Эдуэ задержался, отведя в сторону одного из работников порта, учинил вежливый допрос. Мальчишка отлепился от колонны, закинул на руку рюкзак, доселе стоявший у его ног, улыбнулся ей лучезарно и насмешливо, словно с кем-то перепутав.
Ис-Шабир отвернулась, посмотрела за стекло, вдаль, туда, где на лётном поле стояли челноки, готовые перевезти пассажиров на борт лайнера, никогда не касавшегося поверхности планет, а за ними, ещё далее, прятались корабли иного назначения — почтовики, курьерские, несколько штук, неизвестно каким случаем занесённых сюда посудин принадлежащих Даль-разведке, челноки торгового флота.... От их количества темнело в глазах.
— Вы встречающие из Кайринта? — раздался рядом приятный голос.
— Я, — ответила женщина ошеломлённо, думая, откуда мог взяться его обладатель.
— А я — Имрэн.
— Очень приятно.
Обернувшись, отметила, что перед ней тот самый мальчишка, лет двадцати от роду, не более того, рыжий, золотокожий, среднего роста, с улыбкой на лице, сияющий как новая монета.
— Для друзей просто Имри.
Она улыбнулась.
— Простите, вы не путаете?
— Вы из Кайринта?
— Из Кайринта.
— Значит, не путаю.
Его глаза, жёлтые, янтарные, медовые, лучились, словно сияя собственным светом. Улыбка была отчасти снисходительной, отчасти нахальной, отчасти, и в большей мере, искренней.
— Вас послал сенатор? — искренне удивилась женщина.
— Меня попросил побывать в Кайринта сенатор, — поправил юноша, — если у меня будет свободная минутка. Она выдалась.
Исси вздохнула и, глядя в улыбающееся лицо, поняла что выглядит, без сомнения, глупо. Появилось и крепло ощущение, что всё это лишь чей-то дурацкий розыгрыш, если б не послание, подписанное лично сенатором, в этом не осталось бы никаких сомнений. Подошёл Эдуэ, оценил ситуацию, усмехнулся скептически.
— Мальчик, документы предъявишь?
Спросил, словно вылил ушат воды на голову нахала. Имрэн согласно, отчасти довольно кивнул, полез в нагрудный карман, достал удостоверение личности. Эдуэ сморщился, окинул взглядом Имрэна, повертел документы в руках. Ис-Шабир невольно отметила, что мальчишка улыбается довольно и насмешливо.
— Простите, но это не доказательство, — ответил Эдуэ, возвращая документы.
Имри чуть притушил улыбку, сунул руки в карманы шорт.
— Юноша, — вмешалась Ис-Шабир, — может, вы докажете, что Вас прислал Элейдж?
— Бюрократы, — вздохнул Имрэн.
— Без оскорблений, — попросил Эдуэ.
— Я Вас оскорбляю? Я констатирую факты. — изумился юноша.
Эдуэ удивлённо вздёрнул бровь. Имрэн, подмигнув, вновь полез в нагрудный карман, приподнял краешек сияющего всеми цветами радуги пластика, поиграл им чуть, вернул на место. Эдуэ расслабился.
— Сразу можно было сказать? — спросил уже без вызова.
Ис-Шабир толкнула его локтём в бок, Эдуэ поморщился, но не сказал и слова.
— Сразу — не интересно, — ответил Имри, протянул для пожатия руку, уцепил клешню Эдуэ, — а вы — директор?
Эдуэ отрицательно мотнул головой:
— Директор — она.
— Ис-Шабир, — отрекомендовалась женщина. — И, передайте сенатору, что мне дел больше нет, как носиться по Ирдалу, встречая всех желающих полюбоваться на красоты дна.
— Я не желающий. — расплылся в улыбке Имрэн, — Я с большим удовольствием бы провёл день лёжа на боку, это счастье мне почти не достается, но меня просили, очень просили, так, что я не смог отказать.
На сей раз улыбнулся Эдуэ, точнее чуть подвинул уголки губ к улыбке, спросил:
— Вы первый раз на Ирдале?
Юноша согласно кивнул, подумав, пояснил:
— В общем-то, нет, но последний раз это было так давно, что можно не упоминать тот факт, ко всему тогда мой вояж по Ирдалу был поразительно недолгим. Сейчас же я могу задержаться на несколько суток. Будет время посмотреть, каких рыбок наловил Ордо. Кстати, далеко до вашего Кайринта?
— К полудню будем там.
Мальчишка стрельнул глазами, рассмеялся.
— Досадно, — заметил он, — у меня всего-то трое суток. Ладно, поспешим.
Он удивлённо осматривался всю дорогу до морского порта, разглядывал море и небо, улыбался чему-то своему. На дневном свете его рыжие космы казались пламенем, особенно когда их трепал ветер. Ис-Шабир рассматривала его украдкой и удивлялась.
Ранее ей казалось, что она, живя на Ирдале, видела все возможные оттенки рыжих волос — желтоватые, оранжевые, коричневатые, как кора деревьев, откровенно красные, но приходилось признать, что такую шевелюру не видела никогда. На голове Имрэна разом сосуществовали десятки всевозможных цветов и оттенков, смешивались в невообразимый коктейль и общий тон шевелюры можно было сравнить разве что с огнём, живым, колыхающимся пламенем. Больше — ни с чем.
Да и он сам был схож с огнем, порывистым, раздуваемым ветром, пламенем. Огненная живость проявляла себя в жестах, в движениях, в быстрой смене оттенков эмоций, проступавших на лице. И от этого он казался еще более юным, чем тогда, когда женщина увидела его первый раз. Казалось, будто рядом вышагивает самоуверенный подросток. «И зачем его послал Элейдж? — спросила Исси себя недоуменно, — ну и что с того, что мальчик носит кабран Стратега. Это — ребенок. Это видно сразу, и это очевидно для всех».
Имри внезапно посмотрел в ее лицо, словно прочитал мысли, качнул головой, словно удивляясь, усмехнулся, родив в головке Ис-Шабир смущенное раскаяние, как извинение за нелепую мысль. Она невольно пожала плечами, как всегда, когда что-то загоняло ее в тупик, и мысленно отметила, что этот юноша вызывает кучу вопросов.
«И все же, — подумала она вновь, — зачем его послал в Кайринта сенатор?» Имрэн не казался серьезным и внимательным, иногда в его лице проскальзывало выражение, что делало его похожим на блудливого хитрого котяру, себе на уме, а себя, она чувствовала это, — и это было неприятнее всего — синицей, которая нечаянно попала тому в лапы.
Что б избавиться от постоянного наблюдения за собой, Ис-Шабир решила, что назад катер поведет она сама. Мальчишка устроился на сидении рядом с Эдуэ, и Ис-Шабир почувствовала, что рэанину не знать покоя до самого возвращение в Кайринта. То, что Имри склонен к расспросам, чувствовалось, даже если не смотреть в его лицо.
Заложив широкую дугу, она вывела катер на чистую волну, уходя от города, порта, прочих судов. Катер летел птицей, послушный рулю. Она любила ощущение полета, рождавшееся в стремительном движении навстречу горизонту, свободному парению над водой. Любила оттенки сини, густые и прозрачные, словно нарисованные талантливым художником, сочетание сини моря и ультрамарина неба, сияние волн в сете солнечных лучей.
— Мне хотелось бы знать, что за исследования в Кайринта вы проводите. То, что там находятся вещи, по всей видимости, собранные во время последнего рейда «Кана-Оффайн» я уже слышал, — проговорил Имрэн сухо, — как и то, что за несколько лет работы центра я не слышал, что был поставлен хоть один успешный эксперимент.
Ис-Шабир невольно поежилась, чувствуя, что такое начало предвещает слишком мало хорошего в дальнейшем. Эдуэ тихонько кашлянул.
— Извините, — проговорил он, — но не кажется ли вам, что если эти вещицы сумели выдержать взрыв космического корабля, разгерметизацию, быстрое охлаждение до температур, близких к абсолютному нулю, воздействие радиации и прочий набор столь же экстремальных воздействий, то к ним не так легко подступиться?
— И сколько вы намерены к ним подступаться? — усмехнулся Имри, — вечность? Две?
— В Кайринта вам выдадут журнал исследований, — заметил Эдуэ, — в котором записаны все проводимые эксперименты и опыты. Но что поделать, если все они не увенчались успехом. Даже пучок нейтринного лазера словно натыкается на непреодолимую преграду. Про все остальное я помолчу. Эти вещи совершенно инертны ко всем воздействиям. Наши исследователи хватаются за голову, многие готовы уйти из Кайринта. Если вы думаете, что эти годы мы не перепробовали все, что могли, то вы ошибаетесь. Даже более того, но....
— По независящим от вас причинам, — сухо заметил Имрэн, — сделать ничего не удалось.
Он замолчал и на некоторое время в кабине катера, летевшего над волнами, воцарилась тишина, нарушаемая лишь едва слышной работой двигателя, да шумом волн. Ис-Шабир тихонечко вздохнула, мысленно поблагодарив Эдуэ за то, что он взял первую атаку на себя. Сама она, наверное, не смогла б ответить настоль спокойно, не раздражаясь.
Никому на свете она не хотела признаться в этой неудаче. Но что поделать, Эдуэ был прав, люди готовы были уйти из лабораторий, просто потому, что не хватало сил. Если б был хоть один эксперимент, что не окончился неудачей, то, вероятно, это совсем по другому действовало на людей. А то, что они сейчас делали, Ис-Шабир мысленно сравнивала с попытками в одиночку перевернуть хребет Аммэ Гербети, установив его вершиной вниз.
Вещи Аюми, как называли их все в Кайринта, сокровища Странников, так и не поддавались попыткам их понять. Наверное, если и было в них сходство с творениями людей, было оно только поверхностным. Конечно, изящные статуэтки, имели формы людей, лица людей, но оставалось загадкой, были ли сами Аюми людьми. Она моталась по планетам, пытаясь выспросить, вытянуть все, что можно из памяти тех, кто видел флот, надеясь, что детали, быть может, помогут нарисовать картину целого и разбить эту стену, невидимую, но так и не преодоленную. «Дали Небесные! — подумала она сокрушенно, — но неужели нет никого, кто б мог разгадать эти ребусы, дать отгадки, или, хотя бы, подсказку. Одну, больше мне не надо».
Имри сидел на пляже, прибой накатывался на песок, касался его голых ступней и отступал назад. Ис-Шабир поёжилась. Всю дорогу от Эльбурната до Кайринта в его обществе она чувствовала себя более чем неуютно, и не проходило ощущение, будто он наблюдает за ней исподтишка, как кот за глупой мышью, так угораздило с ним встретиться и вечером. Поплотнее запахнув куртку и туго затянув пояс, она подошла и встала рядом, не желая дать понять, что избегает с ним встречаться.
— Добрый вечер, — проговорил Имри, не отрывая взгляда от морских волн.
Где-то вдалеке пронёсся над океаном, сияя огнями, лайнер, скрылся за горизонтом. Вторя, по небу пронеслась огненная искра метеора. Волны набегали неторопливо и неспешно, шуршали по мелкому белому песку.
— Эдуэ выдал вам журналы? Я его просила. — спросила Ис-Шабир негромко, словно желая, что б он не услышал.
— Выдал, — отмахнулся Имрэн, пригладил ладонью мокрый песок, — просмотрю с утра. Садитесь, — предложил ей.
— Зачем?
— Полюбуемся. Вечер-то какой.
— Здесь все вечера такие.
Он поднял на неё удивлённый взгляд. Глаза чуть блестели в полумраке, и угадывалась улыбка в уголках чуть полноватых губ. « Телёнок, — подумала она, — смазливый, глупый ветреный телёнок, ну и нахал, каких поискать».
— Ну нахал, — отозвался он миролюбиво, — ну ветреный, ну телёнок, но глупый — уже слишком!
Было темно и прохладно, может быть, оттого она не сгорела от стыда, но надо ж было забыться, что б вслух произнести тайные свои мысли!
— Простите, Имрэн, — проговорила устало, — день выдался сложный.
— Я не обижаюсь, — отозвался он, — не думайте, что я обидчив.
Он вновь отвернулся к морю, неспешно и лениво накатывавшему на берег. Где-то лениво и так же неспешно пели цикады, вторя гулу прибоя.
— Здесь красиво, — проговорил негромко, голос сливался с голосом моря, тонул в нём, но слова она расслышала, несмотря на шумовую завесу, на дыхание прибоя и пение цикад.
— Красиво, — отозвалась эхом. — На Ирдале везде красиво.
Он кивнул соглашаясь.
— Не успели изуродовать планету, — заметил устало, — на Рэне совсем не то. Вы были на Рэне?
— Была, — отозвалась Ис-Шабир, — но давно.
— Да и я тоже. — откликнулся он. — Повезло рэанам, что с иными цивилизациями они встретились раньше, чем вымерли. А ведь такое могло быть. Потравили свою планету они изрядно, если б не помощь Лиги... — он тихонько присвистнул и провёл ребром ладони под шеей, — им крышка.
— Уверен?
— Такое было, — откликнулся он. — несколько раз Разведка встречала миры, на которых цивилизация, войдя в штопор, губила сама себя. Самое обидное, что однажды мы опоздали совсем ненамного, на чуть. Не на столетие даже. Пришло сообщение об обнаруженной на окраине Галактики цивилизации с достаточно развитой промышленностью и высоким уровнем научной базы. Но вот моральный уровень развития... с этим обстояло хуже. Как обычно в таких случаях, рабочую экспедицию выслали сразу же.
— И? — тихонечко выдохнула Ис-Шабир.
— Когда она пришла в назначенный район планета была пуста и радиоактивна. Аборигены решили повоевать. Дали Небесные! А ведь и там могла существовать такая же красота! Небо, море, закаты, рассветы, плеск волн, шум листвы, пение цикад и птиц! Теперь весь цикл развития пойдёт почти с нуля. Но сколько на это будет затрачено времени! Подумайте только, — миллионы лет вычеркнуты, вырваны из истории. Миллионы лет эволюция шла своим путём, отбирала лучшее, пестовала жизнь, взращивала разум!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95