Не знаю уж, что она такое
приготовила, но было вкусно. И мало. Последние дни, с тех пор, как я ушел
со Станции, я питался лишь концетратами да всякими фруктами из садов, и все
это мне порядком осточертело. Нормальная горячая похлебка была в самый раз,
но я постеснялся попросить добавки, тем более, что варила она без рассчета
на меня. Потом Ньяра стала мыть просуду, а ребятишки куда-то убежали. Она
отнесла все в дом, вышла, села на бревно рядом со мной и разрыдалась.
Не умею я утешать. Да и смысла в этом абсолютно не вижу. Хотя, если честно,
потребовалось бы мне сейчас ее успокоить, если бы ну жизнь, что ли,
зависела бы от этого - я бы успокоил. И слова бы нашел, вспомнил бы самые
нужные, и интонацию, и тембр голоса - все бы подобрал и утешил. Не зря же
практическую психологию изучал, в конце-то концов. Но так мне гадко было
даже подумать об этом, что я сидел рядом и молчал, как пень. Кто-то из
древних сказал, что нет человека, который не совершал бы в жизни мерзких
поступков, но тот, кто сможет осознать тяжесть содеянного, посмотреть на
себя со стороны, устыдиться и раскаяться, тот, мол, выйдет очищенным,
нравственно выросшим и все такое прочее. Может, это и правда. Только до
некоторого предела. А за этим пределом уже ни очищения, ни нравственного
роста ожидать не приходится, и остается только одно - зачерстветь душою,
чтобы ничего не чувствовать. Я-то, наверное, предел этот давно превзошел, и
возврат уже невозможен, да только мерзко мне в тот день был так, что куда
там всем физическим мукам, куда там всем этим последствиям дезактиванта...
Действовать, действовать мне надо, нельзя расслабляться и останавливаться,
потому что обратной дороги с тех самых пор, как сделан был первый шаг, уже
не было, потому что ни тут, ни там - нигде уже не будет мне прощения и
успокоения, если я расслаблюсь и упущу из рук инициативу.
Но если бы мог я предвидеть эти минуты наедине с Ньярой еще в то время,
когда собирался на Сэлх, я ни за что не согласился бы прилететь сюда.
Я сходил через поле за своим оставленным излучателем, туда и обратно прямо
по молодым всходам Гла-У, втаптывая их в землю назло верещащему киберу и
всему миру заодно. Потом не удержался, разобрал очаг и переложил его
получше, так, чтобы удобно было готовить и не мешал бы ветер. Как следует
закрепил рогатины по краям. Сделал крючья, на которые вешать котелки,
длинный крюк, чтобы их снимать. Ньяра больше не плакала - сидела и молча
смотрела, как я работаю. Я уходил внутрь строения - в нем, оказывается,
раньше была мастерская - возращался снова, а она сидела все так же, не
шевелясь, и не говорила мне ни слова.
А потом солнце стало клониться к горизонту, и когда тень от ближайших
деревьев коснулась стены, она внезапно очнулась, сбросила с себя апатию и
встала.
- Господи, дети-то где? - сказала она и начала звать их. Они оказались
рядом, тихо играли среди ближайших деревьев, и прибежали почти сразу же.
Потом мы разожгли костер и приготовили ужин.
Когда дети уже спали, а мы сидели и смотрели на угли догорающего костра, я
рассказал ей все. И о резиденте, и о директиве, и о том, что нас теперь
ожидает.
Я снова был в форме и действовал так, как и следовало. Мне просто не
оставалось ничего другого.
На утро я отправился дальше - искать других уцелевших.
Я не нашел никого. Но через четыре дня я вышел на берег Каопры в нижнем
течении и пошел вдоль реки в сторону холмов. Через два дня я дошел до места
впадения Пангла. Перебраться на другой берег было непросто - Каопра здесь
еще достаточно быстра, но уже глубока и полноводна, но я нашел недалеко от
берега упавшее дерево-траву камбанг, наломал сучьев и скрепил их ремнем от
излучателя. Все лишнее пришлось оставить на этом берегу, даже оружие, даже
защитный шлем. В два приема, с высадкой на каменистой отмели метрах в ста
от точки отправления, я переправился на другой берег. Через час я был у
Старого Ангара. Это действительно очень старый ангар, построенный,
наверное, еще первыми колонистами на федеральных землях. Редко кто
наведывался сюда, у фермеров и без того забот хватало, и я очень надеялся,
что во время конфликта о Старом Ангаре попросту позабыли.
Когда-то лес вокруг него был, вероятно, вырублен, чтобы обеспечить удобную
посадку для машин, но это было очень давно. С тех пор вокруг поднялись
огромные деревья, и только перед самым ангаром оставалась небольшая чистая
площадка, когда-то залитая асфальтом, но теперь уже вся потрескавшаяся и
кое-где поросшая сверху ползучей травой. Ангар оказался цел, вернее, он был
в том состоянии, в каком я запомнил его - замшелые стены, черные провалы
окон высоко над землей, крыша, заросшая травой и мелкими кустами. Ворот
давно уже не было.
Я вошел внутрь. Из-под ног шмыгнула в темноту стайка двуногих ящерок,
кто-то - наверное мышь - пробежал по листу железа слева. Сквозь окна еще
пробивался свет, но было темновато, и я с полминуты простоял, привыкая к
полумраку.
Справа от меня стоял остов какого-то допотопного грузовика, с которого
сняли все, что только можно было снять. За ним валялась куча старой
металлопластмассы, за ней еще одна такая же. Наверное, когда-то это были
легковые машины. А за ними, в глубине ангара, проглядывало что-то. Я
двинулся туда, стараясь обходить лужи застойной воды. Удача приходит к тем,
кто предусматривает все возможности. Это была машина Сен-Ку, я купил ее
перед самым его отлетом и сразу же перегнал сюда.
Я обошел машину со всех сторон. Ничего не изменилось за это время. Никто не
заходил сюда с тех пор. Я так и предполагал. Что может быть нужно обычному
здравомыслящему человеку в таком месте? Да если бы кто и зашел - Сэлх не
тот мир, где можно угнать, украсть машину. Разве что детишки могли
побаловаться, но до ближайшей фермы часов пять хода. Да и непросто было бы
ее угнать - энергоэлеменеты я заранее вынул и спрятал.
Я открыл дверь с кодовым замком, залез внутрь и нашарил лопату под задним
сидением. Рядом лежал карабин, но его я трогать не стал, а вместо этого
достал из перчаточного ящика лазерный пистолет и сунул в карман. В лесу от
карабина не больше пользы - видимости-то почти никакой.
Я вылез из машины и тихо прикрыл дверь. Надо было спешить - до темноты
оставалось не больше часа, и мне не хотелось снова ночевать на земле у
костра. Тем более, что я был так близко от цели. Я вышел из ангара и быстро
пошел вверх по склону.
Назад я возвращался уже в сумерках, неся за плечами рюкзак с
энергоэлементами. Лопату я бросил у ямы, больше она мне не понадобится. В
ангаре было совершенно темно, и я наступил-таки в лужу правой ногой, а
потом споткнулся и чуть было не растянулся на полу. Наощупь открыл машину,
поднял капот и вставил блоки питания. Снаружи вновь поднялся сильный ветер,
он шелестел листьями, раскачивал ветви деревьев, доносились какие-то вздохи
и скрипы, слышались звуки шагов, и все это изрядно действовало на нервы.
Даже руки у меня дрожали - правда, наверное, не столько от страха, сколько
от усталости. Когда наконец последний элемент встал на место, то я
настолько разнервничался, что не стал даже проверять подключение, а
захлопнул капот и быстро забрался в машину. Мне все время казалось, что
кто-то наблюдает за мной из темноты, и это ощущение не прошло даже тогда,
когда я закрыл за собой дверь и затаился, прислушиваясь, внутри машины.
Использование светоусилителей не проходит даром, отвыкаешь от темноты, и
она постоянно кажется таящей в себе опасность.
Первым делом, еще не включая пульт управления, чтобы не выдать себя
подсветкой, я нащупал кнопку поляризации окон и нажал ее. И только потом,
когда находящееся внутри машины, стапло не видимым для внешнего
наблюдателя, включил подачу энергии и одновременно с этим светоусилители.
Все вокруг стало видно, как днем. И осколки кирпичей под стенами. И мышек,
деловито снующих туда-сюда у выхода, и остовы допотопных машин по сторонам.
И застывшую человеческую фигуру в углу.
Я вздрогнул, потому что как всегда в глубине души считал, что все мои
страхи беспочвенны, что я напрасно даю волю своему воображению. Но это
действительно был человек.
Подросток. В мятой, рваной одежде. Безоружный.
Он застыл, всем телом вжавшись в угол, почти не дыша. Это мне только
казалось, что я слышу чьи-то шаги и чье-то дыхание. Я мог бы спокойно уйти,
так и не услышав его.
Он боялся меня гораздо больше, чем я боялся неизвестности в темноте за
спиной.
Я внимательно оглядел ангар - больше никого не было видно. Да и не было
больше никого, скорее всего, не стал бы он так вот вжиматься в угол, если
бы был не один. Одиночество удесятеряет страх. Эх, если бы мне не быть
таким одиноким...
Я медленно поднял машину в воздух, развернул ее в сторону застывшей в углу
фигуры и снова опустил на пол. Под днищем что-то захрустело, и он
вздрогнул, открыл рот и вытянул вперед руки, как бы отталкиваясь от чего-то
невидимого. Что делать? Оставить его здесь и улететь? Но как его потом
разыщешь? И сколько их еще таких на острове? Взять с собой?
Я еще раз огляделся по сторонам, потом выключил подсветку пульта и
светоусилители, открыл окно. Пугать его понапрасну не стоило. Я высунул
голову в окно и насколько мог спокойно сказал:
- И долго ты собираешься там стоять?
Он нечего не ответил, да я и не ждал, что он ответит, поэтому, помолчав с
полминуты, сказал:
- Значит, так. Через две минуты я улетаю. Если хочешь, можешь лететь со
мной. Не хочешь - оставайся.
Я закрыл окно, снова включил светоусилители. Он по-прежнему стоял в углу,
нерешительно поворачивая голову из стороны в сторону. Я включил габаритные
огни, и он зажмурился от неожиданно яркого света, но с места не сдвинулся.
Тогда я медленно стал поднимать машину в воздух и разворачивать ее в
сторону ворот. И он не выдержал, крикнул:
- Стойте! Я с вами! - и как слепой двинулся вперед, потому что света от
габаритных огней было все-таки недостаточно. Я опустил машину, открыл
правую дверь, подождал, пока он сядет, и тронулся к выходу. Это оказалось
совсем непросто - провести ее мимо всего хлама, что тут скопился, и мне
было не до разговоров. Кое-как, обо что-то царапнув левым бортом, я вывел
ее из ангара и поднял над лесом.
Теперь я мог лететь куда угодно. Энергии хватит на то, чтобы десяток раз
облететь всю планету.
Теперь можно было поговорить.
- Ты кто? - спросил я, поворачиваясь к подростку.
Ему было лет пятнадцать, может даже меньше. Худой и, наверное, голодный.
Впрочем, и я тоже давно не ел по-нормальному, с самого ухода от Ньяры.
Левая щека парня расцарапана, одежда кое-где порвана. Не иначе, как
продирался через заросли арсанов, и чего его туда понесло? На руках - он
держал руки на коленях, сидел в напряженной позе, не шевелясь - следы
ожогов.
- Эликон, - ответил он на мой вопрос.
- А фамилия?
- Арвел.
Фамилия знакомая, но никого из его родственников я не знал.
- Ты что там делал?
- Пришел за вами.
- Когда?
- Я увидел вас еще на берегу, крался следом. Потом, когда вы вышли с
лопатой, забрался внутрь.
Хорошо он крался. Я шел быстро, но ничего не слышал.
- А почему раньше не подошел?
- Боялся.
Хорошая штука, этот страх. Он боялся меня, и так бы и мог остаться темной
ночью в этом дурацком Старом Ангаре. Я боялся кого-то в темноте, и,
попробуй он подойти ко мне, наверное, выстрелил бы - просто так, от страха,
долго ли пистолет-то выхватить? Все теперь на планете чего-то боятся.
- Давно скитаешься?
- Давно. Как дом пожгли - с тех пор.
- А родные где?
- Нет никого. Там остались, - он отвернулся, шмыгнув носом.
- Понятно.
Я остался один в шесть лдет, кажется. Теперь уже не помню. В его возрасте,
наверное, это тяжелее.
- Кто на вас напал?
Он сначала ничего не ответил, потом, хлюпнув еще раз носом, сказал:
- Я не знаю. Я ночью проснулся - кто-то стреляет. Потом внизу, у выхода,
как рванет. И пожар начвался. Я дверь открыл - оттуда дым, чуть не
задохнулся. В окно вылез, прошел по карнизу до угла, там спрыгнул - мы с
братом всегда так делали, там клумба внизу. Тут кто-то в меня стрелять стал
- я и побежал в лес. А утром вернулся - ничего не осталось, только стены
стоят.
- А соседи?
- Мы далеко от всех жили. Я только к вечеру до них дошел. И там тоже все
сгорело, никого не было.
- Так ты что, вообще людей больше не встречал?
- Видел один раз издалека. Но я не решился подойти - они все с карабинами
были.
Я поднял машину вверх на пару километров и медленно повел ее на юг.
Когда-то с такой высоты ночной остров усеивали многочисленные точки огней,
но теперь все внизу под нами было однообразно-темным. Светоусилители я
выключил - взошла Маола и они стали не нужны. Почти под нами, несколько
впереди располагалась вершина Лакупу с высоченным обрывом на северном
склоне, за ней проглядывал Йенг-хорн. Лететь к Станции или нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25