И потом -
дело еще и в опыте. Теоретически, все должно происходить на метафизическом
уровне, но в реальности так бывает редко. Все же, независимо от того,
насколько события переходят в физическую плоскость, репутация Джека и его
Ножа обычно гарантирует нам надежную защиту от физического нападения. Мы
стремимся сохранить свое местоположение в полукруге после начала
церемонии, и иногда во время нее с игроками случаются разные происшествия.
Между нами устанавливается некое подобие психической взаимосвязи. Разрыв
полукруга не обязательно приведет к катастрофе, хотя может привести к
потере удачи в каком-либо из звеньев нашей цепочки. Отдельные игроки
начнут выполнять предварительные обряды, часто вступающие в противоречие
друг с другом. Сила будет все нарастать. Чтобы склонить ее в ту или иную
сторону, возможны психические атаки друг на друга. Могут происходить
различные несчастья. Игроки могут падать, сходить с ума, загораться,
трансформироваться. Врата могут начать сами открываться в любое время или
могут ожидать приказа от Открывающей Волшебной палочки. Тотчас же начнется
сопротивление. Вступят в действие Закрывающая Волшебная палочка и все
подвластные ей силы. В конце концов, в результате всех наших манипуляций -
а это может продолжаться очень короткое время, хотя, теоретически, может и
затянуться до рассвета (и в такой тупиковой ситуации Открывающим
засчитывается поражение) - вопрос будет решен. С проигравшими происходят
нехорошие вещи.
Но мне предстояло еще одно дело. Я отправился вверх по дороге. Я
должен был разыскать Ларри. Слишком долго я откладывал и не сказал ему
правду о Линде Эндерби. Теперь мне надо будет рассказать ему и о замыслах
викария, и об ожидающей его серебряной пуле. Это может радикально изменить
его планы. Несколько раз я лаял и царапал лапой его дверь. Никто не
отозвался. Я обошел вокруг дома, заглядывая в окна, царапая лапой, снова
лаял. Никакого ответа. Дом казался покинутым. Однако я не ушел, а снова
сделал круг, принюхиваясь, анализируя каждый запах. Его запах ощущался
сильнее всего позади дома, все указывало на то, что он ушел совсем
недавно. Тогда, опустив нос к земле, я пошел по оставленному им следу. Он
привел меня к небольшой рощице в дальнем конце его владений. Из ее глубины
доносилось слабое журчание бегущей воды.
Пробираясь между деревьями, я обнаружил, что ручей, пересекающий его
владения, перегорожен и образовал небольшой пруд у того места, где он
вытекал из рощи. Маленькие горбатые мостики были переброшены через ручей -
и на месте его впадения в пруд, и на месте выхода. По обеим сторонам ручья
землю кто-то расчистил и засыпал слоем песка. Довольно большие замшелые
камни были искусно размещены в нарочитом беспорядке. Песок разрисован
завихряющимися линиями. Там и сям виднелось несколько низких растений.
Возле самого большого камня, лицом к востоку, сидел Ларри в задумчивой
позе, глаза его были почти закрыты, дыхание едва слышным.
Мне очень не хотелось нарушать его медитацию и покой этого места, и
если бы я знал, сколько это продлится, я бы с радостью подождал или даже
ушел и вернулся попозже. Но определить это у меня не было никакой
возможности, и, поскольку новости, которые я ему принес, касались угрозы
его жизни, я подошел к нему.
- Ларри, - произнес я, - это я, Нюх. Простите, что потревожил вас...
Но я его не потревожил. Он не подавал никаких признаков, что слышит
меня. Я повторил свои слова, внимательно глядя ему в лицо, прислушиваясь к
его дыханию. Ничего не изменилось.
Я протянул лапу и потрогал его. Никакой реакции. Я громко залаял.
Будто и не лаял. Он ушел очень далеко, где бы это место ни находилось.
Поэтому я задрал морду и завыл. Он не обратил внимания, и никакого
значения это не имело. Просто - хорошо повыть, когда ты в отчаянии.
31 ОКТЯБРЯ
И вот настал этот день; с севера дул слабый ветер, и небо закрывали
облака. Я сказал себе, что и не думаю нервничать, что мне, как давнему
помощнику в таких событиях, чужды трепет ожидания, приступы беспокойства,
волны настоящего страха. Но я уже спустился в подвал, чтобы начать обход,
когда понял, что мне не надо делать никакого обхода, и поймал себя на том,
что снова и снова возвращаюсь, чтобы проверить собранные нами ингредиенты
и орудия. В конце концов, я вышел и навестил Ларри. Он покинул свою рощу,
и дом казался пустым.
Я пошел искать Серую Метелку, и, встретившись, мы совершили вместе
прогулку. Мы долго бродили молча, потом она сказала:
- Вы с Джеком будете там единственными Закрывающими.
- Похоже, что так, - ответил я.
- Мне очень жаль.
- Все будет в порядке.
- Мы с Джил идем на собрание в дом викария после обеда. Моррис и
Маккаб тоже там будут.
- Вот как? Стратегическое совещание?
- Наверное.
Мы поднялись на Гнездо Пса и огляделись. Перед большим камнем кто-то
соорудил возвышение из камней, напоминающее алтарь. На нем лежали тяжелые
доски. Чуть подальше уже был свален в кучу хворост для костра.
- Прямо здесь, - сказала она.
- Да.
- Мы будем протестовать против жертвоприношения.
- Хорошо.
- Ты думаешь, Ларри удастся осуществить свой план?
- Не знаю.
Мы спустились не с той стороны, откуда поднимались, и обнаружили еще
несколько бесформенных следов.
- Интересно, что теперь будет с этим громадным парнем, - сказала она.
- Мне его жаль. В ту ночь, когда он схватил меня на руки, он не хотел
сделать мне больно, я точно знаю.
- Еще один пропащий, - заметил я. - Да, печально.
Мы снова шли молча, потом она сказала:
- Я хочу стоять рядом с тобой в полукруге. Полагаю, викарий встанет с
левого краю, рядом с ним - Моррис и Маккаб, с ними Текела и Ночной Ветер,
потом Джил. Я встану справа от нее. Займу позицию на три шага впереди.
Таким образом, вы с Джеком окажетесь рядом с нами.
- Да?
- Да, специально разработано такое размещение. Ты должен быть справа
от меня и немного сзади, то есть слева от Джека.
- Почему?
- Потому что с тобой может случиться что-то плохое, если ты станешь
справа.
- Откуда ты знаешь?
- Немного житейской мудрости.
Я обдумал положение. Старый кот из Царства Грез, очевидно, был на ее
стороне, а она - Открывающая. Следовательно, могла пытаться подставить
меня. Тем не менее, ее замечания относительно Древних звучали почти
пренебрежительно, и она, казалось, испытывает ко мне симпатию. Здесь
здравый смысл заканчивался. Я знал, что придется довериться своим
чувствам.
- Я так и сделаю.
Когда мы подходили к своему участку, я сказал:
- Собираюсь еще раз пойти и посмотреть, не вернулся ли Ларри. Хочешь
пойти со мной?
- Нет. Это совещание...
- Ладно. Ну... Это... было хорошо.
- Да. Я никогда раньше так близко не знакомилась с собакой.
- То же могу сказать о себе и кошках. Значит, до скорого.
- Да.
Она отправилась домой.
Я снова обыскал все вокруг дома Ларри, но не нашел никаких признаков
его возвращения. По дороге домой я услышал, как кто-то прошипел мое имя из
пучка травы.
- Нюх, старина. Приятно снова повидать тебя. Я как раз полз к тебе.
Ты сократил мне путь...
- Шипучка! Что ты тут делаешь?
- Слонялся в том саду, подкармливался, - ответил он. - Просто заполз
сюда, чтобы быстренько перекусить по дороге.
- А зачем ты меня искал?
- Узнал кое-что. Хотел, чтобы и ты знал.
- Что? - спросил я.
- Наверное, я подцепил дурную привычку от Растова. Посмотри на меня.
Я чувствую себя так, будто меняю кожу.
- Ничего похожего.
- Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы с тобой расстались, я
направился в сад и начал поедать старые, перебродившие фрукты. С ним
было... уютно. Я чувствовал, что нужен кому-то. Теперь фруктов почти не
осталось. Я приду в себя. Со мной все будет в порядке. Но мне его будет
недоставать. Он был хороший человек. Викарий прикончил его - это мне
рассказал Ночной Ветер. Хотел сузить рамки. Поэтому Граф убрал Оуэна,
чтобы викарий поостерегся. Вы ведь доберетесь до викария, правда?
- Шипучка, ты, наверное, перебрал. Оуэна убили после того, как Графа
проткнули колом.
- Умно, правда? Вот об этом я и хотел тебе рассказать. Он нас надул.
Он все еще здесь.
- Что? Каким образом?
- Как-то ночью я набрался до чертиков, - сказал он, - и вдруг
почувствовал себя ужасно одиноким. Не хотелось оставаться одному, поэтому
я пополз искать кого-нибудь или что-нибудь - огней, движения, звуков. Я
добрался до цыганского табора, это было как раз то, что надо. Свернулся
под кибиткой, рассчитывая провести там ночь, а утро вечера мудренее. Но
подслушал обрывки разговора в кибитке, которые заставили меня забраться
наверх и пролезть в щель между досками пола. Я случайно выбрал ту самую
кибитку, и там сидели два сторожа. Иногда они говорили на своем языке,
иногда по-английски - младший хотел попрактиковаться. Я провел ночь в
кибитке, а не под ней. Но узнал всю историю. Я даже нашел отверстие,
сквозь которое видел гроб.
- Он у цыган?
- Да. Они охраняют его днем, когда он спит, и сторожат ночью, когда
Граф улетает.
- Так значит, он фальсифицировал свою смерть, - сказал я. - Одел тот
скелет, который мы нашли, в свою одежду, и сам проткнул его колом.
- Да, тот разваливающийся скелет, который уже лежал там.
- ...И поэтому на нем не оказалось кольца.
- Да, и здесь он тоже был в безопасности. Любой, кто нашел бы
останки, подумал бы, что кольцо взял убийца.
Меня пробрал холод.
- Шипучка, он ведь устроил все это уже после смерти луны, да?
- Да. На твои расчеты это не повлияет.
- Хорошо. Но вот чего я не понимаю: Граф убил Оуэна, потому что
викарий убил Растова. Отражает ли это конкретные симпатии Графа? Или он
просто намерен сдерживать викария и не давать распространиться насилию?
- Не знаю. Об этом ничего не говорили.
Я тихо зарычал.
- Сложная задача, - сказал я.
- Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
- Спасибо. Хочешь пойти со мной?
- Нет. Я и правда вышел из Игры. Удачи тебе.
- И тебе, Шипучка.
Я слышал, как он уползает прочь. После обеда прошел небольшой дождик,
который прекратился вскоре после захода солнца. Я вышел из дома, чтобы
посмотреть, взошла ли луна, и Бубон пошел со мной. Но ее все еще закрывали
облака, и мы увидели только большое яркое пятно света на востоке. Дул
холодный ветер.
- Значит, время пришло, - сказал Бубон. - К утру все будет решено.
- Да.
- Хотел бы я участвовать в Игре с самого начала.
- Хотел бы луну с неба, - заметил я. - Может, так оно и было. Ты же
играл, в каком-то смысле. Ты обменивался информацией, наблюдал за ходом
событий, так же, как и все мы.
- Да, но не делал ничего по-настоящему важного, как вы все.
- Важнее всего те мелочи, которые, складываясь вместе, дают нам
окончательную картину.
- Наверное, - сказал он. - Да, было забавно. Как ты думаешь... Нельзя
ли мне тоже пойти? Мне бы хотелось увидеть, как это произойдет, чем бы все
ни кончилось.
- Извини, - ответил я. Мы не можем взять на себя ответственность еще
и за непосвященного. Думаю, борьба будет жесткой.
- Понимаю, - сказал он. - Я так и думал, что ты это скажешь, но
должен был спросить.
Через некоторое время я покинул его, а он остался смотреть на небо.
Луна все еще пряталась.
И вот... Мы вышли до полуночи, конечно, Джек и я, он надел теплую
куртку и взял сумку с принадлежностями. В другой руке у него было
несколько небольших поленьев для костра. Мы ушли, не заботясь об
оставшейся не запертой двери.
Небо над головой начало проясняться, хотя луна по-прежнему была
закрыта. Тем не менее, ее проникающее сквозь облака сияние вполне сносно
освещало нам дорогу. В спину дул прохладный, влажный ветер.
Вскоре показалось Гнездо Пса, и Джек решил, что мы должны обойти его
и подняться по восточному склону.
Так мы и сделали, и когда поднялись на вершину, то в кругу у камня с
надписью уже слабо мерцало пламя. Подойдя поближе, мы увидели викария
Робертса, Морриса и Маккаба, суетящихся вокруг небольшого костра, который
явно только что разожгли и раздували, чтобы расширить пределы его влияния.
Теперь ухо викария уже не было забинтовано, и свет просачивался сквозь два
больших отверстия. Груда хвороста стала гораздо выше, чем тогда, когда мы
приходили сюда с Серой Метелкой.
Гибельный костер - необходимая часть нашего дела. Он берет начало в
туманной глубине истории наших игр. Обе стороны нуждаются в нем, поэтому,
в некотором смысле, он - нейтральное орудие. После полуночи он уже горит
не в одном нашем мире, и мы можем бросать в него те предметы, которые
прибавляют нам силу и служат достижению наших целей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
дело еще и в опыте. Теоретически, все должно происходить на метафизическом
уровне, но в реальности так бывает редко. Все же, независимо от того,
насколько события переходят в физическую плоскость, репутация Джека и его
Ножа обычно гарантирует нам надежную защиту от физического нападения. Мы
стремимся сохранить свое местоположение в полукруге после начала
церемонии, и иногда во время нее с игроками случаются разные происшествия.
Между нами устанавливается некое подобие психической взаимосвязи. Разрыв
полукруга не обязательно приведет к катастрофе, хотя может привести к
потере удачи в каком-либо из звеньев нашей цепочки. Отдельные игроки
начнут выполнять предварительные обряды, часто вступающие в противоречие
друг с другом. Сила будет все нарастать. Чтобы склонить ее в ту или иную
сторону, возможны психические атаки друг на друга. Могут происходить
различные несчастья. Игроки могут падать, сходить с ума, загораться,
трансформироваться. Врата могут начать сами открываться в любое время или
могут ожидать приказа от Открывающей Волшебной палочки. Тотчас же начнется
сопротивление. Вступят в действие Закрывающая Волшебная палочка и все
подвластные ей силы. В конце концов, в результате всех наших манипуляций -
а это может продолжаться очень короткое время, хотя, теоретически, может и
затянуться до рассвета (и в такой тупиковой ситуации Открывающим
засчитывается поражение) - вопрос будет решен. С проигравшими происходят
нехорошие вещи.
Но мне предстояло еще одно дело. Я отправился вверх по дороге. Я
должен был разыскать Ларри. Слишком долго я откладывал и не сказал ему
правду о Линде Эндерби. Теперь мне надо будет рассказать ему и о замыслах
викария, и об ожидающей его серебряной пуле. Это может радикально изменить
его планы. Несколько раз я лаял и царапал лапой его дверь. Никто не
отозвался. Я обошел вокруг дома, заглядывая в окна, царапая лапой, снова
лаял. Никакого ответа. Дом казался покинутым. Однако я не ушел, а снова
сделал круг, принюхиваясь, анализируя каждый запах. Его запах ощущался
сильнее всего позади дома, все указывало на то, что он ушел совсем
недавно. Тогда, опустив нос к земле, я пошел по оставленному им следу. Он
привел меня к небольшой рощице в дальнем конце его владений. Из ее глубины
доносилось слабое журчание бегущей воды.
Пробираясь между деревьями, я обнаружил, что ручей, пересекающий его
владения, перегорожен и образовал небольшой пруд у того места, где он
вытекал из рощи. Маленькие горбатые мостики были переброшены через ручей -
и на месте его впадения в пруд, и на месте выхода. По обеим сторонам ручья
землю кто-то расчистил и засыпал слоем песка. Довольно большие замшелые
камни были искусно размещены в нарочитом беспорядке. Песок разрисован
завихряющимися линиями. Там и сям виднелось несколько низких растений.
Возле самого большого камня, лицом к востоку, сидел Ларри в задумчивой
позе, глаза его были почти закрыты, дыхание едва слышным.
Мне очень не хотелось нарушать его медитацию и покой этого места, и
если бы я знал, сколько это продлится, я бы с радостью подождал или даже
ушел и вернулся попозже. Но определить это у меня не было никакой
возможности, и, поскольку новости, которые я ему принес, касались угрозы
его жизни, я подошел к нему.
- Ларри, - произнес я, - это я, Нюх. Простите, что потревожил вас...
Но я его не потревожил. Он не подавал никаких признаков, что слышит
меня. Я повторил свои слова, внимательно глядя ему в лицо, прислушиваясь к
его дыханию. Ничего не изменилось.
Я протянул лапу и потрогал его. Никакой реакции. Я громко залаял.
Будто и не лаял. Он ушел очень далеко, где бы это место ни находилось.
Поэтому я задрал морду и завыл. Он не обратил внимания, и никакого
значения это не имело. Просто - хорошо повыть, когда ты в отчаянии.
31 ОКТЯБРЯ
И вот настал этот день; с севера дул слабый ветер, и небо закрывали
облака. Я сказал себе, что и не думаю нервничать, что мне, как давнему
помощнику в таких событиях, чужды трепет ожидания, приступы беспокойства,
волны настоящего страха. Но я уже спустился в подвал, чтобы начать обход,
когда понял, что мне не надо делать никакого обхода, и поймал себя на том,
что снова и снова возвращаюсь, чтобы проверить собранные нами ингредиенты
и орудия. В конце концов, я вышел и навестил Ларри. Он покинул свою рощу,
и дом казался пустым.
Я пошел искать Серую Метелку, и, встретившись, мы совершили вместе
прогулку. Мы долго бродили молча, потом она сказала:
- Вы с Джеком будете там единственными Закрывающими.
- Похоже, что так, - ответил я.
- Мне очень жаль.
- Все будет в порядке.
- Мы с Джил идем на собрание в дом викария после обеда. Моррис и
Маккаб тоже там будут.
- Вот как? Стратегическое совещание?
- Наверное.
Мы поднялись на Гнездо Пса и огляделись. Перед большим камнем кто-то
соорудил возвышение из камней, напоминающее алтарь. На нем лежали тяжелые
доски. Чуть подальше уже был свален в кучу хворост для костра.
- Прямо здесь, - сказала она.
- Да.
- Мы будем протестовать против жертвоприношения.
- Хорошо.
- Ты думаешь, Ларри удастся осуществить свой план?
- Не знаю.
Мы спустились не с той стороны, откуда поднимались, и обнаружили еще
несколько бесформенных следов.
- Интересно, что теперь будет с этим громадным парнем, - сказала она.
- Мне его жаль. В ту ночь, когда он схватил меня на руки, он не хотел
сделать мне больно, я точно знаю.
- Еще один пропащий, - заметил я. - Да, печально.
Мы снова шли молча, потом она сказала:
- Я хочу стоять рядом с тобой в полукруге. Полагаю, викарий встанет с
левого краю, рядом с ним - Моррис и Маккаб, с ними Текела и Ночной Ветер,
потом Джил. Я встану справа от нее. Займу позицию на три шага впереди.
Таким образом, вы с Джеком окажетесь рядом с нами.
- Да?
- Да, специально разработано такое размещение. Ты должен быть справа
от меня и немного сзади, то есть слева от Джека.
- Почему?
- Потому что с тобой может случиться что-то плохое, если ты станешь
справа.
- Откуда ты знаешь?
- Немного житейской мудрости.
Я обдумал положение. Старый кот из Царства Грез, очевидно, был на ее
стороне, а она - Открывающая. Следовательно, могла пытаться подставить
меня. Тем не менее, ее замечания относительно Древних звучали почти
пренебрежительно, и она, казалось, испытывает ко мне симпатию. Здесь
здравый смысл заканчивался. Я знал, что придется довериться своим
чувствам.
- Я так и сделаю.
Когда мы подходили к своему участку, я сказал:
- Собираюсь еще раз пойти и посмотреть, не вернулся ли Ларри. Хочешь
пойти со мной?
- Нет. Это совещание...
- Ладно. Ну... Это... было хорошо.
- Да. Я никогда раньше так близко не знакомилась с собакой.
- То же могу сказать о себе и кошках. Значит, до скорого.
- Да.
Она отправилась домой.
Я снова обыскал все вокруг дома Ларри, но не нашел никаких признаков
его возвращения. По дороге домой я услышал, как кто-то прошипел мое имя из
пучка травы.
- Нюх, старина. Приятно снова повидать тебя. Я как раз полз к тебе.
Ты сократил мне путь...
- Шипучка! Что ты тут делаешь?
- Слонялся в том саду, подкармливался, - ответил он. - Просто заполз
сюда, чтобы быстренько перекусить по дороге.
- А зачем ты меня искал?
- Узнал кое-что. Хотел, чтобы и ты знал.
- Что? - спросил я.
- Наверное, я подцепил дурную привычку от Растова. Посмотри на меня.
Я чувствую себя так, будто меняю кожу.
- Ничего похожего.
- Знаю. Но я действительно любил его. Когда мы с тобой расстались, я
направился в сад и начал поедать старые, перебродившие фрукты. С ним
было... уютно. Я чувствовал, что нужен кому-то. Теперь фруктов почти не
осталось. Я приду в себя. Со мной все будет в порядке. Но мне его будет
недоставать. Он был хороший человек. Викарий прикончил его - это мне
рассказал Ночной Ветер. Хотел сузить рамки. Поэтому Граф убрал Оуэна,
чтобы викарий поостерегся. Вы ведь доберетесь до викария, правда?
- Шипучка, ты, наверное, перебрал. Оуэна убили после того, как Графа
проткнули колом.
- Умно, правда? Вот об этом я и хотел тебе рассказать. Он нас надул.
Он все еще здесь.
- Что? Каким образом?
- Как-то ночью я набрался до чертиков, - сказал он, - и вдруг
почувствовал себя ужасно одиноким. Не хотелось оставаться одному, поэтому
я пополз искать кого-нибудь или что-нибудь - огней, движения, звуков. Я
добрался до цыганского табора, это было как раз то, что надо. Свернулся
под кибиткой, рассчитывая провести там ночь, а утро вечера мудренее. Но
подслушал обрывки разговора в кибитке, которые заставили меня забраться
наверх и пролезть в щель между досками пола. Я случайно выбрал ту самую
кибитку, и там сидели два сторожа. Иногда они говорили на своем языке,
иногда по-английски - младший хотел попрактиковаться. Я провел ночь в
кибитке, а не под ней. Но узнал всю историю. Я даже нашел отверстие,
сквозь которое видел гроб.
- Он у цыган?
- Да. Они охраняют его днем, когда он спит, и сторожат ночью, когда
Граф улетает.
- Так значит, он фальсифицировал свою смерть, - сказал я. - Одел тот
скелет, который мы нашли, в свою одежду, и сам проткнул его колом.
- Да, тот разваливающийся скелет, который уже лежал там.
- ...И поэтому на нем не оказалось кольца.
- Да, и здесь он тоже был в безопасности. Любой, кто нашел бы
останки, подумал бы, что кольцо взял убийца.
Меня пробрал холод.
- Шипучка, он ведь устроил все это уже после смерти луны, да?
- Да. На твои расчеты это не повлияет.
- Хорошо. Но вот чего я не понимаю: Граф убил Оуэна, потому что
викарий убил Растова. Отражает ли это конкретные симпатии Графа? Или он
просто намерен сдерживать викария и не давать распространиться насилию?
- Не знаю. Об этом ничего не говорили.
Я тихо зарычал.
- Сложная задача, - сказал я.
- Согласен. Теперь тебе известно все, что знаю я.
- Спасибо. Хочешь пойти со мной?
- Нет. Я и правда вышел из Игры. Удачи тебе.
- И тебе, Шипучка.
Я слышал, как он уползает прочь. После обеда прошел небольшой дождик,
который прекратился вскоре после захода солнца. Я вышел из дома, чтобы
посмотреть, взошла ли луна, и Бубон пошел со мной. Но ее все еще закрывали
облака, и мы увидели только большое яркое пятно света на востоке. Дул
холодный ветер.
- Значит, время пришло, - сказал Бубон. - К утру все будет решено.
- Да.
- Хотел бы я участвовать в Игре с самого начала.
- Хотел бы луну с неба, - заметил я. - Может, так оно и было. Ты же
играл, в каком-то смысле. Ты обменивался информацией, наблюдал за ходом
событий, так же, как и все мы.
- Да, но не делал ничего по-настоящему важного, как вы все.
- Важнее всего те мелочи, которые, складываясь вместе, дают нам
окончательную картину.
- Наверное, - сказал он. - Да, было забавно. Как ты думаешь... Нельзя
ли мне тоже пойти? Мне бы хотелось увидеть, как это произойдет, чем бы все
ни кончилось.
- Извини, - ответил я. Мы не можем взять на себя ответственность еще
и за непосвященного. Думаю, борьба будет жесткой.
- Понимаю, - сказал он. - Я так и думал, что ты это скажешь, но
должен был спросить.
Через некоторое время я покинул его, а он остался смотреть на небо.
Луна все еще пряталась.
И вот... Мы вышли до полуночи, конечно, Джек и я, он надел теплую
куртку и взял сумку с принадлежностями. В другой руке у него было
несколько небольших поленьев для костра. Мы ушли, не заботясь об
оставшейся не запертой двери.
Небо над головой начало проясняться, хотя луна по-прежнему была
закрыта. Тем не менее, ее проникающее сквозь облака сияние вполне сносно
освещало нам дорогу. В спину дул прохладный, влажный ветер.
Вскоре показалось Гнездо Пса, и Джек решил, что мы должны обойти его
и подняться по восточному склону.
Так мы и сделали, и когда поднялись на вершину, то в кругу у камня с
надписью уже слабо мерцало пламя. Подойдя поближе, мы увидели викария
Робертса, Морриса и Маккаба, суетящихся вокруг небольшого костра, который
явно только что разожгли и раздували, чтобы расширить пределы его влияния.
Теперь ухо викария уже не было забинтовано, и свет просачивался сквозь два
больших отверстия. Груда хвороста стала гораздо выше, чем тогда, когда мы
приходили сюда с Серой Метелкой.
Гибельный костер - необходимая часть нашего дела. Он берет начало в
туманной глубине истории наших игр. Обе стороны нуждаются в нем, поэтому,
в некотором смысле, он - нейтральное орудие. После полуночи он уже горит
не в одном нашем мире, и мы можем бросать в него те предметы, которые
прибавляют нам силу и служат достижению наших целей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27