Сейчас он наконец узнает все! Правду о тайном незнакомце.
– В нем очень мало нашей крови, поэтому для ниори он стал загадкой, которую никто так и не разгадал. Откуда-то из окрестностей Эгроса. Какой-то страж перевез его в Идэлиниори, и земля ниори приняла его, подтверждая его кровь. Не задавай лишних вопросов, – предупредил он как раз вовремя, чтобы Леки захлопнул рот. – Теперь все. Ни слова больше. Я и сам знаю немного. Мне неизвестно, как страж узнал в нем ниори. Магический дар проявился в нем очень рано, и Эсээли, величайший из наших магов последних времен, взялся за его обучение. Скоро слухи о нем расползлись по всему краю. Я наведывался иногда на родину, и уже тогда мне доводилось слышать о Бритте, ученике Эсээли. Тогда многие говорили, что земля ниори и наш народ сможет скоро возродиться в Большом мире. Почти человек оказался истинным ниори по способностям! Его появление сочли знаком. Быстрота постижения магического дара, овладения им, наверное, радовала учителя. Меньше чем за цикл он закончил обучение. После его исчезновения Эсээли говорил мне, что Бритт ушел, обладая могуществом, равным силе учителя. Сначала его искали. Я тоже участвовал в поисках на западе, у моря. Его искали год, но не нашли и тогда прекратили попытки.
– А зачем ловить мага? – таки не удержался Леки.
– Его никто не ловил, – спокойно ответил страж. – Маги, Леки, никогда не покидают Идэлиниори, если для них нет особого дела за ее пределами. Если они там нужны. Но решают не они. Это и закон, и обычай. Так было всегда с тех пор, как мы пришли с востока. Он же ушел сам. Скрылся, покинул нашу землю, учителя, который долго не переставал жалеть об этом. Но Бритт – другой, многие наши обычаи для него – пустой звук. До него почти все маги были истинными ниори или с малой примесью человеческой крови. А он исчез, никому ничего не сказав, но полностью не растворился в Большом мире. Самое худшее, что он оставлял следы. Их находили часто, то тут, то там. Похоже, он странствовал и, самое страшное, без колебаний пускал в ход свою силу, когда только ему заблагорассудится. Его появления в селах и городках обрастали легендами. Ему, видно, нравилось, как люди восхищались его искусством. Это было ужасающим нарушением порядка, которого мы придерживаемся со времен Ухода в леса Эйянта. Поэтому целый год его пытались преследовать, чтобы образумить. Однако время прошло, но люди не заподозрили в нем никого иного, всего лишь человека, колдуна. Через год Совет постановил прекратить поиски и предоставить Бритта самому себе. Он пришел с Большой земли и ушел туда же. Наверное, так и должно было случиться.
– Ему запретили возвращаться?
– Почему? – удивился Дэйи. – Как можно запретить вернуться в свою землю? Его больше не ждали, но Эсээли надеялся, что он возвратится. Как только мага перестали искать, он вскоре обнаружился. Это последнее, что я слышал о Бритте, отбывая на запад. Почти забыл об этой истории. Прошло немало лет, прежде чем я вернулся, пять или шесть, я не считал. Случайно мне встретился один из учеников Эсээли. За год до нашей встречи он тоже закончил обучение. Полный горести, он поведал, что Эсээли умер. Он был очень стар, нельзя этого отрицать. Но Мириэ винил в его смерти любимого ученика. В то время Бритт как раз объявился в Эгросе под крылом у самого Короля. Поговаривали, что стал его придворным колдуном, настолько желание славы затмило рассудок. Он отдавал тайное знание людям, а они не способны воспользоваться им лишь во благо. Магия – страшное оружие, и не против врагов – против себя. Мы, ниори, знаем это слишком хорошо. Эсээли сам отправился в столицу Кромая, чтобы встретиться с ним, вразумить. Он умер по возвращении. Я думаю, что утомительное путешествие лишило старика последних сил, но Мириэ утверждал с уверенностью, что его сердце не вынесло того, что сделалось с его любимым учеником. Так мы лишились их обоих, и Бритта, и Эсээли. Слухи расползлись. Он мог бы вернуться в любой момент, никто не стал бы чинить ему препятствий, но никто уже его не ждал. Бритт ушел к людям, перестал быть одним из нас, не нуждался больше в нашей опеке и защите на Большой земле – и ниори забыли его. Он остался один…
Дэйи умолк, делая передышку, а может, собираясь с мыслями. Надоедливый зверек все еще возился в кустах, Леки уже раздражаться начал, шелестит и шелестит себе, места ему другого не нашлось. История мага не находила отклика в сердце. Все это так далеко! Когда же про людей начнется да про Истарму?
– А говоришь, что я тороплюсь судить кого попало, – ввернул он, пока Дэйи помалкивал. – Да разве вы сами не так рассудили? Хоть и правильно, – добавил он с непонятным для себя удовольствием, – он же всех вас и предал! Ты же сам мне говорил, вы не нарушаете ни законов, ни обычаев, ни обещаний. Делаете то, что говорите? Он, стало быть, всех обманул! Все, что можно, продал. Даже знанья тайные!
Дэйи ничего на это не ответил, заговорил дальше ровно, как будто не слышал последних слов Леки.
– Это то, что слышал о Бритте почти каждый в Идэлиниори. О нем много говорили, но постепенно позабыли, со времени его исчезновения прошло более цикла. А потом наступил этот день. Я возвращался в Идэлиниори, не видел родины много лет, поэтому спешил. Никогда не знаешь, сколько дней удастся там провести, – мягко произнес он. – Уже недалеко от Эгроса ко мне прилетел необычный эффии. Мне показали человека, которого должны были казнить в столице Королей на рассвете следующего дня. Это мог быть только ниори, люди не посылают эффии с просьбой о спасении. Я отправился в Эгрос немедленно и уже вечером оказался там. Еще до Городских Ворот я понял, что в немилость угодил не кто-нибудь, а маг. «Колдун», – так говорили люди, спешащие на казнь. Я давно не был в Кромае, но слыхал, что маг-ниори, обосновавшийся в Королевском дворце, вскоре исчез. Наверное, Бритту наскучила игра. Поэтому я не знал, что за маг скрыт в каменной клетке Королевского подземелья. Я страж и сделал свое дело. Маг был ранен…
– Подожди, – снова вклинился Леки в величайшем Удивлении, – ты просто пошел и достал мага из какой-то там темницы? Ее что, охраняло всего полканда стражников или она в чистом поле раскинулась? Как это можно?
– Это мои заботы, – ответил Дэйи, не изменяя голоса, – стражи не вламываются с криком в ряды врагов и не берут приступом городских ворот. Они хороши тем, что незаметны, особенно ночью. Я спас узника, приславшего эффии, переправил бесчувственного в Тэйсин, в тот самый старый город. Дорогу в Идэлиниори он бы не выдержал, Лисс тогда еще не обитал в домике рядом с Балокой, даже домика не было. Укрываться в окрестностях столицы – дело небезопасное, мага будут искать. Я надеялся, что маг выживет, ведь их осталось немного, так же, как и ниори эмиквийе. Такой дар все реже и реже дается ниори. – Он остановился, рядом истошно закричал каполин, ночной брат лайва. Дэйи переждал птичьи вопли. – Приговоренный узник был очень плох много дней пролежал, как мертвый, но однажды очнулся и заговорил. И тогда я узнал, кого спас:
– Того самого Бритта? – подхватил Леки.
Страж кивнул. Поднялся, снова начал расхаживать около Леки, не удаляясь больше чем на несколько шагов, чтобы не повышать голоса.
– Судьба мага была решена, дар покинул его. Жить он не хотел. Для мага дар, как для тебя ноги, руки, глаза и уши – все вместе. Маг умирает, когда его сила на исходе и дар уходит, забирая носителя с собой. Они нераздельны. Я спас его вопреки Слову Дэленийи – так называют закон Идэлиниори, чтобы всегда помнить о том, что потеряли, – вопреки его судьбе, вопреки Великой Матери, лишившей его дара и жизни, вопреки его желанию. Я вмешался в его судьбу, сам не зная того, веря, что всего лишь иду за эффии.
– Но он ведь не умер без своего дара, – протянул Леки, силясь разобраться.
– Не умер, потому что я помешал… И теперь между нами связь, что сильнее смерти.
– Как это? – прошептал Леки.
– Раньше я думал, что связь оборвет смерть одного из нас. Теперь… Нас не будет, а связь, наверное, останется. Уж очень она крепка. Осторожно, Леки. Ты идешь по той же дороге, что и я. Тогда все началось с виденья. И теперь тоже… с видения.
Леки помалкивал, переваривая услышанное. Ему совсем не хотелось привязываться какой-то непонятной связью к темноглазому. Он вообще не понимал, как это может случиться. Мир на глазах становился все сложнее и сложнее.
– А зачем он тогда эффии сделал, если жить не хотел? Да и кто жить-то не хочет? Обманул он тебя, дело ясное, – сердито бросил Леки.
– Он не мог послать эффии, – сказал страж, вроде устало. Неужто показалось? – Он полукровка, и даже более, чем ты. Он маг, но не видит эффии, как и луини, как и многого другого, только чувствует. Он не мог послать его.
– Как же он, это… основу всего видит, а этих не видит? – подозрительно спросил Леки.
– Они слишком сложны. У Великой Матери есть множество такого, в чем никакой маг не сможет увидеть начала, словно нет его и не было никогда.
Леки только мигнул в темноте. Это уже дебри пошли, хуже Тэйсинских. Он и магию не очень-то понял, а уж это…
– Нет, он правду говорил, – тем временем продолжал страж. – И без дара не хотел… Просил убить его.
Леки на этот раз промолчал. Глупо было даже спрашивать, что же Дэйи сделал с магом. В Балоку он приперся живехонький. Они долго молчали, прислушиваясь к новым всплескам каполина, который все не унимался где-то поблизости. Хорошо хоть, что шуршащий в кустах зверек наконец-то затих.
– Отпустил? Или в Идэлиниори свез? – все-таки пришлось подать голос Леки, уставшему от томительного ожидания.
– Ни то ни другое. Его пришлось взять с собой.
– Почему? – И снова удивлению не было предела.
– А что от него осталось? Он больше не маг. Беды от его силы ждать уже не приходилось. Все, что смог, он сделал до того.
– Да уж! – вставил Леки.
– Возвращаться в Идэлиниори ему бессмысленно. Мне возвращать его – тоже. Бросить его так – не мог. Оставить где-нибудь – не оставил. Конечно же, его недолюбливали, но всегда приняли бы у любого лекаря или ниэдэри. И в Идэлиниори тоже. Это так. Но для всех было бы лучше, если бы Бритт погиб, а я сломал колесо его судьбы. Моя ошибка. Так пусть же он исчезнет хотя бы из памяти, решил я, растворится в Большой земле. Он долго еще не мог встать на ноги. Какое-то время я возил его за собой. Перевез в Игалор, потом к бетакорам. Подыскивал место.
Опять замолчал.
– И что? – нажал Леки.
– Так продолжалось семь лет, – ответил Дэйи. И только.
– Ты взял его с собой?!
Возмущению Леки не было предела. Стражи путешествуют одни. Так говорят все, так говорил Триго, так говорил сам Дэйи. Они временные попутчики, и Леки уже вроде к тому привык. А тут такое! Проклятого мага за собою потащил!
– Так случилось, – ответил Дэйи безразличнее некуда, – и это не то, о чем я собирался говорить.
– Но… почему? И ты даже не спросил, что приключилось, почему он попал к палачу?
– Нет, – покачал страж головой, и Леки, уже привыкший к темноте, явственно увидал это.
Казалось, со дня на день он видит во тьме все лучше и лучше.
– Но теперь-то ты знаешь?
– Теперь знаю.
– И что? И что скажешь? – продолжал допытываться Леки.
– Дело прошлое, – уронил страж.
– Как же, прошлое! – Леки сам не разумел, чего он так взъелся. – Да какое бы ни было! У него ж сердце убийцы!
– У меня, ты говорил, и вовсе нет, – уронил страж. – Мы – хорошие спутники.
Леки показалось, что он улыбнулся во тьме, дико и непонятно.
– Я знал о Бритте очень мало до того времени, как отправился в путь, захватив его с собой, – между тем продолжил Дэйи серьезнее. – Кое-что с его слов. Но я хорошо знал его таким, каким он был все эти семь лет. Все эти годы он был мне другом. И остается им сейчас.
Леки как бревном ударило, и он так и не смог справиться с собой.
– Даже после того, что я увидал? – выкрикнул.
– Я ведь предполагал нечто подобное. Но тогда так и не узнал, что было на самом деле. Несколько раз он пытался вспомнить, говорил об Истарме, о своих частых поездках в его замок, но как только доходило до солдат, обрывалось почти все. Только лица, только смерть. Я так и не узнал, что произошло.
– Лица… – Леки передернуло. – Да уж… Да неужто нельзя было по-человечески как-то?.. Если он такой могучий, то превратил бы… ну, хоть бы воздух в огонь! Да всех разом и спалил! Все быстрее. А это… жуть берет, как вспомню. Его ухмылку поганую! – Снова скрипнул зубами.
– По-человечески, говоришь? Разве людей не пьянит их могущество? А кому из них дана такаявласть над чужой жизнью и смертью? Да еще и над законами Великой Матери! Ты говоришь, он рад был, даже счастлив? Наверное. Но не тому, что ты видел, а своей всесильности. И издевался над Истармой, обращая в прах его слуг, одного за другим, и каждый раз торжествовал, попирая законы. Хотя ему ничего не стоило расправиться с ними иначе, в этом ты прав. Но я не мог судить тогда и сейчас не буду – я ведь страж.
– Вот-вот, – проворчал Леки непримиримо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– В нем очень мало нашей крови, поэтому для ниори он стал загадкой, которую никто так и не разгадал. Откуда-то из окрестностей Эгроса. Какой-то страж перевез его в Идэлиниори, и земля ниори приняла его, подтверждая его кровь. Не задавай лишних вопросов, – предупредил он как раз вовремя, чтобы Леки захлопнул рот. – Теперь все. Ни слова больше. Я и сам знаю немного. Мне неизвестно, как страж узнал в нем ниори. Магический дар проявился в нем очень рано, и Эсээли, величайший из наших магов последних времен, взялся за его обучение. Скоро слухи о нем расползлись по всему краю. Я наведывался иногда на родину, и уже тогда мне доводилось слышать о Бритте, ученике Эсээли. Тогда многие говорили, что земля ниори и наш народ сможет скоро возродиться в Большом мире. Почти человек оказался истинным ниори по способностям! Его появление сочли знаком. Быстрота постижения магического дара, овладения им, наверное, радовала учителя. Меньше чем за цикл он закончил обучение. После его исчезновения Эсээли говорил мне, что Бритт ушел, обладая могуществом, равным силе учителя. Сначала его искали. Я тоже участвовал в поисках на западе, у моря. Его искали год, но не нашли и тогда прекратили попытки.
– А зачем ловить мага? – таки не удержался Леки.
– Его никто не ловил, – спокойно ответил страж. – Маги, Леки, никогда не покидают Идэлиниори, если для них нет особого дела за ее пределами. Если они там нужны. Но решают не они. Это и закон, и обычай. Так было всегда с тех пор, как мы пришли с востока. Он же ушел сам. Скрылся, покинул нашу землю, учителя, который долго не переставал жалеть об этом. Но Бритт – другой, многие наши обычаи для него – пустой звук. До него почти все маги были истинными ниори или с малой примесью человеческой крови. А он исчез, никому ничего не сказав, но полностью не растворился в Большом мире. Самое худшее, что он оставлял следы. Их находили часто, то тут, то там. Похоже, он странствовал и, самое страшное, без колебаний пускал в ход свою силу, когда только ему заблагорассудится. Его появления в селах и городках обрастали легендами. Ему, видно, нравилось, как люди восхищались его искусством. Это было ужасающим нарушением порядка, которого мы придерживаемся со времен Ухода в леса Эйянта. Поэтому целый год его пытались преследовать, чтобы образумить. Однако время прошло, но люди не заподозрили в нем никого иного, всего лишь человека, колдуна. Через год Совет постановил прекратить поиски и предоставить Бритта самому себе. Он пришел с Большой земли и ушел туда же. Наверное, так и должно было случиться.
– Ему запретили возвращаться?
– Почему? – удивился Дэйи. – Как можно запретить вернуться в свою землю? Его больше не ждали, но Эсээли надеялся, что он возвратится. Как только мага перестали искать, он вскоре обнаружился. Это последнее, что я слышал о Бритте, отбывая на запад. Почти забыл об этой истории. Прошло немало лет, прежде чем я вернулся, пять или шесть, я не считал. Случайно мне встретился один из учеников Эсээли. За год до нашей встречи он тоже закончил обучение. Полный горести, он поведал, что Эсээли умер. Он был очень стар, нельзя этого отрицать. Но Мириэ винил в его смерти любимого ученика. В то время Бритт как раз объявился в Эгросе под крылом у самого Короля. Поговаривали, что стал его придворным колдуном, настолько желание славы затмило рассудок. Он отдавал тайное знание людям, а они не способны воспользоваться им лишь во благо. Магия – страшное оружие, и не против врагов – против себя. Мы, ниори, знаем это слишком хорошо. Эсээли сам отправился в столицу Кромая, чтобы встретиться с ним, вразумить. Он умер по возвращении. Я думаю, что утомительное путешествие лишило старика последних сил, но Мириэ утверждал с уверенностью, что его сердце не вынесло того, что сделалось с его любимым учеником. Так мы лишились их обоих, и Бритта, и Эсээли. Слухи расползлись. Он мог бы вернуться в любой момент, никто не стал бы чинить ему препятствий, но никто уже его не ждал. Бритт ушел к людям, перестал быть одним из нас, не нуждался больше в нашей опеке и защите на Большой земле – и ниори забыли его. Он остался один…
Дэйи умолк, делая передышку, а может, собираясь с мыслями. Надоедливый зверек все еще возился в кустах, Леки уже раздражаться начал, шелестит и шелестит себе, места ему другого не нашлось. История мага не находила отклика в сердце. Все это так далеко! Когда же про людей начнется да про Истарму?
– А говоришь, что я тороплюсь судить кого попало, – ввернул он, пока Дэйи помалкивал. – Да разве вы сами не так рассудили? Хоть и правильно, – добавил он с непонятным для себя удовольствием, – он же всех вас и предал! Ты же сам мне говорил, вы не нарушаете ни законов, ни обычаев, ни обещаний. Делаете то, что говорите? Он, стало быть, всех обманул! Все, что можно, продал. Даже знанья тайные!
Дэйи ничего на это не ответил, заговорил дальше ровно, как будто не слышал последних слов Леки.
– Это то, что слышал о Бритте почти каждый в Идэлиниори. О нем много говорили, но постепенно позабыли, со времени его исчезновения прошло более цикла. А потом наступил этот день. Я возвращался в Идэлиниори, не видел родины много лет, поэтому спешил. Никогда не знаешь, сколько дней удастся там провести, – мягко произнес он. – Уже недалеко от Эгроса ко мне прилетел необычный эффии. Мне показали человека, которого должны были казнить в столице Королей на рассвете следующего дня. Это мог быть только ниори, люди не посылают эффии с просьбой о спасении. Я отправился в Эгрос немедленно и уже вечером оказался там. Еще до Городских Ворот я понял, что в немилость угодил не кто-нибудь, а маг. «Колдун», – так говорили люди, спешащие на казнь. Я давно не был в Кромае, но слыхал, что маг-ниори, обосновавшийся в Королевском дворце, вскоре исчез. Наверное, Бритту наскучила игра. Поэтому я не знал, что за маг скрыт в каменной клетке Королевского подземелья. Я страж и сделал свое дело. Маг был ранен…
– Подожди, – снова вклинился Леки в величайшем Удивлении, – ты просто пошел и достал мага из какой-то там темницы? Ее что, охраняло всего полканда стражников или она в чистом поле раскинулась? Как это можно?
– Это мои заботы, – ответил Дэйи, не изменяя голоса, – стражи не вламываются с криком в ряды врагов и не берут приступом городских ворот. Они хороши тем, что незаметны, особенно ночью. Я спас узника, приславшего эффии, переправил бесчувственного в Тэйсин, в тот самый старый город. Дорогу в Идэлиниори он бы не выдержал, Лисс тогда еще не обитал в домике рядом с Балокой, даже домика не было. Укрываться в окрестностях столицы – дело небезопасное, мага будут искать. Я надеялся, что маг выживет, ведь их осталось немного, так же, как и ниори эмиквийе. Такой дар все реже и реже дается ниори. – Он остановился, рядом истошно закричал каполин, ночной брат лайва. Дэйи переждал птичьи вопли. – Приговоренный узник был очень плох много дней пролежал, как мертвый, но однажды очнулся и заговорил. И тогда я узнал, кого спас:
– Того самого Бритта? – подхватил Леки.
Страж кивнул. Поднялся, снова начал расхаживать около Леки, не удаляясь больше чем на несколько шагов, чтобы не повышать голоса.
– Судьба мага была решена, дар покинул его. Жить он не хотел. Для мага дар, как для тебя ноги, руки, глаза и уши – все вместе. Маг умирает, когда его сила на исходе и дар уходит, забирая носителя с собой. Они нераздельны. Я спас его вопреки Слову Дэленийи – так называют закон Идэлиниори, чтобы всегда помнить о том, что потеряли, – вопреки его судьбе, вопреки Великой Матери, лишившей его дара и жизни, вопреки его желанию. Я вмешался в его судьбу, сам не зная того, веря, что всего лишь иду за эффии.
– Но он ведь не умер без своего дара, – протянул Леки, силясь разобраться.
– Не умер, потому что я помешал… И теперь между нами связь, что сильнее смерти.
– Как это? – прошептал Леки.
– Раньше я думал, что связь оборвет смерть одного из нас. Теперь… Нас не будет, а связь, наверное, останется. Уж очень она крепка. Осторожно, Леки. Ты идешь по той же дороге, что и я. Тогда все началось с виденья. И теперь тоже… с видения.
Леки помалкивал, переваривая услышанное. Ему совсем не хотелось привязываться какой-то непонятной связью к темноглазому. Он вообще не понимал, как это может случиться. Мир на глазах становился все сложнее и сложнее.
– А зачем он тогда эффии сделал, если жить не хотел? Да и кто жить-то не хочет? Обманул он тебя, дело ясное, – сердито бросил Леки.
– Он не мог послать эффии, – сказал страж, вроде устало. Неужто показалось? – Он полукровка, и даже более, чем ты. Он маг, но не видит эффии, как и луини, как и многого другого, только чувствует. Он не мог послать его.
– Как же он, это… основу всего видит, а этих не видит? – подозрительно спросил Леки.
– Они слишком сложны. У Великой Матери есть множество такого, в чем никакой маг не сможет увидеть начала, словно нет его и не было никогда.
Леки только мигнул в темноте. Это уже дебри пошли, хуже Тэйсинских. Он и магию не очень-то понял, а уж это…
– Нет, он правду говорил, – тем временем продолжал страж. – И без дара не хотел… Просил убить его.
Леки на этот раз промолчал. Глупо было даже спрашивать, что же Дэйи сделал с магом. В Балоку он приперся живехонький. Они долго молчали, прислушиваясь к новым всплескам каполина, который все не унимался где-то поблизости. Хорошо хоть, что шуршащий в кустах зверек наконец-то затих.
– Отпустил? Или в Идэлиниори свез? – все-таки пришлось подать голос Леки, уставшему от томительного ожидания.
– Ни то ни другое. Его пришлось взять с собой.
– Почему? – И снова удивлению не было предела.
– А что от него осталось? Он больше не маг. Беды от его силы ждать уже не приходилось. Все, что смог, он сделал до того.
– Да уж! – вставил Леки.
– Возвращаться в Идэлиниори ему бессмысленно. Мне возвращать его – тоже. Бросить его так – не мог. Оставить где-нибудь – не оставил. Конечно же, его недолюбливали, но всегда приняли бы у любого лекаря или ниэдэри. И в Идэлиниори тоже. Это так. Но для всех было бы лучше, если бы Бритт погиб, а я сломал колесо его судьбы. Моя ошибка. Так пусть же он исчезнет хотя бы из памяти, решил я, растворится в Большой земле. Он долго еще не мог встать на ноги. Какое-то время я возил его за собой. Перевез в Игалор, потом к бетакорам. Подыскивал место.
Опять замолчал.
– И что? – нажал Леки.
– Так продолжалось семь лет, – ответил Дэйи. И только.
– Ты взял его с собой?!
Возмущению Леки не было предела. Стражи путешествуют одни. Так говорят все, так говорил Триго, так говорил сам Дэйи. Они временные попутчики, и Леки уже вроде к тому привык. А тут такое! Проклятого мага за собою потащил!
– Так случилось, – ответил Дэйи безразличнее некуда, – и это не то, о чем я собирался говорить.
– Но… почему? И ты даже не спросил, что приключилось, почему он попал к палачу?
– Нет, – покачал страж головой, и Леки, уже привыкший к темноте, явственно увидал это.
Казалось, со дня на день он видит во тьме все лучше и лучше.
– Но теперь-то ты знаешь?
– Теперь знаю.
– И что? И что скажешь? – продолжал допытываться Леки.
– Дело прошлое, – уронил страж.
– Как же, прошлое! – Леки сам не разумел, чего он так взъелся. – Да какое бы ни было! У него ж сердце убийцы!
– У меня, ты говорил, и вовсе нет, – уронил страж. – Мы – хорошие спутники.
Леки показалось, что он улыбнулся во тьме, дико и непонятно.
– Я знал о Бритте очень мало до того времени, как отправился в путь, захватив его с собой, – между тем продолжил Дэйи серьезнее. – Кое-что с его слов. Но я хорошо знал его таким, каким он был все эти семь лет. Все эти годы он был мне другом. И остается им сейчас.
Леки как бревном ударило, и он так и не смог справиться с собой.
– Даже после того, что я увидал? – выкрикнул.
– Я ведь предполагал нечто подобное. Но тогда так и не узнал, что было на самом деле. Несколько раз он пытался вспомнить, говорил об Истарме, о своих частых поездках в его замок, но как только доходило до солдат, обрывалось почти все. Только лица, только смерть. Я так и не узнал, что произошло.
– Лица… – Леки передернуло. – Да уж… Да неужто нельзя было по-человечески как-то?.. Если он такой могучий, то превратил бы… ну, хоть бы воздух в огонь! Да всех разом и спалил! Все быстрее. А это… жуть берет, как вспомню. Его ухмылку поганую! – Снова скрипнул зубами.
– По-человечески, говоришь? Разве людей не пьянит их могущество? А кому из них дана такаявласть над чужой жизнью и смертью? Да еще и над законами Великой Матери! Ты говоришь, он рад был, даже счастлив? Наверное. Но не тому, что ты видел, а своей всесильности. И издевался над Истармой, обращая в прах его слуг, одного за другим, и каждый раз торжествовал, попирая законы. Хотя ему ничего не стоило расправиться с ними иначе, в этом ты прав. Но я не мог судить тогда и сейчас не буду – я ведь страж.
– Вот-вот, – проворчал Леки непримиримо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78