то есть, повернув голову в любом
направлении, я мог вызвать у себя ощущение движения именно в этом
направлении.
Я все-таки успел обернуться назад и увидеть, как исчезает
прямоугольник позади нас, бледнеют камни и трава в его рамке. В том месте,
где он был раньше, а также вокруг нас самих, висели в воздухе капли дождя,
несколько листьев и стебельков травы. Или, возможно, мы падали все вместе,
или поднимались, в зависимости от того...
Серая Метелка тихонько взвыла, потом огляделась.
- Важно, чтобы мы здесь не расставались, - сказала она.
- Ты знаешь, где мы? - спросил я.
- Да. Я уверена, что приземлюсь на лапы, но насчет тебя не знаю.
Давай я переберусь к тебе на спину. Нам обоим так будет удобнее.
Она поползла по моей шее и наконец устроилась на спине за моими
лопатками. Обосновавшись, она все-таки втянула когти.
- И где же мы? - спросил я.
- Как я теперь поняла, что-то пыталось помочь мне, когда нас сносило
вперед, - сказала она. - Это не относится к эпизоду с ударом молнии. Но
путь открылся, и он использовал его, как средство спасения. Вероятно, он
сделал даже больше.
- Боюсь, я тебя не понимаю, - сказал я.
- Мы сейчас между нашим миром и Царством Грез, - объяснила она.
- Ты бывала здесь раньше?
- Да, но не в этом именно месте.
- Ощущение такое, будто мы можем плавать тут вечно.
- Полагаю, что можем.
- И как же нам сдвинуться вперед - или назад?
- Мои воспоминания об этой части беспорядочны. Если нам не нравится
то место, где мы находимся, то мы уходим и делаем новую попытку. Сейчас я
попробую. Позови меня, если произойдет что-нибудь слишком неестественное.
После этих слов она замолчала, и пока я ждал, что же последует
дальше, я размышлял о тех событиях, которые привели нас в это место. Мне
показалось странным, что простое непочтительное упоминание кошкой Древних
не только было услышано, но тот, кто на него обиделся, оказался достаточно
сильным, чтобы что-то предпринять. Правда, сила сейчас нарастала, это было
очень могущественное время, но меня удивляла такая расточительность -
расходовать ее на подобные пустяки, когда ей наверняка могло найтись
гораздо лучшие применения, если только это не было одним из проявлений той
знаменитой непостижимости, которую, как я иногда думаю, будет понятнее
считать детским капризом. Затем в глубине моего мозга искрой вспыхнула
мысль о некоторой возможности, но мне пришлось отвлечься от нее, так как
вокруг меня начались перемены.
Над головой светлело - ничего похожего на единственный источник
света, но все увеличивающийся контраст по сравнению с более темной
областью под моими лапами. Я ничего не сказал об этом Серой Метелке,
потому что решил не заговаривать с ней без крайней необходимости до тех
пор, пока она сама не заговорит. Но я рассматривал этот свет. В нем было
нечто знакомое, возможно, по мгновениям пробуждения или погружения в
дремоту...
Затем я понял, что это очертания, как на карте, континента или
острова - а возможно двух, или больше, - которые висели там, в небесной
дали, над моей головой. Это зрелище странно подействовало на мое чувство
ориентации, и я попытался изменить свое положение в пространстве
относительно него. Я задвигал лапами и изогнулся, стараясь перевернуть
свое тело так, чтобы смотреть на сушу сверху вниз, а не снизу вверх.
Оказалось, что это даже очень просто, потому что я немедленно
перевернулся. Картина становилась все четче, массивы суши больше, по мере
того как мы подплывали все ближе, топографические детали разворачивались
на фоне голубого поля с легкими перышками облаков, висящих над
возвышенностями и вдоль побережья, над парой крупных островов, увенчанных
высокими пиками, между двумя более крупными массивами - на западе, если
то, что казалось лежащим вверх по вертикальной оси, и в самом деле было
севером. Нет никаких причин считать, что это действительно так, но и
никаких доводов против.
Серая Метелка заговорила ровным, лишенным выражения голосом:
- ...К западу от Южного Моря лежат Базальтовые Столбы, а за ними
город Катурия. На востоке побережье зеленое, на нем стоят рыбачьи поселки.
На юге, от черных башен Дилат-Лина простирается земля белых грибов, где
дома коричневые и не имеют окон; там, под водой, в тихие дни можно
разглядеть аллею полуразрушенных сфинксов, ведущую к куполу большого
затонувшего храма. Дальше к северу можно видеть кладбищенские сады Зуры,
место недостижимых наслаждений, храмовые террасы Зака, двойной хрустальный
мыс в гавани Сона-Нил, шпили Талариона...
Пока она говорила, мы подплыли еще ближе, и мое внимание
переключалось с одного места на побережье этого моря на другое, и тогда
это место каким-то образом увеличивалось в размерах, несмотря на
расстояние, так что я воспринимал его, как во сне. И хотя часть меня была
озадачена таким таинственным явлением, другая часть принимала его с
ощущением скорее узнавания, чем открытия.
- ...Дилат-Лин, - задумчиво бормотала она, - куда большеротые
торговцы в странных тюрбанах прибывают за рабами и золотом, причаливая на
черных галерах, вонь с которых может заглушить только дым благовоний, они
платят рубинами и отчаливают, толкаемые мощными ударами весел в руках
невидимых гребцов. Затем на юго-запад к Трану, к его разорванному кольцу
наклонных стен из алебастра, и к его башням, задевающим облака, белым с
золотом, там, у реки Шай, чьи набережные одеты мрамором...
И там лежит город с гранитными стенами - Хланит, на берегах
Серенерийского Моря. А в нем набережные - из дуба, и крыши домов
остроконечные, украшенные шпилями... Там, в благоухающих джунглях Кледа, -
продолжала она, - где заброшенные дворцы из слоновой кости, служившие
некогда домом монархам забытых царств, спят непотревоженным сном.
...И вверх по реке Укранос от Серенерийского Моря поднимаются яшмовые
террасы Кирана, куда раз в год приносят в золотом паланкине царя
Илек-Вада, чтобы помолиться богу реки в семибашенном храме, из которого
плывет музыка всякий раз, когда на него падает лунный свет.
Пока она говорила, мы медленно и неуклонно подплывали все ближе,
теперь мы уже плыли над обширными районами - коричневыми, желтыми,
зелеными...
- ...Из Дилат-Лина плыть одиннадцать дней до Бахарны, самого крупного
порта на острове Ориаб, у входа в его гавань стоят огромные маяки Тон и
Тал, а набережные все из порфира. Канал ведет оттуда к Озеру Йат, у
развалин города, через тоннель с гранитными воротами. Обитатели гор ездят
на зебрах... К западу лежит Долина Пнот, среди скал Трока. Там скользкие
дхолы роются в горах из костей, в отбросах пиршеств вампиров, скопившихся
за века... Тот пик на юге называется Нгранек, он в двух днях пути верхом
на зебре от Бахарны, если не побоишься ночных верзил. Те, кто осмелится
взобраться по склонам Нгранека, придут в конце пути к огромному лицу,
высеченному в скале, с удлиненными мочками ушей, острым носом и
подбородком. Выражение на этом лице не очень счастливое.
...И в северных землях, у реки Шай, раскинулся прекрасный Ултар, за
большим каменным мостом, в арку которого замуровали живого человека, когда
строили тот мост, тринадцать веков назад. Это город аккуратных коттеджей и
мощенных булыжником улиц, по которым бродит бесчисленное количество кошек,
потому что просвещенные законодатели в давние времена приняли законы о
нашей охране. Хороший, добрый городок, где путешественники чувствуют себя
спокойно и гладят кошек, уделяя им большое внимание, как и должно быть.
...И еще там есть Ург с низкими куполами, остановка на пути в
Инкванок, в котором часто бывают рудокопы, добывающие оникс...
...И сам Инкванок, ужасное место возле пустыни Ленг, его дома похожи
на дворцы с заостренными куполами и минаретами, пирамидами, золотыми
стенами с черной резьбой и завитушками, инкрустированными золотом, с
каннелюрами, арками и золотыми навершиями. Улицы его из оникса, а когда
звонит большой колокол, ему отвечает музыка рожков и виол, и поющие
голоса. Высоко на центральном холме стоит массивный храм Древних Богов,
окруженный садом, в который ведут семь ворот, и где множество колонн,
фонтанов и прудов, а в них плавают светящиеся рыбки, и дрожит и пляшет
отражение огня от трехногих светильников на балконе храма. На плоском
куполе самого храма стоит большая колокольня, и когда звонит колокол,
появляются священники в масках и капюшонах, несущие дымящиеся чаши в
подземные помещения. Дворец Царя-под-вуалью возвышается на соседнем холме.
Он проезжает через бронзовые ворота на колеснице, запряженной яками.
Берегись отца птиц Шантак, обитающего в куполе храма. Если будешь слишком
долго смотреть на него, он нашлет на тебя ночные кошмары. Избегай ходить в
прекрасный Инкванок. Ни одна кошка не может жить в нем, ибо многие из его
теней - отрава для нашего рода.
...А над плато Ленг стоит Шаркоманд. Поднимаешься по покрытым солью
лестницам к его базальтовым стенам и докам, храмам и площадям, улицам с
колоннадами, к тому месту, где украшенные сфинксами ворота открываются на
центральную площадь, и два массивных крылатых льва охраняют начало
лестницы, ведущей в Великую Пропасть.
Теперь мы плыли еще ниже, и мне казалось, я слышу ветры, дующие между
двумя мирами, а она продолжала нараспев рассказывать о географии Страны
Грез.
...По пути в Кадат мы пересекаем ужасную пустыню Ленг, где в огромном
монастыре без окон, окруженном монолитами, обитает Верховный Священник
Страны Грез, лицо его спрятано под желтой шелковой маской. Его здание
старше, чем сама история, и украшено фресками, посвященными истории Ленга:
существа, едва напоминающие людей, танцуют среди исчезнувших городов; идет
война с пурпурными пауками, приземляются черные галеры с Луны...
...И мы минуем сам Кадат, огромный город льда и тайн, столицу этой
земли...
...Прибывая, наконец, в прекрасный Целефаис, в земле Оот-Наргай, на
берегу Серенерийского Моря...
Теперь мы летели очень низко, над снежной шапкой горной вершины.
...Гора Аран, - тянула она, и я увидел деревья гинкго на ее нижних
склонах; потом, в отдалении, мраморные стены, минареты, бронзовые статуи.
- Река Наракса впадает здесь в море. Вдали видны вершины Танариана. В
храме из бирюзы, в конце улицы Колонн, верховный жрец поклоняется
Нат-Хортоту. И вот мы уже приближаемся к тому месту, куда мне приказали
явиться.
Затем мы начали плавно снижаться и опустились на мощенную резным
ониксом улицу. Вокруг нас сейчас же возникли звуки, отличающиеся от
завывания ветра, и я ощутил легкое дуновение воздуха. Серая Метелка
спрыгнула с моей спины, приземлилась рядом, встряхнулась и осмотрелась.
- Ты бродишь по этим местам в сновидениях кошачьей дремы? - спросил
я.
- Иногда, - ответила она, - а иногда еще где-нибудь. А ты?
- Мне кажется, что иногда я тоже здесь бывал.
Она описала полный круг, остановилась, потом снова тронулась в путь.
Я следовал за ней.
Шли мы долго; никто из купцов, погонщиков верблюдов или жрецов в
венках из орхидей не потревожил нас по пути.
- Здесь нет времени, - заметила она.
- Я тебе верю, - ответил я; из покрытого розовым туманом порта мимо
нас шли моряки, солнечные лучи сверкали на улицах, на минаретах. Я нигде
не видел других собак, не чувствовал их запаха.
В отдалении возникло ослепительное видение, и мы направились к нему.
- Дворец Семидесяти Наслаждений из розового хрусталя, - сказала она,
- оттуда Он позвал нас.
И мы пошли к нему, похоже было, что та часть меня, которая обычно
бодрствует, сейчас спит, а та часть, которая обычно спит, - бодрствует, и
эта перемена позволяла легко принимать чудеса, легко забыть события этого
дня и заботы предыдущих недель.
Хрустальный дворец вырастал перед нами, сверкая, как глыба розового
льда, так что я смотрел мимо него, а не прямо. По мере того как мы
приближались, вокруг становилось все тише, солнце грело теплыми лучами.
Когда мы вошли в пределы дворца, я заметил маленькую серую фигурку -
единственное живое существо в поле зрения, - греющуюся на солнышке на
террасе перед дворцом. Серая Метелка повела меня к ней. Это оказался
древний кот, лежащий на квадрате из черного оникса. Подняв голову, он
следил за нами.
Подойдя поближе и распростершись перед ним, она произнесла:
- Приветствую вас, Ваше Мурлычество.
- Серая Метелка, дочь моя, - ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27