— Ведь это ваша идея утопии, не так ли? — предположил я. Он утвердительно кивнул головой.
— Но нельзя, чтобы ребенок бродил без присмотра по Ревущему Безмолвию,
— с огорчением произнес он, — где параметры даже трудно себе представить. Я не имею представления о том, какие ужасы находятся за этим лесом. Я, очевидно, потерял цель и поместил нас в какую-то фазу, которую еще и вообразить невозможно, фазу, которая не имела причинной связи с фабрикой энтропии!
— Все это плохо пахнет, генерал, — заметил я. — Каждый раз, пытаясь сделать шаг вперед, мы отступаем на два шага назад.
— Ну, не совсем так, — пробормотал он.
— Успокойтесь и передохните, — посоветовал я ему. — Это вовсе не «ревущее безмолвие», а очень приятный нетронутый лесочек. Девочка, очевидно, живет поблизости. Пойдите и поговорите с ее семьей.
Свфт пристально смотрел на девочку, то есть не на девочку — мне нужно было напомнить себе, что это была маленькая крыса, а не человек. Она лукаво взглянула на меня и положила крысиную лапку на руку Свфта.
— Пожалуйста, сделайте так, как говорит Дялковник, — попросила она. — Я знаю, что Денди будет вам рад.
— Мне же интересно, — сказал я генералу, — откуда девочка знает, как вас зовут.
Ответила сама девочка:
— Дямови сказал, когда придет Дялковник, то Дясвфт придет вместе с ним.
Она повернулась и отступила в сторону леса. Свфт последовал за ней, а я за ним. Здесь под огромными деревьями было сумрачно, и настоящей дороги не было, если не считать тропинки, которая вилась среди поросших мохом кочек. Я быстро шел за ними, чтобы не потерять из виду Свфта.
Мы шли, наверное, с полчаса, и я уже начал терять терпение, когда вокруг стало светлеть, и вдруг мы оказались в месте, залитом солнцем. Это была вырубка площадью примерно в сто ярдов, почти квадратная, где стоял маленький домик, скорее хижина, из трубы которой тонкой струйкой вился дымок. Девочка-крыса была уже у двери, а я и Свфт отступили в тень. Девочка толкнула дверь, дверь внезапно открылась и старая крыса, нет, — человек, тощий, с бакенбардами, оказался на пороге. Он схватил девочку и потянул ее внутрь.
Я уже кинулся ей на помощь, как Свфт заговорил:
— Подождите, полковник, я думаю, что все в порядке.
— Да ведь этот старый черт схватил ее! — запротестовал я. — Он, может быть, годы не видел существа женского пола.
— Существо женского пола Благородного Происхождения вряд ли вызовет нездоровый интерес у люмонга, — сказал он.
Мне пришлось согласиться, и я замедлил шаги. Свфт шел рядом со мной.
— Полковник Байярд, — сказал он, — и при этом его голос звучал не то официально, не то торжественно. — Полковник, — повторил он, — боюсь, вам предстоит потрясение. Приготовьтесь к потрясающему открытию.
В дверях появился старик.
— Прекрасно, я готов, — ответил я небрежно, — но как, черт побери, здесь оказалось человеческое существо?
— Он прошел через энтропическую непрерывность, — сказал Свфт, как будто ему все это было известно, — и вследствие этого произошло временное удвоение.
— Все понятно, — прервал его я. — Опустите все эти подробности и перейдите к потрясению.
Старик, или скорее человек среднего возраста стоял в дверях и смотрел на меня так, словно — я даже затрудняюсь сформулировать это «словно». Он прошел мимо маленькой девочки и почти что упал прямо на меня.
— Полковник, — сказал он ясным голосом, хотя мне показалось, будто что-то мешало ему говорить, а затем перешел на речь йлокков, полную высоких звуков. Но Свфт, по-видимому, понял ее не лучше, чем я.
На своем шведском Свфт сказал ему что-то, примерно означающее: молчи и слушай.
Я внимательно изучал лицо изможденного человека, который, казалось, был мне смутно знаком. У него были коротко подстриженные бакенбарды, глубокие морщины вокруг глаз, а сами глаза были голубыми и напоминали мне…
— Денди, Денди! — повторяла девочка, держа его за руку.
— Денди, — проговорил я, прислушиваясь к собственным словам. И приказал: — Лейтенант Хельм! Доложите обстановку!
Старик сделал попытку выпрямиться, и это ему почти удалось. Он сжал губы и поднял правую руку, как будто для приветствия.
— Полковник Байярд, — сдавленным голосом проговорил он, — позвольте доложить, что доктор Смовия жив и здоров.
— Дямови! — воскликнула девочка и кинулась в хижину. Тогда я вдруг понял, как ее нужно называть — Минни. Ведь Дисней никогда не рисовал крыс.
Я взял Энди за руку, которую помнил гораздо менее жилистой.
— Что случилось, Энди? — спросил я его. На глазах у него поблескивали слезы.
— Так это действительно вы, сэр! — вырвалось у него. Он повернулся и пошел, спотыкаясь, в хижину. — Наконец-то! — добавил он и исчез.
— Я предупреждал вас, полковник, — сказал Свфт. Я кивнул головой и пошел за Хельмом в полутемную хижину. В камине горел огонь, освещавший неярким светом пустое помещение, сложенное из бруса, и Хельма, склонившегося над кроватью, где лежал видавший виды пожилой человек, который пытался повернуть голову, чтобы рассмотреть, кто вошел.
— Не могу себе поверить, — как будто проквакал он по-английски и по-шведски. Хельм уговаривал его успокоиться и одновременно старался помочь ему сесть. Человек был высокий, со впалыми щеками, в оборванной застиранной рубашке, но я узнал его по фанатическому блеску его глаз. Это был молодой доктор Смовия.
— Что с вами приключилось, ребята? — вырвалось у меня, а затем я добавил уже спокойнее. — Прошло некоторое время, доктор. Что же случилось?
— Мы пролезли в это отверстие, — сказал Смовия по-английски, запинаясь.
— Мы выбрались и оказались в лесу. Он напомнил мне подножия дюн на севере от Стокгольма. Никого там не было. Мы кричали, но нам отвечало только эхо. Отверстие, в которое мы проникли, исчезло, оно было наклонным, и мы ходили вокруг, стараясь найти его. Ничего. Мне показалось, что прошло девять лет, а лейтенант говорит — десять. Сначала мы старались отмечать дни, но доска с зарубками погибла в огне. Мы едва не потеряли свой дом. Потом мы старались отмечать времена года, но здесь они какие-то не такие, зимы очень мягкие, может быть, вследствие парникового эффекта.
— Вас энтропически переместили, — сказал я ему. — А этот дом вы, ребята, сами построили?
— Нет, мы нашли его здесь, он был в таком же виде, как и сейчас, недоконченный, пустой, всеми покинутый, — сказал Энди. — Поблизости мы обнаружили городок. Все в нем, казалось, были довольны жизнью, и у них был какой-то праздник. Мы прошли через город. В лесу было так приятно. Потом однажды толпа незнакомцев с громкими голосами появилась у нас, и они сказали, что больше не нужно работать.
— Вначале люди пытались спорить с ними, — добавил Смовия. — Они говорили, что им нравится собираться вместе, но эти грубияны стали их высмеивать, объяснять, что они не должны больше быть рабами, что у них самих будут рабы. Мы ушли оттуда. В лесу мы нашли, чем прокормиться, там было много грибов и ягод. Потом мы убили небольшое животное, похожее на белку или, может быть, скорее на мартышку. Ловкие такие маленькие дьяволята. Мы потратили целую неделю на несколько попыток, но все же поймали его в западню. Разложили костер и приготовили его на огне. В моей сумке было немного эфира, это помогло нам разжечь костер. Вкус был восхитительный, мы поели с удовольствием. Но, полковник, это было так давно. И Энди на вид… — он заговорил тише, — да и я тоже, наверное. Вместо зеркала мы смотримся в пруд, но это же не зеркало. — Он замолчал и дотронулся до меня своей огрубевшей рукой. — Вы на самом деле сейчас здесь находитесь? — спросил он с беспокойством в голосе. — Это не обман чувств?
— Да, я безусловно нахожусь здесь. Успокойся, парень, мы вызволим тебя отсюда.
— Они арестовали доктора и меня вместе с ним, — вставил Энди.
— А бедную девочку, ей было около двух лет, предоставили самой себе. Через несколько дней несколько местных жителей пришли с ней к нам и выпустили нас. Мы старались держаться подальше от бандитов, выбрались из городка и через несколько дней нашли этот дом. Мы его немного отремонтировали и как-то примирились с жизнью здесь. Вы действительно думаете, что мы сможем попасть домой?
— У нас были какие-то галлюцинации. Однажды мы увидели парад, — продолжал он. — Там были огромные животные, похожие на слонов, только клыки у них были в форме совка, а короны были красные с золотом, и с ними были крысы. Одни в голубой форменной одежде, другие в красной с зеленым.
— Это Императорская Гвардия, — сказал Свфт. — Три бригады. Официальный смотр войск. Ну, как вы?..
— Однажды к нам подошла группа крыс, они орали и стучали палками, — сказал Хельм.
— Мы подумали, что они пришли за нами, — добавил Смовия, — но они прошли мимо и даже не обратили внимания на дымок из трубы, значит, им нужно было что-то еще.
— Совсем не обязательно, — размышлял я, — может быть, они были в другой фазе и не видели дома.
— Сомнительно, — вставил Свфт. — Хотя эти люди исповедуют Два Закона и захватили технический комплекс, у них нет специалистов, знающих, как им пользоваться.
— Это нам на руку, — сказал я.
Наши старички посовещались о чем-то, затем Хельм (мне трудно было осознавать, что этот пожилой изможденный человек — мой бывший розовощекий лейтенант Хельм) подошел к девочке-крысе и сказал нерешительно:
— Ваше высочество… — Он явно не знал, что еще добавить, но она бросилась к нему, обняла и заплакала.
— Денди, Денди, я заблудилась, а Дялковник нашел меня!
Хельм по-прежнему был в волнении и не смог ничего сказать, а Смовия деликатно разжал руки девочки, обнял ее и погладил по головке. Очевидно, обычно они разговаривали по-шведски, потому что ее английский язык был немного детским. И это неудивительно, если вспомнить, что ее воспитали два шведа.
— Успокойся, детка, теперь мы все вместе, — подбодрил ее Хельм. — Все в порядке, и мы скоро найдем твой дом, ведь теперь здесь с нами дядя полковник.
16
Через несколько минут мы устроились на самодельных стульях возле стола, сколоченного из плохо оструганных досок. Нам было нужно время, чтобы прийти в себя настолько, чтобы разговаривать разумно (хотя бы до той степени, до какой это возможно в такой необычной обстановке).
— Значит, вы, двое холостяков, сумели вырастить ребенка, — проговорил я. — Должен признать, что у вас это получилось неплохо. Она очень славная девчушка.
— Считаю нужным заявить протест, — буркнул Свфт, хотя уже не так агрессивно. — Вы должны относиться к ее высочеству с большим уважением.
— Сейчас нам придется на время забыть об этом, генерал, — сказал я. — Что вы думаете о том месте, где мы находимся?
— По положению Паутины, — заявил он, — я должен сделать вывод, что в этой фазе победили сторонники Двух Законов, а Достойные потерпели поражение. Нефритовый Дворец захвачен врагами. И теперь, — продолжал он, не умолкая ни на минуту, — кажется очевидным, что мы должны проникнуть в город, туда, где обитает королевская семья. После должной подготовки мы представим населению ее высочество в доказательство того, что двухзаконники обманом узурпировали власть.
— Чудненько, — отреагировал я. — Надеюсь, что вы еще придумали, как мы это будем делать, а также то, почему мы, люди, должны подставлять себя под удар.
— Чтобы положить конец Вторжению, — ответил на мой вопрос Смовия. — В наших интересах восстановить прежний режим, даже если бы он не был хорош сам по себе.
— А по вашему мнению, — прервал я его, — он достаточно хорош? По крайней мере, стоит того, чтобы мы его поддерживали? Объясните мне, почему.
— Мы ведь рассказали вам о городе, — вмешался Энди. — Раньше это был хороший городок, с ухоженными домиками, обсаженными фруктовыми деревьями, и люди здесь жили хорошо и мирно. Потом появились люди Гргсдна со своей пропагандой Двух Законов, и все стали всем недовольны и начали ссориться из-за того, как распределять запасы еды в городе. Казалось, все связано с преодолением влияния королевского дома. Если не будет наследника, то некому будет руководить справедливым распределением. Вся система базировалась на взаимном доверии и честности партнера, но идея получить «нечто за ничто» подобна яду, который оказывает свое действие не сразу: жители все еще продолжали хорошо питаться, однако стали беспокоиться, что кто-то будет работать хуже, а получать больше. А теперь голодают все, и напала Погибель, и наступил хаос: несколько сот выживших (из трех тысяч, которые здесь жили до появления двухзаконников) разбились на кучки, каждая группка замкнулась на своей маленькой территории, думая о том, как бы ей захватить чужой урожай, и конца этому не видно. В столице еще остались организованные воинские части, но правительство — они называют его «Управление» — выглядит парализованным. Большинство королевских служащих отказывается сотрудничать с Гргсдном, а ликвидировать их он не может, потому что иначе рухнет даже тот ничтожный порядок, который есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29