Сюда не затесался никто из тэйра Главного тигана, иначе благородный тэб Тандоорт не был бы столь откровенен, рассказывая ту самую айсинскую историю на Просеке. Он тоже изрядно захмелел, да и командир его тэйра, и начальник охраны тоже. Четвертого все величали просто – тэб Кулокар. У благородного Тандоорта, он, видимо, ходил в друзьях, поэтому позволял себе больше остальных, выпытывая все новые и новые подробности.
Собеседники то и дело прихлебывали, поднимая кубки за долгие годы жизни своего покровителя, за посмертную славу его друзей, погибших на проклятой Просеке, и за многое другое. Потом вновь расспрашивали, да не первый уже раз, и благородный тэб опять охотно начинал с самого начала. Тэб Кулокар бормотал, видно, требуя выпить еще за что-то.
Иллири не расслышал, все его внимание было занято лестницей за изгибом коридора, по которой взбиралось несколько человек. Он оторвался от комнаты тэба Тандоорта, раскинулся на полу, будто спит, приготовил ивуи. Чуть только человек в богатом доспехе, из знатных, показался из-за угла, его настиг первый шип. Не обращая внимания на пьяного, валявшегося посреди коридорчика, ужаленный сделал еще десяток шагов, все более замедляясь, а между тем шип несся уже к шее его спутника. Один стражник, еще один. Всего трое.
Последний оказался силен! Хоть уже и не соображал ничего, но он упрямо, тупо пер вдоль коридора. Лишь около Иллири ноги его подкосились и он рухнул со страшным грохотом, ударившись сперва о дверь тэба Тандоорта.
– Что такое? – закричали из-за двери.
Одним движением страж взметнулся на ноги, подскочил к знатному, подхватив под руки тяжелую тушу почти в полном доспехе, тяжело выпрямился. Заскрипел внутренний засов, и страж со своей ношей исчез за изгибом узкого коридора.
– Вот узнаю… к-кто таков, и вз…ыщу! – Человек скорее веселился, чем стращал, но, как и следовало ожидать, замерший от шипа нэи солдат не ответил ни слова, даже не пошевелился. – Нализался! – пренебрежительно протянул пьяный голос. Дверь скрипнула, затворилась.
Иллири снова заглянул в коридор, протащил бесчувственное тело до следующего поворота, бросил там. А то слишком заметно. Мигом вернулся обратно к скважине.
– Ну, пусть ребята веселятся! – беспечно увещевал тэб Тандоорт командира своего тэйра. – Оповес…тили, что завтра вечером становимся в-военным порядком, они и… – он хохотнул, – напоследок.
– Порядок д-должен быть… – вяло отбивался тот, что выглядывал наружу. – В…сегда.
– Так разве у т-тебя порядка нет, досточт-тчимый тэб?! – вскричал все тот же Кулокар. – Железный… порядок! Атай не прош… шмыгнет!
Командир недоверчиво хмыкнул.
– А если прош…шмыг…нет, – Кулокар остановился, это слово никак ему не давалось, – то мы его!..
Послышались встревоженные окрики, звон металла: храбрейшего тэба усаживали на место. Выпили за железный порядок, чтобы его успокоить. Сегодня, похоже, веселиться были намерены все, от последнего мальчишки до тэба Тандоорта. Значит, дело предстоит и правда серьезное.
Начальник охраны, наименее нагрузившийся из всех, заметил почти трезво:
– Сегодня дали послабление… а стоит ли? Слух прошел вчера – жаль, не знаю откуда, – что идем с чудовищами биться, с получеловеками-полузверями. Да еще силы колдовской, неизвестной. Вот ребята приободриться решили как следует. Шутка ли, неизвестно с чем схватиться, то ли дело…
– Чушь! – недовольно перебил тэб Тандоорт. – К-какая чушь! Нев-вообразимая, дурацкая чушь!
Еще некоторое время он поносил эту чушь и того, кто ее выдумал.
– Найти сына олду! – распорядился он наконец. – Два к-канда палок! А лучш… шче три!
– Найти будет трудно, – вмешался главный охранник, – как искать? Кого? Вот только… можно прихватить кого-нибудь, кто повторяет… – задумался он, – как зачинщика. Чтоб неповадно было.
– Ха! – почти радостно выдохнул тэб Кулокар, словно дело несказанно забавляло его. – Посс…ле того все только больш…ше г-говоршь… – Не выдержав, расхохотался.
Что-то грохнуло. Наверное, кто-то врезал кулаком по столу. Воцарилась тишина. Страж за дверью терпеливо ждал, привстав на одно колено.
– Не сметь!! – бабахнуло наконец.
Тэб Тандоорт разозлился. Испуганные собутыльники принялись увещевать его. Выпили за справедливость тэба Тандоорта, за самого справедливого тигана в королевстве Кромай, справедливее которого может быть только сам Король, и то – хихикнул кто-то – когда вырастет.
– Вот если бы, – снова подал голос начальник охраны, – хоть что-то известно было… Кто враг… Куда идем. А то даже мы не знаем. Только и сказано, что заговорщиков ловить: А где они, те заговорщики?
Вновь повисло молчание. Как в тумане, в нем притаилось ожидание. Вероятно, все они не первый день пытали тэба Тандоорта, но узнать так ничего не удавалось.
– С-сказано: заговорщ…иков ловить! – попытался отрезать благородный тэб, но слова расплылись, как пролитое масло.
– Это-то мы знаем, – вкрадчиво втолковывал охранник, пользуясь тем, что все остальные куда пьянее его, – а в самом деле?
– В с-самом, ч-што ни есть!
– Ха! – снова подал голос Кулокар, видно, проснувшись. – Ха! Х-где видано, ш-чтоб на пару ш-человек три т-тэйра пос…ылали?! – Что-то упало.
– А-а!.. – значительно потянул благородный тэб. – Т-так они у-ум-м… непрос…тые!
– Неужели полулюди-полузвери? – ввернул охранник.
– А-а!.. – уже теперь довольно вытянул тэб. – Э-это т-тайна! Боль…шая т-тайна! Я с-слово давал Г-главному тиг-гану!
Выпили за твердость и верность слову. Тэб Тандоорт заплетающимся все больше языком пытался пояснить своим людям, что сам-то доверяет им, как себе, но слово, данное им, крепко, как камень, нет, крепче, как его непобедимый меч. Хотя даже он не выручил бы его в Айсине, если бы не два доблестных трея. Его пламенная речь то и дело прерывалась чьим-то храпом.
– Ха! – Храп прервался. – Они с-самые эти з-з… з-загговорш-щики и ес-сть, – весело вскинулся тэб Кулокар. – Их-х… – он запнулся, – Иссстарма иш-щет. – Он испуганно икнул.
– Ник-какие они не з-заг… – начал тэб Тандоорт, – не з-злодеи. Воин, – значительно прибавил он, – з-злоде-йем не бывает! А это в-воины! Ос-собенно тот, Дэй. Ош-шибся тиг-ган.
– В-великий Ис-с-старма не ош-шибает…ся! – провозгласил тэб Кулокар и закатился громогласным ржанием не хуже своего коня.
По лестнице вновь начали подниматься, но страж зря приготовился к встрече. Люди направились в другую сторону.
А за дверью уже толковали об Истарме. Надо сказать, без должного почтения. Обычно осторожность сковывала языки говорящих о Главном тигане, но сегодня язык тэба Тандоорта могло удержать только его честное слово, которое он свято соблюдал. А в том, чтобы не клясть самого Истарму, слова он не давал. Собутыльники вторили ему вяло, даже разгоряченные еще одной выпивкой со значением: «За Главного тигана!» Пили, конечно же, за того, кто истинно заслужил этот высокий пост, а не выскреб каким-то там колдовством.
Перекинулись на замок возле Танака, на заговорщиков. Снова посыпались те же вопросы, те же ответы. Вторым кругом, третьим. Иллири терпеливо ждал, делая небольшие перерывы, когда по лестнице кто-то взбирался. Однажды пришлось позаботиться и о тыле. Кое-кто захотел как раз спуститься, а не подняться. Был он навеселе или нет, но его ждала та же участь.
Все, что удалось понять из пьяной болтовни, выхватывая то одно слово, то другое, так это то, что поблизости от Танака ожидают «заговорщиков». И готовят им подарок. Только вот зачем «заговорщикам» лезть в Кус-Танак? Или уже поймали кого-нибудь? По словам тэба похоже, что так. Только можно ли сейчас им верить? Через два дня к вечеру войска должны быть на месте и расположиться в замке и окрестностях. Но малыми отрядами. Всех остальных где-то припрячут, скроют. Может, и внизу, в подвалах. Поговаривают, в Кус-Танаке обширные подземелья. Вот тогда-то Истарма и объявит о поимке заговорщиков на весь Кромай. А пока… Т-с-с!..
Почему план был именно таков, не знал даже тэб Тандоорт, хотя пыжился изо всех сил, стараясь казаться более осведомленным. На самом же деле Истарма, видимо, мало что доверил благородному Четвертому тигану. Скорее всего тэбу Тандоорту в действительности нечего было скрывать, кроме тех выгод, что обещал ему Истарма, если дело выгорит. Но выгоды были, верно, изрядные, потому что решимость благородного тэба сдержать слово была непоколебима. Как ни клял он Истарму лично, как ни хохотал над вялыми шутками своих собутыльников.
Шум и взрывы смеха становились все более частыми. Храп тоже частенько прорывался сквозь дверь. Ждать больше нечего. Страж тихонько ушел тем же путем, тем более что лестница вновь заходила под чьими-то тяжелыми сапогами. Он нырнул в знакомую дверь, повернул ключ. Выглянул в щелку в ставнях. Улучив момент, мягко спрыгнул на землю под окном и растворился в темноте.
Леки снова очнулся. Уже несколько дней он пребывал в полузабытьи, выныривая только для того, чтобы выпить воды или подобрать те скудные крохи, что бросали ему люди тэба Айгару. И то достучаться до него удавалось не часто. Есть не хотелось, только пить и пить, словно жажда поселилась в нем навсегда вместе с горем и пустотой. Его вновь связали по рукам и ногам, и тела своего он не чувствовал уже давно, но Леки было все равно. Только бы коварная пустота не стучалась в его голову, не пыталась пробраться в сердце, только бы ушла! Только бы Триго вернулся…
Леки толком не помнил, как его схватили, как тащили, как вязали, что визжал тэб Айгару, увидав, что второй пленник убит. Единственное, что он еще понял, совсем не вслушиваясь ни в вопли тэба, ни в оправдания стражников, это то, что стрела случайно вонзилась в спину ниори. И от этого куда больнее. Незадачливые стрелки хотели лишь припугнуть беглецов, они сами тряслись от страха, опасаясь теперь уже за свои жизни, пока человек Истармы в бешенстве прыгал над телом Триго, сваленным в пыль. Ниори так и оставили здесь. Зачем тащить с собой мертвеца? Зарыли прямо рядом с дорогой. И тронулись в путь.
К тому времени Леки уже не понимал, что вокруг. Пустота цепко держала его за горло, не желая отпускать. Уже зная, как с нею бороться, Леки просто замирал, таился, ожидая, что она отступит сама, и пустота сдавалась. Но зачем-то возвращалась снова и снова, наполняя Леки ужасом. Он старался больше не проваливаться в виденья. Лишь в спасительное забытье. Только это избавляло от пустоты, от боли, от ненависти к себе.
Да кто он такой? Один из всех, из многих. Ведь только из Кобы выбрался, только первый сон чудесный увидал – и невесть что себе вообразил! И главное, даже в голову не пришло, что дурак! Сын олду бездумный! Подумаешь, Дар! Взять тех же ниори, ведь каждый из них не просто так рожден, каждый какой-то дар имеет. Он вспомнил Триго. Почти каждый… Так что ж? Что, у каждого назначенье секретное есть, что ли? Судьба своя особенная? Так с чего ж ему, Леки, неймется? Больше никто вперед не лезет, героя из себя не корчит, носа не задирает! Кроме мага проклятого, конечно.
Леки аж зубами скрипнул от злости, как скрипел каждый раз, когда в голову стучалось воспоминанье о маге. Все с него пошло! И Дэйи заманил, и Леки из-за него попался. А Триго… и вовсе мертв… Только он-то как раз из-за Леки пропал… Из-за дурости его несусветной.
Получается, глупость тоже убивает. Если не себя, так других.
«Я ведь обещал идти за тобой, значит, пойду», – никак не мог отделаться Леки от слов ниори. Крутился в путах, хрипел, пугая стражников, но эти слова не отпускали его. Лишь спасительное забытье выручало. А ведь Триго говорил, советовал, ведь даже упрашивал в деревню не соваться. Ночь не спал, стерег его, дурака, и себя заодно. И потом упрашивал тропы не держаться, не упрямиться, послушаться рассудка, а не дурости своей. А когда понял, что не переупрямишь, то ведь не бросил. Берег, как мог. «Ты будешь моей путеводной звездой!» Леки б фыркнул, если б не было так горько. И если разобрать, кто чьей звездой-то оказался путеводной? Кто кого берег?
«Кто кого берег? – яростно шипел Леки сквозь зубы. – Кто кого тащил, я тебя спрашиваю?! Куда меня несло? Незнамо куда! Что ж за путь это такой, кривой да извилистый… куда первое дерево веткой качнет? Что за дорога? Только-только мир другой увидал, со всеми этими штучками, со всеми знаками, луини этими, так сразу туда и провалился! Решил, раз что-то узрел, что другим не дадено, то, ясное дело, для меня уж и назначенье великое припасено! Прав ты был, ой как прав!» – разговаривал он в полузабытьи то ли с собой, то ли с погибшим ниори, не видя, как мимо проплывают поселки, проносятся повозки и всадники.
«Может быть, во сне ты хорошо видишь. А вот то, что под носом, никогда не замечаешь», – снова говорил ниори, в который раз повторяя свои слова, и Леки соглашался. Теперь-то уж соглашался, да только сегодня какой с того прок? Да, кивал он про себя, ты сначала вокруг смотреть научись, а потом уж куда-то внутрь… и то если нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78