Нет, ошибки быть не могло – ухватившись за ручки колоды-трамбовки, уминали глину карелы. И среди них… Райво!
– Д-д-д… дайте х-х-х… хлебушка! – старательно выговорила Дана фразочку, переводя на корявый свейский и довольно убедительно заикаясь. – Т-т-т… третий д-день не емши!
Райво вздрогнул, узнавая голос, но не видя знакомого лица. Отряхнув руки, он сошел с вала и подошел ближе.
– Кто ты? – спросил Райво по-русски.
– Неужто не признал? – усмехнулась Дана, «забыв» про заикание.
– Ты?! – вытаращился Райво. – Что ты здесь делаешь?!
– А что здесь делаешь ты?! – резко сказала Дана. – Год назад ты клялся мне в любви, а теперь?! Верно служишь свейским собакам?!
Райво побледнел и сжал кулаки.
– Ударить хочешь? – ласково спросила Дана. – Бей! Что мне терять? Моего деда повесили свеи, и еще у многих наших братьев и сестер они отобрали добро и сами жизни. И ты пошел в помощники этим ненасытным хорькам?! Кто же ты тогда?!
– Замолчи! – зашипел Райво. Оглянувшись, он сунул Дане горбушку хлеба, намазанную салом. – На… Грызи и слушай! Нас пригнали сюда, а старейшин рода свеи держат в заложниках. И если мы обратим оружие против свеев, старейшин убьют.
– Ты считаешь, – тихо сказала девушка, – что старцы будут благодарны вам за сохраненные жизни? Сохраненные ценой подлого предательства?
– Иди ты, знаешь куда?! – нагрубил Райво. – Нашлась тоже… А что мне, по-твоему, делать?!
– Помочь нам! – твердо сказала Дана.
– Кому – нам?
– Варягам! Конунгу гардскому и всем, кто с ним! Арабы вон, и те с нами!
Райво напрягся.
– Говори! – сказал он глухо.
Дана кивнула.
– Какая у свеев главная беда, смекаешь? – спросила она.
– Лодий у них нехватка! – ухмыльнулся Райво. – Эйрик давно бы сбежал, но кто он без гриди? Если он бросит своих, от него отвернутся все, и помирать тогда Эйрику в нищете и позоре.
– Свеи отобрали корабли у арабов… – напомнила Дана.
– Этого не хватит даже на половину войска! Но свеи строят новые лодьи…
– С этого места – подробнее!
Райво почесал в затылке и продолжил:
– Сколотили три лодьи, большие – каждая на две сотни человек! Они уже почти готовы, эти лодьи, осталось только мачты поставить. Скорость у них будет невелика, да и делали их тяп-ляп, но свеям лишь бы до родных берегов добраться! А вчера еще шесть лодий заложили…
– Эй! – раздался грубый голос. – Что стоим? Почему не работаем?
Дана глянула из-под платка на подошедшего свея, по виду – непоследнего в строю.
– Да вот, – зачастил Райво с ноткой угодливости в голосе, – встретил тут одну из нашего рода. Уродина страшная и тямом скорбна, а все ж жалко!
– Заканчивай! – проворчал свей и отошел, косолапя.
– Уродина я, значит? – улыбнулась Дана.
Райво побурел.
– Да я ж… – затрепыхался он.
– Понимаю, понимаю! – остановила его девушка. – Эти лодьи… Сможешь их пожечь?
Райво не испугался, задумался только.
– Не знаю даже… – протянул он. – Там такая охрана. С огнем меня и близко не подпустят!
– А ты не с огнем придешь! – Дана сняла с плеча суму и сказала тихо: – Тут у меня горшок, а в том горшке зелье особое, смесь Навкратиса Афинского…
– Нава… Как-как? – не понял ее Райво.
– Неважно! Главное, зелье это поджигать не нужно, оно от воды загорается!
– От воды?! – изумился Райво.
– Да! Плеснешь на лодью зелье, плюнешь на него – и готово. Заполыхает так, что любо-дорого!
– И не потушишь ничем?
– Так именно! Ну как, берешься?
– Дана, – сказал Райво нежно. – Берусь, конечно. И даже не для Улеба конунга, а тебя ради. Давай свой горшок…
Свеи начали оглядываться на заболтавшуюся парочку, и самый бдительный – то ли Свен, то ли Сван – направился к ним.
– Уходи! – бросил Райво и живенько перепрятал горшок с зажигательной смесью, сунув его в ров и присыпав землицей.
Дана поспешно похромала к лесу. Сван потоптался, раздумывая, бежать за убогой или не стоит, и решил не тратить зря сил.
Тем же вечером, когда по всему берегу зажглись костры и от котлов с кашей потянуло сытным запахом, Райво решился. Карелы сидели отдельно от хускарлов, у своего костра. Доев порцию и не почувствовав вкуса, Райво собрал у родичей пустые горшки, поставил их на тот, что был полон зелья, и понес к реке.
Путь его лежал как раз между двух новеньких лодий, сверкавших желтизной тесаного дерева, и бдительная стража встрепенулась было, глянула грозно.
– Да мне сполоснуть… – буркнул Райво, демонстрируя посуду, и стражники расслабились. Ничего огнеопасного? Проходи!
Лодьи лежали на боку, так, что один из бортов был человеку по пояс. Райво покачнулся, якобы удерживая падавшие горшки, и горючая смесь Навкратиса Афинского выплеснулась на грубо оструганные доски палубы. Порядок…
Тем же манером Райво облил борт соседней лодьи и плюнул на пролитое. Жидкость зашипела, потянулся едкий дымок…
Райво спустился к берегу и зачерпнул пустым горшком воды.
– Горим! – заорали от костров. – Лодьи горят!
Крики тревоги разнеслись по лагерю свеев, поднимая переполох. Один из стражников выскочил на берег и крикнул Райво:
– Эй! Воды, живо!
– Щас! – с готовностью отозвался Райво.
А лодья, подожгла кою его слюна, уже горела жарким пламенем. Подбежав, Райво сделал вид, что споткнулся, и плюхнул водичку на лодью по соседству. Брызги упали на зелье и заскворчали, завились сизым дымом.
– Лей! – рявкнул стражник. – Косорукий!
Райво ливанул. Полыхнуло так, что стражник отшатнулся.
– Ты что льешь, скотина?! – заверещал он, прикрываясь рукой от жара.
– Воду! – вытаращился Райво. – Да вот же!
Он сунул горшок стражнику под нос. Стражник сунул руку, понюхал пальцы. Действительно, вода!
– А в этом что?
Стражник погрузил мокрую ладонь в горючку и заорал благим матом – кисть его горела. Огонь торопливо и жадно пожирал плоть. Стражник завертелся, пытаясь обтереть руку о потную рубаху – вспыхнула и рубаха. Райво не стал дожидаться, пока горшок с горючкой сожжет его самого, и перекинул сосуд на третью лодью. Горшок возгорелся в полете. Шар яркого огня пал на лодью, прокатился по доскам от борта до борта.
– Горим! – заорал Райво.
Подбежавшие свеи ничего не могли понять: на земле выл и корчился хускарл, поглощаемый жарким пламенем. Пригнанный карел плескал на него воду из реки, а огонь только пуще разгорался.
– Не берет вода! – закричал Райво. – Глядите!
Он вылил остаток воды на лодью. Огонь, расползавшийся по палубе, подкрепился и загудел, разметался, набирая силу.
– Дурак! – заорал на него викинг с бельмом на глазу. – Больше надо воды!
Подхватив котел с остатками каши, он добежал до берега, набрал воды и подтащил, с натугой переваливая через борт. Пламя заревело, терзая доски и брусья, охватило всю палубу, протекло струйками по осмоленным бортам. Викинг, побледнев, оступил.
– Колдовство! – взвизгнул он и вперил мосластый палец в Райво. – Это он наколдовал, финн проклятый!
Свеи, обрадовавшись, что им, наконец, указали на врага, взревели громче пламени. Десятки рук ухватились за Райво.
– К конунгу его! – орал бельмастый. – Врежем колдуну орла!
– Вер-рна! – взревела толпа.
– Вы чего?! – вопил Райво. – Я ж свой!
Но толпа не слушала его. Толпа остро нуждалась в жертве, на которую можно списать ротозейство охраны.
Эйрик конунг сам выбежал на берег.
– Что?! – побледнел он, завидя пылающие лодьи, и проскрежетал: – Кто?!
– Вот! – с торжеством доложил бельмастый, швыряя на землю Райво. – Колдуна словили! Водой жег лодьи!
– И Оттара спалил, гад такой! – выкрикнули из толпы.
Конунг аж посерел от злости.
– Лодьи жечь, т-тварь?! – выдавил он. – На кол его!
Толпа взвыла от восторга. Пара хускарлов кинулась исполнять приказ.
– Заострите хорошенько! – командовал Эйрик Энундсон. – И салом смажьте – хорошо пойдет!
– Га-га-га-га! – зашлась толпа.
– Не виноватый я! – взвыл Райво, извиваясь в крепких руках великана Белого. – Да какой с меня колдун, вы чего?! Гляжу, загорелась лодья! А Оттар и кричит – туши, мол! Лей! Я и лью!
– Врет! – забасил Дюк Славянин. – Лично видел, как он плюнул на палубу – и сразу дым.
Толпа загомонила, исходя злобой. Больше всего свеи хотели покинуть пределы Гардов – вместе с добычей, разумеется! И вот какой-то чудодей из «этих финнов» палит их лодьи. Их надежды, их мечты… Да как такое простить?!
– Это я вру?! – зарычал Райво. – Ах ты, хряк свейский!
Он вытянулся и харкнул на Дюка. Викинг завизжал, отпрыгивая и с ужасом глядя на плевок, стекавший по кольчуге. Райво захохотал:
– Что – испугался?!
Эйрик Энундсон поднял руку, и гвалт утих.
– Так и быть, – сказал конунг с бледной улыбкой, – мы не будем сажать тебя на кол!
Ропот прошел по толпе.
– Мы врежем ему орла! – гаркнул Эйрик, и войско зашумело, поддерживая и одобряя своего вождя.
Райво побледнел. Надежды на избавление угасли в нем, осыпались золой. Он выпрямился и в упор посмотрел на Эйрика.
– Мою муку я приму, – сказал Райво, – вытерплю, докуда смогу. А ты, сволота венчанная, так ничего и не понял! То не я пожег ваши корыта, а боги. Не любы вы Перуну!
– Ах, вот как! – заговорил ласково Эйрик. – Если Перун так могуч, чего ж он не пожег всех нас?
– А зачем? – ухмыльнулся Райво. – Боги забавляются. Им приятно наблюдать, как тает твое войско, конунг! Как твои хваленые викинги каждый день обсераются от страха, находя дозорных прирезанными. И боги ждут, когда варяги разделаются с вами. О, им недолго ждать! Слышите, вы, сыны свиней?! – возвысил голос Райво. – Всем вам выпустят кишки! Все вы сгниете в гардских землях, ибо никому из вас не разожгут последнего костра! А ты, конунг долбаный, может, и вывернешься – больно скользок! – но попомни мои слова: я уйду к предкам мужчиной, а вот ты не нужен более ни одной женщине!
– Заткнись! – трубно взревел Эйрик.
– А я все сказал, – хладнокровно сказал Райво.
– Ты будешь жалеть о своих словах, – измолвил, сдерживаясь, Эйрик. – Но недолго!
– Да пошел ты… – выцедил Райво.
В нем родилось удивительное ощущение инобытия – словно и не его собирались казнить лютой казнью, а другого Райво, а он стоит рядом, не видимый ни для кого, и смотрит, жалеючи.
– «Красного орла» этой падали! – прорычал Эйрик.
Райво схватили и положили лицом вниз на огромное бревно, заготовленное для киля лодьи.
– Дозволь мне! – попросил Дюк Славянин.
– Давай… – буркнул Эйрик, впадая в черную депрессию.
Дюк вытащил нож и встал над Райво.
– Приступай, смельчак! – подбодрил его Райво. – Не бойся, я же привязан!
Дюк оскалился и воткнул лезвие ножа в голую спину Райво. Воткнул неглубоко, рядом с хребтом. Медленно, одно за другим, отделил ребра. Райво не вскрикнул, только утробный сип выдавливался у него из гортани, да пот катился по белому лицу. Дюк вырезал косточки и с другой стороны, сунул пальцы под трепещущую плоть, сочащуюся кровью, и вывернул ребра наружу. А потом показал «кровавого орла» – ухватил пальцами розовые легкие Райво и вытащил их со спины, будто крылышки. Райво хотелось выть, но не было воздуху в скомканных легких. А потом сердце Райво разорвалось, не выдержав боли.
Глава 17
Кнорр купца Удо потихоньку выгребал в море – и окунался в туман. Скоро уже все окружающее растворилось в белесой мге. Звуки делались глуше, сырой воздух отдавал солью и водорослями. Олег стоял, держась за мачту, и пытался хоть что-нибудь разглядеть за «дымовой завесой», но тщетно.
Покашливая, приблизился Удо сын Онева. Купец сутулился и выглядел больным.
– Опять все отсыреет… – ворчал он. – Где солнце? Хоть Хорсу молись!
Неожиданно он схватил Олега за правую руку, кто-то, подкравшись сзади, заломил левую, а третий неизвестный ловко выхватил Олегов меч из ножен. Сухов отчаянно рванулся, и его с размаху припечатали спиной к мачте.
– Не балуй! – спокойно посоветовал Удо, разглядывая поданный ему хазарский меч. – Ничего, так, клиночек. Острый…
И он ловко срезал у Олега с пояса кошелек.
– Пусти, сука! – крикнул Олег в бешенстве.
Удо посмотрел на него с укоризной.
– Ругается еще… – вздохнул он и ударил кулаком под дых, коротко, без замаха.
Олег задохнулся на мгновение и ответил, ногой съездив купцу по коленке.
– Ай!
Морщась, Удо отпрыгнул и протянул руку в туман, требовательно пощелкивая пальцами. Из тумана протянулась рука дающего, держащая кнут.
– Экий бычок норовистый! – добродушно проговорил Удо. Замахнувшись, он стегнул Олега, распарывая ему рубаху. Поперек груди набухли капельки крови из рассеченной кожи.
«Только бы грамотку не задел!» – мелькнуло у Сухова.
– Продолжать? – спросил Удо с прежним добродушием.
– Довольно…
– Я тоже так думаю, – согласился Удо. – Боос! Чамота! На весло его!
Два здоровенных морехода, державших Олега, провели его на нос и усадили на скамью у правого борта. Худой, но жилистый старикан с отрезанными мочками ушей и татуировкой на щеке, толстым кожаным ремнем ловко привязал левую ногу Олега к скамье и затянул хитрый узел.
– Людей нехватка, – объяснил Удо, жуя новый кусок сала. – Что сидишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Д-д-д… дайте х-х-х… хлебушка! – старательно выговорила Дана фразочку, переводя на корявый свейский и довольно убедительно заикаясь. – Т-т-т… третий д-день не емши!
Райво вздрогнул, узнавая голос, но не видя знакомого лица. Отряхнув руки, он сошел с вала и подошел ближе.
– Кто ты? – спросил Райво по-русски.
– Неужто не признал? – усмехнулась Дана, «забыв» про заикание.
– Ты?! – вытаращился Райво. – Что ты здесь делаешь?!
– А что здесь делаешь ты?! – резко сказала Дана. – Год назад ты клялся мне в любви, а теперь?! Верно служишь свейским собакам?!
Райво побледнел и сжал кулаки.
– Ударить хочешь? – ласково спросила Дана. – Бей! Что мне терять? Моего деда повесили свеи, и еще у многих наших братьев и сестер они отобрали добро и сами жизни. И ты пошел в помощники этим ненасытным хорькам?! Кто же ты тогда?!
– Замолчи! – зашипел Райво. Оглянувшись, он сунул Дане горбушку хлеба, намазанную салом. – На… Грызи и слушай! Нас пригнали сюда, а старейшин рода свеи держат в заложниках. И если мы обратим оружие против свеев, старейшин убьют.
– Ты считаешь, – тихо сказала девушка, – что старцы будут благодарны вам за сохраненные жизни? Сохраненные ценой подлого предательства?
– Иди ты, знаешь куда?! – нагрубил Райво. – Нашлась тоже… А что мне, по-твоему, делать?!
– Помочь нам! – твердо сказала Дана.
– Кому – нам?
– Варягам! Конунгу гардскому и всем, кто с ним! Арабы вон, и те с нами!
Райво напрягся.
– Говори! – сказал он глухо.
Дана кивнула.
– Какая у свеев главная беда, смекаешь? – спросила она.
– Лодий у них нехватка! – ухмыльнулся Райво. – Эйрик давно бы сбежал, но кто он без гриди? Если он бросит своих, от него отвернутся все, и помирать тогда Эйрику в нищете и позоре.
– Свеи отобрали корабли у арабов… – напомнила Дана.
– Этого не хватит даже на половину войска! Но свеи строят новые лодьи…
– С этого места – подробнее!
Райво почесал в затылке и продолжил:
– Сколотили три лодьи, большие – каждая на две сотни человек! Они уже почти готовы, эти лодьи, осталось только мачты поставить. Скорость у них будет невелика, да и делали их тяп-ляп, но свеям лишь бы до родных берегов добраться! А вчера еще шесть лодий заложили…
– Эй! – раздался грубый голос. – Что стоим? Почему не работаем?
Дана глянула из-под платка на подошедшего свея, по виду – непоследнего в строю.
– Да вот, – зачастил Райво с ноткой угодливости в голосе, – встретил тут одну из нашего рода. Уродина страшная и тямом скорбна, а все ж жалко!
– Заканчивай! – проворчал свей и отошел, косолапя.
– Уродина я, значит? – улыбнулась Дана.
Райво побурел.
– Да я ж… – затрепыхался он.
– Понимаю, понимаю! – остановила его девушка. – Эти лодьи… Сможешь их пожечь?
Райво не испугался, задумался только.
– Не знаю даже… – протянул он. – Там такая охрана. С огнем меня и близко не подпустят!
– А ты не с огнем придешь! – Дана сняла с плеча суму и сказала тихо: – Тут у меня горшок, а в том горшке зелье особое, смесь Навкратиса Афинского…
– Нава… Как-как? – не понял ее Райво.
– Неважно! Главное, зелье это поджигать не нужно, оно от воды загорается!
– От воды?! – изумился Райво.
– Да! Плеснешь на лодью зелье, плюнешь на него – и готово. Заполыхает так, что любо-дорого!
– И не потушишь ничем?
– Так именно! Ну как, берешься?
– Дана, – сказал Райво нежно. – Берусь, конечно. И даже не для Улеба конунга, а тебя ради. Давай свой горшок…
Свеи начали оглядываться на заболтавшуюся парочку, и самый бдительный – то ли Свен, то ли Сван – направился к ним.
– Уходи! – бросил Райво и живенько перепрятал горшок с зажигательной смесью, сунув его в ров и присыпав землицей.
Дана поспешно похромала к лесу. Сван потоптался, раздумывая, бежать за убогой или не стоит, и решил не тратить зря сил.
Тем же вечером, когда по всему берегу зажглись костры и от котлов с кашей потянуло сытным запахом, Райво решился. Карелы сидели отдельно от хускарлов, у своего костра. Доев порцию и не почувствовав вкуса, Райво собрал у родичей пустые горшки, поставил их на тот, что был полон зелья, и понес к реке.
Путь его лежал как раз между двух новеньких лодий, сверкавших желтизной тесаного дерева, и бдительная стража встрепенулась было, глянула грозно.
– Да мне сполоснуть… – буркнул Райво, демонстрируя посуду, и стражники расслабились. Ничего огнеопасного? Проходи!
Лодьи лежали на боку, так, что один из бортов был человеку по пояс. Райво покачнулся, якобы удерживая падавшие горшки, и горючая смесь Навкратиса Афинского выплеснулась на грубо оструганные доски палубы. Порядок…
Тем же манером Райво облил борт соседней лодьи и плюнул на пролитое. Жидкость зашипела, потянулся едкий дымок…
Райво спустился к берегу и зачерпнул пустым горшком воды.
– Горим! – заорали от костров. – Лодьи горят!
Крики тревоги разнеслись по лагерю свеев, поднимая переполох. Один из стражников выскочил на берег и крикнул Райво:
– Эй! Воды, живо!
– Щас! – с готовностью отозвался Райво.
А лодья, подожгла кою его слюна, уже горела жарким пламенем. Подбежав, Райво сделал вид, что споткнулся, и плюхнул водичку на лодью по соседству. Брызги упали на зелье и заскворчали, завились сизым дымом.
– Лей! – рявкнул стражник. – Косорукий!
Райво ливанул. Полыхнуло так, что стражник отшатнулся.
– Ты что льешь, скотина?! – заверещал он, прикрываясь рукой от жара.
– Воду! – вытаращился Райво. – Да вот же!
Он сунул горшок стражнику под нос. Стражник сунул руку, понюхал пальцы. Действительно, вода!
– А в этом что?
Стражник погрузил мокрую ладонь в горючку и заорал благим матом – кисть его горела. Огонь торопливо и жадно пожирал плоть. Стражник завертелся, пытаясь обтереть руку о потную рубаху – вспыхнула и рубаха. Райво не стал дожидаться, пока горшок с горючкой сожжет его самого, и перекинул сосуд на третью лодью. Горшок возгорелся в полете. Шар яркого огня пал на лодью, прокатился по доскам от борта до борта.
– Горим! – заорал Райво.
Подбежавшие свеи ничего не могли понять: на земле выл и корчился хускарл, поглощаемый жарким пламенем. Пригнанный карел плескал на него воду из реки, а огонь только пуще разгорался.
– Не берет вода! – закричал Райво. – Глядите!
Он вылил остаток воды на лодью. Огонь, расползавшийся по палубе, подкрепился и загудел, разметался, набирая силу.
– Дурак! – заорал на него викинг с бельмом на глазу. – Больше надо воды!
Подхватив котел с остатками каши, он добежал до берега, набрал воды и подтащил, с натугой переваливая через борт. Пламя заревело, терзая доски и брусья, охватило всю палубу, протекло струйками по осмоленным бортам. Викинг, побледнев, оступил.
– Колдовство! – взвизгнул он и вперил мосластый палец в Райво. – Это он наколдовал, финн проклятый!
Свеи, обрадовавшись, что им, наконец, указали на врага, взревели громче пламени. Десятки рук ухватились за Райво.
– К конунгу его! – орал бельмастый. – Врежем колдуну орла!
– Вер-рна! – взревела толпа.
– Вы чего?! – вопил Райво. – Я ж свой!
Но толпа не слушала его. Толпа остро нуждалась в жертве, на которую можно списать ротозейство охраны.
Эйрик конунг сам выбежал на берег.
– Что?! – побледнел он, завидя пылающие лодьи, и проскрежетал: – Кто?!
– Вот! – с торжеством доложил бельмастый, швыряя на землю Райво. – Колдуна словили! Водой жег лодьи!
– И Оттара спалил, гад такой! – выкрикнули из толпы.
Конунг аж посерел от злости.
– Лодьи жечь, т-тварь?! – выдавил он. – На кол его!
Толпа взвыла от восторга. Пара хускарлов кинулась исполнять приказ.
– Заострите хорошенько! – командовал Эйрик Энундсон. – И салом смажьте – хорошо пойдет!
– Га-га-га-га! – зашлась толпа.
– Не виноватый я! – взвыл Райво, извиваясь в крепких руках великана Белого. – Да какой с меня колдун, вы чего?! Гляжу, загорелась лодья! А Оттар и кричит – туши, мол! Лей! Я и лью!
– Врет! – забасил Дюк Славянин. – Лично видел, как он плюнул на палубу – и сразу дым.
Толпа загомонила, исходя злобой. Больше всего свеи хотели покинуть пределы Гардов – вместе с добычей, разумеется! И вот какой-то чудодей из «этих финнов» палит их лодьи. Их надежды, их мечты… Да как такое простить?!
– Это я вру?! – зарычал Райво. – Ах ты, хряк свейский!
Он вытянулся и харкнул на Дюка. Викинг завизжал, отпрыгивая и с ужасом глядя на плевок, стекавший по кольчуге. Райво захохотал:
– Что – испугался?!
Эйрик Энундсон поднял руку, и гвалт утих.
– Так и быть, – сказал конунг с бледной улыбкой, – мы не будем сажать тебя на кол!
Ропот прошел по толпе.
– Мы врежем ему орла! – гаркнул Эйрик, и войско зашумело, поддерживая и одобряя своего вождя.
Райво побледнел. Надежды на избавление угасли в нем, осыпались золой. Он выпрямился и в упор посмотрел на Эйрика.
– Мою муку я приму, – сказал Райво, – вытерплю, докуда смогу. А ты, сволота венчанная, так ничего и не понял! То не я пожег ваши корыта, а боги. Не любы вы Перуну!
– Ах, вот как! – заговорил ласково Эйрик. – Если Перун так могуч, чего ж он не пожег всех нас?
– А зачем? – ухмыльнулся Райво. – Боги забавляются. Им приятно наблюдать, как тает твое войско, конунг! Как твои хваленые викинги каждый день обсераются от страха, находя дозорных прирезанными. И боги ждут, когда варяги разделаются с вами. О, им недолго ждать! Слышите, вы, сыны свиней?! – возвысил голос Райво. – Всем вам выпустят кишки! Все вы сгниете в гардских землях, ибо никому из вас не разожгут последнего костра! А ты, конунг долбаный, может, и вывернешься – больно скользок! – но попомни мои слова: я уйду к предкам мужчиной, а вот ты не нужен более ни одной женщине!
– Заткнись! – трубно взревел Эйрик.
– А я все сказал, – хладнокровно сказал Райво.
– Ты будешь жалеть о своих словах, – измолвил, сдерживаясь, Эйрик. – Но недолго!
– Да пошел ты… – выцедил Райво.
В нем родилось удивительное ощущение инобытия – словно и не его собирались казнить лютой казнью, а другого Райво, а он стоит рядом, не видимый ни для кого, и смотрит, жалеючи.
– «Красного орла» этой падали! – прорычал Эйрик.
Райво схватили и положили лицом вниз на огромное бревно, заготовленное для киля лодьи.
– Дозволь мне! – попросил Дюк Славянин.
– Давай… – буркнул Эйрик, впадая в черную депрессию.
Дюк вытащил нож и встал над Райво.
– Приступай, смельчак! – подбодрил его Райво. – Не бойся, я же привязан!
Дюк оскалился и воткнул лезвие ножа в голую спину Райво. Воткнул неглубоко, рядом с хребтом. Медленно, одно за другим, отделил ребра. Райво не вскрикнул, только утробный сип выдавливался у него из гортани, да пот катился по белому лицу. Дюк вырезал косточки и с другой стороны, сунул пальцы под трепещущую плоть, сочащуюся кровью, и вывернул ребра наружу. А потом показал «кровавого орла» – ухватил пальцами розовые легкие Райво и вытащил их со спины, будто крылышки. Райво хотелось выть, но не было воздуху в скомканных легких. А потом сердце Райво разорвалось, не выдержав боли.
Глава 17
Кнорр купца Удо потихоньку выгребал в море – и окунался в туман. Скоро уже все окружающее растворилось в белесой мге. Звуки делались глуше, сырой воздух отдавал солью и водорослями. Олег стоял, держась за мачту, и пытался хоть что-нибудь разглядеть за «дымовой завесой», но тщетно.
Покашливая, приблизился Удо сын Онева. Купец сутулился и выглядел больным.
– Опять все отсыреет… – ворчал он. – Где солнце? Хоть Хорсу молись!
Неожиданно он схватил Олега за правую руку, кто-то, подкравшись сзади, заломил левую, а третий неизвестный ловко выхватил Олегов меч из ножен. Сухов отчаянно рванулся, и его с размаху припечатали спиной к мачте.
– Не балуй! – спокойно посоветовал Удо, разглядывая поданный ему хазарский меч. – Ничего, так, клиночек. Острый…
И он ловко срезал у Олега с пояса кошелек.
– Пусти, сука! – крикнул Олег в бешенстве.
Удо посмотрел на него с укоризной.
– Ругается еще… – вздохнул он и ударил кулаком под дых, коротко, без замаха.
Олег задохнулся на мгновение и ответил, ногой съездив купцу по коленке.
– Ай!
Морщась, Удо отпрыгнул и протянул руку в туман, требовательно пощелкивая пальцами. Из тумана протянулась рука дающего, держащая кнут.
– Экий бычок норовистый! – добродушно проговорил Удо. Замахнувшись, он стегнул Олега, распарывая ему рубаху. Поперек груди набухли капельки крови из рассеченной кожи.
«Только бы грамотку не задел!» – мелькнуло у Сухова.
– Продолжать? – спросил Удо с прежним добродушием.
– Довольно…
– Я тоже так думаю, – согласился Удо. – Боос! Чамота! На весло его!
Два здоровенных морехода, державших Олега, провели его на нос и усадили на скамью у правого борта. Худой, но жилистый старикан с отрезанными мочками ушей и татуировкой на щеке, толстым кожаным ремнем ловко привязал левую ногу Олега к скамье и затянул хитрый узел.
– Людей нехватка, – объяснил Удо, жуя новый кусок сала. – Что сидишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47