— Мы должны немедленно это выяснить, — сказал Вопрос Первый.
— А вы можете? У нас, дыр, прямо сейчас ее нет, — сказал Джим. — Но даже если вы это выясните, то может оказаться, что вы, не будучи дырами, не сможете даже понять, не то что использовать ее.
— Но это ужасно! Может быть, нам стоит прямо сейчас отправиться на планету этих лаагов и скомандовать им никогда больше не покидать планету, точно так же, как мы скомандовали им не подходить к нашему району космоса.
— А вы уверены, что это сработает с целым народом? — спросил Джим. — Ты уж прости, я не хочу тебя беспокоить неприятными предположениями, но когда вы не пустили их ближе, вас было очень много, а их мало. Ты думаешь, что ваш приказ сработает так же сильно, если вы обратите его к народу, примерно равному вам по величине?
— Без всякого сомнения. Да, никаких сомнений. Я уверен, что в этом нет никаких сомнений. Быть того не может, чтобы наш приказ не сработал. Это практически...
— Ну тогда вы можете так и сделать. Я уверен, что никаких плохих последствий не будет, — сказал Джим.
— Какие плохие последствия? Какие могут быть плохие последствия, если отдан приказ и его выполнили?
— Никакие, конечно, — согласился Джим. — Мне, во всяком случае, ничего такого в голову не приходит. Хотя лааги по природе воинственны. В конце концов, они уже некоторое время сражаются с нами, и ситуация на границе сходна с вашей. Я просто подумал, что если вы отдадите приказ, а он не сработает, а потом они выяснят, как передвигать большие дыры... Ну, сейчас, конечно, они не знают, что вы существуете, но если бы вы скомандовали им не покидать планету, а приказ бы не сработал, они бы узнали о вас и не только отправились бы на пустые планеты в вашем районе, но и постарались узнать о вас побольше, чтобы отплатить вам за то, что вы сделали раньше.
— Но мы ничего им не делали, мы только велели не заходить на нашу территорию! Не могут же они обидеться на такую мелочь? Ведь ваш народ, например, дорогие друзья, не стал бы беспокоиться из-за такой чепухи?
— Если кто и стал бы, — отозвался Джим, — уверяю тебя, я бы крайне доходчиво изложил им вашу точку зрения.
— Ну вот, видите? А вы еще предлагали позволить этим вашим друзьям-лаагам поселиться на некоторых из наших планет!
— Это может помочь надежно держать их под контролем, — сказал Джим.
— Держать их под контролем? Как?
— Ну, я, конечно, предполагаю, что в это же самое время наш народ тоже поселится на некоторых из этих планет. Учтите, я не уверен, что они точно захотят это сделать. Но если желающие найдутся, то как только мы научимся говорить с лаагами, используя их метод общения, поскольку на наш они не способны, наши поселенцы смогут присматривать за поселенцами-лаагами и указывать им, что они не правы, если окажется, что они делают что-то нежелательное для вас.
— Говоришь, ты не знаешь, захочет ли ваш народ поселиться здесь? — переспросил Вопрос Первый. — Но раньше ты сказал, что они полны желания заселить наши планеты.
— Я сказал «полны желания»? Извини. Я просто обсуждал вопрос с вами, прежде чем вернуться и обсудить это с ними, — сказал Джим. — Мы с тобой отвлеклись на другие темы, и я так и не объяснил, что сначала мне надо спросить мнение остальных. Понимаешь, наш народ не знает, что мы здесь нашли пригодные для обитания миры. Они знают, что мы можем что-то найти, и если мы вдруг почему-либо не вернемся, они рано или поздно пошлют сюда других посмотреть, нет ли здесь пригодных для обитания дыр. Но пока что они не знают точно про эти планеты, и уж точно не знают, какой вы замечательный народ. Я уверен, что из-за того, что мы им расскажем, они сразу вас полюбят и захотят сюда прибыть. Я просто не имею права точно сказать, что они прибудут, пока я с ними со всеми не поговорил.
— Но ты с ними поговоришь?
— Первым делом, как только прибуду домой.
На несколько секунд со стороны Вопроса Первого воцарилось молчание.
— Джим, — тихо сказала Мэри, — а ты представляешь себе, какие силы нужны, чтобы сдвинуть звезду с орбиты?
— Ш-ш-ш, — ответил Джим, — у маленьких зверюшек...
— Что-что?
— У маленьких светлячков длинные антенны.
— Но он же сказал, что они... а-а.
— Именно.
— Понимаю. Обещание на словах... — сказала Мэри. — Ты прав. В прошлый раз, кстати, ты назвал их бабочками.
— Правда? «Светлячки» точнее.
— Да, тут я тоже с тобой согласна, — ответила Мэри.
— Нам надо это обдумать, — прервал их Вопрос Первый. — А пока что не хотите ли потанцевать?
— Потанцевать? — в один голос повторили Джим и Мэри.
— Вы сомневаетесь? Пять танцев из миллионов, хранящихся в нашей памяти, считаются классическими. Мы станцуем один из них вместе.
— Извините, — ответил Джим, — мы колеблемся не потому, что не хотим танцевать с вами. Но вам следует знать, что мы, во всяком случае я, не знаем, что вы имеете в виду под «танцами».
— Я понял, что вы мало знаете о танцах, — сказал Вопрос Первый, — но не подозревал, что так мало. Вы правда не знаете, что такое танцы? Я же говорил, это переплетение узоров вокруг линий силы, созданных дырами при их передвижении сквозь вселенную.
— Да, но это просто определение, — сказала Мэри. — Джим хотел сказать, что мы даже не представляем, как вы плетете такие узоры, а не то что можем их оценить. Мы никогда в жизни ничего подобного не видели.
— Неужели не видели? Это невероятно! — воскликнул Вопрос Первый. — А вы такие милые люди и дорогие друзья! Скажите, разве вы вот сейчас не ощущаете ткущиеся и передвигающиеся вокруг нас и сквозь нас силы?
— Нет, — сказала Мэри. — А ты, Джим?
— Нет, тоже нет, извини, — ответил он.
— Невероятно! Но мне очень трудно не забыть о том, что вы по природе своей дыры. Вы такие разумные, рассудительные и приятные, что я упускаю из перспективы ваши ограничения. Неужели вы совсем не чувствуете силы? Посмотрите вон на ту белую звезду. Разве вы не чувствуете, как ее огромное притяжение проходит через вселенную, как взмах гигантской руки?
— Постой, дай мне сосредоточиться, — сказал Джим. — Может, у меня получится.
— Я тоже попробую, — сказала Мэри.
Джим честно попробовал. У него был бойцовский характер, и в таких ситуациях он обычно решал, что если кто-то что-то может сделать, то и он тоже сможет. «Ощущай, — сказал он себе, сосредоточившись на точке света от белой звезды, — ощущай...»
— Есть! — сказал он наконец. — Что-то там есть, что-то вроде легкого давления. Мэри, ты знаешь ощущение, когда ты был в тени тучи, и она отходит от солнца, и ты чувствуешь тепло наползающего на тебя солнца?
— Да, я тоже это почувствовала, — ответила Мэри. — Совсем чуть-чуть, правда. И если бы я попробовала делать что-нибудь еще, а тем более эти ваши танцы, то я бы потеряла это ощущение.
— Невероятно, — сказал Вопрос Первый. — Один из наших великих танцев вам все равно не оценить. Их пять, можете вы себе представить? Пять великих танцев, отобранных из миллионов за все время существования моего народа. Эти пять великих узоров движения отражают грандиозность достижений нашей расы. Можете вы это оценить?
— Думаю, что можем, — серьезно сказала Мэри.
— Так или иначе, как я уже сказал, один из этих пяти вам все равно не оценить, — продолжил Вопрос Первый. — Но мы можем вас провести — так же как провели вас к любимым местам Рауля, которые он видел по-другому, — через один из простеньких танцев, которые мы используем для вновь зародившихся, еще ничего не умеющих разумов. Вы пойдете? Вы готовы?
— А почему бы и нет? — сказал Джим Мэри. — Вы танцуете, мадам?
— О да, с удовольствием, — ответила она.
Глава двадцать шестая
— ...Но это же как катание на коньках! — сказала Мэри. — Как катание на коньках со скоростью миллиард миль в секунду!
— Как спуск по бобслейной трассе! — крикнул Джим. Кричать нужды не было, он делал это от возбуждения.
— Тогда как спуск на коньках по бобслейной трассе, — крикнула Мэри в ответ, — и не надо беспокоиться о травмах!
Желтая световая точка вдалеке почти мгновенно выросла в огромное золотое солнце, и они нырнули к нему, потом пронеслись мимо, а вокруг них вертелась полная звезд галактика, пока они мчались к белой гигантской звезде, а потом обогнули ее. Это и правда напоминало путешествие на невообразимой скорости, потому что они действительно находились в движении. Это был не фазовый переход, когда ты исчезал в одном месте, тебя протаскивало через вселенную и собирало из кусочков в другом месте, и все это мгновенно... но летели они очень быстро, невообразимо быстро.
И это правда был танец, изящные изгибы и повороты через огромные пространства, будто они танцевали в величественном зале, где звезды служили люстрами. Но это был не просто танец. Его творческий импульс проник в Джима и пробудил в нем странные эмоции и желания, подводя его к пониманию чего-то, что он сам не осознавал. И еще он и вправду начинал ощущать ткущиеся сквозь пространство силы тяжести, природные силы, вокруг которых плелся танец. Это было как шелк с нитями настолько тонкими, что они оказывались практически невидимыми, сотканный на магическом веретене, которое можно было познать, но нельзя было увидеть или потрогать.
Мэри запела:
Я скольжу среди звезд,
В космосе среди звезд...
— Джим! — воскликнула она. — Я сочиняю свою собственную музыку к песне! А ты так делаешь?
— Что-то я делаю, или что-то со мной делается, — крикнул он в ответ.
Танец подошел к развязке, и в мозгу у Джима понимание вспыхнуло как огни внезапно разорвавшегося в небе фейерверка. Он вдруг осознал, что нашел свою голубую гору. Уже давно его Вечная Дорога вела вверх, и подъем становился все круче, хоть Джим этого и не замечал. Но теперь он заметил, что поднимался вверх, и понял почему. Дорога не просто привела его к горе, но и довела до самой вершины.
Потому что голубая гора была вселенной. Не просто одной галактикой, а всей вселенной, и он стоял на самой ее вершине. Со своего места он смотрел во все стороны до самого конца вселенной. Он был в точке, которую искал и к которой шел — и вдруг, когда он начал верить, что может видеть форму танца и силы, вокруг которых он плетется, началось крещендо. Танец завершил то, что хотел сказать. Он закончился.
И они были в том самом месте, где начали танцевать.
— Ну вот и все, — сказал Вопрос Первый.
— Вопрос Первый, это было прекрасно, — тихо откликнулась Мэри. — Спасибо.
— Да, спасибо, — повторил Джим.
— Не за что. Это был такой простой маленький танец, что, если бы не ваши ограничения, я бы постеснялся его вам показывать. Но вы его почувствовали, ведь правда?
— О да, — отозвалась Мэри.
— Теперь, увидев даже этот маленький танец, вы, может быть, понимаете, почему мы проводим все свое существование, мечтая и трудясь над одним великим танцем; и почему это пространство, где мы создаем танцы, так для нас ценно, что мы готовы на все, чтобы его защитить.
— Да, — сказал Джим, — теперь я куда лучше это понимаю.
— Мы пока все это обдумали, — продолжил Вопрос Первый. — Мы поможем вам, если вы и ваш народ поможете нам. Нам придется довериться друг другу, потому что нам никогда по-настоящему не узнать дыры, а вам — нас. Но мы подумали и решили, что если мы по-настоящему постараемся, то сможем работать вместе. Так что мы позволим вам привести ваш народ жить на планетах наших звезд. И лаагов мы тоже пустим, как только вы найдете способ ясно показать нам, что они достаточно понимают нас и не станут разрушать это бесценное место и труд нашей жизни. Для вас обоих это приемлемо?
— Для меня да, — сказал Джим.
— И для меня тоже, — согласилась Мэри.
— Тогда мы договорились, — подытожил Вопрос Первый.
— В таком случае, — сказал Джим, — нам пора возвращаться в дыру, в которой мы прибыли, ту, что мы называем кораблем. Не покажешь, где она?
— Здесь, — сказал Вопрос Первый, и они немедленно оказались рядом с кораблем, у самого корпуса.
— Хм-м, — пробурчал Джим, — я и сам смог бы его найти, если бы подумал. Чтобы найти его, надо было просто о нем подумать, верно?
— Совершенно верно, — сказал Вопрос Первый. — Но раз уж вы спросили, мне не составило труда вам помочь.
— Мы тебе весьма обязаны, — сказала Мэри.
— Я не совсем понимаю это выражение, но насколько я могу понять, ты выражаешь благодарность за то, что я вас сюда привел. Как Джим уже сказал, вы могли бы сделать это и сами, так что благодарить меня не обязательно. До свидания...
— Погоди, — сказал Джим.
— Да? — отозвался Вопрос Первый.
— Нам нужно вернуться в корабль, чтобы я мог двигать его к нашей родной планете. Но я был бы благодарен, если бы ты нам еще кое в чем помог. Нам нужно найти корабль как минимум с одним лаагом на борту и забрать его с собой так, чтобы лааг не пострадал. Ты можешь нам помочь?
— Ты хочешь попросить нас, чтобы мы приказали лаагу на корабле следовать за вашим кораблем? — спросил Вопрос Первый.
— Да, именно это я и имел в виду, — согласился Джим.
— И это действие поможет нам достичь ситуации, к которой стремятся оба наших народа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47