Слова гремели в его душе, и он почти не заметил, когда Сын Мрака его отпустил.
Все поле зрения заполнил Чикаго, приближающийся столь стремительно, что скиталец едва не забыл, что он падает, так болезненно-завораживающе выглядела эта картина. Казалось, здания росли вверх, будто пустившись наперегонки ему навстречу.
«Интересно, как это — умереть навсегда?»
Мощнейший порыв ветра отбросил его в сторону, изменив направление так быстро, что сначала Голландец даже не понял, что происходит. И только начав подниматься, Голландец догадался: это корабль возвращает его, как случалось прежде, когда он хотел прыгнуть за борт, чтобы избавиться от своей проклятой участи.
Он поднялся выше поручней, его скорость росла. На другой стороне перегнулся через борт его враг. Голландец догадался, что курс его движения вовсе не дело случая. Так он оказывается позади сумасшедшего тирана.
Майя и Гилбрин поняли, что ему надо, как только он об этом подумал. Оба беглеца были измотаны, борьба с де Фортунато оказалась для них тяжелым испытанием, но они отдали всю свою энергию.
И вовремя. Что-то заставило Сына Мрака отвернуться от поручня, но, видимо, от неожиданности он не сразу понял, что означает парящая фигура Голландца, а потом было слишком поздно. Они сцепились.
Если бы не тени Черного Принца, оба свалились бы за борт, что не дало бы никакого результата, ведь «Отчаяние» наверняка вернул бы обоих назад. Голландец сразу ухватил кисти рук повелителя Теней и развел их в стороны. Тени, конечно, тоже были опасны, но в первую очередь он должен бороться с Сыном Мрака, остальное — потом.
Через него Майя и Гилбрин тоже кинулись в атаку.
— Кто, ты? — выдохнул через силу Сын Мрака. Затем объединенная ментальная энергия всех троих, усиленная, вероятно, мощью корабля, смерчем закрутилась вокруг двух сражающихся людей, постепенно отделяя черную фигуру. Сам Голландец не пытался бороться с защитным полем. Саваном, укрывающим Властелина Теней, он стремился лишь отрезать для него возможность пополнить ресурсы энергии. Чтобы обладать такой мощью, Сын Мрака должен постоянно иметь возможность обновлять свои резервы, откуда бы они ни исходили. Ни одно живое существо этого мира или любого другого не смогло бы выжить, содержа в себе такие силы.
Для Голландца это могло лишь означать, что черное поле, окружающее этого человека, черное поле, заключающее в себе даже тени как свою составную часть, и должно быть тем источником, который позволяет его противнику устоять и тогда, когда все другие уже бы пали. Именно это поле давало возможность Сыну Мрака сеять разрушения и ужас.
Голландец понимал, что он не в состоянии полностью лишить чудовищное создание его силы, но был уверен, что если ему удастся достаточно ослабить Сына Мрака, то корабль сделает остальное. В таком случае клетка, составленная из соединенных поручней, имела смысл. Она представляла собой начало формирования поля, в котором можно удержать Властелина Теней. «Отчаяние» пытался сделать то же самое, " что и Голландец, но тогда Сын Мрака был еще слишком силен. Кораблю нужна помощь Голландца.
— Освободи, меня, твоя, смерть, будет, почти… легкой.
— Я, не сделаю, этого. — Голландец с трудом противостоял антагонистическим силам, которые Властелин Теней на него направил. Только помощь Майи и Гилбрина позволила ему выдержать натиск своего врага, но надолго ли? Сын Мрака постепенно слабел, так как действия Голландца блокировали доступ к его вредоносной энергии, но процесс шел слишком медленно.
Тут грохот потряс корабль. Ветер усилился до фантастической силы, и Голландца чуть не унесло. Он посмотрел вверх, зная, что там увидит.
В грозовом небе открывалась черно-алая бездна. Все, что находилось поблизости, со страшной силой затягивалось внутрь.
— Мальстрем, — прошептал он, но тут же вскрикнул: он на секунду потерял концентрацию, и Сын Мрака немедленно восстановил силы. Властелин Теней нанес мощный удар, и лишь железная воля Голландца позволила ему не потерять над собой контроль.
Он почувствовал, что Майя и Гилбрин слабеют. Его мгновенная ошибка заставила всех троих теперь защищаться. И снова в памяти всплыли вещие слова Фило. Мальстрем сам по себе — это сила, способная разрушить мир. Чем дольше этот смерч будет здесь пребывать, тем сильнее разрушения, пока в конце концов не погибнет сама реальность, и аниматрон подозревал, что этот вариант, возможно, последний.
Им нужна была помощь. Останься Хамман Таррика в живых, он был бы ценным союзником, но негр теперь мертв, а больше никого нет, или есть?
Конечно, это отчаянный ход, и он подставляет их всех еще более жестоким ударам Сына Мрака, но Голландец надеется, что решение как раз в этом.
«Майя, — мысленно позвал он, — Майя, попробуйте действовать через меня. Вызови всех, кого знаешь, и пусть они тоже позовут своих. Свяжи их всех через меня, как можно быстрее. Вспомни, как ты слышала разум других, тех, кто совсем далеко. Странники должны объединиться все, если мы хотим победить. Ты можешь этого добиться. Ты сильнее, чем твой отец. Я знаю, я это почувствовал».
Она поняла, чего он хочет, но, конечно, сомневалась, удастся ли это осуществить. Тем не менее Майя сделала, как он просил.
Чувствуя их нарастающую слабость, Сын Мрака бросился вперед.
— Тебе, был дан, шанс, покориться. Теперь, я буду убивать тебя, медленно… а через тебя, я убью, твоих сообщников.
Голландец и Гилбрин делали что могли, всеми силами пытаясь обороняться, им было не до нападения. Они замедлили действия Властелина Теней, но справиться с его напором не могли. Если у Майи ничего не выйдет, окончание битвы было уже очевидно.
По обветренному лицу Голландца струился пот. Грохот бури сменился ревом Мальстрема, который все набирал силу.
Что думали смертные, глядя на это зрелище, Голландец не мог и вообразить. Скоро такие соображения потеряют смысл, потому что Земли не будет вообще.
Секунды шли, а он ощущал только слабую связь с Майей и больше ни с кем. Но вдруг ее сигнал стал сильнее. Оказалось, что это не только ее голос, а и других тоже. Человека по имени Мендессон, женщины по имени Урсулина. Присоединялись все новые люди, и Голландец узнавал их имена, время, когда они жили, свойства характера. Среди них были воины, художники, охотники, ловеласы, священники… Странники были людьми всех рас, цветов кожи и разного образа жизни.
Майя связала их всех через Голландца, объяснив, кому они противостоят. Информация распространилась со скоростью, доступной только Странникам. Те, кто никогда не слышал про Летучего Голландца, все-таки знали, кто такой Властелин Теней. Освобождение от него стоило любых жертв.
Каждый из эмигрантов потерял друга или близкого человека, когда сгинул их мир, а многие гибли от рук зловещего паразита и позже.
Против этого воинства, возникшего внезапно, но готового к решительным действиям, Сын Мрака выставил стальную стену. Голландец ощутил его краткое смятение, затем растущую неуверенность, когда моряк сфокусировал всю горечь, гнев и жажду возмездия каждого из Странников на той силе, что служила защитным полем Сыну Мрака.
Властелин Теней предпринял еще одно решительное наступление на своих возродившихся врагов. Вокруг горла Голландца одна за другой обвивались тени. Если Сын Мрака не мог удавить изгнанника, он, вероятно, собрался оторвать ему голову.
Голландец уже решил, что Властелин Теней своего добьется, но вдруг тени по очереди стали его отпускать и бессильно падать. В мгновение ока все щупальца просто растворились. Впервые Голландец почувствовал, что сражается с человеком, а не с каким-то сверхъестественным существом.
Однако Сын Мрака вовсе не был беспомощным. Голландец только и мог, что не отпускать своего врага, тот был не только силен, но быстр и подвижен. Два раза черный призрак едва не вывернулся.
В конце концов Сын Мрака больше не мог противостоять объединенному неистовству Странников. Его мощь продолжала таять. Догадка Голландца оказалась правильной. Отрезанный от своего источника вредоносной энергии теми силами, которые фокусировались через морехода, Властелин Теней, не повелевавший теперь ни единой тенью, мог пользоваться лишь собственными ресурсами. А они были уже на исходе. С помощью Странников Голландец создал практически непроницаемую стену вокруг Сына Мрака и его поля.
Сама по себе она не могла навсегда предотвратить восстановление сил этого темного тирана, но «Отчаяние» уже взялся за дело. Сын Мрака был обречен.
— Ты больше не породишь смерть, великий владыка, — воскликнул Голландец, испытывая большее удовлетворение, чем сам рассчитывал. — Миры больше не будут гибнуть лишь для того, чтобы ты мог убивать. Хватит.
Корабль уже начал трансформироваться. На этот раз мощь Сына Мрака не служила препятствием. Вновь выстроилась клетка. По палубе разлился мерцающий свет, уничтоживший все деревянные детали. Свет стал заливать все помещения судна, которое теперь очень мало походило на парусный корабль.
— Освободите меня! Я требую! — рычал черный призрак.
Связь, которая соединяла Голландца с Майей и остальными, стала слабеть.
Он почти не ощущал Майю.
«Голландец! Ты пропадаешь!»
Она тут же поняла почему. Та же сила, которую корабль использовал, чтобы отрезать Сына Мрака от источника энергии, теперь отделяла скитальца от его союзников.
— Идиот! — пролаял черный призрак. — Идиот! Поймал меня, поймал и себя!
«Голла…» — голос Майи оборвался. И в тот же момент свечение охватило все узилище.
Он сам себя запер, но ведь, с другой стороны, раз он оказался на борту «Отчаяния», он и не может рассчитывать вновь попасть в этот вариант. Он и корабль так долго были вместе, что иначе и быть не может. Корабль никогда не отдавал то, что считал своим.
Небо перед ними заполнил Мальстрем, воя в своей вечной жажде. Живая темница развернулась так, чтобы войти в самую его середину. Голландец хотел, чтобы корабль шел как можно быстрее. Сын Мрака не должен вырваться, и Мальстрем не должен разрушить этот мир. Но он боялся, что когда «Отчаяние» уйдет из этого мира, то никогда уже не вернется. Зачем ему доставлять обратно Сына Мрака, или Голландца?
«Но Майя будет спасена… Майя… Гилбрин, весь мир… и даже больше. Стоило стараться».
Он посмотрел на раздувающийся Мальстрем. Теперь «Отчаяние» не колебался, а устремился вперед, будто жаждая завершить свой вековой поиск.
Когда Голландец понял, что опасности нет, он освободил Сына Мрака. Тиран, прежде внушающий страх, теперь выглядел меньше. Он на целую голову оказался ниже голландца. Выглядеть выше ему позволяли тени.
Были и еще перемены. Поле, окутывающее почти всю фигуру Сына Мрака, не было черным. Теперь оно стало серым, как будто слабело.
— Еще есть время! Вместе мы можем…
— Вместе мы можем начать путешествие длиною в жизнь. — Голландец зашагал на нос. Мальстрем представлял фантастическое зрелище, и впервые за все свое плавание он мог действительно его оценить.
Сын Мрака сейчас уже не мешал. Вероятно, он видит Мальстрем в последний раз, и вообще видит что-то кроме корабля и своего спутника, но все же Голландец улыбнулся.
20. Новый мир
Мир был спасен. Искажения реальности прекратились, и в тот же момент, когда корабль исчез в ужасной бездне, открывшейся в небе, погода снова стала нормальной. Разумеется, происшествия этой ночи не могли стереться из памяти людей, но никто не связал бы их ни с Майей, ни с Гилбрином.
Этот вариант… Этот мир, наш мир теперь, он спасен.
Майя думала обо всем этом, пока они с Гилбрином медленно брели по так грубо разбуженному городу. Как раз вставало солнце. Множество людей шло на работу, как будто ничего не случилось. Неизвестно, что должно произойти, чтобы свернуть большинство с проторенной колеи. Конечно, некоторые будут кое-что помнить, особенно люди с сильной ментальной энергией, но вскоре все будет более или менее забыто.
Даже Странники, привязанные теперь к одному миру и одной жизни, постепенно привыкнут. Среди них было немало тех, кто ворчал на свою нынешнюю жизнь, но ведь они прожили много-много других. Никто не был разочарован, особенно теперь, когда Сын Мрака исчез. Одно это делало любую жизнь прекрасной.
Одна Майя не считала мир совершенным. Сын Мрака исчез, но Голландец исчез тоже.
«Это несправедливо. Он больше всех нас заслужил свободу. Он больше всех нас был жертвой Сына Мрака».
— Сочувствую, дорогая, — прошептал Гилбрин. На обоих, была одежда, которую они носили прежде. Гил заметил, что не следует им шататься по городу в лохмотьях, оставшихся после сражения, и позаботился о замене. — Не очень-то справедливо со стороны вселенной. Я имею в виду, просто взять и забрать его.
— Несправедливо. Не должно было так получиться! — Она знала Голландца так недолго, меньше, чем Хаммана. Но судьба скитальца волновала ее по-иному. Майя скорбела по Таррике, но по разным причинам ее чувство потери было глубже, когда она думала о бывшем ученом и мореходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Все поле зрения заполнил Чикаго, приближающийся столь стремительно, что скиталец едва не забыл, что он падает, так болезненно-завораживающе выглядела эта картина. Казалось, здания росли вверх, будто пустившись наперегонки ему навстречу.
«Интересно, как это — умереть навсегда?»
Мощнейший порыв ветра отбросил его в сторону, изменив направление так быстро, что сначала Голландец даже не понял, что происходит. И только начав подниматься, Голландец догадался: это корабль возвращает его, как случалось прежде, когда он хотел прыгнуть за борт, чтобы избавиться от своей проклятой участи.
Он поднялся выше поручней, его скорость росла. На другой стороне перегнулся через борт его враг. Голландец догадался, что курс его движения вовсе не дело случая. Так он оказывается позади сумасшедшего тирана.
Майя и Гилбрин поняли, что ему надо, как только он об этом подумал. Оба беглеца были измотаны, борьба с де Фортунато оказалась для них тяжелым испытанием, но они отдали всю свою энергию.
И вовремя. Что-то заставило Сына Мрака отвернуться от поручня, но, видимо, от неожиданности он не сразу понял, что означает парящая фигура Голландца, а потом было слишком поздно. Они сцепились.
Если бы не тени Черного Принца, оба свалились бы за борт, что не дало бы никакого результата, ведь «Отчаяние» наверняка вернул бы обоих назад. Голландец сразу ухватил кисти рук повелителя Теней и развел их в стороны. Тени, конечно, тоже были опасны, но в первую очередь он должен бороться с Сыном Мрака, остальное — потом.
Через него Майя и Гилбрин тоже кинулись в атаку.
— Кто, ты? — выдохнул через силу Сын Мрака. Затем объединенная ментальная энергия всех троих, усиленная, вероятно, мощью корабля, смерчем закрутилась вокруг двух сражающихся людей, постепенно отделяя черную фигуру. Сам Голландец не пытался бороться с защитным полем. Саваном, укрывающим Властелина Теней, он стремился лишь отрезать для него возможность пополнить ресурсы энергии. Чтобы обладать такой мощью, Сын Мрака должен постоянно иметь возможность обновлять свои резервы, откуда бы они ни исходили. Ни одно живое существо этого мира или любого другого не смогло бы выжить, содержа в себе такие силы.
Для Голландца это могло лишь означать, что черное поле, окружающее этого человека, черное поле, заключающее в себе даже тени как свою составную часть, и должно быть тем источником, который позволяет его противнику устоять и тогда, когда все другие уже бы пали. Именно это поле давало возможность Сыну Мрака сеять разрушения и ужас.
Голландец понимал, что он не в состоянии полностью лишить чудовищное создание его силы, но был уверен, что если ему удастся достаточно ослабить Сына Мрака, то корабль сделает остальное. В таком случае клетка, составленная из соединенных поручней, имела смысл. Она представляла собой начало формирования поля, в котором можно удержать Властелина Теней. «Отчаяние» пытался сделать то же самое, " что и Голландец, но тогда Сын Мрака был еще слишком силен. Кораблю нужна помощь Голландца.
— Освободи, меня, твоя, смерть, будет, почти… легкой.
— Я, не сделаю, этого. — Голландец с трудом противостоял антагонистическим силам, которые Властелин Теней на него направил. Только помощь Майи и Гилбрина позволила ему выдержать натиск своего врага, но надолго ли? Сын Мрака постепенно слабел, так как действия Голландца блокировали доступ к его вредоносной энергии, но процесс шел слишком медленно.
Тут грохот потряс корабль. Ветер усилился до фантастической силы, и Голландца чуть не унесло. Он посмотрел вверх, зная, что там увидит.
В грозовом небе открывалась черно-алая бездна. Все, что находилось поблизости, со страшной силой затягивалось внутрь.
— Мальстрем, — прошептал он, но тут же вскрикнул: он на секунду потерял концентрацию, и Сын Мрака немедленно восстановил силы. Властелин Теней нанес мощный удар, и лишь железная воля Голландца позволила ему не потерять над собой контроль.
Он почувствовал, что Майя и Гилбрин слабеют. Его мгновенная ошибка заставила всех троих теперь защищаться. И снова в памяти всплыли вещие слова Фило. Мальстрем сам по себе — это сила, способная разрушить мир. Чем дольше этот смерч будет здесь пребывать, тем сильнее разрушения, пока в конце концов не погибнет сама реальность, и аниматрон подозревал, что этот вариант, возможно, последний.
Им нужна была помощь. Останься Хамман Таррика в живых, он был бы ценным союзником, но негр теперь мертв, а больше никого нет, или есть?
Конечно, это отчаянный ход, и он подставляет их всех еще более жестоким ударам Сына Мрака, но Голландец надеется, что решение как раз в этом.
«Майя, — мысленно позвал он, — Майя, попробуйте действовать через меня. Вызови всех, кого знаешь, и пусть они тоже позовут своих. Свяжи их всех через меня, как можно быстрее. Вспомни, как ты слышала разум других, тех, кто совсем далеко. Странники должны объединиться все, если мы хотим победить. Ты можешь этого добиться. Ты сильнее, чем твой отец. Я знаю, я это почувствовал».
Она поняла, чего он хочет, но, конечно, сомневалась, удастся ли это осуществить. Тем не менее Майя сделала, как он просил.
Чувствуя их нарастающую слабость, Сын Мрака бросился вперед.
— Тебе, был дан, шанс, покориться. Теперь, я буду убивать тебя, медленно… а через тебя, я убью, твоих сообщников.
Голландец и Гилбрин делали что могли, всеми силами пытаясь обороняться, им было не до нападения. Они замедлили действия Властелина Теней, но справиться с его напором не могли. Если у Майи ничего не выйдет, окончание битвы было уже очевидно.
По обветренному лицу Голландца струился пот. Грохот бури сменился ревом Мальстрема, который все набирал силу.
Что думали смертные, глядя на это зрелище, Голландец не мог и вообразить. Скоро такие соображения потеряют смысл, потому что Земли не будет вообще.
Секунды шли, а он ощущал только слабую связь с Майей и больше ни с кем. Но вдруг ее сигнал стал сильнее. Оказалось, что это не только ее голос, а и других тоже. Человека по имени Мендессон, женщины по имени Урсулина. Присоединялись все новые люди, и Голландец узнавал их имена, время, когда они жили, свойства характера. Среди них были воины, художники, охотники, ловеласы, священники… Странники были людьми всех рас, цветов кожи и разного образа жизни.
Майя связала их всех через Голландца, объяснив, кому они противостоят. Информация распространилась со скоростью, доступной только Странникам. Те, кто никогда не слышал про Летучего Голландца, все-таки знали, кто такой Властелин Теней. Освобождение от него стоило любых жертв.
Каждый из эмигрантов потерял друга или близкого человека, когда сгинул их мир, а многие гибли от рук зловещего паразита и позже.
Против этого воинства, возникшего внезапно, но готового к решительным действиям, Сын Мрака выставил стальную стену. Голландец ощутил его краткое смятение, затем растущую неуверенность, когда моряк сфокусировал всю горечь, гнев и жажду возмездия каждого из Странников на той силе, что служила защитным полем Сыну Мрака.
Властелин Теней предпринял еще одно решительное наступление на своих возродившихся врагов. Вокруг горла Голландца одна за другой обвивались тени. Если Сын Мрака не мог удавить изгнанника, он, вероятно, собрался оторвать ему голову.
Голландец уже решил, что Властелин Теней своего добьется, но вдруг тени по очереди стали его отпускать и бессильно падать. В мгновение ока все щупальца просто растворились. Впервые Голландец почувствовал, что сражается с человеком, а не с каким-то сверхъестественным существом.
Однако Сын Мрака вовсе не был беспомощным. Голландец только и мог, что не отпускать своего врага, тот был не только силен, но быстр и подвижен. Два раза черный призрак едва не вывернулся.
В конце концов Сын Мрака больше не мог противостоять объединенному неистовству Странников. Его мощь продолжала таять. Догадка Голландца оказалась правильной. Отрезанный от своего источника вредоносной энергии теми силами, которые фокусировались через морехода, Властелин Теней, не повелевавший теперь ни единой тенью, мог пользоваться лишь собственными ресурсами. А они были уже на исходе. С помощью Странников Голландец создал практически непроницаемую стену вокруг Сына Мрака и его поля.
Сама по себе она не могла навсегда предотвратить восстановление сил этого темного тирана, но «Отчаяние» уже взялся за дело. Сын Мрака был обречен.
— Ты больше не породишь смерть, великий владыка, — воскликнул Голландец, испытывая большее удовлетворение, чем сам рассчитывал. — Миры больше не будут гибнуть лишь для того, чтобы ты мог убивать. Хватит.
Корабль уже начал трансформироваться. На этот раз мощь Сына Мрака не служила препятствием. Вновь выстроилась клетка. По палубе разлился мерцающий свет, уничтоживший все деревянные детали. Свет стал заливать все помещения судна, которое теперь очень мало походило на парусный корабль.
— Освободите меня! Я требую! — рычал черный призрак.
Связь, которая соединяла Голландца с Майей и остальными, стала слабеть.
Он почти не ощущал Майю.
«Голландец! Ты пропадаешь!»
Она тут же поняла почему. Та же сила, которую корабль использовал, чтобы отрезать Сына Мрака от источника энергии, теперь отделяла скитальца от его союзников.
— Идиот! — пролаял черный призрак. — Идиот! Поймал меня, поймал и себя!
«Голла…» — голос Майи оборвался. И в тот же момент свечение охватило все узилище.
Он сам себя запер, но ведь, с другой стороны, раз он оказался на борту «Отчаяния», он и не может рассчитывать вновь попасть в этот вариант. Он и корабль так долго были вместе, что иначе и быть не может. Корабль никогда не отдавал то, что считал своим.
Небо перед ними заполнил Мальстрем, воя в своей вечной жажде. Живая темница развернулась так, чтобы войти в самую его середину. Голландец хотел, чтобы корабль шел как можно быстрее. Сын Мрака не должен вырваться, и Мальстрем не должен разрушить этот мир. Но он боялся, что когда «Отчаяние» уйдет из этого мира, то никогда уже не вернется. Зачем ему доставлять обратно Сына Мрака, или Голландца?
«Но Майя будет спасена… Майя… Гилбрин, весь мир… и даже больше. Стоило стараться».
Он посмотрел на раздувающийся Мальстрем. Теперь «Отчаяние» не колебался, а устремился вперед, будто жаждая завершить свой вековой поиск.
Когда Голландец понял, что опасности нет, он освободил Сына Мрака. Тиран, прежде внушающий страх, теперь выглядел меньше. Он на целую голову оказался ниже голландца. Выглядеть выше ему позволяли тени.
Были и еще перемены. Поле, окутывающее почти всю фигуру Сына Мрака, не было черным. Теперь оно стало серым, как будто слабело.
— Еще есть время! Вместе мы можем…
— Вместе мы можем начать путешествие длиною в жизнь. — Голландец зашагал на нос. Мальстрем представлял фантастическое зрелище, и впервые за все свое плавание он мог действительно его оценить.
Сын Мрака сейчас уже не мешал. Вероятно, он видит Мальстрем в последний раз, и вообще видит что-то кроме корабля и своего спутника, но все же Голландец улыбнулся.
20. Новый мир
Мир был спасен. Искажения реальности прекратились, и в тот же момент, когда корабль исчез в ужасной бездне, открывшейся в небе, погода снова стала нормальной. Разумеется, происшествия этой ночи не могли стереться из памяти людей, но никто не связал бы их ни с Майей, ни с Гилбрином.
Этот вариант… Этот мир, наш мир теперь, он спасен.
Майя думала обо всем этом, пока они с Гилбрином медленно брели по так грубо разбуженному городу. Как раз вставало солнце. Множество людей шло на работу, как будто ничего не случилось. Неизвестно, что должно произойти, чтобы свернуть большинство с проторенной колеи. Конечно, некоторые будут кое-что помнить, особенно люди с сильной ментальной энергией, но вскоре все будет более или менее забыто.
Даже Странники, привязанные теперь к одному миру и одной жизни, постепенно привыкнут. Среди них было немало тех, кто ворчал на свою нынешнюю жизнь, но ведь они прожили много-много других. Никто не был разочарован, особенно теперь, когда Сын Мрака исчез. Одно это делало любую жизнь прекрасной.
Одна Майя не считала мир совершенным. Сын Мрака исчез, но Голландец исчез тоже.
«Это несправедливо. Он больше всех нас заслужил свободу. Он больше всех нас был жертвой Сына Мрака».
— Сочувствую, дорогая, — прошептал Гилбрин. На обоих, была одежда, которую они носили прежде. Гил заметил, что не следует им шататься по городу в лохмотьях, оставшихся после сражения, и позаботился о замене. — Не очень-то справедливо со стороны вселенной. Я имею в виду, просто взять и забрать его.
— Несправедливо. Не должно было так получиться! — Она знала Голландца так недолго, меньше, чем Хаммана. Но судьба скитальца волновала ее по-иному. Майя скорбела по Таррике, но по разным причинам ее чувство потери было глубже, когда она думала о бывшем ученом и мореходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47