Я отряхнул ее куртку от песка и передал ей.
– Может, напоследок ты хоть немного прояснишь всю эту историю с Фениксом?
Она просунула руку в разрез на куртке, оставленный моей шпагой. Задумчиво посмотрела на собственную руку, потом бросила куртку на песок.
– Я просто вспоминаю все эти наши разговоры – выходит, ты просто дурила мне голову? Ты ведь знаешь, кто на самом деле взял Ти-Монсора.
Ванда покачала головой.
– Нет, Тим, я не играла. Если кто-то из верхушки Феникса и провернул эту операцию, мне об этом не сообщили. Я же уже объясняла – все это слишком скользко, чтобы объявить об операции в открытую. А я всего лишь начальник лаборатории. Разрабатываю биохимическое оружие, фармацевтику, боевые коктейли. Майора мне дали только потому, что мне пришлось выполнить задание, не соответствующее по рангу моему тогдашнему младшему лейтенанту.
– Тогда как ты нашла меня? В случайности я по-прежнему не верю.
– По протоколу о любых нестандартных ситуациях положено сообщать Фениксу. Обычно эти рапорты – полный мусор. Людям мерещится всякая чушь – вроде того, что капитан ведет себя странно, а значит, в него залез агент Чжаня. Все подобные рапорты поступают в отдельную директорию – мы называем ее «корзиной паранойи». Просматривают ее либо в порядке административного наказания, либо просто смеха ради. Для поднятия настроения, открывая по ключевым словам вроде «Чжань», «муж» или «готовится нечто страшное». Три недели назад я так же полезла развлекаться и наткнулась на рапорт об обнаружении редкого корабля с пустышкой на борту. Посмотрела снимки, узнала Ти-Монсора… У меня не было допуска, чтобы стереть файл, поэтому я просто отметила его как «несмешной», чтобы на него не наткнулись другие, оформила отпуск и догнала лайнер у Зайры. Удостоверением размахивать не стала – зарегистрировалась на общих правах. Дальше осторожно собирала данные и ждала, пока ты выйдешь из медблока. Все.
– Так ты работаешь на Красный Мир, на Чжань?
Она прыснула от смеха.
– Но если ты действительно агент Феникса, какого черта ты все скрыла? Почему не сообщила начальству?
– Тим, принц Красных на территории Империи – это бомба. Если это действительно Ти-Монсор – Империя возьмет его по обвинению в шпионаже. Если его действительно схватили, оставив только тело, – Красный Мир обвинит в этом Империю. Итог один – война. С той только разницей, какая из сторон будет ответчиком, а какая – истцом. У истца больше шансов получить поддержку Малых миров и иных рас. Неужели ты думаешь, что я не сделаю все возможное, чтобы войны не было?
Эммади махнул нам рукой.
– Время, Тим.
Я встал и посмотрел на Ванду – старательно запоминая каждую черточку ее лица.
– Прощаемся?
Она улыбнулась.
– Не дрейфь, может, еще свидимся. После того, как все это закончится.
Ни она, ни я в это не верили. Ни в то, что это когда-нибудь закончится, ни в то, что нам снова выдастся шанс встретиться. Она поднялась и чмокнула меня в щеку.
– Удачи, Тим…
Я кивнул, по-прежнему не выпуская ее руки. Потом все-таки повернулся и пошел к глайдерам.
– По коням…
> go to EXT data flow
Мой милый Фло… Здравствуй. Знаю, я уже давно не говорила с тобой. Но сейчас мы пришли в эту пагоду, принцесса стала на колени и начала молиться. И другие тоже. Я склонила голову, вслушалась в пение монахов и вдруг поняла, что мне не о чем просить, тем более – незнакомых мне богов. Лучше я поговорю с тобой, Наставник. И никаких молитв. Если только спрошу совета, потому что я, наверное, совсем запуталась.
Тебе бы понравилось на Ци-Шиме, Фло. Только мне иногда кажется, что эту планету никто не понимает до конца. Все, что знают о ней в Империи, – то, что здесь красное небо, кипящий океан и вулканы… Вот только мало кто знает, что в это небо можно смотреть часами. На то, как парят в вышине багровые перистые облака, как кидаются вниз белоснежные морские птицы, как солнце пробирается сквозь вулканические испарения, разрезает их, словно огромный клубничный пирог, касается тебя редкими лучами, и каждая секунда, когда тебя ласкает этот редкий луч, согревает сильнее, чем солнца других миров, не исчезающие с небосклона ни на мгновенье.
На океан я люблю смотреть издалека – на бушующие волны, раскаленное светящееся дно и постоянный теплый туман, пропитывающий одежду до нитки за считанные минуты – даже е?ли т? пр???осто ст??шь на б?регу?????
file corrupted Restore? Abort? Cancel?
R
> Resume playback from the last scene
– Просит разрешение на посадку борт…
Черт, как называется мой корабль? «Горошина принцессы»? «Призрачный шанс»? «Выеденное яйцо Феникса»? «Счастливый камень Давида»? «Слеза умиления, оброненная Яснооким Гну в момент любования сотворенным миром»? «Полупрозрачный удар»? «Баобабам – нет!»? «Камешек в сапоге несправедливости»? «Неразгрызаемый»? «Твоя прозрачная смерть»? «А я не побоялся посмотреть на Горгону»? «Летучее воспоминание»? «Стремительное забвение»? Похоже, Ванда, ты сильно ошибалась насчет моих способностей…
– Борт «Неразгрызаемый» просит разрешение на посадку…
Молчание… Думают. Или нет никого. Может, им название не понравилось?
– Просим разрешение на посадку.
Не хотите – не отвечайте. Не нужно мне ваше разрешение. Захочу – стану прозрачным и пролечу через все ваши поля, лазеры, гравилабиринты и вас самих в придачу.
– Просим разрешение на посадку.
Да и посадка мне, по сути, тоже ни к черту. Топливом полуразумный астероид брезгует, оружия у него нет, боеприпасы нам тоже не нужны. Мне даже пища и вода не требуется. Меня Аарх кормит. Чистой энергией. Говорит, так полезнее для здоровья. Хотя, глядя на его хилое голубое тельце, особой верой в превосходство чистой энергии над хорошим куском мяса не проникаешься абсолютно…
– Борт «Неразгрызаемый» устал. Есть там у вас кто живой?
– Цель визита?
Цель? Знаете, я лечу на свидание. Правда, это свидание вслепую, и вы будете очень любезны, если скажете, не появлялся ли у вас тип с противной ухмылкой, любящий переодеваться милыми девушками, не умеющий танцевать и, возможно, имеющий представление о том, куда запропастился мой брат, в теле которого я имею честь находиться…
– Туристическая. Осмотр достопримечательностей.
– Принято. Ждите.
Ждите… Малая боевая яхта без камбуза, санузла, спальных мест – да вообще без всего, годная разве что для высадки десанта… везет туристов. Странных таких туристов.
– Зеленая полоса предзакатных нимфей… Извините… полоса 64.
– Принято. Снижаюсь.
К чуй-чаям нечасто заглядывают гости. Хорошо хоть полосы пронумеровали, а то я по запаху садиться не умею. Тем более что зеленый оттенок аромата предзакатных нимфей представляю себе весьма смутно. Как, впрочем, и послезакатных.
Я посадил корабль и снял щупальца датчиков. Мир снова стал непривычно маленьким, исчезли несколько чувств, взамен появилось только одно – чувство собственной неполноценности. Каждый раз, когда я отрезал свое сознание от псевдоразумного кораблика, я чувствовал одно и тоже. Ущербность. Что такое 180 градусов обычного зрения по сравнению с полномерным ощущением безграничного космоса, чувством пронизывающих тебя космино, согревающего света всех звезд разом, отзвуков жизнеутверждающих, как младенческий крик, вспышек сверхновых?.. Это все дурацкие комплексы. Человек – это звучит гордо. «Пятиконечные водяные существа» достойны отражения, ведь так, Аарх?
Я оглянулся на сидящего у стены мальчишку. Медитативная поза, закрытые глаза, слабо светящаяся голубая кожа. Прямо аватара Вездесущего Гну, Маленький Будда, Надежда Вселенной в подгузниках. Ну хоть бы улыбнулся. Нет, сидит, мир созерцает. Внутреннюю бесконечность, внешнюю быстротечность и прерывистое постоянство.
Последний из садовников вселенной повернулся ко мне и открыл глаза.
– Зачем ты соврал?
Начинается.
– Почему соврал? Я сказал, что иду на посадку, и пошел на посадку.
– Ты знаешь, о чем я.
– А… ты про это? Я не соврал, мне и впрямь не терпится взглянуть на… этот их… Фонтан Ароматов.
– Красота Фонтана заменит тебе красоту момента встречи с братом, что ищешь?
– Нет.
– Зачем ты соврал?
Я снова вздохнул. С этим мальчишкой я вообще стал чаще вздыхать.
– Необязательно посвящать всех в свои семейные тайны…
Он кивнул, потом изобразил еще несколько вариаций выражения полного согласия из разных культур и многозначительно произнес:
– Аарх.
Вот и хьячи, что аарх. За те несколько суток, что нам пришлось проторчать на орбите Тирдо, пока тонари заряжался энергией для перемещения, мы с мальчишкой успели о многом поговорить. Теперь, как мне казалось, я «грокаю» аарх и даже понимаю, что именно имеет в виду этот паренек. Хотя после такой жарищи может показаться что угодно…
Я решил проверить свое знание их языка и прокаркал несколько фраз. Но быстро заткнулся, потому что в их языке не было ни понятия опасности, ни, соответственно, понятия ухода от нее. После долгих бесплодных попыток я процедил.
– Держись, будет трясти.
Мальчишка кивнул. Интересно, возможно ли ему вообще объяснить, что искренность – это не всегда хорошо? Как до этого я объяснял, что убийство это не всегда плохо. Самое паршивое, что пока пытаешься втолковать это маленькому садовнику, постепенно понимаешь, что все это бред. И хочется самому забыть, стряхнуть с себя всю эту дурацкую шелуху.
Вот только нет у меня ни вселенской мощи, ни бесконечного покоя, ни абсолютного знания, ни могучей древней расы за хрупкой, но идеально прямой спиной. А без этого как-то сложно.
Но когда рядом с тобой такой шикарный пример чистого, безапелляционного рыцарства, мне все больше верится в то, что сказки не просто пустая болтовня, не способная к жизни. Верится, что Рыцарь, Принцесса и Дракон, это… аарх.
Нас не встретили. Несколько желто-бурых точек маячило вдалеке, у здания космопорта. Чуй-чаи. Транспортер прислали, и на том спасибо. Аарх шагнул на висящую над землей платформу и повернулся ко мне. Я, как ни в чем не бывало, делал зарядку. Приседания, отжимания, наклоны – наличие свободного места после заточения в «Неразгрызаемом» приводило меня в восторг. Наверное, меня бы поняли только проглоченные Левиафаном. Или Иона.
Аарх забрался на платформу и обернулся ко мне.
– Отпустишь ребенка одного на незнакомую планету?
Я замер на середине наклона, словно мне переломили хребет. До этого Аарх не шутил. Был нарочито серьезен, мудр и просветлен. Что это с ним?
– Они мирные. А я еще потренируюсь и пойду искать своего приятеля.
Аарх улыбнулся – наверное, впервые за все это время. Не той дурацкой улыбкой, что он скопировал у меня, а своей. Я подумал, что с радостью бы ее отразил. Похоже, нам лучше и впрямь разделиться – я начинаю набираться его привычек.
– А как же Фонтан Ароматов?
– Потом отразишь его в меня. Только словами – облик ты обещал хранить. Мне сложно будет общаться с ароматным облаком.
– Я буду хранить его для тебя.
Он посмотрел на бледное солнце, потянулся, впитывая энергию голубой кожей. Я вскинул левую руку, и скуф, повинуясь мысленному приказу, начал превращаться в меч. Кровь бурлила, хотелось убить как минимум сотню драконов еще до завтрака.
– Ты выполняешь ритуал агрессивного приветствия, принятый у пси-хоттунцев?
Я прекрасно их понимал – выходя из пустой тесной комнаты с белыми стенами никаких желаний, кроме как поскакать с мечом, не остается.
– Да. А еще у них есть обычай убивать тех, кто задает слишком много вопросов. Как смел ты сомневаться в опустошенности моего разума?!
Я прыгнул на Аарха с дурацким горловым кличем и замахнулся мечом. Мальчишка даже не пошевелился. В последний момент, когда лезвие меча должно было снести ему голову, оно превратилось обратно в мягкий коричневый хвост. Аарх погладил пушистый воротник, легший ему на плечи, улыбнулся и дернул рычаг транспортера. Платформа унесла его к космопорту.
Хвост скуфа снова стал лезвием, я рубанул воздух сверху вниз, одновременно шагая в сторону. Серия коротких выпадов, финт, прорыв блока, колющий в сердце…
– Приветствую вас, благородные чуй-чаи. Да не иссякнет Фонтан Ароматов… И не остынет. И не…
Какие опасности могут угрожать таинственному источнику? Азарт воображаемого боя не уходил, разыгрываясь все больше. Я даже отчетливо видел голубоватую фигуру воображаемого противника.
Я раскрутился, вынося меч далеко вперед, потом прокатился под выдуманным ударом, встал, принял на меч еще пару рубящих слева, а потом отскочил, взял разбег и прыгнул, как мой первый враг – пират с убийственной тягой к позерству. Мой меч вспорол живот воображаемому противнику, вошел в него полностью, сбил на землю… Он быстро встал, из рваной раны струился искристый туман, видимо заменявший кровь.
– Смерть ответит на твои вопросы. Свободного падения!
У меня получилось не упасть во время безумного па, которое я назвал «Потаенный смысл ускользает от неуклюжих вопросов глупца». Оказавшись за спиной воображаемого противника, я одним движением снес ему голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54