может ли подобная идея быть чем-то большим, чем безумной фантазией?
Вил сидел неподвижно и смотрел на Калли бесконечно долго, как тому
показалось. Потом тяжело вздохнул. Он был похож на резиновую игрушку с
дыркой, через которую вышел воздух - он даже стал меньше.
- Фантазия... - повторил он тем же сдавленным голосом. - Я так и
думал... А мы все только и держались этой мыслью, надеялись, что
Пограничье, захватив власть над Старыми мирами, спасет нас. Поэтому
правление затеяло постройку лодки - чтобы дать знать Конгрессу Пограничья,
что мы в плену. Конечно, мы должны были сами понять, что это невозможно!
Но мы старались не терять веры...
- По крайней мере, Всемирная Полиция веры не потеряла, - сказал
Калли. - А убеждать в своей правоте они здорово умеют.
Он откинулся к стене, посмотрел на съежившегося, упавшего духом
товарища. Голос Калли сохранял непринужденность, но мысленно он уже быстро
оформлял новую идею, которая только что у него возникла. Осторожно
подбирая слова, он сказал:
- Не вешай носа! Это безумный мир, безумная вселенная. Старые миры
убеждены, что Пограничье вот-вот их захватит, - хотя нет и намека на
реальную возможность подобного переворота. Молдоги, в свою очередь, тоже
без малейшей разумной причины требуют отдать им наши планеты в Плеядах.
- Что? - хмуро переспросил Вил. - Что касается молдогов, то причины у
них достаточно объяснимы. Их можно понять.
- Достаточно объяснимы? - Калли пристально посмотрел на Вила. -
Пятьдесят лет они спокойно смотрели, как мы осваивает планету за планетой,
а потом вдруг заявили, что мы вообще не имели права там высаживаться? Где
же здесь смысл? А ведь отсюда и потянулась вся ниточка, с этого и началась
мания Старых миров, их страх перед Пограничьем, в результате чего мы
очутились в этом уютном местечке.
- Я знаю, знаю. - Вил сел прямо. - В том-то и дело. Мы не понимаем
мотивации поступков молдогов. Поэтому Совет Трехпланетья нарубил дров во
время переговоров с послом Руном и его братьями-послами. Я поэтому и
прилетел на Землю, чтобы помочь Совету. Но едва я открыл рот, как Брайт
спустил на меня Всемирную Полицию...
- Брайт? Амос Брайт? - вырвалось у Калли.
- Да, именно он. Я с ним познакомился еще на Калестине. Поэтому мне
удалось добиться аудиенции. Но он мне не поверил. Дело в том, что наша
культура построена на противоположности понятий "правильно" и
"неправильно". Но для молдогов эти понятия очень относительны, они не
придают им большого значения. Их культура основана на полярности
"почтенности" и "непочтенности". Идея не очень легкая для понимания, но
Брайт даже слушать не желал. Обвинил меня в соучастии в заговоре, - в
"фантазии", как ты ее назвал, - и ты совершенно прав, конечно...
Голос его постепенно затих.
- Хорошо, тогда объясни мне причину, по которой молдоги требуют себе
Плеяды? - вкрадчиво спросил Калли.
- Конкретную причину? Она мне неизвестна. Я специалист-антрополог,
политикой не занимаюсь. Но я абсолютно уверен, что с точки зрения молдогов
причина имеется - вполне разумная причина, в их понимании, конечно.
Выяснить причину сможет тот, кто научится думать как молдоги и изучит их
культуру.
- Так ли это? - усомнился Калли и вдруг решил переменить тему
разговора. - Ну, а Доук? Он здесь причем?
- Доук? - Вид в первый раз за все время разговора отвел глаза в
сторону. - Доук появился здесь немного позднее меня. Он почти год
нелегально провел на Земле... кого-то искал. Пока его не сцапала полиция.
С ним пришлось повозиться. Понимаешь, он несгибаемый человек. Он сказал им
правду, они ему не поверили, тогда он вообще перестал говорить. Сюда его
привезли в очень тяжелом состоянии: он был хуже, чем ты, даже, намного
хуже. Ну, а я немного разбираюсь в медицине, я помог ему выкарабкаться...
так мы и остались товарищами.
- Так, так, - пробормотал Калли.
Но мысли его были далеко - с лихорадочной быстротой он оценивал и
сравнивал факты и предположения, мозг его работал почти со скоростью
компьютера. Он даже забыл о присутствии Джемисона и не услышал слов
старика, когда тот к нему обратился.
- Что?
- Я сказал - что здесь смешного? Почему ты улыбаешься?
- Бил пристально смотрел на Калли.
- Улыбаясь?
Только теперь Калли вдруг заметил, что у Вила в самом деле были
причины для недоумения.
- Если только можно назвать это улыбкой. Больше напоминает волчий
оскал. Брайт был твоим другом - на Калестине, когда ты был еще ребенком?
- Он принял меня в семью, - пояснил Калли, и улыбка тут же исчезла. -
Я жил в его губернаторском особняке. Моих родителей убили сбежавшие
преступники, скрывавшиеся в буше. Брайт знал моего отца еще на Земле.
Шесть лет я прожил с ним и его дочерью, а потом сам отправился в буш, стал
охотником-траппером. Через два года Брайт оставил пост губернатора,
сторонники отозвали его на Землю для политической деятельности.
На миг воспоминания о Калестине, об Алии и ее отце вновь ожили,
угрожая поглотить все его внимание, но ситуация требовала иного
направления мыслей. Калли мысленно потер рукой лоб, отодвигая воспоминания
подальше, в самый темный уголок памяти, и постарался вернуться в
действительности.
- Значит, как ты говоришь, все арестованные, включая членов
правления, верят в заговор Пограничья против Старых миров?
- Да, - подтвердил Вил, с некоторым удивлением глядя на Калли. - Я
уже говорил... мы все в это верили.
Калли поднялся, покинул их "берлогу" под лестничным пролетом. Вил
последовал за ним.
- Тогда мне нужно поскорей встретиться с членами правления, - сказал
Калли и снова улыбнулся. - Если вы с Доуком желаете получить места в
лодке.
- Если мы с Доуком... - ошарашенно повторил Вил. - Но как же теперь
это возможно? - Он замолчал. - Только минуту назад ты сам назвал эту идею
безумной фантазией... плодом горячечного воображения страдающих манией
преследования правителей Старых миров!
- Так оно и было, - жизнерадостно объяснил Калли. - Но теперь все
переменилось - ровно тридцать секунд назад. Ты мне покажешь, как найти это
ваше правление или нет?
- Если желаешь.
Не спуская с Калли изумленного взгляда, Вил обошел вокруг него и
начал подниматься по металлической лестнице.
- Я тебя отведу. Ты сказал - "все переменилось"?
- Именно так я и сказал, - согласился Калли, поднимаясь по ступенькам
вместе со стариком. - Ровно тридцать секунд назад меня осенило: ведь
имеется весомая возможность превратить фантазию в действительность.
Вил не спускал с Калли глаз.
- И все равно не понимаю, - признался он.
- Сдается мне, что ключ к разгадке - причины, по которым молдоги
требуют вернуть Плеяды. Если с твоей помощью мы эти причины выясним, то
нам, быть может, удастся все-таки провернуть этот захват власти - с
выгодой для всех, кого это дело касается.

5
Четыре месяца и несколько дней спустя наблюдатель, курсирующий над
верхней открытой палубой станции номер один, подобно морской чайке, мог бы
заметить на этой палубе несколько человек, чью одежду составляли лишь
драные штаны. Люди работали у металлической ограды, которая была им по
грудь. Ограда шла вдоль края платформы, прерываясь лишь в зоне свалки
мусора и пищевых отходов. С той стороны в океан сбрасывали остатки еды, в
изобилии привлекая акул, неусыпно патрулирующих воды вокруг станции.
Одним из людей, занятых работой, был сам Калли. Он скалывал краску на
одном из толстых металлических столбов ограды.
Или, скорее, делал вид, что скалывает. Эта работа, как и все
остальные немногочисленные трудовые наряды для верхней палубы, была
предлогом провести несколько часов на свежем воздухе и солнце и
заключалась не столько в выполнении задания, сколько в том, чтобы и для
следующих смен оставить достаточно незаконченный участок.
В данном конкретном случае Калли занимался куском старой краски,
напоминавшим очертаниями Ирландию. Смена за сменой Калли с любовью
оттачивал ее береговую линию.
Вскоре мимо Калли прошел заключенный, тащивший несколько ящиков.
Откуда-то выпал небольшой предмет и откатился в сторону Калли. Тот
внутренне напрягся, внешне сохраняя безучастность. Не прерывая работы, он
краем глаза рассматривал подкатившийся предмет. Это была старая
перевязанная фишка для игры в шашки. Края у нее стерлись, и теперь она
больше напоминала маленькое красное колесо. Калли заставил себя
успокоиться. Впервые красное колесико появилось на верхней палубе - в
вотчине охраны. Очевидно, произошло нечто из ряда вон выходящее.
Калли быстро сунул фишку в карман, потом небрежным взглядом окинул
палубу. Неподалеку полировал шваброй и без того чистую палубу Вил
Джемисон, перемещая с места на место несколько картонных обрывков и
гвоздь. Калли лениво поднял руку и, скрючив палец, продел его в ячейку
металлической сетки.
Немного спустя он снова оглянулся, как бы случайно. Вил, энергично
подметая, приближался к нему. Калли небрежно опустил руку и стал ждать.
Когда Вил оказался напротив Калли, что-то случилось с щеткой швабры. Вил
присел рядом с Калли, чтобы выяснить причину.
- Что такое? - прошептал Вил.
Не поворачивая головы и не двигая губами, Калли ответил:
- Не знаю, но что-то случилось. Собирается народ. Позови Доука, пусть
держится рядом. Скажи: как только подам сигнал, пусть начинает
заготовленный спич, как я учил.
- Понял, - пробормотал Вил. - Что еще?
- Все. Не теряй времени. Мне нужно через пару минут двигаться к зоне
свалки.
- Понял.
Вил продолжил "уборку" палубы. Теперь путь его лежал дальше вдоль
палубы и вокруг секции охраны, в другую зону палубы, где работал Доук.
Калли занялся старой краской. Наконец-то появится шанс на побег!
Опасаясь, что возбуждение выйдет из-под контроля, он волевым усилием
заставил мысли направиться по иному руслу. Этому упражнению по развитию
терпения Калли научился в былые славные дни, когда он только начинал
заниматься похищением космических кораблей. Оказавшись на борту станции
номер один, он вспомнил о них и начал готовить тело и дух к побегу.
Упражнения требовали регулярности и настойчивости, как ежедневный бег
трусцой, но теперь сторицей компенсировали потраченное время. Возбуждение
было легко подавлено, Калли расслабился, перестал даже думать о побеге.
Ему удалось занять мысли совсем иным предметом.
Опознавательные жетоны на его голой шее позвякивали, легко ударяясь о
сетку изгороди в такт движению рук Калли. Он сосредоточился на этом звуке.
Это был удачный выбор. На жетонах не было имени Калихэна О'Рурка Уэна. Это
были жетоны совсем другого заключенного по имени Хулио Ортега. Два месяца
назад Ортега покончил жизнь самоубийством и был скормлен акулам, унося на
шее жетоны Калли.
Такую замену имени сделали все члены правления, в которое через
неделю после появления на борту станции номер один вошел и Калли. В любом
другом центре для интернированных обычные переклички немедленно обнаружили
бы подмену. Но охранники на номере первом были счастливы, соблюдая золотое
правило - "Живи и давай жить ближнему своему" - при условии, конечно, что
заключенные создавали минимум проблем.

Три любви, - думал Калли, - три любви было в жизни Калихэна О'Рурка в
хронологическом порядке. Это: Пограничье, архитектура и Алия. В семь лет
отроду он был обычным земным мальчиком, который не слишком радовался
переселению на пограничную планету Калестин. В одиннадцать Калли стал
убитым горем подростком, который выжил лишь потому, что губернатор планеты
Амос Брайт принял его в свою семью, став опекуном мальчика.
Он нашел заботу и семейное тепло как раз в тот момент, когда больше
всего в этом нуждался. Поэтому пять лет спустя, когда он отправился в буш,
чтобы стать траппером, травма успела исцелиться, - и он смог обрести
первую свою любовь. Любовь к открытым просторам нетронутой земли,
просторам, которые формировали характер людей Пограничья, столь
отличавшийся от характера живущих в старых перенаселенных мирах.
Ковыряя старую краску, чувствуя жар тропического земного солнца,
Калли вспоминал. Два года спустя он вернулся в город, накопив достаточно
средств, чтобы отправиться учиться в земной колледж. И в мичиганском
государственном университете он открыл свою вторую любовь - архитектуру.
Чем больше он взрослел, тем явственнее чувствовал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30