещеный?
— Нет, — ответил Олег, — а что?
— Это хорошо, к крещеному человеку может и не пристать, впрочем, я не уверен. Так что же говорить?.. «Возьми мой дар». Опять не то… «Во дает!» — мысленно хохотал Олег.
— А может быть, надо сказать по-латыни? — ввернул он.
— Нет, не думаю, — ответил прорицатель, — скорее всего на русском языке. Ладно, но будем ломать голову. Остановимся на «что было мое, пусть станет твое»
«Как в картах, — подумал Олег. — Было ваше — стало наше…»
— Времени совсем не остается, — лихорадочно бормотал Владимир Сергеевич, — я чувствую приближение преследователей. Быстрее! — Он начертил круг, зажег свечку, взял за руку Олега.
— По моей команде вместе задуем свечку. Олег кивнул. Они вошли в круг, и Владимир Сергеевич впился взглядом в Олега.
Только сейчас парень ощутил, какие необычные глаза у прорицателя: глубокие и как бы постоянно меняющие свой цвет. Они забирались в самые глубины сознания. Олег почти физически ощущал проникновение в каждую клеточку своего мозга.
«А может, он вовсе и не сумасшедший», — неожиданно пришла мысль.
— Что было мое, то стало твое! — торжественно произнес Владимир Сергеевич и чуть заметно кивнул на свечку: мол, дуй!
Олег что есть силы дунул, свеча потухла.
Несколько секунд оба стояли молча, прислушиваясь к себе. Ничего особенного Олег не ощутил, и ему снова стало смешно. Он попытался освободить руку, которую судорожно сжимал прорицатель: сначала вежливо и осторожно, а потом грубо вырвал ее.
— Ну что, — спросил прорицатель, — чувствуешь что-нибудь?
— Ничего, — сообщил Олег, — абсолютно ничего.
— А я… — сказал прорицатель и не договорил. На пороге появилась живописная группа. Здесь было несколько милиционеров, Козопасов и знакомый Олегу молчаливый человек, который вместе с Караваевым приезжал за ним в Монастырь.
— А вот и мы! — весело сказал Козопасов. — Нет, вы только посмотрите на них. Ну прямо два голубка! Воркуют себе… Придется вас разлучить, граждане. Вот вы, — он кивнул Владимиру Сергеевичу, — пожалуйте с нами, в родную, так сказать, голубятню. Да и вас, молодой человек, не мешало бы вернуть поближе к вашему дружку, коли вы такие неразлучные! Ну давай, давай! — дернул он за рукав прорицателя. — Бегать он вздумал, клады искать! Странная вы публика — психи. А вам, — он насмешливо посмотрел на Олега, — наговорил, должно быть, о разных чудесах, о том, что может предсказывать будущее! Будущее! Его нечего предсказывать, оно и так ясно: прямой дорогой к коммунизму!
Прорицатель, сгорбившись, шагнул к двери. И в эту минуту все кончилось. Олегу стало ужасно жаль этого человека, кем бы он там ни был: больным или гением. Он уже забыл абсурдность всего только что произошедшего, забыл дурацкую свечку и свою злобу.
Толпа, сопровождающая прорицателя, вместе с ним вывалилась из дома. Следом, как был в тренировочных брюках, в тапочках, без шапки, выскочил из дома и Олег. Группа отворила калитку и вышла на заснеженную улицу. А здесь было как в праздник. Неяркое декабрьское утро было в самом разгаре. Легкий морозец щипал щеки, над домом курился дымок. Несмотря на воскресенье, на улице было полно народа. Видимо, все уже знали, что идут арестовывать беглеца из Монастыря, и вышли посмотреть на редкое зрелище.
Владимир Сергеевич шел впереди всех, как-то неловко кренясь на один бок. Шапка, которую кто-то нахлобучил ему второпях, криво и нелепо сидела на его голове. Весь вид его: и лицо, и походка — говорили, что это больной человек. Ти-хореченцы с жадным любопытством всматривались в незнакомое лицо, пытаясь разглядеть в нем нечто зверское.
Неожиданно, оттолкнув идущего рядом милиционера, прорицатель бросился бежать. Это был совершенно бессмысленный поступок, потому что бежать было некуда. Рядом ни подворотни, ни переулка, куда можно было свернуть, скрыться.
Народ на улице закричал. Женщины завизжали, а ребятишки и мужчины, понимая всю бессмысленность подобного поступка, заулюлюкали.
Но прорицатель бежал необыкновенно резво, и наблюдавший эту сцену Олег решил, что догнать его будет нелегко.
В эту минуту раздался выстрел. Прорицатель неловко споткнулся и упал посреди улицы. Потом он на секунду поднялся на одно колено и поглядел куда-то назад. Олег понял, что ищет глазами его. Не помня себя, он побежал к прорицателю, растолкал толпу и пробился к телу.
Но боковым зрением он видел, как Разумовский прячет в карман полушубка пистолет. Прорицатель уже не полусидел, а упал навзничь. Глаза были устремлены в небо. Олег взял несчастного за руку. Прорицатель перевел глаза на него, и лицо его дернулось. Он слабо пожал руку Олегу и прошептал что-то. Олег сумел разобрать: «дар» и «помни»… Потом прорицатель резко дернулся и вытянулся на снегу. Олег, продолжая держать его за руку, почти физически ощутил, как жизненная сила покидает этого странного человека.
— Разойдись, разойдись! — милиция грубо расталкивала толпу, сгрудившуюся у тела.
— Вставайте, молодой человек, — серьезно сказал Олегу Козопасов. — Вот и доигрались.
Толпа расступилась, и возле трупа остался стоять только Разумовский. Он, наклонив голову, смотрел на дело рук своих, а толпа со страхом взирала на него. Наконец он повернулся и, ни на кого не глядя, пошел по улице.
Ошеломленный всем произошедшим, Олег стоял в толпе и вслушивался в разговоры о случившемся. Слухи были самые невероятные, но никто не мог понять, почему его застрелили. «Ведь ему было некуда бежать!» — говорили все в один голос.
«Некуда бежать, — повторял про себя Олег, — нам всем некуда бежать».
* * *
Прошла зима, за нею март, апрель — и вот настал благодатный май. Все вокруг зазеленело. Распустились деревья в старом парке, по палисадникам набухала сирень. Городок словно помолодел, окутанный облаком свежей зелени. Пасха нынче была поздняя, и день поминовения отмечали уже в мае. В это воскресенье все население городка устремилось на кладбище. Пошел вместе со всеми и Олег. Не лежали у него в этой земле родственники, но и ему было кого помянуть.
Олег часто возвращался в мыслях к прорицателю. Странный человек, и смерть странная. Почему его застрелили? Ведь опасности он не представлял. Как узнал Олег, застрелил его уполномоченный КГБ. Неужели все, что рассказывал прорицатель, правда? Мешал он кому-то, вот его и убрали, таково было городское общественное мнение по этому поводу. Просто так бы не застрелили, вторили знатоки. Не зря его в Монастыре держали! Интересно, что с Комаром прорицателя не связывали. Олег же об известном ему молчал. После памятных декабрьских событий его никто не трогал, никуда не вызывали, словно он и не был причастен ко всей этой чертовщине.
Больше всего Олега смущала последняя сцена: передача дара. Если прорицатель был психически здоров, то как же объяснить? Может ли человек в здравом уме проделать такое? Вряд ли. А все его рассказы? Реальность ли они или плод больного воображения? Но самое главное с даром. Никакие паранормальные способности у Олега не появились. В душе он надеялся на обратное, но увы!.. Да так, наверное, и лучше, жить как нормальный человек, не ощущая в себе никакого дара. Если Владимир Сергеевич действительно мог предсказывать будущее, то что хорошего он от этого имел? Только одни неприятности.
Олег бродил по кладбищу, размышлял о превратностях этой странной судьбы, разглядывал памятники, здоровался со знакомыми, пришедшими помянуть родственников. Он знал место, где схоронили прорицателя, но откладывал посещение, что-то мешало ему.
Внезапно он наткнулся на Валентина. Знаток творчества Высоцкого подправлял могилку, рядом, пригорюнившись, стояла пожилая женщина в темной косынке.
— Здорово, учитель, — сказал Валентин. — И ты здесь. Давай выпей, помяни нашего ба-тяньку!
— Помяните, помяните! — вторила ему пожилая женщина, протягивая Олегу рюмку.
— А ты кого поминаешь? — поинтересовался Валентин. — Может, Комара?
Олег неопределенно пожал плечами.
— Ему баба такой памятник отгрохала, — продолжал Валентин, — ну право, обелиск славы. Давай покажу!
Олег согласился. Памятник, вертикальная плита из мраморной крошки, не представлял ничего особенного, но среди деревянных и железных крестов и пирамидок действительно выделялся.
— А пойдем-ка, Валюха, еще на одну могилку, — предложил Олег, — у меня бутылка вина есть, тоже помянем.
Тот охотно согласился.
Они отправились в дальний конец кладбища, где на голом глинистом пятачке должен быть знакомый холмик. Олег зимой уже ходил сюда.
Кое-как закопанная могила порядком провалилась, и вместо холмика образовалась яма.
— Эх, — поморщился Олег.
— Спокойно, — сказал Валентин, — сейчас я лопату принесу. — Он умчался и вскоре прибежал с лопатой. В полчаса могила приобрела божеский вид.
— Ну вот и порядок, — заключил Валентин. — Это кто здесь схоронен, тот, из Монастыря, которого застрелили?
Олег кивнул. Он достал из сумки бутылку вина, нехитрую закуску:
— Давай помянем Владимира Сергеевича…
— А фамилия? — спросил спутник.
— Фамилия? — замялся Олег. — Фамилия его Матвеев, — неожиданно для себя сказал он.
— Земля пухом, — сказал Валентин и разом выпил свой стакан.
Выпил и Олег. «Но почему вдруг Матвеев? — напряженно соображал он. — Ведь не знал я его фамилии, никогда ни он, ни другие не говорили».
— А кто он был? — спросил Валентин.
— Ясновидец, — сказал Олег.
— «А ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах», — за точность цитаты не ручаюсь, но суть Владимир Семенович Высоцкий схватил точно, давай и его помянем.
Помянули и Высоцкого.
— Надо бы памятник поставить, хотя бы крест деревянный, — кивнул Валентин на могилу, — а то лежит как нехристь.
— Да, — произнес Олег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Я нашел! — возбужденно бормотал Владимир Сергеевич. — Я нашел!..
— Что нашли? — спросил Олег, с ужасом понимая, что кошмар продолжается.
— Нашел способ, как заглянуть в свою судьбу!
— Ну и?.. — холодно спросил Олег.
— Мне нужна твоя помощь!
«Так, — подумал Олег, — снова помощь, что же на этот раз?»
— Конечно, цена для меня будет огромной, — непонятно говорил Владимир Сергеевич, — ну что ж, надо на что-то решаться!
— Я вас не понимаю, — сообщил Олег.
— Сейчас поймешь. Сейчас… — прорицатель заглянул ему в глаза. — Я хочу передать тебе свой дар, — шепотом произнес он, — с тем чтобы ты предрек мне, что же ждет меня.
«Окончательно спятил!» — решил Олег.
— Я не спятил, — сказал прорицатель, — способ такой существует, о нем мне рассказывали эти… слуги нечистой силы. «Если вас тяготит ваш дар, — говорили они, — мы можем вас от него избавить, но возможно это только с вашего согласия». Но в тот момент я считал, что и сам неплохо могу им распорядиться… Вот и распорядился…
Однако они познакомили меня с ритуалом, с помощью которого нечто, которое во мне сидит, может переместиться в другое тело. Но требуется твое согласие.
«Черт с ним, — подумал Олег, — я на все готов, лишь бы он от меня отвязался. Переселение духов? Ради Бога! Все равно эта дурь скоро кончится».
— И как только это нечто переместится в тебя, — горячо продолжал Владимир Сергеевич, — ты мне сможешь сообщить, что меня ждет, а значит, и что мне делать. Я, конечно, не могу тебя принуждать, а только прошу. Ты подумай, ведь это чертовская ответственность! Она мне оказалась не по силам, но ты человек молодой, не изъеденный жизнью. Может быть, дар принесет тебе счастье?
Олег где-то читал, что с сумасшедшими лучше не спорить.
— Ну так ты согласен? — пытливо заглядывая в глаза юноше, спросил прорицатель.
Тот молча кивнул.
— Отлично! — закричал прорицатель. — Отлично!!! Я знал, что ты согласишься, я в тебе не сомневался! И ты не пожалеешь. Не пожалеешь, жизнью клянусь!!! Ну а я… а мне… — Он не договорил и стал метаться по комнате.
— А если не получится? — спросил Олег.
— Может, и не получится, — уныло сказал прорицатель, — даже скорей всего не получится, но попробовать все равно надо, в конце концов это последний мой шанс, а ты тем более ничего не теряешь. Так, нужен мел и свечка.
— Сейчас найду, — сказал Олег и пошел на кухню.
«И очень просто, — мысленно смеялся он, — всего-то мел и свечка — и превращение состоится, я сам стану прорицателем».
Он нашел кусочек мела и вынул из-за старухиной иконки тонкую церковную свечу.
— Замечательно, — обрадовался прорицатель. — То, что надо!
— Значит, нужно очертить круг, встать в него, что же дальше? — Он наморщил лоб. — Дальше… дальше?.. Ах, да! Зажечь свечу, я держу свечу, а ты держишь меня за руку и смотришь мне в глаза. А потом мы одновременно должны дунуть на свечу.
— И все? — усомнился Олег. — Что-то уж больно просто. И заклинаний говорить не нужно?
— По-моему, какие-то слова произнести необходимо, — размышлял вслух прорицатель, — но какие? «Что было мое, пусть станет твое!» — нет, не то. Кстати, ты крещеный?
— Нет, — ответил Олег, — а что?
— Это хорошо, к крещеному человеку может и не пристать, впрочем, я не уверен. Так что же говорить?.. «Возьми мой дар». Опять не то… «Во дает!» — мысленно хохотал Олег.
— А может быть, надо сказать по-латыни? — ввернул он.
— Нет, не думаю, — ответил прорицатель, — скорее всего на русском языке. Ладно, но будем ломать голову. Остановимся на «что было мое, пусть станет твое»
«Как в картах, — подумал Олег. — Было ваше — стало наше…»
— Времени совсем не остается, — лихорадочно бормотал Владимир Сергеевич, — я чувствую приближение преследователей. Быстрее! — Он начертил круг, зажег свечку, взял за руку Олега.
— По моей команде вместе задуем свечку. Олег кивнул. Они вошли в круг, и Владимир Сергеевич впился взглядом в Олега.
Только сейчас парень ощутил, какие необычные глаза у прорицателя: глубокие и как бы постоянно меняющие свой цвет. Они забирались в самые глубины сознания. Олег почти физически ощущал проникновение в каждую клеточку своего мозга.
«А может, он вовсе и не сумасшедший», — неожиданно пришла мысль.
— Что было мое, то стало твое! — торжественно произнес Владимир Сергеевич и чуть заметно кивнул на свечку: мол, дуй!
Олег что есть силы дунул, свеча потухла.
Несколько секунд оба стояли молча, прислушиваясь к себе. Ничего особенного Олег не ощутил, и ему снова стало смешно. Он попытался освободить руку, которую судорожно сжимал прорицатель: сначала вежливо и осторожно, а потом грубо вырвал ее.
— Ну что, — спросил прорицатель, — чувствуешь что-нибудь?
— Ничего, — сообщил Олег, — абсолютно ничего.
— А я… — сказал прорицатель и не договорил. На пороге появилась живописная группа. Здесь было несколько милиционеров, Козопасов и знакомый Олегу молчаливый человек, который вместе с Караваевым приезжал за ним в Монастырь.
— А вот и мы! — весело сказал Козопасов. — Нет, вы только посмотрите на них. Ну прямо два голубка! Воркуют себе… Придется вас разлучить, граждане. Вот вы, — он кивнул Владимиру Сергеевичу, — пожалуйте с нами, в родную, так сказать, голубятню. Да и вас, молодой человек, не мешало бы вернуть поближе к вашему дружку, коли вы такие неразлучные! Ну давай, давай! — дернул он за рукав прорицателя. — Бегать он вздумал, клады искать! Странная вы публика — психи. А вам, — он насмешливо посмотрел на Олега, — наговорил, должно быть, о разных чудесах, о том, что может предсказывать будущее! Будущее! Его нечего предсказывать, оно и так ясно: прямой дорогой к коммунизму!
Прорицатель, сгорбившись, шагнул к двери. И в эту минуту все кончилось. Олегу стало ужасно жаль этого человека, кем бы он там ни был: больным или гением. Он уже забыл абсурдность всего только что произошедшего, забыл дурацкую свечку и свою злобу.
Толпа, сопровождающая прорицателя, вместе с ним вывалилась из дома. Следом, как был в тренировочных брюках, в тапочках, без шапки, выскочил из дома и Олег. Группа отворила калитку и вышла на заснеженную улицу. А здесь было как в праздник. Неяркое декабрьское утро было в самом разгаре. Легкий морозец щипал щеки, над домом курился дымок. Несмотря на воскресенье, на улице было полно народа. Видимо, все уже знали, что идут арестовывать беглеца из Монастыря, и вышли посмотреть на редкое зрелище.
Владимир Сергеевич шел впереди всех, как-то неловко кренясь на один бок. Шапка, которую кто-то нахлобучил ему второпях, криво и нелепо сидела на его голове. Весь вид его: и лицо, и походка — говорили, что это больной человек. Ти-хореченцы с жадным любопытством всматривались в незнакомое лицо, пытаясь разглядеть в нем нечто зверское.
Неожиданно, оттолкнув идущего рядом милиционера, прорицатель бросился бежать. Это был совершенно бессмысленный поступок, потому что бежать было некуда. Рядом ни подворотни, ни переулка, куда можно было свернуть, скрыться.
Народ на улице закричал. Женщины завизжали, а ребятишки и мужчины, понимая всю бессмысленность подобного поступка, заулюлюкали.
Но прорицатель бежал необыкновенно резво, и наблюдавший эту сцену Олег решил, что догнать его будет нелегко.
В эту минуту раздался выстрел. Прорицатель неловко споткнулся и упал посреди улицы. Потом он на секунду поднялся на одно колено и поглядел куда-то назад. Олег понял, что ищет глазами его. Не помня себя, он побежал к прорицателю, растолкал толпу и пробился к телу.
Но боковым зрением он видел, как Разумовский прячет в карман полушубка пистолет. Прорицатель уже не полусидел, а упал навзничь. Глаза были устремлены в небо. Олег взял несчастного за руку. Прорицатель перевел глаза на него, и лицо его дернулось. Он слабо пожал руку Олегу и прошептал что-то. Олег сумел разобрать: «дар» и «помни»… Потом прорицатель резко дернулся и вытянулся на снегу. Олег, продолжая держать его за руку, почти физически ощутил, как жизненная сила покидает этого странного человека.
— Разойдись, разойдись! — милиция грубо расталкивала толпу, сгрудившуюся у тела.
— Вставайте, молодой человек, — серьезно сказал Олегу Козопасов. — Вот и доигрались.
Толпа расступилась, и возле трупа остался стоять только Разумовский. Он, наклонив голову, смотрел на дело рук своих, а толпа со страхом взирала на него. Наконец он повернулся и, ни на кого не глядя, пошел по улице.
Ошеломленный всем произошедшим, Олег стоял в толпе и вслушивался в разговоры о случившемся. Слухи были самые невероятные, но никто не мог понять, почему его застрелили. «Ведь ему было некуда бежать!» — говорили все в один голос.
«Некуда бежать, — повторял про себя Олег, — нам всем некуда бежать».
* * *
Прошла зима, за нею март, апрель — и вот настал благодатный май. Все вокруг зазеленело. Распустились деревья в старом парке, по палисадникам набухала сирень. Городок словно помолодел, окутанный облаком свежей зелени. Пасха нынче была поздняя, и день поминовения отмечали уже в мае. В это воскресенье все население городка устремилось на кладбище. Пошел вместе со всеми и Олег. Не лежали у него в этой земле родственники, но и ему было кого помянуть.
Олег часто возвращался в мыслях к прорицателю. Странный человек, и смерть странная. Почему его застрелили? Ведь опасности он не представлял. Как узнал Олег, застрелил его уполномоченный КГБ. Неужели все, что рассказывал прорицатель, правда? Мешал он кому-то, вот его и убрали, таково было городское общественное мнение по этому поводу. Просто так бы не застрелили, вторили знатоки. Не зря его в Монастыре держали! Интересно, что с Комаром прорицателя не связывали. Олег же об известном ему молчал. После памятных декабрьских событий его никто не трогал, никуда не вызывали, словно он и не был причастен ко всей этой чертовщине.
Больше всего Олега смущала последняя сцена: передача дара. Если прорицатель был психически здоров, то как же объяснить? Может ли человек в здравом уме проделать такое? Вряд ли. А все его рассказы? Реальность ли они или плод больного воображения? Но самое главное с даром. Никакие паранормальные способности у Олега не появились. В душе он надеялся на обратное, но увы!.. Да так, наверное, и лучше, жить как нормальный человек, не ощущая в себе никакого дара. Если Владимир Сергеевич действительно мог предсказывать будущее, то что хорошего он от этого имел? Только одни неприятности.
Олег бродил по кладбищу, размышлял о превратностях этой странной судьбы, разглядывал памятники, здоровался со знакомыми, пришедшими помянуть родственников. Он знал место, где схоронили прорицателя, но откладывал посещение, что-то мешало ему.
Внезапно он наткнулся на Валентина. Знаток творчества Высоцкого подправлял могилку, рядом, пригорюнившись, стояла пожилая женщина в темной косынке.
— Здорово, учитель, — сказал Валентин. — И ты здесь. Давай выпей, помяни нашего ба-тяньку!
— Помяните, помяните! — вторила ему пожилая женщина, протягивая Олегу рюмку.
— А ты кого поминаешь? — поинтересовался Валентин. — Может, Комара?
Олег неопределенно пожал плечами.
— Ему баба такой памятник отгрохала, — продолжал Валентин, — ну право, обелиск славы. Давай покажу!
Олег согласился. Памятник, вертикальная плита из мраморной крошки, не представлял ничего особенного, но среди деревянных и железных крестов и пирамидок действительно выделялся.
— А пойдем-ка, Валюха, еще на одну могилку, — предложил Олег, — у меня бутылка вина есть, тоже помянем.
Тот охотно согласился.
Они отправились в дальний конец кладбища, где на голом глинистом пятачке должен быть знакомый холмик. Олег зимой уже ходил сюда.
Кое-как закопанная могила порядком провалилась, и вместо холмика образовалась яма.
— Эх, — поморщился Олег.
— Спокойно, — сказал Валентин, — сейчас я лопату принесу. — Он умчался и вскоре прибежал с лопатой. В полчаса могила приобрела божеский вид.
— Ну вот и порядок, — заключил Валентин. — Это кто здесь схоронен, тот, из Монастыря, которого застрелили?
Олег кивнул. Он достал из сумки бутылку вина, нехитрую закуску:
— Давай помянем Владимира Сергеевича…
— А фамилия? — спросил спутник.
— Фамилия? — замялся Олег. — Фамилия его Матвеев, — неожиданно для себя сказал он.
— Земля пухом, — сказал Валентин и разом выпил свой стакан.
Выпил и Олег. «Но почему вдруг Матвеев? — напряженно соображал он. — Ведь не знал я его фамилии, никогда ни он, ни другие не говорили».
— А кто он был? — спросил Валентин.
— Ясновидец, — сказал Олег.
— «А ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах», — за точность цитаты не ручаюсь, но суть Владимир Семенович Высоцкий схватил точно, давай и его помянем.
Помянули и Высоцкого.
— Надо бы памятник поставить, хотя бы крест деревянный, — кивнул Валентин на могилу, — а то лежит как нехристь.
— Да, — произнес Олег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48