А это означало, что в последующие века каждый новый Мастер вспомнит про Чиуна, когда станет проверять перешедшие к нему от предков накопленные сокровища рода.
— А могли бы мы на каждой странице поставить мое имя? — спросил Чиун.
— Разумеется, — ответил торговец и ввел в программу, что отныне на каждой странице автоматически и неизменно будет сообщение о первом составителе списка сокровищ Чиуне. Он даже предложил сделать страницы короче, чтобы имя Чиуна появлялось еще чаще.
— А могли бы мы написать «Великий Чиун»? — спросил Чиун.
— Разумеется, — ответил торговец и ввел это в программу.
Счастье Чиуна было так неизмеримо, что слезы чуть не брызнули у него из глаз.
Старый кореец сидел перед клавиатурой и касался ее кончиками пальцев. Потом он начал вносить в список подношения последнего времени, которые Америка прислала в Корею на подводной лодке в качестве платы за услуги «Великого Чиуна» в качестве учителя.
Он приостановился, представляя себе, как будущие поколения будут читать эти строки. Им перескажут всякие истории о нем, как ему, и бытность его учеником, рассказывали о Великом Ванге и других старых Мастерах Синанджу. Он и сам рассказывал о них Римо, чтобы белый юноша осознал, каково это — быть Мастером Синанджу.
А потом, когда Чиун снова нажал на драгоценные клавиши, на экране вместо пропавших куда-то букв возникла только серая пустота.
— Где мое имя? — спросил он.
— Ой, да вы вместо вызова файла нажали клавишу, которая стирает информацию.
— Где мое имя?
— Если бы у нас была дублирующая запись на диске, ваше имя по-прежнему осталось бы. Но у нас ее нет. Поэтому в будущем вам надо обязательно иметь диск для дублирующей записи, понимаете?
— Где мое имя? — снова спросил Чиун.
— Оно стерто.
— Мое имя должно было остаться тут навсегда. Вы сами так сказали.
— Да. Так оно и было.
— Навсегда, — терпеливо пояснил Чиун, — не имеет прошедшего времени. Оно есть всегда. Где мое имя?
— Но вы же нажали клавишу, которая стирает информацию.
— Где мое имя?
— Его здесь нет.
— Я сам вписал его сюда, и вы вписали его, — сказал Чиун. — Вы сказали, оно здесь навсегда. Верните его.
— Мы всегда можем снова ввести в программу ваше имя, — сказал торговец.
Тут Чиун, поняв, что имеет дело с человеком недалеким, но будучи сам человеком справедливым, сделал торговцу предложение. Если ему удастся вернуть имя Чиуна на страницы списка, Чиун купит компьютер.
— Да мы в любой момент можем его восстановить, — заявил торговец. — Только прежняя-то запись имени пропала навсегда, — он хихикнул. — Имена приходят и уходят. Так же как люди. Хе-хе. Приходят и уходят.
Вот тут-то и пришел конец торговцу. Он потянулся к розетке, чтобы отключить компьютер, но Чиун, разумеется, не мог позволить ему унести компьютер, который хотя и не выдержал испытания, но нес в себе его имя.
Это была первая неприятность в тот день. Второй стал приход Римо, который почему-то решил, что Чиун каким-то образом нарочно приготовил труп для него. А ведь Чиун ничего не готовил. Он сам пострадал из-за компьютера, который не желал работать. Чиун страдал из-за того, что стер свое имя. А торговец пострадал из-за того, что попробовал стереть само его существование. Ненароком нажав одну стирающую клавишу, Чиун вынужден был притиснуть ногтем и другую, расположенную на виске торговца, чуть повыше уха, чтобы обеспечить его полное и окончательное стирание.
— Полагаю, ты не пожелаешь узнать, что этот человек сделал с моим именем, — сказал Чиун.
— Меня это не касается, — заявил Римо. — Это твое тело, не мое.
— Я так и думал, что тебе нет дела до истины, — сказал Чиун. — В конце концов, тебя совершенно не заботит, что происходит со славой Дома Синанджу, да и никогда не заботило.
— Я не собираюсь возиться с трупом, — упорствовал Римо.
— Ну что ж, я тоже, — отвечал Чиун.
Оба они одновременно услышали шаги за дверью, неуверенные шаги человека, чье непросвещенное тело разрушалось с возрастом, как это обычно происходит у людей Запада.
— Звонил Смит. Он будет здесь сегодня днем, — сообщил Чиун.
— Сейчас уже день, — заметил Римо.
— И он уже здесь, — сказал Чиун.
Пожилой человек с худым лицом предающими седыми волосами поднялся по скрипучие ступенькам и постучал в дверь бунгало.
Римо отозвался на стук.
— Как у вас прошло сегодня? — спросил Смит. — Вы нашли твердый диск и дублирующие записи?
— Твердый диск и дублирующие записи, — повторил Римо. — Точно. О них можно не беспокоиться.
Он закрыл дверь за Смитом. Римо осознавал свою молодость только глядя на то, как постарел Смит за те годы, что они провели вместе, как постепенно все более скованными делались его движения и неотвратимо деградировала походка, становясь шаркающей и расслабленной.
Римо пытался понять, отчего так происходит: то ли потому, что Смит никогда не занимался своим телом как должно, то ли потому, что работа истощала его. Почти двадцать пять лет Смит возглавлял КЮРЕ — секретное агентство, боровшееся с врагами Америки как легальными, так и противозаконными средствами. Римо был карающей рукой организации, ее палачом, и именно благодаря его деятельности два незадачливых компьютерщика закончили свое существование.
Римо решил сделать Смиту приятное.
— Я обо всем позаботился, — сказал он. — Но вам бы следовало использовать в своих компьютерах какую-то новую схему. В наши дни, похоже, первый встречный может вломиться в программу.
— Мы уже занимаемся этим, — кивнул Смит, осторожно опускаясь в кресло. — Слава Богу, нам удалось найти одного гения, который составит для нас такую программу, что вам больше не придется ликвидировать несчастных, по случайности натолкнувшихся на наши файлы. Но сейчас нам предстоят другие осложнения.
— Всегда готовы к службе, император Смит, — сказал Чиун.
Он отказывался называть главу секретной организации иначе, нежели императором. На протяжении долгих веков Мастера Синанджу всегда служили только королевским домам.
Смит кивнул, но на лице его вдруг появилось встревоженное выражение.
— Что это такое? — спросил он Римо, указывая на другой конец комнаты.
— Ничего, — отвечал Римо. — Это дело Чиуна.
— Это же труп, — сказал Смит.
— Верно, — подтвердил Римо. — Это забота Чиуна.
Смит перевел взгляд на Чиуна, который поинтересовался:
— А вы не хотели бы приобрести компьютер?
Потом на корейском языке напомнил Римо, что никогда не следует обсуждать семейные дела в присутствии Смита.
— Теперь нам надо побыстрее убраться отсюда, — сказал Смит. — Ни в коем случае мы не можем позволить полиции раскрыть нас.
— Мы переедем, — сказал Римо. — Это свежий труп. И время у нас пока есть.
— Я надеюсь, что полиция и в самом деле придет сюда и заберет с собой этот их отвратительный, злобный, все стирающий компьютер, — заявил Чиун. Снова безмятежно улыбаясь, он обратился к Смиту: — Мы глубоко сочувствуем вам и вашим трудностям и готовы озарить лучами славы ваше досточтимое имя.
Смит начал было объяснять, но не мог оторвать взгляда от трупа. Римо и Чиун, похоже, вообще не обращали на него внимания, и Смит подумал, что, вероятно, благодаря жуткому мастерству, которым обладали эти наемные убийцы, смерть потеряла в их глазах свой реальный смысл. Однако наверняка он не знал и с грустью отметил, что это и не так важно. Он и сам уже по-настоящему не придавал столь великого значения таким понятиям, как жизнь и смерть.
— Ну, так какого великого деяния вы ожидаете от нас теперь? — жизнерадостно спросил Римо.
Смит заставил себя успокоиться, собрался и перевел дыхание.
— Римо, — начал он, — что вам известно о насекомых?
Глава третья
— Еще нет, мистер Перривезер, — сказал ученый.
— Ох, — разочарованно отозвался Валдрон Перривезер III.
— Вероятно, недели через три, сэр.
— Да, разумеется. А раньше никак?
— Боюсь, что это невозможно, сэр.
Перривезер вздохнул и еще раз взглянул в микроскоп.
— Нам нужно еще два поколения, сэр. По меньшей мере, — пояснил ученый.
— Понимаю, — кивнул Перривезер.
Он чувствовал дурноту. Дышать стало труднее, в груди теснило. Опять этот запах, он всегда вызывал у Валдрона тошноту и страх.
Биолог работал с ДДТ. Разумеется, он вынужден был это делать. Перривезер подошел к окну, пропускавшему лишь рассеянный свет благодаря тончайшей металлической сетке, покрывавшем стекло. Сквозь эту блестящую нейлоновую сетку не смогло бы протиснуться даже мушиное яичко. А снаружи был воздух, хороший чистый воздух. Перривезер вскинул обе руки и ударил в стекло.
— Нет! — завопил ученый, подскакивая к Перривезеру и отталкивая его от окна. — Что вы делаете? Да вы с ума сошли!
— Мне нужен воздух.
— Тогда воспользуйтесь дверью, — посоветовал ученый.
Он помог хозяину встать на ноги и подтащил его к выходу.
За дверьми лаборатории Перривезер оперся на мраморный столик, привезенный из царских покоев. Биолог поразился, увидев, как быстро Перривезер пришел в себя.
— А я было подумал, что у вас сердечный приступ, — сказал он.
— Нет. Это все ДДТ.
— В комнате его так мало, что даже мышку не отравишь, — сказал ученый. — Это поразительно. Я еще в жизни не видел, чтобы человек был так чувствителен к ДДТ, как вы. Но вы же знаете, я должен использовать его на этой стадии проекта. Вы же понимаете это?
— Понимаю, — подтвердил Перривезер.
— И пока мы не закончим, в лаборатории будет еще много и ДДТ, и других токсинов. Если, конечно, вы хотите, чтобы все было сделано как следует.
— Я понимаю, — снова кивнул Перривезер. — Продолжайте работу.
— Но я не буду дальше работать, просто не смогу продолжать, если вы когда-нибудь все-таки откроете окно в лаборатории, — сказал ученый. — Они должны находиться в запечатанном помещении.
— Делайте свою работу, я все понимаю, — сказал Перривезер.
— А когда мы добьемся успеха, нам надо будет занести все данные в компьютер, а потом уничтожить то, что мы создадим.
При этой мысли Валдрон Перривезер III внутренне содрогнулся. Но сумел хорошо скрыть свой душевный порыв.
— Конечно, — подтвердил он.
Он вынужден был так сказать. Ученый просто-напросто никогда не согласился бы работать над проектом, если бы Перривезер не пообещал ему уничтожить все, что будет создано.
Но Валдрон хорошо знал, что придет время, когда биолог уже не будет ему нужен, и тогда, злорадно думал Перривезер, он сможет с наслаждением и радостью выгрызть гнилые глазенки этого старика из его уродливой башки.
— Вы делаете великолепное дело, — заметил Перривезер с легкой ядовитой улыбочкой.
И уехал на очередную встречу с журналистами. Союз освобождения видов нанес новый удар.
Были задушены родители, имевшие пятерых детей.
Собственно говоря, не они являлись изначально основной мишенью Союза. СОВ пытался добраться до лаборатории Международной организации здравоохранения. Полиция преследовала членов Союза и, наконец, окружила в маленьком фермерском домике неподалеку от лаборатории, где они держали главу семьи и его жену в качестве заложников. Члены Союза передали полиции десять требований, обсуждать которые отказались, а когда требования удовлетворены не были, на глазах детей убили фермера и его жену.
Потом преступники попытались с оружием в руках пробиться через кордоны полиции. Ранили нескольких правительственных солдат, но были остановлены прежде, чем им удалось швырнуть несколько гранат, которые у них имелись. Пули полицейских достали их на переднем сидении автомобиля, принадлежавшего убитому фермеру.
Именно об этом событии и вещал Валдрон Перривезер III. И тележурналист был уверен, что на этот раз ему удастся припереть Перривезера к стенке.
— Я понимаю вашу позицию, как ведущего в Америке представителя борцов за сохранение дикой природы, — сказал репортер. — Но скажите, ради всего святого, как можно оправдать, пусть даже косвенно, убийство родителей на глазах их детей? Эти люди всего лишь хотели жить, ничего больше. Они не отравляли воздух. Собственно, боевики СОВ убили фермера, проводившего биологически чистое хозяйство. Он даже не применял пестицидов. Что вы скажете на это?
Гладкое лицо Перривезера казалось совершенно невозмутимым и спокойным, а глаза его светились, как будто он созерцал что-то приятное, вроде большого шоколадного торта.
— Я бы хотел немедленно выразить свой протест по поводу использования полицией штата автоматического оружия. Это была явно излишняя демонстрация силы, так как члены СОВ использовали только небольшие револьверы. Куда движется эта страна, если полиция запросто расстреливает граждан из автоматического оружия?
— Но они были убийцами, — сказал репортер.
— А кто признал их виновными? Разве был суд присяжных? Нет. Их судьей и присяжными стали стволы винтовок М-16. А что пытались сделать эти двое, у которых даже не было возможности предстать перед справедливым судом? Они пытались только предупредить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32