Он заверил меня, что дисциплина в его отряде на высоком уровне и что он понимает, насколько нам важна поддержка горожан.
Вдали мы увидели маленькую группку йлокков, которые стояли под деревом, опираясь на лопаты, но ничего не делали. Они взглянули в нашу сторону и замешкались, словно размышляя, не вмешаться ли.
— Двухзаконные дряни, — сказал мне Лет.
Я приказал ему построить своих солдат в каре вокруг нас, словно они конвоируют пленников. Сделав это, он поспешил вперед, и тут один из негодяев попытался его остановить. Лет сделал обманное движение, отклоняясь влево, а потом, резко поворачиваясь всем корпусом, совсем так, как это делал Свфт, сильным ударом отшвырнул противника футов на десять. Тот упал на спину и лежал, дергая беспомощно конечностями и ловя воздух ртом. Лет резко скомандовал что-то, и остальные начали работать — копать длинную узкую могилу. По знаку Лета они подхватили своего бывшего товарища, который все еще не успел отдышаться, и швырнули его в яму. Когда могила была полностью засыпана, Лет приказал им как следует утрамбовать ее, и они послушно затоптали податливую грязь.
— Но слишком ли круто, Лет? — спросил я его.
Он обнажил резцы в злобной усмешке.
— Эти дряни по-другому не понимают, — уверенно сказал он.
— Эй, — проговорил Гас, стоящий рядом со мной. — Послушайте, может эта крыса — не такой уж плохой парень, а?
Мне, однако, было не по себе. Я приказал Лету откопать солдата. Он недовольно согласился. Уже похороненная было заживо крыса резко вылезла из могилы, стряхивая прилипшие комья грязи. Внезапно старые товарищи вновь стали его друзьями и окружили беднягу, помогая привести себя в порядок, похлопывая его по узким плечам.
— Отличная работа, полковник, — тихо сказал Хельм. — А то мне пришлось бы самому возвращаться его откапывать, пока он еще не задохнулся.
Ликующая группа и объект их внимания приблизились к Лету. Он перевел нам, что они говорят:
— Они выражают благодарность. Говорят, что даже испугались, что на этот раз старине Срту крышка. Рады, что нашелся офицер, который умеет руководить. Хотят, чтобы я принял их в свой отряд. Они предложили убить вас, рабов, — просто так, для развлечения. Особенно вас, полковник. Я сказал им, что у меня для вас есть дело, что мы идем в столицу, чтобы вышвырнуть оттуда Гргсдна и вернуть доброе старое время. Им это понравилось, и они тоже хотят быть» с нами. Я сказал, ладно, пусть идут. Теперь у нас двадцать шесть солдат. Дело идет на лад.
Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.
— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.
— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.
Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.
Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.
Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.
Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.
— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.
— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.
Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.
— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.
Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.
— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.
Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.
— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.
Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.
— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.
Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.
— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.
— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.
Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса
— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.
Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.
— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.
Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.
Лет встретился со мной взглядом.
— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.
Я кивнул.
— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.
Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.
— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!
Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.
— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.
— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.
— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.
Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.
— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.
— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.
Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.
21
Мы добрались до казармы без особых приключений. Она представляла собой длинный узкий барак с койками, сильно пахнувший крысами. Лет направился внутрь, сержант Двд шел впереди него.
В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.
— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.
Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.
Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.
К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Вдали мы увидели маленькую группку йлокков, которые стояли под деревом, опираясь на лопаты, но ничего не делали. Они взглянули в нашу сторону и замешкались, словно размышляя, не вмешаться ли.
— Двухзаконные дряни, — сказал мне Лет.
Я приказал ему построить своих солдат в каре вокруг нас, словно они конвоируют пленников. Сделав это, он поспешил вперед, и тут один из негодяев попытался его остановить. Лет сделал обманное движение, отклоняясь влево, а потом, резко поворачиваясь всем корпусом, совсем так, как это делал Свфт, сильным ударом отшвырнул противника футов на десять. Тот упал на спину и лежал, дергая беспомощно конечностями и ловя воздух ртом. Лет резко скомандовал что-то, и остальные начали работать — копать длинную узкую могилу. По знаку Лета они подхватили своего бывшего товарища, который все еще не успел отдышаться, и швырнули его в яму. Когда могила была полностью засыпана, Лет приказал им как следует утрамбовать ее, и они послушно затоптали податливую грязь.
— Но слишком ли круто, Лет? — спросил я его.
Он обнажил резцы в злобной усмешке.
— Эти дряни по-другому не понимают, — уверенно сказал он.
— Эй, — проговорил Гас, стоящий рядом со мной. — Послушайте, может эта крыса — не такой уж плохой парень, а?
Мне, однако, было не по себе. Я приказал Лету откопать солдата. Он недовольно согласился. Уже похороненная было заживо крыса резко вылезла из могилы, стряхивая прилипшие комья грязи. Внезапно старые товарищи вновь стали его друзьями и окружили беднягу, помогая привести себя в порядок, похлопывая его по узким плечам.
— Отличная работа, полковник, — тихо сказал Хельм. — А то мне пришлось бы самому возвращаться его откапывать, пока он еще не задохнулся.
Ликующая группа и объект их внимания приблизились к Лету. Он перевел нам, что они говорят:
— Они выражают благодарность. Говорят, что даже испугались, что на этот раз старине Срту крышка. Рады, что нашелся офицер, который умеет руководить. Хотят, чтобы я принял их в свой отряд. Они предложили убить вас, рабов, — просто так, для развлечения. Особенно вас, полковник. Я сказал им, что у меня для вас есть дело, что мы идем в столицу, чтобы вышвырнуть оттуда Гргсдна и вернуть доброе старое время. Им это понравилось, и они тоже хотят быть» с нами. Я сказал, ладно, пусть идут. Теперь у нас двадцать шесть солдат. Дело идет на лад.
Мы вновь построили отряд и двинулись вперед, не очень быстро но, по крайней мере, уверенно: впереди за лесом в дымке замаячили стены города.
— Нам повезло, — сказал мне Лет. — Все эти парни совершенно запутались. Они привыкли подчиняться распоряжениям королевского командования, а тут вдруг приходят двухзаконники и говорят, что они-то и представляют новый закон и порядок. Кто не подчинялся им, тех убивали. Они рассказывают, нескольких из их приятелей забили до смерти. Они все еще боятся своих новых хозяев, двухзаконников, но хотели бы вернуться к старым порядкам. Однако в городе может быть и по-другому. Двухзаконные войска верны своей безмозглой Двухзаконной партии, и может статься, сразу же атакуют нас, как только увидят.
— Но у них есть только дубинки, — заметил я. — У нас они тоже есть. Скажите войску, что победа на нашей стороне, что им надо только держаться вместе, выполнять приказы, а там уж скоро наступит доброе старое время.
Он так и сделал. Солдаты заметно приободрились.
Впереди у маленького домика стояла группка гражданских лиц. Я послал Лета вперед сказать, что мы — освободительная армия. Двое парней помоложе решили присоединиться к нам. На них были пальто резервистов, и я разрешил им пристроиться в хвост нашей колонны. Солдаты шли, оживленно переговариваясь. Это мне нравилось: они рассказывали друг другу о том, что происходит, и эти разговоры сплачивали их, поднимая дух.
Еще дома, и еще рекруты. Вдоль дороги появились указатели. Наконец мы дошли до начала деревенской улицы. Навстречу нам попалось несколько человек, — я заметил, что начинаю думать о йлокках, как о «людях», — медленно идущих по тротуару. Самодвижущиеся тележки, нагруженные непонятными мне товарами в кипах и коробках, медленно и тяжело катились по дороге — одна-две, не больше. Впервые я мог хорошо рассмотреть, как пишут йлокки: указатели и борта повозок были испещрены знаками; крестиками и странной формы петлями. Я искренне надеялся, что мне не придется учиться читать на этом языке.
Майор Лет шел слева от меня, Энди — по правую руку.
— В конце главной улицы находится казарма, — сообщил захваченный мною офицер. — Это наш лучший шанс: там много места, на всех хватит, и потом, вполне естественно будет выглядеть и для жителей, и для двухзаконников, если мы отведем туда захваченных рабов.
— А это не ловушка, полковник? — спросил Хельм.
Минни рванулась вперед, к первому же магазинчику, в витрине которого были выставлены какие-то непонятные яркие предметы. Она даже пританцовывала от возбуждения.
— Денди, — взвизгнула она, а потом перешла на отличный шведский язык, упрашивая Энди пойти посмотреть. Он пошел за ней в магазин.
Через полминуты Энди вышел и вернулся ко мне.
— Мне нужны все деньги, которые есть у этих ребят, — напрямую заявил он.
Я сказал майору, тот рявкнул что-то, и уже через несколько секунд в руках у Энди была внушительная стопка деревянных пластин. Казалось, они были выточены вручную из твердой древесины красноватого цвета. На них тоже были нанесены странные значки.
— Больше сотни злотов, — сказал Лет. — Они, видимо, пограбили здесь.
Энди вновь вернулся в магазинчик. Я пошел посмотреть, что там происходит. Маленькая комнатка была залита ярким светом и полна разноцветных вещиц, Минни с визгом хватала то одно, то другое, прижимала к себе и клала обратно. Энди велел ей выбрать то, что ей нравится больше всего. Она остановилась на большом пушистом животном типа плюшевого верблюда. Продавщица, пожилая крыса с серым носом, доставала все новые и новые игрушки. Энди жестом приказал ей все убрать на место, а сам отсчитал деревянные деньги. Старушенция болтала без умолку, но никто не обращал на нее никакого внимания. Наконец Энди что-то резко ей сказал, и она удалилась, бормоча себе под нос и на ходу пересчитывая вырученную сумму. Потом он объяснил мне, что продавщица все время удивлялась, почему этот солдат так интересуется игрушками для маленьких девочек.
— Я сказал ей, что это для его младших сестренок, — пояснил он.
Мы снова вернулись к нашей армии. Минни прижимала к груди голубого верблюда — или что там еще это было.
— Будем считать верблюда символом нашего отряда, — сказал я Смовии и майору Лету. Он передал это известие солдатам и даже провел маленькую церемонию торжественного вручения Верблюда закаленному в боях сержанту (отмеченному бледной голубой полосой на накидке), удостаивая его чести нести этот символ, и тот был очень горд этим. Лет вновь построил свое войско, и мы пошли дальше по улице. Никто не обращал на нас никакого внимания, но вдруг из дверей одного из домов вышла короткая плотная крыса, посмотрела на нас и горделивой поступью направилась навстречу. На ней так и написано было: служба безопасности.
— Разберитесь с ним, — приказал я Лету.
Он шагнул наперерез этому крысиному гестаповцу, но тот недовольно махнул ему, повелевая отойти. Однако старина Лет, вместо того, чтобы подчиниться, снова исполнил свой коронный трюк — удар с поворотом корпуса
— и отбросил противника в сторону. Последовав за ним. Лет стоял и смотрел, как тот пытается встать сначала на четыре, а потом на две ноги. Потом он что-то сказал ему своим тявкающим голосом, и полицейский ползком попятился, а затем, с трудом поднявшись, побежал обратно и скрылся за дверью, из которой незадолго до того вышел.
Лет не задерживал его. Он подошел к нам с очень довольным видом.
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал он. — Это лейтенант Дрф. Он шел поднять по тревоге гарнизон: до него дошли слухи, что поблизости бродят беглые рабы. Я сказал ему, что это программа ознакомления новых работников с местностью, что мы ее участники и что никому, под страхом смерти через удушение, не дозволено нам мешать. Это даст нам хоть какую-то передышку.
— Да врет он все! — встрял дружище Гас, надвигаясь животом на майора йлокков. — Наверное, велел тому типу поджидать нас у казармы.
Лет чуть отступил и сделал знак, чтобы все отошли назад, оставаясь лицом к лицу с Гасом. Я-то понимал, что сейчас случится, но, как я уже говорил, Гас учился медленно — все еще медленно. Резкий удар с поворотом корпуса заставил его согнуться пополам, скорчившись от боли; он сел на землю и начал клясть все и всех, на чем свет стоит. Я велел ему заткнуться и встать в строй.
Лет встретился со мной взглядом.
— Вы же понимаете, полковник, что недопустимо подвергать сомнению честность королевского офицера, — сказал он.
Я кивнул.
— Не беспокойтесь, больше это не повторится, — заверил я его. — Прикажите продолжать движение.
Несколько горожан остановились посмотреть на нас. Опрятная молодая особа женского пола с корзинкой в руке подбежала к Смовии, предлагая ему выбрать что-нибудь из того, что в ней лежало. Вероятно, это была еда. Он понюхал, вежливо кивнул в знак благодарности, выбрал один плод, осторожно попробовал, а затем откусил большой кусок. Это был какой-то фрукт, очень похожий на сушеный абрикос. Все еще жуя, он торопливо подошел ко мне.
— Полковник, — произнес он, — эта молодая девушка больна — я чувствую запах гниющих апельсинов. После того, как она так по-доброму к нам отнеслась… Попробуйте, это очень вкусно! — он протянул мне фрукт. — Пожалуйста, сэр, — умоляюще продолжал он, — позвольте мне ввести вакцину — мы можем спасти ей жизнь!
Минни подошла поближе, заинтересовавшись, что здесь происходит.
— Дямови хороший, — сказала она просительно. — Дялковник, скажи «Ja visst», ну, пожалуйста. Дялковник, ну, скажи.
— Да, конечно, отличная идея, — сказал я, останавливая колонну. Теперь и я жевал жесткий вкусный плод. Остаток я протянул Минни, она схватила его с радостным возгласом обычной десятилетней девчонки. Смовия вернулся к девушке-крысе и с помощью жестов и нескольких йлоккских слов, бывших в его распоряжении, заставил ее сесть на оказавшуюся поблизости каменную стенку. Отвернув край ее накидки, он обнажил ее руку, поросшую густой пушистой шерстью, и стал рыться в своем маленьком черном чемоданчике. Она смотрела, словно зачарованная, но не сопротивлялась, когда он вынул впрыскиватель, прислонил к ее запястью и ввел ей дозу вакцины. Затем он позвал Лета.
— Велите ей идти домой и немедленно ложиться, — сказал он озадаченному офицеру. — Пусть ничего не ест. Я постараюсь завтра ее навестить.
Лет старался к ней не приближаться, но распоряжение доктора передал.
— Мы не должны к ней подходить близко, — сказал он. — У нее Погибель. Я чувствую запах. Она умирает.
— А может быть, и нет, — сказал ему Смовия. — Пусть делает, как я сказал. Пойдите за ней, узнайте, где она живет.
Он уже все сложил на место и был готов продолжать путь.
21
Мы добрались до казармы без особых приключений. Она представляла собой длинный узкий барак с койками, сильно пахнувший крысами. Лет направился внутрь, сержант Двд шел впереди него.
В здании располагалось несколько местных отрядов, но они бегом покинули его через заднюю дверь. Майор вышел оттуда с довольным видом.
— Никаких проблем, полковник, — сказал он. — И думаю, что смогу завербовать большинство из них, если вы меня отпустите.
Не дожидаясь моего одобрения, он во весь голос позвал Двда и послал его за выгнанными бездомными солдатами. Мы устроились внутри, выкинув сначала пахнувшие крысами постели. Койки были очень узкие, но мы устали.
Я дежурил первым, а спустя два бесконечных часа меня сменил Хельм. Нас никто не потревожил. Потом я заснул как убитый и проснулся, когда вернулся сержант Двд. Он тянул за собой еще одного рядового, а изгнанные солдаты тащились за ним. Двд доложил, что эти кадры, двадцать пять рекрутов самой хорошей выучки, какую только можно найти в Йлоккии (они, по крайней мере, знают команды «смирно», «построиться» и «атака»), готовы вернуться к старым обычаям. Потом было много разговоров, потому что каждый старался рассказать другим, как его заставили сотрудничать с Двухзаконными пришельцами. Им были очень интересны мы, люмонги. Они никак не могли поверить, что мы не тупые животные, пока мне все это не надоело и я не обругал их на своем ломаном йлоккском. Тогда они сразу занялись делом и начали вводить в курс событий наш первоначальный контингент, большинство из которого они знали раньше.
К наступлению темноты у нас уже был крепко сплоченный хороший отряд, вроде бы рвущийся в бой. Приверженцы Двух Законов забились в лучшую гостиницу города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29