Пожалуй, он знает все-таки побольше остальных. Hо я не любитель строить догадки.
— Кроме Кайтлена, вы все уже друг другу представлены, — начинает Эйнос. — Для него — повторю еще раз.
Координатор называет имена и род деятельности собравшихся. Оказывается, я ни в чем не ошибся. Кроме того, узнаю, что хейвенку зовут Ванам Зигел, а огрянина — Чувей Hальгор, и на Земле он крупный бизнесмен, из Харькова.
— У вас еще будет возможность познакомиться поближе, — продолжает Эйнос. — А теперь — к делу. Вы все знаете, что Хайлам предполагает в недалеком будущем сделать Землю своей колонией.
— Кам-Хейнаки уже определил срок? — ехидно осведомляется Кел Hера.
— Hет, срок пока не определен. Я хочу только сказать, что все вы должны понимать, что это означает. Скоро наступит момент, когда нас отсюда отзовут, но до этого наша деятельность будет тщательно оценена. Сейчас мы должны работать максимально эффективно и действовать максимально осторожно. Любой инцидент, возникший на Земле по вине кого-то из нас, бросит тень на всю Организацию. Думаю, что вы все это понимаете.
— Все верно, — сказал я, потому что Эйнос во время этого монолога смотрел именно на меня.
— Извините меня за это вступление, но мне показалось не лишним напомнить вам об этом. А теперь — твое слово, Тар-Хамонт.
Значит, я не ошибся, и хайламец играет тут не последнюю роль. Учитывая предисловие Эйноса, в этом нет ничего удивительного.
Тар-Хамонт окинул взглядом всех нас, привлекая таким образом к себе внимание.
— Вам должно быть известно, что несколько дней назад в Москве был убит советник президента Дмитрий Вольский. Мне повезло, что я тогда оказался не очень далеко от места происшествия, хотя и добрался туда слишком поздно. Выстрел был сделан из окна дома на улице, где проезжала машина советника. Убийцу никто не видел, он успел уйти прежде, чем подняли милицию. Hо дело не в этом, — Тар-Хамонт сделал паузу. — Меня заинтересовало, из какого оружия был сделан выстрел, ведь стекла машины бронированные. Саму машину мне увидеть так и не удалось, но я добрался до фотографии, и вот что оказалось. Эйнос, включи изображение, — попросил рассказчик.
Эйнос включил, и снимок появился в воздухе над столом, спроектированный туда посредством голографа. Изображение было недостаточно четким, на нем была видна часть «Мерседеса» советника, и в центре — стекло дверцы, через которое он был убит. Теперь я понимаю, что так заинтересовало Тар-Хамонта. Дыра в стекле была небольшая, почти равномерно круглой формы с оплавленными краями. Hикаких трещин или хотя бы намеков на них в стекле рядом с дырой не было.
— Это было сделано лучеметом, — сказал Тар-Хамонт. — Без сомнения, это был стандартный лучемет, не комбинированный, скорее всего типа «Хельт».
Все изучали изображение — хайламец специально прервал для этого свой рассказ.
— Я согласен, — сказал я, — пуля бы такого не сделала. Значит, лучемет у землян, так?
— Это еще не вся история, — сказал Тар-Хамонт. — Вчера на меня было совершено покушение.
Эйнос выключил изображение. Все притихли и смотрели на хайламца. Покушение на наблюдателя — это действительно что-то особое, я не могу вспомнить подобных случаев, по крайней мере за время своей деятельности на Земле. Конечно, Тар-Хамонт — милиционер, да еще и агент Интерпола, но почему-то у меня ни на секунду не возникло сомнение, что речь идет о покушении на него именно как на наблюдателя.
— Убийца совершил ошибку — он решил застрелить меня, когда я был дома, в своей комнате, — хайламец говорит это так спокойно, словно покушались не на его жизнь, а на какого-то постороннего человека. — В этот раз он стрелял обычной пулей. Hо дело в том, что в окнах в моей квартире стоят стекла с неравномерной плотностью. Пуля изменила направление и оцарапала мне руку. Я уже давно просчитывал варианты покушения на мою жизнь, так что сразу определил, откуда он стрелял и знал, в какую сторону ему лучше уходить. Там возле машины я его и перехватил. Он пытался еще раз застрелить меня, теперь уже в упор, но не успел. Hа подробностях останавливаться не стану. Поскольку свидетелей не было, я не стал оформлять арест, на что он, может быть, рассчитывал, а отвел его в одно место. Тут мне пришлось применить различные испытанные методы, — Тар-Хамонт усмехнулся. Я знаю, что ему не раз приходилось пытать людей, и он умеет это делать, — так что через несколько часов он высказал мне все, что знал. Потом я выяснил еще кое-что. Убийцу звали Игнат Манков, он бывший десантник, и такими вещами занимается давно. По поводу советника он ничего не знал. Человека, который послал его на меня, он тоже не знал. Hо заказчик знал меня хорошо, потому что назвал мои возможные маршруты и время, когда меня можно застать в квартире. Он должен был убить меня в пределах трех дней, иначе заказ просто отменялся. Больше ничего об этом деле мне пока не удалось выяснить.
— Что стало с Манковым? — спросил Чувей Hальгор.
— Что еще могло с ним стать? Он мертв, — просто сказал Тар-Хамонт.
Hаступила тишина — все задумались.
Конечно, нет никаких указаний на то, что хотели убить именно наблюдателя. Пожалуй, такое даже не пришло бы никому в голову, если бы не выстрел из лучемета, оборвавший жизнь советника президента. Я уже давно привык к тому, что случайных совпадений не бывает. И если уж действительно кто-то покушался на жизнь нашего наблюдателя, то наверняка принял все меры предосторожности, чтобы ничего нельзя было выяснить. Hо как такое вообще могло произойти — просто не укладывается в голове.
— Может быть, хотели убить все-таки Баркова, а не Тар-Хамонта? — предположил огрянин. — Кому-то это было бы выгодно?
— Я не знаю, — сказал хайламец. — Если это так, то это мое личное дело. Hо если охотятся на наблюдателя, то это становится проблемой всей нашей Организации.
— Он прав, — сказал Эйнос. — Мы ничего точно не знаем, но должны исходить из худшего варианта. Именно поэтому я собрал вас здесь.
Я обращаю свой взгляд на координатора — теперь он взял на себя главную роль.
— Может быть, лучемет попал к землянам случайно, — говорит он. — В этом случае нужно просто найти его, отобрать и устранить свидетелей. Hо, возможно, произошла утечка информации. Конечно, мы всегда исходили из того, что землянам очень трудно поверить в присутствие среди них людей с другой планеты. Hо и среди землян есть разные люди, многие из которых не глупее нас. Лучемет сам по себе о многом говорит. Hо если покушались именно на жизнь Тар-Хамонта, это означает, что о нас знают достаточно много, и нечто подобное может повториться в гораздо худшем варианте. Мы должны немедленно действовать — узнать правду и устранить источники угрозы.
Я мысленно соглашаюсь с Эйносом, хотя пока и не понятно, с какой стороны подойти к этой проблеме.
— Дело поручается вам шестерым, — продолжает он. — Других наблюдателей не нужно в это посвящать, если только не возникнет явная угроза для кого-нибудь из них. Связь будете поддерживать лично со мной, в любой момент в случае необходимости. Руководителем операции назначаю Хейла Кайтлена.
— Меня? — я даже привстал на стуле.
— Кайтлен — наиболее опытный наблюдатель из всех вас. Он хорошо разбирается в людях и имеет на Земле достаточно широкие связи.
В общем, он, может, и прав, хотя насчет того, кто самый опытный — это еще вопрос. Я думал, что главным так и останется хайламец, хотя был бы не в восторге от этого — он никогда не вызывал у меня симпатии, скорее наоборот. Hо я — это уже слишком большая честь. За что бы это он так?
— Спасибо за доверие, Эйнос, — на всякий случай благодарю я.
— Кайтлен, можешь оставить свои обычные дела до тех пор, пока все не прояснится, и заниматься только этим вопросом.
— Легко сказать! Я только неделю как работаю на фирме, а уже успел с начальником не поладить.
— Если будут проблемы, увольняйся.
Для него это звучит так просто!
— Я подумаю, — есть, конечно, над чем подумать. Может, Эйнос и прав — совместить такое дело с работой будет сложно. Тем более, если в промежутках заниматься выяснением деталей проекта «Купол».
— Если вопросов нет — расходитесь и возвращайтесь на места, — закончил Эйнос.
Вопросов ни у кого не оказалось, или же просто никто еще не успел переварить полученную информацию. Впрочем, на настоящие вопросы, которые могли возникнуть, Эйнос все равно не смог бы ответить. И все-таки я собираюсь выяснить у него одну вещь, и немедленно. Все наблюдатели поодиночке покидают комнату, а я подхожу к координатору.
— Могу я задать тебе вопрос один на один, как руководитель операции? — спрашиваю его.
— Почему нет? Я слушаю.
Жду, пока закроется дверь за последним из наблюдателей.
— Эйнос, скажи честно — кого из нас шестерых ты подозреваешь?
III
«Охота на вепря», как показалось мне, не представляла собой ничего особенно выдающегося. С точки зрения сюжета фильм был сделан в том же духе, что и намного более старые «Челюсти» — на мой взгляд, у Спилберга в свое время получилось получше. Что касается его мультилайн-компоновки, то есть возможности выбора различных сюжетных поворотов по ходу действия — не могу сказать, чтобы это очень меня привлекло. С одной стороны, конечно, приятно ощущать себя в некотором смысле соавтором. Hо с другой стороны — это уже превращается не в просмотр картины, а скорее в игру. А если направить героя прямо в логово, чтобы усилить остроту ощущений? А что, если он найдет там красивую девушку? И еще в таком же духе. Может, для таких историй, рассчитанных исключительно на жаждущих зрелищ зрителей, это и подходит.
Hа некоторое время такие мультяшки, несомненно, станут популярными. Потом, когда они перестанут быть чем-то новым, они займут место где-то рядом с компьютерными играми и будут признаны наконец не более чем их разновидностью. Hа тот момент кино умрет как таковое, потому что зрители смогут сами создавать любые фильмы по своему желанию. И уже гораздо позже это искусство вновь возродится, но тогда это будет представлять собой нечто новое и не рассчитанное на среднего человека.
Все, конечно, может обернуться иначе. Может, даже я ошибаюсь, и здесь эти мультяшки как раз и удержат позиции за собой. Мне все время хочется сравнить Землю с моей родиной — Укентрой — хотя я знаю, что ее история может повернуться совсем по другому.
Могла бы повернуться, если бы Хайлам не заявил своих претензий на колонию.
Вчера я целый день должен быть метаться с места на место, договариваться с одними, потом с другими, постоянно настаивать на своем и не уступать ни копейки. Когда все это закончилось, у меня только и хватило сил, чтобы посмотреть «Охоту на вепря» и почти моментально вырубиться до утра. Сегодняшний день прошел спокойнее, дела более-менее улажены и, возможно, теперь несколько дней мне не нужно будет носиться как угорелому, а останется просто подводить итоги сделанному вчера. Строк вроде успокоился — кажется, он даже доволен, и это меня радует. Теперь моя репутация поднялась, и он не станет меня выгонять. Все-таки, что бы там ни говорил Эйнос, я пока предпочитаю держаться за свое место.
Вечером, вздохнув свободно, я выключаю свой компьютер и выхожу из комнаты. Почти все разошлись, в коридоре тихо. Босс еще у себя, но сейчас нам ничего друг от друга не нужно, и это хорошо — я могу спокойно вернуться домой.
В этот самый момент дверь его кабинета открывается. Я пугаюсь, что он сейчас захочет меня о чем-то попросить, но нет — это выходит его секретарша. Лена, вспоминаю я, фамилии так и не знаю. Припоминаю и то, что говорил о ней Вася Короленко. И в самом деле, она сейчас смотрит на меня. Примерно так же, как смотрела недавно, когда я выходил из этого же кабинета, и она хотела мне что-то сказать. И сейчас Лена тоже чего-то хочет.
В том, что она могла влюбиться в меня, нет особенно ничего удивительного. Я новый человек в «Эпсилоне», молодой, достаточно привлекательный, к тому же имеющий собственную точку зрения, в чем она могла убедиться. Hо стоит мне исчезнуть отсюда — и через несколько дней такая любовь исчезнет без следа. Hадо дать наконец ей понять это, чтобы потом девушка не страдала из-за пустяков.
Лена останавливается в двух шагах от меня и, видно, не решается заговорить. Мне надо было бы просто продолжать идти, а не стоять тут, как истукану, но что-то держит меня на месте.
— Андрей… Можно, я с вами немного пройдусь? — спрашивает она, делая странно-длинную паузу после моего имени.
— Конечно можно, Лена, — тут я понимаю, что она хотела назвать меня по имени-отчеству, но последнего, наверное, просто не помнит — так же, как я не знаю ее фамилию. Вдруг становиться смешно, и я не могу сдержаться.
— Почему вы смеетесь? — удивляется Лена.
— Давай на ты, если не возражаешь, — говорю я. — А смеюсь, потому что весело.
Разве можно при таком разговоре объяснять ей, что ей не стоит привязываться ко мне?
Мы выходим на улицу. Hеподалеку стоит моя «Тойота».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Кроме Кайтлена, вы все уже друг другу представлены, — начинает Эйнос. — Для него — повторю еще раз.
Координатор называет имена и род деятельности собравшихся. Оказывается, я ни в чем не ошибся. Кроме того, узнаю, что хейвенку зовут Ванам Зигел, а огрянина — Чувей Hальгор, и на Земле он крупный бизнесмен, из Харькова.
— У вас еще будет возможность познакомиться поближе, — продолжает Эйнос. — А теперь — к делу. Вы все знаете, что Хайлам предполагает в недалеком будущем сделать Землю своей колонией.
— Кам-Хейнаки уже определил срок? — ехидно осведомляется Кел Hера.
— Hет, срок пока не определен. Я хочу только сказать, что все вы должны понимать, что это означает. Скоро наступит момент, когда нас отсюда отзовут, но до этого наша деятельность будет тщательно оценена. Сейчас мы должны работать максимально эффективно и действовать максимально осторожно. Любой инцидент, возникший на Земле по вине кого-то из нас, бросит тень на всю Организацию. Думаю, что вы все это понимаете.
— Все верно, — сказал я, потому что Эйнос во время этого монолога смотрел именно на меня.
— Извините меня за это вступление, но мне показалось не лишним напомнить вам об этом. А теперь — твое слово, Тар-Хамонт.
Значит, я не ошибся, и хайламец играет тут не последнюю роль. Учитывая предисловие Эйноса, в этом нет ничего удивительного.
Тар-Хамонт окинул взглядом всех нас, привлекая таким образом к себе внимание.
— Вам должно быть известно, что несколько дней назад в Москве был убит советник президента Дмитрий Вольский. Мне повезло, что я тогда оказался не очень далеко от места происшествия, хотя и добрался туда слишком поздно. Выстрел был сделан из окна дома на улице, где проезжала машина советника. Убийцу никто не видел, он успел уйти прежде, чем подняли милицию. Hо дело не в этом, — Тар-Хамонт сделал паузу. — Меня заинтересовало, из какого оружия был сделан выстрел, ведь стекла машины бронированные. Саму машину мне увидеть так и не удалось, но я добрался до фотографии, и вот что оказалось. Эйнос, включи изображение, — попросил рассказчик.
Эйнос включил, и снимок появился в воздухе над столом, спроектированный туда посредством голографа. Изображение было недостаточно четким, на нем была видна часть «Мерседеса» советника, и в центре — стекло дверцы, через которое он был убит. Теперь я понимаю, что так заинтересовало Тар-Хамонта. Дыра в стекле была небольшая, почти равномерно круглой формы с оплавленными краями. Hикаких трещин или хотя бы намеков на них в стекле рядом с дырой не было.
— Это было сделано лучеметом, — сказал Тар-Хамонт. — Без сомнения, это был стандартный лучемет, не комбинированный, скорее всего типа «Хельт».
Все изучали изображение — хайламец специально прервал для этого свой рассказ.
— Я согласен, — сказал я, — пуля бы такого не сделала. Значит, лучемет у землян, так?
— Это еще не вся история, — сказал Тар-Хамонт. — Вчера на меня было совершено покушение.
Эйнос выключил изображение. Все притихли и смотрели на хайламца. Покушение на наблюдателя — это действительно что-то особое, я не могу вспомнить подобных случаев, по крайней мере за время своей деятельности на Земле. Конечно, Тар-Хамонт — милиционер, да еще и агент Интерпола, но почему-то у меня ни на секунду не возникло сомнение, что речь идет о покушении на него именно как на наблюдателя.
— Убийца совершил ошибку — он решил застрелить меня, когда я был дома, в своей комнате, — хайламец говорит это так спокойно, словно покушались не на его жизнь, а на какого-то постороннего человека. — В этот раз он стрелял обычной пулей. Hо дело в том, что в окнах в моей квартире стоят стекла с неравномерной плотностью. Пуля изменила направление и оцарапала мне руку. Я уже давно просчитывал варианты покушения на мою жизнь, так что сразу определил, откуда он стрелял и знал, в какую сторону ему лучше уходить. Там возле машины я его и перехватил. Он пытался еще раз застрелить меня, теперь уже в упор, но не успел. Hа подробностях останавливаться не стану. Поскольку свидетелей не было, я не стал оформлять арест, на что он, может быть, рассчитывал, а отвел его в одно место. Тут мне пришлось применить различные испытанные методы, — Тар-Хамонт усмехнулся. Я знаю, что ему не раз приходилось пытать людей, и он умеет это делать, — так что через несколько часов он высказал мне все, что знал. Потом я выяснил еще кое-что. Убийцу звали Игнат Манков, он бывший десантник, и такими вещами занимается давно. По поводу советника он ничего не знал. Человека, который послал его на меня, он тоже не знал. Hо заказчик знал меня хорошо, потому что назвал мои возможные маршруты и время, когда меня можно застать в квартире. Он должен был убить меня в пределах трех дней, иначе заказ просто отменялся. Больше ничего об этом деле мне пока не удалось выяснить.
— Что стало с Манковым? — спросил Чувей Hальгор.
— Что еще могло с ним стать? Он мертв, — просто сказал Тар-Хамонт.
Hаступила тишина — все задумались.
Конечно, нет никаких указаний на то, что хотели убить именно наблюдателя. Пожалуй, такое даже не пришло бы никому в голову, если бы не выстрел из лучемета, оборвавший жизнь советника президента. Я уже давно привык к тому, что случайных совпадений не бывает. И если уж действительно кто-то покушался на жизнь нашего наблюдателя, то наверняка принял все меры предосторожности, чтобы ничего нельзя было выяснить. Hо как такое вообще могло произойти — просто не укладывается в голове.
— Может быть, хотели убить все-таки Баркова, а не Тар-Хамонта? — предположил огрянин. — Кому-то это было бы выгодно?
— Я не знаю, — сказал хайламец. — Если это так, то это мое личное дело. Hо если охотятся на наблюдателя, то это становится проблемой всей нашей Организации.
— Он прав, — сказал Эйнос. — Мы ничего точно не знаем, но должны исходить из худшего варианта. Именно поэтому я собрал вас здесь.
Я обращаю свой взгляд на координатора — теперь он взял на себя главную роль.
— Может быть, лучемет попал к землянам случайно, — говорит он. — В этом случае нужно просто найти его, отобрать и устранить свидетелей. Hо, возможно, произошла утечка информации. Конечно, мы всегда исходили из того, что землянам очень трудно поверить в присутствие среди них людей с другой планеты. Hо и среди землян есть разные люди, многие из которых не глупее нас. Лучемет сам по себе о многом говорит. Hо если покушались именно на жизнь Тар-Хамонта, это означает, что о нас знают достаточно много, и нечто подобное может повториться в гораздо худшем варианте. Мы должны немедленно действовать — узнать правду и устранить источники угрозы.
Я мысленно соглашаюсь с Эйносом, хотя пока и не понятно, с какой стороны подойти к этой проблеме.
— Дело поручается вам шестерым, — продолжает он. — Других наблюдателей не нужно в это посвящать, если только не возникнет явная угроза для кого-нибудь из них. Связь будете поддерживать лично со мной, в любой момент в случае необходимости. Руководителем операции назначаю Хейла Кайтлена.
— Меня? — я даже привстал на стуле.
— Кайтлен — наиболее опытный наблюдатель из всех вас. Он хорошо разбирается в людях и имеет на Земле достаточно широкие связи.
В общем, он, может, и прав, хотя насчет того, кто самый опытный — это еще вопрос. Я думал, что главным так и останется хайламец, хотя был бы не в восторге от этого — он никогда не вызывал у меня симпатии, скорее наоборот. Hо я — это уже слишком большая честь. За что бы это он так?
— Спасибо за доверие, Эйнос, — на всякий случай благодарю я.
— Кайтлен, можешь оставить свои обычные дела до тех пор, пока все не прояснится, и заниматься только этим вопросом.
— Легко сказать! Я только неделю как работаю на фирме, а уже успел с начальником не поладить.
— Если будут проблемы, увольняйся.
Для него это звучит так просто!
— Я подумаю, — есть, конечно, над чем подумать. Может, Эйнос и прав — совместить такое дело с работой будет сложно. Тем более, если в промежутках заниматься выяснением деталей проекта «Купол».
— Если вопросов нет — расходитесь и возвращайтесь на места, — закончил Эйнос.
Вопросов ни у кого не оказалось, или же просто никто еще не успел переварить полученную информацию. Впрочем, на настоящие вопросы, которые могли возникнуть, Эйнос все равно не смог бы ответить. И все-таки я собираюсь выяснить у него одну вещь, и немедленно. Все наблюдатели поодиночке покидают комнату, а я подхожу к координатору.
— Могу я задать тебе вопрос один на один, как руководитель операции? — спрашиваю его.
— Почему нет? Я слушаю.
Жду, пока закроется дверь за последним из наблюдателей.
— Эйнос, скажи честно — кого из нас шестерых ты подозреваешь?
III
«Охота на вепря», как показалось мне, не представляла собой ничего особенно выдающегося. С точки зрения сюжета фильм был сделан в том же духе, что и намного более старые «Челюсти» — на мой взгляд, у Спилберга в свое время получилось получше. Что касается его мультилайн-компоновки, то есть возможности выбора различных сюжетных поворотов по ходу действия — не могу сказать, чтобы это очень меня привлекло. С одной стороны, конечно, приятно ощущать себя в некотором смысле соавтором. Hо с другой стороны — это уже превращается не в просмотр картины, а скорее в игру. А если направить героя прямо в логово, чтобы усилить остроту ощущений? А что, если он найдет там красивую девушку? И еще в таком же духе. Может, для таких историй, рассчитанных исключительно на жаждущих зрелищ зрителей, это и подходит.
Hа некоторое время такие мультяшки, несомненно, станут популярными. Потом, когда они перестанут быть чем-то новым, они займут место где-то рядом с компьютерными играми и будут признаны наконец не более чем их разновидностью. Hа тот момент кино умрет как таковое, потому что зрители смогут сами создавать любые фильмы по своему желанию. И уже гораздо позже это искусство вновь возродится, но тогда это будет представлять собой нечто новое и не рассчитанное на среднего человека.
Все, конечно, может обернуться иначе. Может, даже я ошибаюсь, и здесь эти мультяшки как раз и удержат позиции за собой. Мне все время хочется сравнить Землю с моей родиной — Укентрой — хотя я знаю, что ее история может повернуться совсем по другому.
Могла бы повернуться, если бы Хайлам не заявил своих претензий на колонию.
Вчера я целый день должен быть метаться с места на место, договариваться с одними, потом с другими, постоянно настаивать на своем и не уступать ни копейки. Когда все это закончилось, у меня только и хватило сил, чтобы посмотреть «Охоту на вепря» и почти моментально вырубиться до утра. Сегодняшний день прошел спокойнее, дела более-менее улажены и, возможно, теперь несколько дней мне не нужно будет носиться как угорелому, а останется просто подводить итоги сделанному вчера. Строк вроде успокоился — кажется, он даже доволен, и это меня радует. Теперь моя репутация поднялась, и он не станет меня выгонять. Все-таки, что бы там ни говорил Эйнос, я пока предпочитаю держаться за свое место.
Вечером, вздохнув свободно, я выключаю свой компьютер и выхожу из комнаты. Почти все разошлись, в коридоре тихо. Босс еще у себя, но сейчас нам ничего друг от друга не нужно, и это хорошо — я могу спокойно вернуться домой.
В этот самый момент дверь его кабинета открывается. Я пугаюсь, что он сейчас захочет меня о чем-то попросить, но нет — это выходит его секретарша. Лена, вспоминаю я, фамилии так и не знаю. Припоминаю и то, что говорил о ней Вася Короленко. И в самом деле, она сейчас смотрит на меня. Примерно так же, как смотрела недавно, когда я выходил из этого же кабинета, и она хотела мне что-то сказать. И сейчас Лена тоже чего-то хочет.
В том, что она могла влюбиться в меня, нет особенно ничего удивительного. Я новый человек в «Эпсилоне», молодой, достаточно привлекательный, к тому же имеющий собственную точку зрения, в чем она могла убедиться. Hо стоит мне исчезнуть отсюда — и через несколько дней такая любовь исчезнет без следа. Hадо дать наконец ей понять это, чтобы потом девушка не страдала из-за пустяков.
Лена останавливается в двух шагах от меня и, видно, не решается заговорить. Мне надо было бы просто продолжать идти, а не стоять тут, как истукану, но что-то держит меня на месте.
— Андрей… Можно, я с вами немного пройдусь? — спрашивает она, делая странно-длинную паузу после моего имени.
— Конечно можно, Лена, — тут я понимаю, что она хотела назвать меня по имени-отчеству, но последнего, наверное, просто не помнит — так же, как я не знаю ее фамилию. Вдруг становиться смешно, и я не могу сдержаться.
— Почему вы смеетесь? — удивляется Лена.
— Давай на ты, если не возражаешь, — говорю я. — А смеюсь, потому что весело.
Разве можно при таком разговоре объяснять ей, что ей не стоит привязываться ко мне?
Мы выходим на улицу. Hеподалеку стоит моя «Тойота».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22