Более того, вы сами атаковали наши корабли, захватили их
команды, вы нарушили рамки всякой почтенности и похитили наследников
трона, угрожая прервать линию наследования семьи Барти, которая
возглавляет народ молдогов, что привело бы к действительной перемене
аспекта почтенности. Нашему терпению пришел конец. Дальше мы, молдоги,
уступать не можем, не рискуя потерять всякую почтенность. Вы, люди,
толкаете нас, молдогов, к войне - да будет так! Если только ты сам не
убедишь меня самого, что есть веские причины...
Рун показал хищным костистым пальцем на заходящее солнце - жест был
очень неожиданный, потому что до сих пор молдог сидел, как каменный.
- ...до того, как закатится ваша главная звезда, войну с молдогами
вам, людям, уже не отвратить. Войну до конца!
Рука Руна упала, как плеть.
- Но сначала скажи, - попросил Калли, - верно ли я сам истолковал
смысл действий вас, молдогов?
- Ты сам истолковал наши действия правильно, - подтвердил Рун. - Но
сейчас, в критический момент, какое значение может иметь твое понимание
наших почтенных мотивов?
- Большое!
Голос Калли был подобен удару хлыста. Алия и Вил вздрогнули. Калли
указал пальцем на молдогов.
- Я обвиняю вас, молдогов, в неумении и нежелании понять действия
нас, людей, в то время как мы, люди, научились понимать ваши действия!
Обида нанесена не вам, молдогам, а нам, людям, - незаслуженная обида!
Рун, который даже не вздрогнул, хранил молчание, пока Калли не
опустил указующий перст.
- Я сам жду ответа, - напомнил Рун; глаза его вновь казались глубоко
запавшими. - В каком непонимании ты сам обвиняешь нас, молдогов?
- Как я уже объяснял, люди пользуются мерой правильности там, где вы,
молдоги, используете меру почтенности. Когда мне самому потребовалось
истолковать поступки почтенных молдогов, предъявивших права на планеты
Плеяд, я не стал задавать себе самому вопрос: "Какое право имеют они
требовать Плеяды?" Нет, я спросил себя: "Где и как мы, люди, затронули
почтенность молдогов?". И я понял истинные причины ваших действий.
Калли перевел дыхание.
- Но вы, молдоги, и ты сам, говорящий от их имени, не сделали того же
со своей стороны. Вы не спросили себя самих: "Почему люди так поступают?"
Вам, молдогам, была важна лишь ваша почтенность - поэтому никто из вас
самих не увидел истинной причины наших поступков. Следовательно, в нашем
конфликте виноваты вы, молдоги, и ты сам, говорящий от их имени!
Калли подался вперед.
- Скажи! - повелительно произнес он. - Кто будет считаться более
почтенным среди вас, молдогов, - тот, кто пытается понять поступки своего
соседа, или тот, кто таких усилий не прилагает?
Рун чуть заметно вздрогнул. Голос его утратил прежнюю твердость, но
ответил он немедленно, не задумываясь:
- Двух ответов быть не может. Тот, кто прилагает усилия к пониманию,
более почтенен.
- Благодарю, почтенный Рун, - холодно сказал Калли. - Таким образом,
мы пришли к согласию.
- Мы пришли к согласию, - кивнул Рун. - Но теперь я сам вынужден
требовать объяснения ваших действий с точки зрения правильности.
- Я сам отвечу вам самим. В тот момент, когда вы, молдоги, выдвинули
свое почтенное требование, у нас, людей, наступило время перемены аспекта
почтенности. То есть, в тот момент не было вождя, который мог бы говорить
от имени всех людей.
- Я сам принимаю это объяснение, - сказал Рун. - Но мы, молдоги,
ценим действия, а не оправдание их отсутствия.
- Тогда я сам продолжу. Поскольку не было вождя, не могло быть и
ответа на ваше требование - немедленного ответа. Мы могли дать ответ
только тогда, когда завершилась бы перемена аспекта почтенности. В тот
момент на требовалось время, и на почтенность, ни правильность не
обязывали нас людей, заявить, что мы сами временно стали народом,
расколотым на две части.
- Я сам принимаю и это объяснение. - Голос Руна, лишенный какой-либо
эмоциональной окраски, казался очень далеки, отрешенны.
- Следовательно, - продолжал Калли, - нужно было оттянуть время,
давая молдогам понять, что мы сами переживаем время перемен и не в
состоянии дать немедленный ответ.
- Мы, молдоги, ждали беспрецедентно долго, насколько это позволяла
почтенность, - отреагировал Рун. - Но ты сам говоришь, что вы люди,
намеренно ввели нас в заблуждение это подразумевает оскорбление!
- Нисколько! Потому что мы пытались посредство действий меня самого
дать вам, молдогам, понять истинную причину нашего промедления. Неужели вы
сами этого не видите? Зачем еще могло понадобиться мне самому и моим
братья, сидящим здесь, вторгаться в ваше пространство, принимать личину
Демона Тьмы? Это знак перемены Аспекта почтенности, понятный вам,
молдогам. Но почему вы сами решили, что мягколицый Демон знаменует
перемену аспекта почтенности среди молдогов? Если бы вы, молдоги, хотели
понять нас, людей, вы сами пришли бы к выводу, что мягколицый Демон
указывает а соответствующую перемену среди мягколицых!
На этот раз Рун сидел в молчании необыкновенно долго.
- Должен признать, - заговорил он, наконец, - что, если сказанное -
правда, мы молдоги, в само деле причинили обиду вам людям, а не наоборот.
И все же, похитив наследников трона, ты сам совершил поступок слишком
серьезный, чтобы он мог считаться лишь знаком перемены. Почтенность всех
молдогов оказалась в опасности. Возместить ущерб ты сам можешь только,
если вернешь тела наследников и дашь почтенное объяснение - какое, этого я
сам пока не могу себе представить. С точки зрения Почтенности оправдания
такому поступку быть не может.
- Совершенно верно, - согласился Калли. - И с точки зрения
правильности - тоже. Но если соединить почтенность и правильность - мы
получим оправдание, единственно возможное. Сыновья и племянники Барти и их
братья - живы.
- Живы? - Рун выкатил глаза. - Как такое возможно? Вы сами их не
убили? Они сами не покончили с собой? Старший из них уже достаточно
взрослый, чтобы понимать...
- Мы сами не позволили им совершить самоубийство, - перебил Калли,
понимая, что это оскорбление, но сделав ставку на то, что в критический
момент условности можно не соблюдать.
- Не позволили... - Глаза Руна уставились на Калли. - Но это самое
страшное оскорбление! Зачем же было их похищать?
- Дабы продемонстрировать, как возможно сосуществование почтенности и
правильности, - объяснил Калли, - мы люди, не погрешив против
правильности, совершили немыслимое для вас молдогов: похитили наследников
трона в период, когда среди вас самих не происходило настоящей перемены
аспекта почтенности. Но правильность не позволила нам совершить то, что вы
молдоги, совершили бы с легкостью. Правильность запрещает нам, людям,
отбирать жизнь у детей, даже детей врагов, или позволять детям отбирать
жизнь у самих себя.
Калли помолчал. Но прежде, чем Рун успел что-то ответить, он
заговорил опять:
- Наоборот, правильность требует от нас людей, заботы о детях. Мы
берем на себя ответственность за их здоровье и жизнь. Это аналогично тому,
что подразумевает почтенность, хотя и не одно и то же. Ты сам и я сам
хорошо видим тонкости и различия в смыслах, но детям они неважны. И это мы
люди, надеялись вам, молдогам, продемонстрировать, пока принцы находятся в
наших руках. Я сам полагаю, что замысел удался: ваши дети смогли понять
нас людей, как я сам - вас молдогов, что было уже показано.
Сначала всем показалось, что адмирал Рун не собирается отвечать. Но
он все-таки заговорил, очень медленно и как-то отрешенно:
- Я сам не верю услышанному. Но даже если бы все было именно так, я
сам не вижу смысла со стороны нас, молдогов, понимать вашу странную
правильность и ее требования.
- Взгляни вокруг, адмирал Рун! - твердо, с убеждением в голосе,
предложил Калли. - Сама вселенная Тому доказательство. Я сам с самого
начала всеми силами стремился к этому: чтобы две великие межзвездные
цивилизации могли сосуществовать мирно, не поглощая и не уничтожая друг
друга, а сотрудничая. И ключ к сотрудничеству - ответственность, которую
мы, люди, и вы, молдоги, должны установить на основе совместно
выработанных условий, оценивая поступки каждой стороны ее собственными
мерками...
Рун молчал, словно каменный. Калли подался вперед.
- Конечно, - сказал он, - много мы все не сможем понять до конца. Мы,
люди, никогда не прочувствуем вашего братства, троичного единства сестер и
братьев. А вы, молдоги, соответственно, не почувствуете в полной мере
нашей уверенности в собственных силах одиночки, бросающей вызов вселенной,
лицом к лицу, один на один. Вы сами не поймете до конца, что такое наше
"я". Но так ли это важно? Нам не нужна одинаковость, нам нужно научиться
правильно воспринимать друг друга, чтобы выжить, быть друзьями и добрыми
соседями по Галактике.
Выбор таков: или взаимное уважение - или взаимное уничтожение.
Калли замолчал, и Рун опять ничего не ответил. Взгляды младших
братьев адмирала были устремлены на высокую фигуру, сидевшую в центре
триады, они тоже хранили молчание. Калли быстро нащупал личный
коммуникатор на столе, нажал кнопку, послышался гудок вызова.
- Пит Хайд, - тихо сказал Калли по-английски, - дайте мне Пита Хайда,
он где-то рядом с залом Совета...
- Калли? - Голос Пита был слышен только Калли, в коммуникаторе
использовался направленный сонический луч. - Я в холле. Возле поворота в
коридор.
- Пит! - Калли заговорил быстро, сливая слова, чтобы адмирал и его
братья не уловили смысла - вся триада пристально смотрела на лидера
землян, словно пыталась прочесть его мысли. - Где принцы? Ты их не
потерял?
- Черта с два! - пропел голосок Пита. - Я с ними здесь уже полчаса
торчу.
Калли медленно, с облегчением вздохнул.
- Пора, Пит! Приведи их сюда сейчас же!
- Хорошо... я только и ждал твоего...
- Скорее, Пит!
- Понял.
Коммуникатор отключился. Секунду спустя Калли увидел в дверном проеме
- двери были приоткрыты, - шагавших по ковровой дорожке коридора к залу
Пита Листрома и трех наследников трона молдогов. Они вошли вместе и...
принцы увидели Руна и его братьев.
Принцы тут же вознамерились броситься со всех ног к адмиралу, но Пил
и Листром удержали их за руки.
- Дядя Рун! - крикнул тоненьким голоском Хиркер, пытаясь выкрутиться
из мощной лапы Листрома. - Это я сам, Хиркер. Мягколицые не разрешали мне
к тебе самому прийти!
Рун стремительно обернулся, его братья - тоже. Через мгновенье все
трое были на ногах. Калли, Алия и Вил тоже поднялись.
- Отпусти их! - приказал Калли Листрому по-английски, и три принца
помчались к возвышению, где стоял стол переговоров. У края они
остановились - Хиркер в центре, как и было положено.
Хиркер направил обвиняющий палец на Калли.
- Дядя Рун! Вот эти мягколицые, которых ты сам видишь сейчас,
похитили нас самих... и вот этот не разрешил нам самим совершить почтенное
действо! Поэтому мы сами до сих пор живы!
Рун шевельнулся, как-то неловко, но не успел открыть рта, потому что
самый младший из принцев, Отта, пропищал:
- Дядя Рун! Отведи меня самого на корабль мягколицых, чтобы мне
разрешили посмотреть рубку управления! Даже самым почтенным правильность
не позволяет входить в рубку мягколицых без ответственного компетентного
лица из семьи его самого!
Рун посмотрел на малыша, Отта тут же засмущался, сделал шаг назад,
заняв положенное ему место в шеренге триада. Рун медленно перевел взгляд
на Хиркера, который все еще указывал пальцем на Калли. Рука Хиркера
медленно опустилась.
- Мой крайне почтенный племянник, - строго сказал Рун, - к указанному
лицу непочтенно обращаться таким образом. Ибо теперь он сам зовется
Калихэн О'Рурк Уэн, вместе с его братьями он сам возглавляет семью, септ и
клан, предводительствующий мягколицыми людьми. И в грядущие годы тебе
самому предстоит вести с ним самим переговоры, касающиеся отношений двух
народов нас, молдогов, и их, людей, - когда ты сам сядешь на место дяди
Барти и его братьев. Высокое положение означает высокую ответственность, а
ты сам был достаточно почтенен в отношении крайне почтенного Уэна.
Юный принц посмотрел на адмирала Руна, потом - виновато - на Калли.
- Я сам очень сожалею, - пробормотал он. Простит ли меня самого
крайне почтенный Уэн в надежде, что я сам отныне буду более почтенен в
отношении к нему самому? Я сам еще очень мал, - добавил Хиркер и в голосе
его послышалась неожиданная твердость, - но я сам росту и учусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
команды, вы нарушили рамки всякой почтенности и похитили наследников
трона, угрожая прервать линию наследования семьи Барти, которая
возглавляет народ молдогов, что привело бы к действительной перемене
аспекта почтенности. Нашему терпению пришел конец. Дальше мы, молдоги,
уступать не можем, не рискуя потерять всякую почтенность. Вы, люди,
толкаете нас, молдогов, к войне - да будет так! Если только ты сам не
убедишь меня самого, что есть веские причины...
Рун показал хищным костистым пальцем на заходящее солнце - жест был
очень неожиданный, потому что до сих пор молдог сидел, как каменный.
- ...до того, как закатится ваша главная звезда, войну с молдогами
вам, людям, уже не отвратить. Войну до конца!
Рука Руна упала, как плеть.
- Но сначала скажи, - попросил Калли, - верно ли я сам истолковал
смысл действий вас, молдогов?
- Ты сам истолковал наши действия правильно, - подтвердил Рун. - Но
сейчас, в критический момент, какое значение может иметь твое понимание
наших почтенных мотивов?
- Большое!
Голос Калли был подобен удару хлыста. Алия и Вил вздрогнули. Калли
указал пальцем на молдогов.
- Я обвиняю вас, молдогов, в неумении и нежелании понять действия
нас, людей, в то время как мы, люди, научились понимать ваши действия!
Обида нанесена не вам, молдогам, а нам, людям, - незаслуженная обида!
Рун, который даже не вздрогнул, хранил молчание, пока Калли не
опустил указующий перст.
- Я сам жду ответа, - напомнил Рун; глаза его вновь казались глубоко
запавшими. - В каком непонимании ты сам обвиняешь нас, молдогов?
- Как я уже объяснял, люди пользуются мерой правильности там, где вы,
молдоги, используете меру почтенности. Когда мне самому потребовалось
истолковать поступки почтенных молдогов, предъявивших права на планеты
Плеяд, я не стал задавать себе самому вопрос: "Какое право имеют они
требовать Плеяды?" Нет, я спросил себя: "Где и как мы, люди, затронули
почтенность молдогов?". И я понял истинные причины ваших действий.
Калли перевел дыхание.
- Но вы, молдоги, и ты сам, говорящий от их имени, не сделали того же
со своей стороны. Вы не спросили себя самих: "Почему люди так поступают?"
Вам, молдогам, была важна лишь ваша почтенность - поэтому никто из вас
самих не увидел истинной причины наших поступков. Следовательно, в нашем
конфликте виноваты вы, молдоги, и ты сам, говорящий от их имени!
Калли подался вперед.
- Скажи! - повелительно произнес он. - Кто будет считаться более
почтенным среди вас, молдогов, - тот, кто пытается понять поступки своего
соседа, или тот, кто таких усилий не прилагает?
Рун чуть заметно вздрогнул. Голос его утратил прежнюю твердость, но
ответил он немедленно, не задумываясь:
- Двух ответов быть не может. Тот, кто прилагает усилия к пониманию,
более почтенен.
- Благодарю, почтенный Рун, - холодно сказал Калли. - Таким образом,
мы пришли к согласию.
- Мы пришли к согласию, - кивнул Рун. - Но теперь я сам вынужден
требовать объяснения ваших действий с точки зрения правильности.
- Я сам отвечу вам самим. В тот момент, когда вы, молдоги, выдвинули
свое почтенное требование, у нас, людей, наступило время перемены аспекта
почтенности. То есть, в тот момент не было вождя, который мог бы говорить
от имени всех людей.
- Я сам принимаю это объяснение, - сказал Рун. - Но мы, молдоги,
ценим действия, а не оправдание их отсутствия.
- Тогда я сам продолжу. Поскольку не было вождя, не могло быть и
ответа на ваше требование - немедленного ответа. Мы могли дать ответ
только тогда, когда завершилась бы перемена аспекта почтенности. В тот
момент на требовалось время, и на почтенность, ни правильность не
обязывали нас людей, заявить, что мы сами временно стали народом,
расколотым на две части.
- Я сам принимаю и это объяснение. - Голос Руна, лишенный какой-либо
эмоциональной окраски, казался очень далеки, отрешенны.
- Следовательно, - продолжал Калли, - нужно было оттянуть время,
давая молдогам понять, что мы сами переживаем время перемен и не в
состоянии дать немедленный ответ.
- Мы, молдоги, ждали беспрецедентно долго, насколько это позволяла
почтенность, - отреагировал Рун. - Но ты сам говоришь, что вы люди,
намеренно ввели нас в заблуждение это подразумевает оскорбление!
- Нисколько! Потому что мы пытались посредство действий меня самого
дать вам, молдогам, понять истинную причину нашего промедления. Неужели вы
сами этого не видите? Зачем еще могло понадобиться мне самому и моим
братья, сидящим здесь, вторгаться в ваше пространство, принимать личину
Демона Тьмы? Это знак перемены Аспекта почтенности, понятный вам,
молдогам. Но почему вы сами решили, что мягколицый Демон знаменует
перемену аспекта почтенности среди молдогов? Если бы вы, молдоги, хотели
понять нас, людей, вы сами пришли бы к выводу, что мягколицый Демон
указывает а соответствующую перемену среди мягколицых!
На этот раз Рун сидел в молчании необыкновенно долго.
- Должен признать, - заговорил он, наконец, - что, если сказанное -
правда, мы молдоги, в само деле причинили обиду вам людям, а не наоборот.
И все же, похитив наследников трона, ты сам совершил поступок слишком
серьезный, чтобы он мог считаться лишь знаком перемены. Почтенность всех
молдогов оказалась в опасности. Возместить ущерб ты сам можешь только,
если вернешь тела наследников и дашь почтенное объяснение - какое, этого я
сам пока не могу себе представить. С точки зрения Почтенности оправдания
такому поступку быть не может.
- Совершенно верно, - согласился Калли. - И с точки зрения
правильности - тоже. Но если соединить почтенность и правильность - мы
получим оправдание, единственно возможное. Сыновья и племянники Барти и их
братья - живы.
- Живы? - Рун выкатил глаза. - Как такое возможно? Вы сами их не
убили? Они сами не покончили с собой? Старший из них уже достаточно
взрослый, чтобы понимать...
- Мы сами не позволили им совершить самоубийство, - перебил Калли,
понимая, что это оскорбление, но сделав ставку на то, что в критический
момент условности можно не соблюдать.
- Не позволили... - Глаза Руна уставились на Калли. - Но это самое
страшное оскорбление! Зачем же было их похищать?
- Дабы продемонстрировать, как возможно сосуществование почтенности и
правильности, - объяснил Калли, - мы люди, не погрешив против
правильности, совершили немыслимое для вас молдогов: похитили наследников
трона в период, когда среди вас самих не происходило настоящей перемены
аспекта почтенности. Но правильность не позволила нам совершить то, что вы
молдоги, совершили бы с легкостью. Правильность запрещает нам, людям,
отбирать жизнь у детей, даже детей врагов, или позволять детям отбирать
жизнь у самих себя.
Калли помолчал. Но прежде, чем Рун успел что-то ответить, он
заговорил опять:
- Наоборот, правильность требует от нас людей, заботы о детях. Мы
берем на себя ответственность за их здоровье и жизнь. Это аналогично тому,
что подразумевает почтенность, хотя и не одно и то же. Ты сам и я сам
хорошо видим тонкости и различия в смыслах, но детям они неважны. И это мы
люди, надеялись вам, молдогам, продемонстрировать, пока принцы находятся в
наших руках. Я сам полагаю, что замысел удался: ваши дети смогли понять
нас людей, как я сам - вас молдогов, что было уже показано.
Сначала всем показалось, что адмирал Рун не собирается отвечать. Но
он все-таки заговорил, очень медленно и как-то отрешенно:
- Я сам не верю услышанному. Но даже если бы все было именно так, я
сам не вижу смысла со стороны нас, молдогов, понимать вашу странную
правильность и ее требования.
- Взгляни вокруг, адмирал Рун! - твердо, с убеждением в голосе,
предложил Калли. - Сама вселенная Тому доказательство. Я сам с самого
начала всеми силами стремился к этому: чтобы две великие межзвездные
цивилизации могли сосуществовать мирно, не поглощая и не уничтожая друг
друга, а сотрудничая. И ключ к сотрудничеству - ответственность, которую
мы, люди, и вы, молдоги, должны установить на основе совместно
выработанных условий, оценивая поступки каждой стороны ее собственными
мерками...
Рун молчал, словно каменный. Калли подался вперед.
- Конечно, - сказал он, - много мы все не сможем понять до конца. Мы,
люди, никогда не прочувствуем вашего братства, троичного единства сестер и
братьев. А вы, молдоги, соответственно, не почувствуете в полной мере
нашей уверенности в собственных силах одиночки, бросающей вызов вселенной,
лицом к лицу, один на один. Вы сами не поймете до конца, что такое наше
"я". Но так ли это важно? Нам не нужна одинаковость, нам нужно научиться
правильно воспринимать друг друга, чтобы выжить, быть друзьями и добрыми
соседями по Галактике.
Выбор таков: или взаимное уважение - или взаимное уничтожение.
Калли замолчал, и Рун опять ничего не ответил. Взгляды младших
братьев адмирала были устремлены на высокую фигуру, сидевшую в центре
триады, они тоже хранили молчание. Калли быстро нащупал личный
коммуникатор на столе, нажал кнопку, послышался гудок вызова.
- Пит Хайд, - тихо сказал Калли по-английски, - дайте мне Пита Хайда,
он где-то рядом с залом Совета...
- Калли? - Голос Пита был слышен только Калли, в коммуникаторе
использовался направленный сонический луч. - Я в холле. Возле поворота в
коридор.
- Пит! - Калли заговорил быстро, сливая слова, чтобы адмирал и его
братья не уловили смысла - вся триада пристально смотрела на лидера
землян, словно пыталась прочесть его мысли. - Где принцы? Ты их не
потерял?
- Черта с два! - пропел голосок Пита. - Я с ними здесь уже полчаса
торчу.
Калли медленно, с облегчением вздохнул.
- Пора, Пит! Приведи их сюда сейчас же!
- Хорошо... я только и ждал твоего...
- Скорее, Пит!
- Понял.
Коммуникатор отключился. Секунду спустя Калли увидел в дверном проеме
- двери были приоткрыты, - шагавших по ковровой дорожке коридора к залу
Пита Листрома и трех наследников трона молдогов. Они вошли вместе и...
принцы увидели Руна и его братьев.
Принцы тут же вознамерились броситься со всех ног к адмиралу, но Пил
и Листром удержали их за руки.
- Дядя Рун! - крикнул тоненьким голоском Хиркер, пытаясь выкрутиться
из мощной лапы Листрома. - Это я сам, Хиркер. Мягколицые не разрешали мне
к тебе самому прийти!
Рун стремительно обернулся, его братья - тоже. Через мгновенье все
трое были на ногах. Калли, Алия и Вил тоже поднялись.
- Отпусти их! - приказал Калли Листрому по-английски, и три принца
помчались к возвышению, где стоял стол переговоров. У края они
остановились - Хиркер в центре, как и было положено.
Хиркер направил обвиняющий палец на Калли.
- Дядя Рун! Вот эти мягколицые, которых ты сам видишь сейчас,
похитили нас самих... и вот этот не разрешил нам самим совершить почтенное
действо! Поэтому мы сами до сих пор живы!
Рун шевельнулся, как-то неловко, но не успел открыть рта, потому что
самый младший из принцев, Отта, пропищал:
- Дядя Рун! Отведи меня самого на корабль мягколицых, чтобы мне
разрешили посмотреть рубку управления! Даже самым почтенным правильность
не позволяет входить в рубку мягколицых без ответственного компетентного
лица из семьи его самого!
Рун посмотрел на малыша, Отта тут же засмущался, сделал шаг назад,
заняв положенное ему место в шеренге триада. Рун медленно перевел взгляд
на Хиркера, который все еще указывал пальцем на Калли. Рука Хиркера
медленно опустилась.
- Мой крайне почтенный племянник, - строго сказал Рун, - к указанному
лицу непочтенно обращаться таким образом. Ибо теперь он сам зовется
Калихэн О'Рурк Уэн, вместе с его братьями он сам возглавляет семью, септ и
клан, предводительствующий мягколицыми людьми. И в грядущие годы тебе
самому предстоит вести с ним самим переговоры, касающиеся отношений двух
народов нас, молдогов, и их, людей, - когда ты сам сядешь на место дяди
Барти и его братьев. Высокое положение означает высокую ответственность, а
ты сам был достаточно почтенен в отношении крайне почтенного Уэна.
Юный принц посмотрел на адмирала Руна, потом - виновато - на Калли.
- Я сам очень сожалею, - пробормотал он. Простит ли меня самого
крайне почтенный Уэн в надежде, что я сам отныне буду более почтенен в
отношении к нему самому? Я сам еще очень мал, - добавил Хиркер и в голосе
его послышалась неожиданная твердость, - но я сам росту и учусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30