Но она, конечно, осталась на месте, с лучезарной улыбкой на губах. Я снова закрыла глаза, потом попрыгала и топнула в неистовстве ногой. Свободной рукой я несколько раз ударила себя по щеке, пока та не покраснела от боли. Все напрасно: я не просыпалась. Сколько бы я ни закрывала глаза, она была тут.
-- Довольно, по-моему, -- засмеялась она, и я попросила ее стукнуть меня.
Она с готовностью сделала это, два раза сильно ударив меня по предплечьям длинной твердой тростью.
-- Бесполезно, дорогая, -- проговорила она медленно, словно устав, и, глубоко вздохнув, отпустила мою руку. Потом снова заговорила: -- Это не сон. И я Зулейка. Когда я сновижу, то я Эсперанса или еще кто-нибудь. Но сейчас я не собираюсь этим заниматься.
Мне хотелось хоть что-то сказать, но я не могла. Язык присох к небу, и я смогла только взвизгнуть по-собачьи, стараясь расслабиться, и дышала, как меня учили на занятиях по йоге.
Она тихонько засмеялась, скорее всего, над моими усилиями. Смех прозвучал утешительно и успокоил меня: в нем было так много тепла, такого полного доверия, что тело моментально расслабилось.
-- Ты -- сталкер, -- продолжала она, -- и поэтому принадлежишь Флоринде. -- В голосе ее не было ни утверждения, ни отрицания. -- Но ты еще и сомнамбула и по природе своей -сновидящая. Благодаря этим способностям ты принадлежишь и мне.
С одной стороны, я хотела громко рассмеяться и сказать ей, что она сходит с ума. С другой же - я полностью была с ней согласна.
-- И каким же именем теперь тебя называть? решительно спросила я.
-- Каким именем? -- переспросила она, смотря на меня, как будто это было само собой разумеющимся. -- Я Зулейка. Что это, по-твоему? Игра? Мы здесь не в игры играем.
Опешив, я пробормотала про себя: --Я и не думаю, что это игра.
-- Когда я сновижу, я -- Эсперанса, -- продолжала она довольно резко. Лицо ее было одновременно суровым и просветленным, безжалостно открытым. -- Если не сновижу, -- я Зулейка. Но кем бы я ни была -- Зулейкой, Эсперансой или кем-то еще, -- тебя это не должно волновать. Я остаюсь твоим учителем сновидения.
Я могла только по-идиотски кивнуть. Даже если бы мне и нужно было что-то сказать, я бы не смогла. От страха меня прошиб холодный липкий пот. В животе у меня бурлило и мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Я хотела в туалет, освободиться от всего этого.
Терпеть не было больше сил. Или я опозорюсь на этом месте, или добегу до туалета во дворе. У меня хватило духу, чтобы сделать последнее.
Зулейка засмеялась, как девчонка; пока я бежала, я все слышала ее смех.
Когда я вернулась во двор, она усадила меня рядом с собой на ближнюю скамейку. Я по инерции подчинилась ей и нетерпеливо села, нервно сплетя руки на сомкнутых коленях.
Ее глаза явно светились суровостью и добротой. В голове мелькнуло, как будто я уже это знала, что ее безжалостность была ничем иным, как внутренней дисциплиной. Твердое самообладание пронизывало все ее существо трогательной недосказанностью и таинственностью. Это была таинственность чего-то загадочного, непознанного. Именно поэтому куда бы она ни шла, я всюду следовала за ней, как щенок.
-- У тебя было сегодня два перехода, -- объяснила Зулейка. -- Первый -- из обычного состояния бодрствования в сновидение-наяву, а второй -- назад. Первый был плавным и незаметным, а второй -- похож на кошмар. Так бывает обычно. Каждый из нас переживает эти переходы подобным образом.
Я попыталась выдавить из себя улыбку. -- Но я так и не знаю, как это случилось. Я не осознала ни одного. Со мной просто что-то происходило и я вдруг попадала в сновидение, не зная, как это случалось.
Ее глаза загорелись. -- Обычно это делается так: видят сон, заснув в гамаке или еще в чем-нибудь, висящем на балке крыши или под деревом. В подвешенном состоянии мы не касаемся земли. Земля препятствует нам, помни это. В таком подвешенном состоянии новичок в сновидении может осознать, как энергия переходит из состояния бодрствования в сон и из сновидения-во-сне в сновидение-наяву.
Как тебе уже говорила Флоринда, все связано с энергией. В момент ее появления ты и переходишь.
Теперь проблема будет заключаться в том, сможешь ли ты накопить достаточно энергии, потому что маги не смогут больше давать ее тебе. -- Зулейка нарочито высоко подняла брови и добавила. -- Посмотрим. Я постараюсь напомнить это тебе, когда мы окажемся в одном сновидении. -- Заметив тревогу на моем лице, она рассмеялась с детской непосредственностью.
-- Как мы попадаем к друг другу в сновидение? -поинтересовалась я, глядя в ее удивительные глаза. Они были темные и сияющие, с льющимися из зрачков потоками света.
Вместо ответа Зулейка подбросила в огонь несколько веток. Угли вспыхнули, рассыпались, и свет стал ярче. Мгновенье она стояла неподвижно, уставясь в огонь, словно вбирая в себя его свет. Потом резко повернулась и, мельком взглянув на меня, присела, обхватив ноги сильными мускулистыми руками. Глядя в темноту и прислушиваясь к треску огня, она покачивалась из стороны в сторону.
-- Как мы попадаем к друг другу в сновидение? -- повторила я.
Зулейка перестала раскачиваться. Она покачала головой, подняла глаза, вздрогнув, как будто очнулась.
-- Сейчас я не могу тебе этого объяснить, -- заявила она. -- Сновидение непостижимо. Нужно это прочувствовать, а не обсуждать. Как и в повседневной жизни: прежде чем что-то объяснять и анализировать, нужно это испытать. -- Она говорила медленно и осторожно, подчеркивая, как это важно. -- К тому же, иногда объяснения преждевременны. Сейчас как раз такой случай.
Настанет время, когда тебе все это будет ясно, -пообещала Зулейка, увидев мое разочарование.
Быстрым легким движением она поднялась на ноги и продолжала смотреть в огонь, ее глаза как будто насыщались огнем. Ее тень от огня на стене и потолке рамады выросла до огромных размеров. Едва кивнув, она повернулась и, плавно взмахнув своей длинной юбкой, исчезла внутри дома.
Мои ноги словно вросли в землю, и я не могла шевельнуться. Я едва дышала, а стук ее сандалий все удалялся. -- Не оставляй меня здесь! -- завопила я в панике. -- Мне нужно кое-что узнать.
Зулейка мгновенно появилась в дверях. -- Что тебе нужно узнать? -- спросила она отчужденным, почти рассеянным тоном.
-- Прости, -- пролепетала я, глядя в ее сияющие глаза и изучая ее, почти загипнотизированная. -- Я не хотела кричать, но испугалась, что ты ушла в одну из комнат, -- извиняющимся тоном добавила я и посмотрела на нее умоляюще, в надежде, что она мне хоть что-нибудь объяснит.
Она не ответила и снова спросила, что мне нужно узнать.
-- Поговоришь со мной, когда снова встретимся? -- выпалила я первое, что пришло мне в голову, опасаясь, что она уйдет, если я замолчу.
-- Когда мы снова встретимся, это будет не тот мир, каким он был раньше. Кто знает, что мы там будем делать?
Я настаивала: -- Но совсем недавно ты сама сказала, что ты мой учитель сновидения. Не оставляй меня в темноте. Объясни. Я больше не могу выносить это мученье. Я разбита.
-- Да, ты, конечно, разбита, -- признала она небрежно -Но только потому, что ты не позволяешь себе идти старым путем. Ты хорошая сновидящая. Мозги сомнамбулы имеют внушительный потенциал. То есть... если воспитаешь характер.
Я едва расслышала, что она сказала. Я пыталась собраться с мыслями, но не могла. Образы событий, вспоминаемых смутно, последовательно пронеслись в моей голове с невероятной скоростью. Их порядок и природа не повиновались моей воле. Эти образы превращались в ощущения, которые, несмотря на свою точность, не могли быть определены ни словами, ни мыслями.
На лице Зулейки появилась широкая улыбка: она, очевидно, знала, что я испытываю.
-- Из-за этого мы все помогали нагвалю Мариано Аурелиано втолкнуть тебя во второе внимание, -- произнесла она медленно и спокойно. -- В нем мы находим плавность и непрерывность, как и в повседневной жизни. В обоих случаях практическая сторона преобладает. Мы действуем плодотворно и там, и здесь. Но единственное, чего мы не можем сделать во втором внимании, -так это разложить то, что мы испытываем, на составные части, чтобы разобраться в этом, чувствовать себя безопасно, понимать это.
Пока она говорила, я думала про себя: -- Теряет время, рассказывая мне все это. Она что, не понимает, что я слишком глупа для ее разъяснений? -- Но она продолжала говорить, широко улыбаясь, вероятно, сознавая, что для меня признание своей глупости, означает то, что я каким-то образом изменилась; иначе я никогда не признала бы такую точку зрения, даже для себя лично.
-- Во втором внимании, -- продолжала она, -- или, как я предпочитаю называть его, -- в сновидении-наяву -- нужно верить, что сновидение -- это такая же реальность, как повседневный мир. Другими словами, нужно признавать это безоговорочно. Для магов устремления в этом мире или в другом управляются безупречными законами, а за этими безупречными законами лежит молчаливое признание. И молчаливое признание не является принятием. Молчаливое признание включает в себя некий активный элемент: оно включает в себя действие. -- Ее голос звучал очень мягко, а когда она остановилась, в глазах был какой-то лихорадочный блеск. -- В тот момент, когда начинаешь cнoвuдemь-нaяву, открывается мир увлекательных неизведанных возможностей. Мир, в котором самые смелые представления становятся реальностью. В котором ждешь неожиданного. Это время, когда начинается настоящее приключение человека. Мир становится миром неограниченных возможностей и чудес.
Зулейка долго молчала; казалось, она раздумывает, что бы еще сказать. -- С помощью нагваля Мариано Аурелиано ты видела однажды даже сияние сурэма, -- начала она, и ее тихий задумчивый голос стал еще тише. -- Магические создания, которые существуют лишь в индейских легендах. Сурэм -- это существа, которых маги могут видеть только во время сновидения-наяву на самом глубоком уровне. Это существа из другого мира; они светятся, как фосфоресцирующие земные существа.
Она пожелала мне спокойной ночи, повернулась и исчезла в доме. Секунду я стояла онемев, потом стремительно бросилась за ней. Едва достигнув порога, я услышала за спиной голос Флоринды:
-- Не догоняй ee!
Присутствие Флоринды оказалось настолько неожиданным, что мне пришлось прислониться к стене и подождать, пока сердце не станет биться нормально. -- Составь мне компанию, -- сказала Флоринда. Она сидела на скамейке, подбрасывая ветки в огонь. Неуловимый свет в ее глазах, призрачная белизна ее волос скорее вспоминались, чем виделись. Я растянулась на скамейке рядом с ней и, как будто это было чем-то совершенно естественным, положила голову ей на колени.
-- Никогда не догоняй Зулейку или кого-либо из нас в подобных случаях, -- сказала Флоринда, расчесывая мои волосы пальцами. -- Как ты знаешь теперь, Зулейка не та, кем кажется. Она всегда больше, нечто большее. Никогда не пытайся определить ее, потому что когда ты думаешь, что все возможности исчерпаны, она поставит тебя в тупик, оказавшись еще больше, чем ты могла представить себе в самых необузданных фантазиях.
-- Я знаю, -- вздохнула я удовлетворенно. Я почувствовала, как уходит напряжение. Я чувствовала, как оно покидает мое тело. -- Зулейка -- это некий сурэм с гор Бакатете, -- сказала я в абсолютной уверенности. -- Я всегда знала об этих созданиях. -- Видя удивление на лице Флоринды, я продолжала отважно. -- Зулейка -- не земное существо. Она -- создание. Она сама -- магия.
-- Нет, -- категорически возразила мне Флоринда. -Зулейка -- земное существо. А вот Эсперанса нет. -- Улыбнувшись мне, она добавила: -- Это должно быть достойной загадкой для тебя.
-- Кажется, я поняла, -- пробормотала я,--ноя такая невосприимчивая и не могу сформулировать, что я поняла.
-- У тебя хорошо получается, -- тихо усмехнулась она. -Будучи такой невосприимчивой, какой ты бываешь обычно, тебе нужно подождать, пока ты действительно, на самом деле, на 100 процентов проснешься, чтобы понять. Весь фокус в том, чтобы остаться в повышенном осознании. Когда мы в повышенном осознании, нет ничего невозможного для понимания. -- Чувствуя, что я готова прервать ее, она закрыла мне рот рукой и добавила: -- Не думай сейчас об этом. Всегда помни, что ты обладаешь силой воздействия, даже в состоянии повышенного осознания, а твое мышление несовершенно.
Я услышала, что кто-то движется в тени за кустами. -- Кто там? -- спросила я, привстав. Я оглянулась, но никого не увидела. Женский смех эхом отозвался во дворе. -- Ты их не видишь, -- сонно сказала Флоринда. -- А почему они от меня прячутся?
Флоринда улыбнулась: -- Они не прячутся от тебя. Просто ты не можешь видеть их без помощи нагваля Мариано Аурелиано.
Я не знала, что ответить на это. На каком-то уровне это было абсолютно понятно, но я покачала головой.
-- Ты можешь помочь мне увидеть их?
Флоринда кивнула. -- Но твои глаза устали; они устали от того, что слишком много видят. Тебе нужно поспать.
Я специально широко открыла глаза, боясь пропустить того, кто выйдет из кустов в момент, когда ослабнет мое внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
-- Довольно, по-моему, -- засмеялась она, и я попросила ее стукнуть меня.
Она с готовностью сделала это, два раза сильно ударив меня по предплечьям длинной твердой тростью.
-- Бесполезно, дорогая, -- проговорила она медленно, словно устав, и, глубоко вздохнув, отпустила мою руку. Потом снова заговорила: -- Это не сон. И я Зулейка. Когда я сновижу, то я Эсперанса или еще кто-нибудь. Но сейчас я не собираюсь этим заниматься.
Мне хотелось хоть что-то сказать, но я не могла. Язык присох к небу, и я смогла только взвизгнуть по-собачьи, стараясь расслабиться, и дышала, как меня учили на занятиях по йоге.
Она тихонько засмеялась, скорее всего, над моими усилиями. Смех прозвучал утешительно и успокоил меня: в нем было так много тепла, такого полного доверия, что тело моментально расслабилось.
-- Ты -- сталкер, -- продолжала она, -- и поэтому принадлежишь Флоринде. -- В голосе ее не было ни утверждения, ни отрицания. -- Но ты еще и сомнамбула и по природе своей -сновидящая. Благодаря этим способностям ты принадлежишь и мне.
С одной стороны, я хотела громко рассмеяться и сказать ей, что она сходит с ума. С другой же - я полностью была с ней согласна.
-- И каким же именем теперь тебя называть? решительно спросила я.
-- Каким именем? -- переспросила она, смотря на меня, как будто это было само собой разумеющимся. -- Я Зулейка. Что это, по-твоему? Игра? Мы здесь не в игры играем.
Опешив, я пробормотала про себя: --Я и не думаю, что это игра.
-- Когда я сновижу, я -- Эсперанса, -- продолжала она довольно резко. Лицо ее было одновременно суровым и просветленным, безжалостно открытым. -- Если не сновижу, -- я Зулейка. Но кем бы я ни была -- Зулейкой, Эсперансой или кем-то еще, -- тебя это не должно волновать. Я остаюсь твоим учителем сновидения.
Я могла только по-идиотски кивнуть. Даже если бы мне и нужно было что-то сказать, я бы не смогла. От страха меня прошиб холодный липкий пот. В животе у меня бурлило и мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Я хотела в туалет, освободиться от всего этого.
Терпеть не было больше сил. Или я опозорюсь на этом месте, или добегу до туалета во дворе. У меня хватило духу, чтобы сделать последнее.
Зулейка засмеялась, как девчонка; пока я бежала, я все слышала ее смех.
Когда я вернулась во двор, она усадила меня рядом с собой на ближнюю скамейку. Я по инерции подчинилась ей и нетерпеливо села, нервно сплетя руки на сомкнутых коленях.
Ее глаза явно светились суровостью и добротой. В голове мелькнуло, как будто я уже это знала, что ее безжалостность была ничем иным, как внутренней дисциплиной. Твердое самообладание пронизывало все ее существо трогательной недосказанностью и таинственностью. Это была таинственность чего-то загадочного, непознанного. Именно поэтому куда бы она ни шла, я всюду следовала за ней, как щенок.
-- У тебя было сегодня два перехода, -- объяснила Зулейка. -- Первый -- из обычного состояния бодрствования в сновидение-наяву, а второй -- назад. Первый был плавным и незаметным, а второй -- похож на кошмар. Так бывает обычно. Каждый из нас переживает эти переходы подобным образом.
Я попыталась выдавить из себя улыбку. -- Но я так и не знаю, как это случилось. Я не осознала ни одного. Со мной просто что-то происходило и я вдруг попадала в сновидение, не зная, как это случалось.
Ее глаза загорелись. -- Обычно это делается так: видят сон, заснув в гамаке или еще в чем-нибудь, висящем на балке крыши или под деревом. В подвешенном состоянии мы не касаемся земли. Земля препятствует нам, помни это. В таком подвешенном состоянии новичок в сновидении может осознать, как энергия переходит из состояния бодрствования в сон и из сновидения-во-сне в сновидение-наяву.
Как тебе уже говорила Флоринда, все связано с энергией. В момент ее появления ты и переходишь.
Теперь проблема будет заключаться в том, сможешь ли ты накопить достаточно энергии, потому что маги не смогут больше давать ее тебе. -- Зулейка нарочито высоко подняла брови и добавила. -- Посмотрим. Я постараюсь напомнить это тебе, когда мы окажемся в одном сновидении. -- Заметив тревогу на моем лице, она рассмеялась с детской непосредственностью.
-- Как мы попадаем к друг другу в сновидение? -поинтересовалась я, глядя в ее удивительные глаза. Они были темные и сияющие, с льющимися из зрачков потоками света.
Вместо ответа Зулейка подбросила в огонь несколько веток. Угли вспыхнули, рассыпались, и свет стал ярче. Мгновенье она стояла неподвижно, уставясь в огонь, словно вбирая в себя его свет. Потом резко повернулась и, мельком взглянув на меня, присела, обхватив ноги сильными мускулистыми руками. Глядя в темноту и прислушиваясь к треску огня, она покачивалась из стороны в сторону.
-- Как мы попадаем к друг другу в сновидение? -- повторила я.
Зулейка перестала раскачиваться. Она покачала головой, подняла глаза, вздрогнув, как будто очнулась.
-- Сейчас я не могу тебе этого объяснить, -- заявила она. -- Сновидение непостижимо. Нужно это прочувствовать, а не обсуждать. Как и в повседневной жизни: прежде чем что-то объяснять и анализировать, нужно это испытать. -- Она говорила медленно и осторожно, подчеркивая, как это важно. -- К тому же, иногда объяснения преждевременны. Сейчас как раз такой случай.
Настанет время, когда тебе все это будет ясно, -пообещала Зулейка, увидев мое разочарование.
Быстрым легким движением она поднялась на ноги и продолжала смотреть в огонь, ее глаза как будто насыщались огнем. Ее тень от огня на стене и потолке рамады выросла до огромных размеров. Едва кивнув, она повернулась и, плавно взмахнув своей длинной юбкой, исчезла внутри дома.
Мои ноги словно вросли в землю, и я не могла шевельнуться. Я едва дышала, а стук ее сандалий все удалялся. -- Не оставляй меня здесь! -- завопила я в панике. -- Мне нужно кое-что узнать.
Зулейка мгновенно появилась в дверях. -- Что тебе нужно узнать? -- спросила она отчужденным, почти рассеянным тоном.
-- Прости, -- пролепетала я, глядя в ее сияющие глаза и изучая ее, почти загипнотизированная. -- Я не хотела кричать, но испугалась, что ты ушла в одну из комнат, -- извиняющимся тоном добавила я и посмотрела на нее умоляюще, в надежде, что она мне хоть что-нибудь объяснит.
Она не ответила и снова спросила, что мне нужно узнать.
-- Поговоришь со мной, когда снова встретимся? -- выпалила я первое, что пришло мне в голову, опасаясь, что она уйдет, если я замолчу.
-- Когда мы снова встретимся, это будет не тот мир, каким он был раньше. Кто знает, что мы там будем делать?
Я настаивала: -- Но совсем недавно ты сама сказала, что ты мой учитель сновидения. Не оставляй меня в темноте. Объясни. Я больше не могу выносить это мученье. Я разбита.
-- Да, ты, конечно, разбита, -- признала она небрежно -Но только потому, что ты не позволяешь себе идти старым путем. Ты хорошая сновидящая. Мозги сомнамбулы имеют внушительный потенциал. То есть... если воспитаешь характер.
Я едва расслышала, что она сказала. Я пыталась собраться с мыслями, но не могла. Образы событий, вспоминаемых смутно, последовательно пронеслись в моей голове с невероятной скоростью. Их порядок и природа не повиновались моей воле. Эти образы превращались в ощущения, которые, несмотря на свою точность, не могли быть определены ни словами, ни мыслями.
На лице Зулейки появилась широкая улыбка: она, очевидно, знала, что я испытываю.
-- Из-за этого мы все помогали нагвалю Мариано Аурелиано втолкнуть тебя во второе внимание, -- произнесла она медленно и спокойно. -- В нем мы находим плавность и непрерывность, как и в повседневной жизни. В обоих случаях практическая сторона преобладает. Мы действуем плодотворно и там, и здесь. Но единственное, чего мы не можем сделать во втором внимании, -так это разложить то, что мы испытываем, на составные части, чтобы разобраться в этом, чувствовать себя безопасно, понимать это.
Пока она говорила, я думала про себя: -- Теряет время, рассказывая мне все это. Она что, не понимает, что я слишком глупа для ее разъяснений? -- Но она продолжала говорить, широко улыбаясь, вероятно, сознавая, что для меня признание своей глупости, означает то, что я каким-то образом изменилась; иначе я никогда не признала бы такую точку зрения, даже для себя лично.
-- Во втором внимании, -- продолжала она, -- или, как я предпочитаю называть его, -- в сновидении-наяву -- нужно верить, что сновидение -- это такая же реальность, как повседневный мир. Другими словами, нужно признавать это безоговорочно. Для магов устремления в этом мире или в другом управляются безупречными законами, а за этими безупречными законами лежит молчаливое признание. И молчаливое признание не является принятием. Молчаливое признание включает в себя некий активный элемент: оно включает в себя действие. -- Ее голос звучал очень мягко, а когда она остановилась, в глазах был какой-то лихорадочный блеск. -- В тот момент, когда начинаешь cнoвuдemь-нaяву, открывается мир увлекательных неизведанных возможностей. Мир, в котором самые смелые представления становятся реальностью. В котором ждешь неожиданного. Это время, когда начинается настоящее приключение человека. Мир становится миром неограниченных возможностей и чудес.
Зулейка долго молчала; казалось, она раздумывает, что бы еще сказать. -- С помощью нагваля Мариано Аурелиано ты видела однажды даже сияние сурэма, -- начала она, и ее тихий задумчивый голос стал еще тише. -- Магические создания, которые существуют лишь в индейских легендах. Сурэм -- это существа, которых маги могут видеть только во время сновидения-наяву на самом глубоком уровне. Это существа из другого мира; они светятся, как фосфоресцирующие земные существа.
Она пожелала мне спокойной ночи, повернулась и исчезла в доме. Секунду я стояла онемев, потом стремительно бросилась за ней. Едва достигнув порога, я услышала за спиной голос Флоринды:
-- Не догоняй ee!
Присутствие Флоринды оказалось настолько неожиданным, что мне пришлось прислониться к стене и подождать, пока сердце не станет биться нормально. -- Составь мне компанию, -- сказала Флоринда. Она сидела на скамейке, подбрасывая ветки в огонь. Неуловимый свет в ее глазах, призрачная белизна ее волос скорее вспоминались, чем виделись. Я растянулась на скамейке рядом с ней и, как будто это было чем-то совершенно естественным, положила голову ей на колени.
-- Никогда не догоняй Зулейку или кого-либо из нас в подобных случаях, -- сказала Флоринда, расчесывая мои волосы пальцами. -- Как ты знаешь теперь, Зулейка не та, кем кажется. Она всегда больше, нечто большее. Никогда не пытайся определить ее, потому что когда ты думаешь, что все возможности исчерпаны, она поставит тебя в тупик, оказавшись еще больше, чем ты могла представить себе в самых необузданных фантазиях.
-- Я знаю, -- вздохнула я удовлетворенно. Я почувствовала, как уходит напряжение. Я чувствовала, как оно покидает мое тело. -- Зулейка -- это некий сурэм с гор Бакатете, -- сказала я в абсолютной уверенности. -- Я всегда знала об этих созданиях. -- Видя удивление на лице Флоринды, я продолжала отважно. -- Зулейка -- не земное существо. Она -- создание. Она сама -- магия.
-- Нет, -- категорически возразила мне Флоринда. -Зулейка -- земное существо. А вот Эсперанса нет. -- Улыбнувшись мне, она добавила: -- Это должно быть достойной загадкой для тебя.
-- Кажется, я поняла, -- пробормотала я,--ноя такая невосприимчивая и не могу сформулировать, что я поняла.
-- У тебя хорошо получается, -- тихо усмехнулась она. -Будучи такой невосприимчивой, какой ты бываешь обычно, тебе нужно подождать, пока ты действительно, на самом деле, на 100 процентов проснешься, чтобы понять. Весь фокус в том, чтобы остаться в повышенном осознании. Когда мы в повышенном осознании, нет ничего невозможного для понимания. -- Чувствуя, что я готова прервать ее, она закрыла мне рот рукой и добавила: -- Не думай сейчас об этом. Всегда помни, что ты обладаешь силой воздействия, даже в состоянии повышенного осознания, а твое мышление несовершенно.
Я услышала, что кто-то движется в тени за кустами. -- Кто там? -- спросила я, привстав. Я оглянулась, но никого не увидела. Женский смех эхом отозвался во дворе. -- Ты их не видишь, -- сонно сказала Флоринда. -- А почему они от меня прячутся?
Флоринда улыбнулась: -- Они не прячутся от тебя. Просто ты не можешь видеть их без помощи нагваля Мариано Аурелиано.
Я не знала, что ответить на это. На каком-то уровне это было абсолютно понятно, но я покачала головой.
-- Ты можешь помочь мне увидеть их?
Флоринда кивнула. -- Но твои глаза устали; они устали от того, что слишком много видят. Тебе нужно поспать.
Я специально широко открыла глаза, боясь пропустить того, кто выйдет из кустов в момент, когда ослабнет мое внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50