Типа: «Остановитесь, у вас нет допуска».
– И что Ран?
– А ничего! – В голове Алика досада. Можно подумать, он хотел, чтобы Рана корабль пристрелил. – Откатился назад, воняя припаленной шкурой.
– А остальные?
– Перепробовали известные допуски. Без толку, естественно. Не знаю, что ты сможешь там сделать.
– Скорее всего, ничего не смогу, – согласилась я. – Свободные капитаны защищают свои корабли достаточно надежно, чтобы не бояться незваных посетителей.
– Но дракон почему-то считает, что у тебя есть шанс…
– И это не дает тебе покоя, – пробормотала я. – И мне тоже. Далеко еще?
– Не очень. Прибавим?
– Запросто!
И мы еще прибавили шаг, я даже зауважала Алика: человеку нелегко соревноваться с ханной в быстроте и выносливости, а я в этом истинная ханна. Степь незаметно переходила в холмы, горизонт приблизился, ветер усилился и стал посвистывать, жухлая трава под ногами становилась все выше, и каждый наш шаг сопровождался тихим треском сминаемых жестких стеблей.
И в какой-то момент в этот треск и в посвист ветра вплелся скрежет. Далекий, почти на краю слышимости, металлический скрежет. Я схватила Алика за руку:
– Слышишь?
– Еще нет, – тихо ответил Алик. – Я услышу минуты через три.
Минуты через три скрежет стал резок и отчетлив – рваный, скребущий по нервам, до жути неправильный здесь звук. А еще через пару минут мы вышли на вершину холма – и я увидела.
Скрежетал полуоторванный кусок обшивки, – мятая, искореженная тускло-серая полоса, свисавшая со стабилизатора. Ветер тер ее о выступ антенны. И еще здесь, в каких-то пятидесяти метрах, слышалось тонкое дребезжание: вибрировали на ветру искореженные, изломанные вдрызг ракетные стойки.
Да, кораблик выдержал нелегкий бой…
И в этот миг узнавание пронзило меня. Сначала радостное… но я тут же поняла, что может значить этот корабль на этой планете.
Словно во сне, я шагнула к нему.
– Стой, – Алик вцепился мне в плечо, – убьет!
Я отшвырнула его и помчалась вниз. Чуть не всем телом впечаталась я в сенсоры у аварийного люка и выдохнула, задыхаясь и плача:
– Доступ… это я, Альо.
И люк открылся. Корабль моего отца впустил меня.
10. Потерянное наследство
«Вик… или ты, девочка моя! Кто-нибудь из вас доберется сюда, я знаю».
Я сижу в кресле отца в рубке. Я слушаю его голос. Торопливый, севший от усталости, тусклый, как небо этого мира.
«Мне не повезло. Иллы готовят войну, теперь я знаю точно. Запись под кодом „007“ в директории „Киберы“, пароль „альянс“. Ту же запись сейчас пытается доставить на Землю один мой друг с Иллувина, но его шансы с самого начала были меньше моих. А мне, видно, уже не добраться до вас. Простите, прощайте, и удачи вам».
Прощай… я добралась сюда, но вряд ли ты хотел, чтобы это случилось именно так.
Вход-контроллер трезвонил вовсю, я спохватилась и впустила Алика.
– Ну ты, кошка, даешь! – восторженно завопил он, едва войдя. – Я уж думал, ты меня до утра у люка промурыжишь! Так это что, твой?
– Наверное, теперь мой, – потерянно ответила я. – Корабль, информация о капитане с момента посадки.
– Бортовой журнал, – ответил корабль. – Вывожу воспроизведение.
В углу пультового дисплея загорелась дата. «Полное тестирование», – сказал отец.
Я вглядывалась в бегущие снизу вверх столбцы. Красного не так уж много. Не так уж, но… Топливо, вооружение, боезапас, поля… шансов выдержать бой и дотянуть до Нейтрала у отца не было.
Но что он решил? Я ждала, затаив дыхание. Мог он затеряться здесь? Может, он и сейчас где-то в городе?
Но тогда он вернулся бы сюда!
Когда перед глазами остановилась сводная таблица, отец хмыкнул (я с трудом сдержала стон, отчетливо вспомнив эту его манеру озвучивать затруднительную ситуацию); хмыкнул, просвистел себе под нос несколько нот старинного спектакля «Суперзвезда» («Что с тобой, Альо?» – испуганно спросил Алик); и, коротко выдохнув, заговорил тем торопливым и тусклым голосом, который я слышала уже:
– Дозапись под личный код: совершил вынужденную посадку. Вставь координаты. Предполагаю, что планета является базой Империи. Дальнейший полет при почти стопроцентной вероятности встречи с противником считаю по результатам тестирования бессмысленным. Выхожу на разведку. Дальнейшие решения по обстановке. Конец записи. Консервация. Автозащита – усиленный режим. Допуск – по всем известным кодам СБ Конгломерата и ИО Триали. Полный допуск – Альо, Блонди. При несанкционированном проникновении – самоликвидация. Всё.
– Всё? – машинально переспросила я.
– Нет, – ответил корабль. – Последней информацией о капитане является видеозапись выхода. Вывожу воспроизведение.
Отец спрыгнул из аварийного люка, отошел от корабля, остановился на мгновение. И решительно зашагал к вершине холма. Я ждала. На полпути к вершине он должен обернуться.
– Альо, что с тобой? – снова спросил Алик.
– Заткнись или убирайся! – заорала я.
Он обернулся. Взгляд его обежал окрестности, не задержавшись на корабле, и через минуту он уже был на вершине. Обернулся еще раз и сбежал вниз.
За тот самый холм, с которого спустились сюда мы с Аликом.
На какой-то миг я почти поверила, что еще смогу найти его.
И в этот самый миг с серого неба упал катер.
Я застонала.
Но отец всегда был быстр, и он ждал атаки. За холмом вспыхнуло сверкающее марево взрыва. Вспыхнуло и погасло.
– Сработало личное взрывное устройство капитана, – сообщил корабль.
– Вижу, – буркнула я.
– Воспроизведение окончено, – продолжил корабль. – Катер противника не взлетел, информации от капитана не поступило. Я делаю вывод, что капитану удалось самоликвидироваться, повредив при этом противника.
– Умник, – я встала, подошла к рундуку и достала коробку с лайком для Алика. – На, поешь.
– Кто это был? – спросил Алик. – Ты знаешь?
– Капитан Три Звездочки, – ответила я. – Мой отец. Не спрашивай ничего сейчас. Дай в себя прийти.
– Что ж, я бы сказал, что ему повезло, – медленно проговорил Алик. – Лучше так…
Я сама знала, что лучше так. Учитывая же работу отца на СБ, только так и должно было быть. Ему повезло. В его мозгу не звучали голоса Повелителей, он никого не предал и не убил никого из друзей. А я… да не настолько же я глупа, чтобы до сих пор надеяться! Всё это время…
Или настолько? Иначе откуда эта пустота в душе? Отец, отец…
– Катер в порядке? – спросила я.
– Катер после отлета с Нейтрала не использовался, – сообщил корабль.
– Значит, в порядке. Внешний обзор, сканирование.
– Чисто.
– Распоряжения капитана в силе. Пошли, Алик.
Алик отложил недоеденный салат. Спросил недовольно:
– Куда?
Ясно, устал… держался долго, а тут только присел…
– Здесь хороший медкомплекс, Алик. Понимаешь, я… может, успеем? Ясю и Марика.
– Эх, кошка, – вздохнул Алик. – Марика, наверное, сожгли уже. А Яся… Анке сказала, вопрос нескольких часов… вряд ли сутки.
– Алик! Я же сказала – хороший медкомплекс! Не стандартный! Полетели, Алик.
Я втолкнула его на пассажирское место, впрыгнула за пульт и взмыла в небо.
У отца на корабле хороший катер, я так и не завела себе такой же. С хамелеон-системой и режимом противодействия слежению. Смешно, я только сейчас поняла, насколько больше он подходит для шпионских поручений, чем для обычной работы свободного капитана. Странно, почему отец не воспользовался катером, собираясь на разведку?
Мы мчались к поселку, невидимые в ночном небе, и душа моя пела. Вопреки всему. Как же я соскучилась по полету! Соскучилась… да я ведь всё это время даже не помнила, как это – летать! Это не боль, вспомнила я дракона. Боль – не это. Да, вот боль: оказаться прикованным к грунту – и помнить, как когда-то мчался в свободном пространстве… что сделали они с тобой, друг мой дракон! Что сделали они со мной, с Ясей, с Аланом… со всеми, всеми, кто живет здесь прахом под ногами… с отцом!
– Где садиться?
– У Алана за домом сможешь?
Ну и вопрос! Обидеться впору. Ну да что с него взять.
Я вписалась как раз между сеновалом и кроличьей ямой, и Алик уважительно присвистнул. Что б ты понимал, тоскливо подумала я. Мне стало страшно. Очень.
– Я подожду здесь, – сказала я.
– Ты не против, если я еще Степаныча прихвачу и Алана?
– Конечно. Нам еще запись слушать.
– Какую запись? – Глаза Алика зажглись неуемным любопытством. И кто за язык тянул, выругала себя я. И ответила:
– Сама не знаю. Важную. Ты поскорее, ладно?
– Не боись, кошка, мигом слетаю!
Он, и правда, обернулся быстро. Яся оказалась еще жива. Я думаю, это здорово прибавило ему прыти. Я пристегнула Ясю к пассажирскому креслу, а остальных прогнала в грузовой отсек. И взлетела плавно и осторожно, даже дыхание, кажется, затаила. Яся очень плоха, и малейший толчок может завершить дело. Ничего… ничего, я довезу… не знаю, смогу ли потом посмотреть ей в глаза, но вытащить ее я смогу!
Обратный полет показался мне очень долгим. Пару раз чудилось, что Яся уже не дышит, и тогда я с трудом удерживалась от искушения дать полную скорость. Ничего. Дотянем. Перегрузки добьют ее вернее.
Мы дотянули. И только опустив Ясю в биогель и услышав жужжание сканера, я перевела дух. И вспомнила об остальных: грузовой отсек не открывается изнутри. Ладно. Не думаю, что они обидятся на задержку.
Я открыла грузовой люк и спросила:
– Завтрак?
– Яся, – резко ответил Алан.
В глаза мне он старался не смотреть. Ну, понятно…
– Ты имел когда-нибудь дело с медтехником?
– Нет. Но нас учили.
– Ладно, пойдем.
Степаныча и Алика я в медблок не пустила. Нечего им там делать, и двоим-то развернуться негде. Впрочем, они особо и не спорили. Я дала им по пайку и предложила размещаться в рубке – только не на капитанском месте.
А Алана я пропустила вперед. Хотя толку… он, наверное, давно забыл ту малость, которой их учили. Остановился у края ванны и смотрел, судорожно сглатывая. Побелел весь. Медтехник опустил Ясю почти на дно, и в прозрачной толще геля концентрировались питательные тяжи. Медтехник работал.
– Прогноз? – спросила я.
– Благоприятный. Реанимационный комплекс пройден успешно, на полное восстановление потребуется около пяти стандартных часов. Ожидаемый расход ресурса девятнадцать процентов.
Будь у меня на «Мурлыке» такой медкомллекс, мелькнула непрошеная мысль, я могла бы пройти игру до конца. Хотя ничего бы это не изменило…
– Останешься здесь? – спросила я.
– Понятно, – буркнул Алан.
Я принесла ему паек, вернулась в рубку и выдала прогноз Алику со Степанычем. Увидела облегчение на их лицах. И обрадовалась, что они обошлись без словесного выражения этого облегчения. Может быть, и у них мелькнула мучившая меня мысль: отведи они меня к дракону раньше… Хотя бы днем раньше! И все могло сложиться иначе.
– Алик говорил о какой-то записи, – чуть помявшись, сказал Степаныч. – Что за запись, Альо?
– Сама еще не знаю, – ответила я, доставая себе паек. – Запись, которая два года назад была горячей. – Настолько горячей, что из-за нее погиб отец. И, наверное, тот его друг с Иллувина.
Мне расхотелось есть. Я выбрала тюбик рыбного пюре, села на отцовское место и скомандовала: – Директория «Киберы», код записи «007».
Передо мной материализовалась проекция сенсорного коврика, дисплей замигал алым и потребовал пароль. «Альянс», – вывела я пальцем по призрачной красной поверхности.
Коврик исчез.
– Вывод записи начат, – сообщил корабль. Рубку заполнили чирикающие звуки «светлого ильвинга» – церемониального языка иллувинской элиты. Алик выругался.
– Не мешай, – буркнул Степаныч.
Я поморщилась, кинула Алику разговорник. Студент! Чему их учат? Хотя, конечно, светлый ильвинг… Я и сама понимаю с трудом. Но суть ухватывать успеваю.
Похоже на отчет о проделанной работе. Длинный и торжествующий перечень успехов, перемежаемый перспективами на будущее. Организация катастрофы у муравьев – и три подразделения штурмовиков, набранные из уцелевших. Миссия помощи на Ссс – и полный контроль над политикой ящеров. Результаты исследования внушаемости камнегрызов. Планы использования. Пути раскола традиционной идеологии драконов. Планы уничтожения. Акции невидимок на Земле, Триали и Элэммадине. Проникновение в биржевую сеть Нейтрала. Предварительные условия военного союза с ханнами. Перспективы. А напоследок – сведения о готовящемся эксперименте пещерников в системе Рахалт и предложения по его корректировке.
– Конец записи, – сообщил корабль.
– Да, это жжется, – после минутного молчания пробормотал Степаныч.
– Может быть, уже не очень, – через силу ответила я. – Два года прошло.
– Ты не понимаешь, – быстро возразил Степаныч. – Даже если все это уже известно. Все факты, я имею в виду! Все равно эта запись бесценна, потому что она имеет силу юридического доказательства. Альо, ты не представляешь, как сильно можно прижать Империю, выбрав удачный момент и подходящую аудиторию для ее обнародования!
– Если так, ее нужно доставить, – выдохнул Алик.
– Для начала нужно сделать два десятка копий, – фыркнула я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– И что Ран?
– А ничего! – В голове Алика досада. Можно подумать, он хотел, чтобы Рана корабль пристрелил. – Откатился назад, воняя припаленной шкурой.
– А остальные?
– Перепробовали известные допуски. Без толку, естественно. Не знаю, что ты сможешь там сделать.
– Скорее всего, ничего не смогу, – согласилась я. – Свободные капитаны защищают свои корабли достаточно надежно, чтобы не бояться незваных посетителей.
– Но дракон почему-то считает, что у тебя есть шанс…
– И это не дает тебе покоя, – пробормотала я. – И мне тоже. Далеко еще?
– Не очень. Прибавим?
– Запросто!
И мы еще прибавили шаг, я даже зауважала Алика: человеку нелегко соревноваться с ханной в быстроте и выносливости, а я в этом истинная ханна. Степь незаметно переходила в холмы, горизонт приблизился, ветер усилился и стал посвистывать, жухлая трава под ногами становилась все выше, и каждый наш шаг сопровождался тихим треском сминаемых жестких стеблей.
И в какой-то момент в этот треск и в посвист ветра вплелся скрежет. Далекий, почти на краю слышимости, металлический скрежет. Я схватила Алика за руку:
– Слышишь?
– Еще нет, – тихо ответил Алик. – Я услышу минуты через три.
Минуты через три скрежет стал резок и отчетлив – рваный, скребущий по нервам, до жути неправильный здесь звук. А еще через пару минут мы вышли на вершину холма – и я увидела.
Скрежетал полуоторванный кусок обшивки, – мятая, искореженная тускло-серая полоса, свисавшая со стабилизатора. Ветер тер ее о выступ антенны. И еще здесь, в каких-то пятидесяти метрах, слышалось тонкое дребезжание: вибрировали на ветру искореженные, изломанные вдрызг ракетные стойки.
Да, кораблик выдержал нелегкий бой…
И в этот миг узнавание пронзило меня. Сначала радостное… но я тут же поняла, что может значить этот корабль на этой планете.
Словно во сне, я шагнула к нему.
– Стой, – Алик вцепился мне в плечо, – убьет!
Я отшвырнула его и помчалась вниз. Чуть не всем телом впечаталась я в сенсоры у аварийного люка и выдохнула, задыхаясь и плача:
– Доступ… это я, Альо.
И люк открылся. Корабль моего отца впустил меня.
10. Потерянное наследство
«Вик… или ты, девочка моя! Кто-нибудь из вас доберется сюда, я знаю».
Я сижу в кресле отца в рубке. Я слушаю его голос. Торопливый, севший от усталости, тусклый, как небо этого мира.
«Мне не повезло. Иллы готовят войну, теперь я знаю точно. Запись под кодом „007“ в директории „Киберы“, пароль „альянс“. Ту же запись сейчас пытается доставить на Землю один мой друг с Иллувина, но его шансы с самого начала были меньше моих. А мне, видно, уже не добраться до вас. Простите, прощайте, и удачи вам».
Прощай… я добралась сюда, но вряд ли ты хотел, чтобы это случилось именно так.
Вход-контроллер трезвонил вовсю, я спохватилась и впустила Алика.
– Ну ты, кошка, даешь! – восторженно завопил он, едва войдя. – Я уж думал, ты меня до утра у люка промурыжишь! Так это что, твой?
– Наверное, теперь мой, – потерянно ответила я. – Корабль, информация о капитане с момента посадки.
– Бортовой журнал, – ответил корабль. – Вывожу воспроизведение.
В углу пультового дисплея загорелась дата. «Полное тестирование», – сказал отец.
Я вглядывалась в бегущие снизу вверх столбцы. Красного не так уж много. Не так уж, но… Топливо, вооружение, боезапас, поля… шансов выдержать бой и дотянуть до Нейтрала у отца не было.
Но что он решил? Я ждала, затаив дыхание. Мог он затеряться здесь? Может, он и сейчас где-то в городе?
Но тогда он вернулся бы сюда!
Когда перед глазами остановилась сводная таблица, отец хмыкнул (я с трудом сдержала стон, отчетливо вспомнив эту его манеру озвучивать затруднительную ситуацию); хмыкнул, просвистел себе под нос несколько нот старинного спектакля «Суперзвезда» («Что с тобой, Альо?» – испуганно спросил Алик); и, коротко выдохнув, заговорил тем торопливым и тусклым голосом, который я слышала уже:
– Дозапись под личный код: совершил вынужденную посадку. Вставь координаты. Предполагаю, что планета является базой Империи. Дальнейший полет при почти стопроцентной вероятности встречи с противником считаю по результатам тестирования бессмысленным. Выхожу на разведку. Дальнейшие решения по обстановке. Конец записи. Консервация. Автозащита – усиленный режим. Допуск – по всем известным кодам СБ Конгломерата и ИО Триали. Полный допуск – Альо, Блонди. При несанкционированном проникновении – самоликвидация. Всё.
– Всё? – машинально переспросила я.
– Нет, – ответил корабль. – Последней информацией о капитане является видеозапись выхода. Вывожу воспроизведение.
Отец спрыгнул из аварийного люка, отошел от корабля, остановился на мгновение. И решительно зашагал к вершине холма. Я ждала. На полпути к вершине он должен обернуться.
– Альо, что с тобой? – снова спросил Алик.
– Заткнись или убирайся! – заорала я.
Он обернулся. Взгляд его обежал окрестности, не задержавшись на корабле, и через минуту он уже был на вершине. Обернулся еще раз и сбежал вниз.
За тот самый холм, с которого спустились сюда мы с Аликом.
На какой-то миг я почти поверила, что еще смогу найти его.
И в этот самый миг с серого неба упал катер.
Я застонала.
Но отец всегда был быстр, и он ждал атаки. За холмом вспыхнуло сверкающее марево взрыва. Вспыхнуло и погасло.
– Сработало личное взрывное устройство капитана, – сообщил корабль.
– Вижу, – буркнула я.
– Воспроизведение окончено, – продолжил корабль. – Катер противника не взлетел, информации от капитана не поступило. Я делаю вывод, что капитану удалось самоликвидироваться, повредив при этом противника.
– Умник, – я встала, подошла к рундуку и достала коробку с лайком для Алика. – На, поешь.
– Кто это был? – спросил Алик. – Ты знаешь?
– Капитан Три Звездочки, – ответила я. – Мой отец. Не спрашивай ничего сейчас. Дай в себя прийти.
– Что ж, я бы сказал, что ему повезло, – медленно проговорил Алик. – Лучше так…
Я сама знала, что лучше так. Учитывая же работу отца на СБ, только так и должно было быть. Ему повезло. В его мозгу не звучали голоса Повелителей, он никого не предал и не убил никого из друзей. А я… да не настолько же я глупа, чтобы до сих пор надеяться! Всё это время…
Или настолько? Иначе откуда эта пустота в душе? Отец, отец…
– Катер в порядке? – спросила я.
– Катер после отлета с Нейтрала не использовался, – сообщил корабль.
– Значит, в порядке. Внешний обзор, сканирование.
– Чисто.
– Распоряжения капитана в силе. Пошли, Алик.
Алик отложил недоеденный салат. Спросил недовольно:
– Куда?
Ясно, устал… держался долго, а тут только присел…
– Здесь хороший медкомплекс, Алик. Понимаешь, я… может, успеем? Ясю и Марика.
– Эх, кошка, – вздохнул Алик. – Марика, наверное, сожгли уже. А Яся… Анке сказала, вопрос нескольких часов… вряд ли сутки.
– Алик! Я же сказала – хороший медкомплекс! Не стандартный! Полетели, Алик.
Я втолкнула его на пассажирское место, впрыгнула за пульт и взмыла в небо.
У отца на корабле хороший катер, я так и не завела себе такой же. С хамелеон-системой и режимом противодействия слежению. Смешно, я только сейчас поняла, насколько больше он подходит для шпионских поручений, чем для обычной работы свободного капитана. Странно, почему отец не воспользовался катером, собираясь на разведку?
Мы мчались к поселку, невидимые в ночном небе, и душа моя пела. Вопреки всему. Как же я соскучилась по полету! Соскучилась… да я ведь всё это время даже не помнила, как это – летать! Это не боль, вспомнила я дракона. Боль – не это. Да, вот боль: оказаться прикованным к грунту – и помнить, как когда-то мчался в свободном пространстве… что сделали они с тобой, друг мой дракон! Что сделали они со мной, с Ясей, с Аланом… со всеми, всеми, кто живет здесь прахом под ногами… с отцом!
– Где садиться?
– У Алана за домом сможешь?
Ну и вопрос! Обидеться впору. Ну да что с него взять.
Я вписалась как раз между сеновалом и кроличьей ямой, и Алик уважительно присвистнул. Что б ты понимал, тоскливо подумала я. Мне стало страшно. Очень.
– Я подожду здесь, – сказала я.
– Ты не против, если я еще Степаныча прихвачу и Алана?
– Конечно. Нам еще запись слушать.
– Какую запись? – Глаза Алика зажглись неуемным любопытством. И кто за язык тянул, выругала себя я. И ответила:
– Сама не знаю. Важную. Ты поскорее, ладно?
– Не боись, кошка, мигом слетаю!
Он, и правда, обернулся быстро. Яся оказалась еще жива. Я думаю, это здорово прибавило ему прыти. Я пристегнула Ясю к пассажирскому креслу, а остальных прогнала в грузовой отсек. И взлетела плавно и осторожно, даже дыхание, кажется, затаила. Яся очень плоха, и малейший толчок может завершить дело. Ничего… ничего, я довезу… не знаю, смогу ли потом посмотреть ей в глаза, но вытащить ее я смогу!
Обратный полет показался мне очень долгим. Пару раз чудилось, что Яся уже не дышит, и тогда я с трудом удерживалась от искушения дать полную скорость. Ничего. Дотянем. Перегрузки добьют ее вернее.
Мы дотянули. И только опустив Ясю в биогель и услышав жужжание сканера, я перевела дух. И вспомнила об остальных: грузовой отсек не открывается изнутри. Ладно. Не думаю, что они обидятся на задержку.
Я открыла грузовой люк и спросила:
– Завтрак?
– Яся, – резко ответил Алан.
В глаза мне он старался не смотреть. Ну, понятно…
– Ты имел когда-нибудь дело с медтехником?
– Нет. Но нас учили.
– Ладно, пойдем.
Степаныча и Алика я в медблок не пустила. Нечего им там делать, и двоим-то развернуться негде. Впрочем, они особо и не спорили. Я дала им по пайку и предложила размещаться в рубке – только не на капитанском месте.
А Алана я пропустила вперед. Хотя толку… он, наверное, давно забыл ту малость, которой их учили. Остановился у края ванны и смотрел, судорожно сглатывая. Побелел весь. Медтехник опустил Ясю почти на дно, и в прозрачной толще геля концентрировались питательные тяжи. Медтехник работал.
– Прогноз? – спросила я.
– Благоприятный. Реанимационный комплекс пройден успешно, на полное восстановление потребуется около пяти стандартных часов. Ожидаемый расход ресурса девятнадцать процентов.
Будь у меня на «Мурлыке» такой медкомллекс, мелькнула непрошеная мысль, я могла бы пройти игру до конца. Хотя ничего бы это не изменило…
– Останешься здесь? – спросила я.
– Понятно, – буркнул Алан.
Я принесла ему паек, вернулась в рубку и выдала прогноз Алику со Степанычем. Увидела облегчение на их лицах. И обрадовалась, что они обошлись без словесного выражения этого облегчения. Может быть, и у них мелькнула мучившая меня мысль: отведи они меня к дракону раньше… Хотя бы днем раньше! И все могло сложиться иначе.
– Алик говорил о какой-то записи, – чуть помявшись, сказал Степаныч. – Что за запись, Альо?
– Сама еще не знаю, – ответила я, доставая себе паек. – Запись, которая два года назад была горячей. – Настолько горячей, что из-за нее погиб отец. И, наверное, тот его друг с Иллувина.
Мне расхотелось есть. Я выбрала тюбик рыбного пюре, села на отцовское место и скомандовала: – Директория «Киберы», код записи «007».
Передо мной материализовалась проекция сенсорного коврика, дисплей замигал алым и потребовал пароль. «Альянс», – вывела я пальцем по призрачной красной поверхности.
Коврик исчез.
– Вывод записи начат, – сообщил корабль. Рубку заполнили чирикающие звуки «светлого ильвинга» – церемониального языка иллувинской элиты. Алик выругался.
– Не мешай, – буркнул Степаныч.
Я поморщилась, кинула Алику разговорник. Студент! Чему их учат? Хотя, конечно, светлый ильвинг… Я и сама понимаю с трудом. Но суть ухватывать успеваю.
Похоже на отчет о проделанной работе. Длинный и торжествующий перечень успехов, перемежаемый перспективами на будущее. Организация катастрофы у муравьев – и три подразделения штурмовиков, набранные из уцелевших. Миссия помощи на Ссс – и полный контроль над политикой ящеров. Результаты исследования внушаемости камнегрызов. Планы использования. Пути раскола традиционной идеологии драконов. Планы уничтожения. Акции невидимок на Земле, Триали и Элэммадине. Проникновение в биржевую сеть Нейтрала. Предварительные условия военного союза с ханнами. Перспективы. А напоследок – сведения о готовящемся эксперименте пещерников в системе Рахалт и предложения по его корректировке.
– Конец записи, – сообщил корабль.
– Да, это жжется, – после минутного молчания пробормотал Степаныч.
– Может быть, уже не очень, – через силу ответила я. – Два года прошло.
– Ты не понимаешь, – быстро возразил Степаныч. – Даже если все это уже известно. Все факты, я имею в виду! Все равно эта запись бесценна, потому что она имеет силу юридического доказательства. Альо, ты не представляешь, как сильно можно прижать Империю, выбрав удачный момент и подходящую аудиторию для ее обнародования!
– Если так, ее нужно доставить, – выдохнул Алик.
– Для начала нужно сделать два десятка копий, – фыркнула я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48