Так это и было!
Теперь он был уверен, что сокращение было проведено с единственной целью — получения в полное свое распоряжение бойцов, умеющих и способных захватывать объекты стратегического назначения. Бойцов в комплекте с оружием.
Все встало на свои места. Отдельные картинки последних нескольких месяцев сцепились в единое целое. И стали понятны. И стали выглядеть совсем по-другому, чем раньше.
Никакого идущего сверху сокращения не было. Был плановый вывод личного состава из штата Комитета. И воровство оружия и снаряжения. Которым руководил полковник Зубанов!
Неисправимый идиот, тупица и верхогляд!
Его стократ обводили вокруг одного и того же пальца. Его заставляли отсеивать, читай — убивать, своих подчиненных во время учений и еще раз отсеивать там, на лесной базе, во имя высоких целей, которых не было! Вместо которых был антиправительственный заговор! В котором он, сам того не зная, играл не последнюю роль.
Его использовали, не спросясь. И ему отрезали пути к отступлению. Потому что он был виновником гибели своих сослуживцев. Потому что он был убийцей!
Теперь он не мог ничего изменить. В прошлом.
Теперь он мог что-то изменить только в будущем. В скором будущем.
Например, мог лишить террористов оружия. Того, которое лично сам поднес им на блюдечке с голубой каемочкой. И тем лишить их материальных предпосылок к совершению теракта. С простыми «АКМ» и «Макаровыми» на пусковую не попрешь! А если попрешь — то бесславно погибнешь.
Лишить оружия! И тем хоть как-то реабилитировать себя в своих глазах. О чужих глазах разговор не идет. В чужих глазах он навсегда останется предателем и убийцей своих подчиненных. Своих боевых товарищей. Останется Иудой, продавшимся… за свою глупость!
Оружие! С него следует начать!
На следующий день полковник Зубанов отбыл отслеживать вступившее в контакт с «объектом» неизвестное лицо. Лицо было так себе. Не обещавшее никакой дополнительной информации. Но было иногороднее, что позволяло на несколько дней залегендировать свое отсутствие.
Полковник сел на хвост облюбованному им лицу. Поводил его по городу и приехал на вокзал. На вокзале полковник недолго потолкался в толчее отъезжающих. Отчего натолкнулся на патрулирующего зал ожидания милиционера.
— Куда так спешим, гражданин?
— На поезд.
— А где ваш багаж? Если на поезд.
— В камере хранения. Потому и спешим.
— Ваши документы.
Полковник протянул паспорт. Без боязни. Потому что паспорт был подлинный.
— Осторожней надо быть! — строго сказал милиционер. Козырнул. И отошел.
Пока полковник препирался с милиционером, наблюдаемое им лицо затерялось в толпе.
Ну и черт с ним! Значит, так и должно быть! Значит, судьба!
Полковник Зубанов, резко развернувшись, пошел к кассам. Купил билет и сел в поезд. Наверняка не в тот, в который сел объект слежения. Наверняка в другой, идущий в противоположном направлении.
На третьей станции он вышел. Проголосовал такси, доехал до аэровокзала и купил билет в далекий северный город. В том городе, не выходя из аэропорта, пересел на другой местного назначения самолет.
Еще через девять часов он был на месте. Он был возле тайника. С похищенным комитетским имуществом.
Груз хранился под открытым небом. В тундре. Врытый в вечную мерзлоту. Здесь его некому было искать. И некому брать. И все же на всякий случай за ним присматривал один местный житель.
— Здорово! — сказал Зубанов.
— Здравствуй, начальник, — ответил охранник. — Давно не был.
— Все нормально?
— Нормально, однако.
— Чужих не было?
— Чужой здесь не ходит. Тундра, однако. Я ходил. Ты ходил. Олень ходил. Больше никто не ходил. Батарейки привез?
— Какие батарейки?
— Приемник батарейка умер. Новый надо.
— Батарейки в следующий раз, — сказал полковник. — А пока вот что, друг любезный. Ты погуляй минут сорок. А я тут побуду. За твоим хозяйством присмотрю. Чтобы кто-нибудь что-нибудь не умыкнул.
— Зачем нас обижай? У нас тундра. Чужого брать нельзя. Все видят. Плохо будет.
— Кто видит? Тундра кругом!
— Тундра видит! Все видит. Тебя видит. Меня видит. Хорошо — видит. Плохо — тоже видит. Плохо делать нельзя. Если надо, скажи так. Я пойду погуляй. Пойду олешков смотреть.
Странный народ. То дочь родную пропить готовы, то «плохо делать нельзя». Но что верно, то верно, чужого не возьмут. По крайней мере этот не возьмет. И в чужое дело нос не сунет.
Полковник вытащил компас, от вбитого в грунт металлического столбика взял азимут и прошел несколько сотен метров на юго-восток. В противоположную сторону от того места, которое охранял сторож. В том месте, которое он охранял, ничего не было. Кроме заминированной на подрыв «болванки». Груз хранился южнее.
Полковник дошел до места и воткнул в землю штык лопаты. Он не старался работать аккуратно, не взрезал дерн, не собирал в брезент землю. Он копал грубо и явно. Как садовод грядку. Потому что маскировка кончилась. Потому что скоро маскировать здесь будет нечего. Через несколько часов, когда полковник будет уже в самолете, в этом богом забытом месте ахнет взрыв. Которого никто, кроме единственного, который не в счет, потому что погибнет вместе с грузом, свидетеля, не услышит. Потом воронка зальется водой. Потом затянется грунтом. И зарастет ягелем.
И отчего произошел взрыв — от злого умысла, случайной сработки самоликвидатора или взрывателя в одном из контейнеров, сказать будет невозможно. И узнать невозможно.
Заранее обеспечивший себе алиби полковник вернется к исполнению возложенных на него обязанностей, которые очень скоро сойдут на нет. Потому что необходимость похищать секретоносца отпадет. Так как отпадет надобность захватывать ракетную пусковую установку. По причине отсутствия необходимого для этого вооружения…
Полковник дорылся до бронеплиты. Вскрыл защищающий шифрозамок кожух. Набрал известный ему код. И еще один код на другом замке. Выждал мгновение. Услышал щелчок. Поднял тяжелый люк.
Груз был на месте. Он находился в деревянных ящиках и в специальных герметических пластиковых контейнерах. Хорошо знакомых полковнику контейнерах.
«Хрен вам, а не пусковая», — зло подумал Зубанов и спрыгнул вниз.
Он вытащил снабженный часовым механизмом взрыватель. И полкилограмма пластита. Потом выломал доски в ближнем защитном ящике. Вытянул наружу контейнер.
В одном из них должна была быть взрывчатка. С помощью которой можно было обложить груз. Вкруговую обложить. Чтобы взрыв бабахнул одновременно и со всех сторон. Чтобы все в пыль. Чтобы ни одного поддающегося опознанию куска.
Вот он, контейнер со взрывчаткой.
Полковник отвернул барашки. И услышал какой-то странный звук на поверхности. Посторонний звук.
Он отставил контейнер, быстро вытянул пистолет и, широко улыбнувшись, высунулся наружу. Широко улыбнувшись — чтобы ввести в заблуждение возможного противника. И чтобы, воспользовавшись его мгновенной растерянностью, убить его.
Тундра была пуста. Только от люка в сторону шарахнулся любопытный песец.
— Чертово отродье! — выругался полковник.
Он снова спустился в бункер, воткнул в пластит взрыватель, поставил стрелку на пять часов вперед, открутил барашки, снял с контейнера, в котором хранилась взрывчатка, крышку и вытащил наружу…
В контейнере были трубы… Водопроводные трубы. Полутораметровые отрезки водопроводных труб… Точно таких, какие он оставлял в «посылках», предназначенных идущему по следу противнику.
В контейнерах были трубы…
Глава 79
Сообщение было коротким. В одном небольшом городе, на вокзале, дежурным милиционером был предположительно опознан находящийся в розыске гражданин. По документам Горбушкин Петр Максимович.
— Почему предположительно? — спросил генерал Федоров. — Как это понять — «предположительно»?
— Гражданин был опознан, но не был задержан. Поэтому подтвердить либо опровергнуть опознание не удалось.
— Как такое могло случиться? Если он был узнан?
— Милиционер опознал его после проверки документов. После того, как отпустил. Когда вернулся в отделение и увидел фотографию…
— Какой портрет был в ориентировке?
— Вот этот.
Генерал внимательно посмотрел на представленную ему фотографию. Человек, запечатленный на ней, мало походил на полковника Зубанова. Впрочем, и сам полковник Зубанов вряд ли сейчас походил сам на себя. Вполне вероятно, что и на Горбушкина Петра Максимовича.
— Запросите через адресный стол всех Горбушкиных в возрасте от сорока до шестидесяти лет. Семейное положение, место жительства, работы. Отсейте одиноких. И проверьте через участковых милиционеров. Ясно?
— Так точно!
— Да, назовите город, в котором было проведено опознание.
Дежурный офицер назвал город.
Его бесцветное название было знакомо генералу Федорову. Он слышал его. И даже не раз слышал. Только он не помнил, в связи с чем. Возможно, он упоминался в сводке армейских происшествий. А может быть…
— Подготовьте мне исчерпывающую информацию по данному городу. Население, транспорт, объекты военного и оборонного значения и максимум информации по местному Комитету безопасности. Особенное внимание обратите на возможные знакомства Зубанова с кем-нибудь из местных работников. Бывшие сокурсники, переведенные коллеги, просто приятели.
— Когда представить справку?
— Сегодня. До 17.00.
В 17.00 справка легла на стол генерала.
Город был средний, транспорт типичный, знакомых у Зубанова в местном комитете не было, а вот объекты… Объекты в городе были. Вернее, один объект. Но всем объектам объект! НПО «Звезда». КБ и завод, выпускающие и ремонтирующие ракеты стратегического назначения!
Только зачем бывшему полковнику государственной безопасности Зубанову ракеты стратегического назначения? Если это, конечно, был Зубанов, а не приехавший погостить к тетке некто Горбушкин…
Но Горбушкин не уезжал в гости к тетке. Потому что у Горбушкина не было тетки. И никаких других родственников в том городе. И вообще не было родственников. Практически ни одного. Горбушкин Петр Максимович был один как перст.
По крайней мере так утверждала полученная на следующий день развернутая паспортная справка.
Другую, гораздо более занятную, информацию прислали из отделения милиции по месту жительства запрашиваемого гражданина. В ней сообщалось, что гражданин Горбушкин П. М. отсутствует по месту прописки в течение нескольких месяцев по неизвестной соседям причине. К справке прилагалась увеличенная ксерокопия фотографии, взятой из личного дела в паспортном столе.
Фотография была очень похожа на портрет в разосланной по стране ориентировке. На портрет, который с помощью фоторобота составили компьютерщики.
Генерал вызвал экспертов-криминалистов.
— Вы можете документально подтвердить подобие либо различие лиц на этих двух фотографиях? Вы можете дать однозначный ответ, два это человека или один и тот же.
— Когда необходимо заключение?
— Как можно быстрее.
Эксперты снова на экране компьютера разложили фотографии на составные. Сравнили каждую отдельную деталь. Перемешали их. И снова собрали портреты воедино.
— Это одно и то же лицо, — доложили они.
— Но они не похожи, — осторожно возразил генерал.
— Не похожи поверхностные черты лица. Идентично главное: строение черепа, расположение глазниц, носа…
Это одно и то же лицо. Вот письменное заключение…
Фотография находящегося в розыске полковника Зубанова идентифицировалась с портретом гражданина Горбушкина. И, значит, полковник
Зубанов и гражданин Горбушкин были одним и тем же лицом!
Вот такой расклад!
Интересное дело получается. Живущий за тридевять земель и пропавший в месте постоянной прописки гражданин Горбушкин Петр Максимович вдруг объявился на вокзале в далеком городке. В ничем не примечательном городке. Ничем… Кроме единственного — того, что там делают межконтинентальные ракеты…
Зачем он объявился в этом городке? Что ему там понадобилось?
Что понадобилось полковнику Зубанову вблизи особо секретного научно-производственного объединения «Звезда»?
Что?
Что, кроме ракет?
Генерал вновь разложил на столе списки пропавшего со складов безопасности имущества. И надолго задумался…
Вечером он набрал известный ему номер телефона.
— Говорит генерал Федоров. Мне нужна аудиенция, — сказал он.
— Завтра. С 11.15 до 11 25. С 23 до 11.15 генерал Федоров не сомкнул глаз.
— У вас какие-то новости? — спросил Очень Большой Военный Начальник.
— У меня единственная новость. Я знаю, для каких целей было похищено оружие и спецснаряжение. Мне кажется, что знаю.
— ?.
— Они планируют захват ракеты стратегического назначения. По всей вероятности, в месте ее боевого дежурства.
— Почему в месте дежурства?
— Потому что там она находится в боевой готовности. В готовности к запуску…
Глава 80
Генерала Осипова пугали. Очень вежливо пугали. Но так, что у него деревенели и подкашивались ноги, а будущее представлялось в самом трагическом свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Теперь он был уверен, что сокращение было проведено с единственной целью — получения в полное свое распоряжение бойцов, умеющих и способных захватывать объекты стратегического назначения. Бойцов в комплекте с оружием.
Все встало на свои места. Отдельные картинки последних нескольких месяцев сцепились в единое целое. И стали понятны. И стали выглядеть совсем по-другому, чем раньше.
Никакого идущего сверху сокращения не было. Был плановый вывод личного состава из штата Комитета. И воровство оружия и снаряжения. Которым руководил полковник Зубанов!
Неисправимый идиот, тупица и верхогляд!
Его стократ обводили вокруг одного и того же пальца. Его заставляли отсеивать, читай — убивать, своих подчиненных во время учений и еще раз отсеивать там, на лесной базе, во имя высоких целей, которых не было! Вместо которых был антиправительственный заговор! В котором он, сам того не зная, играл не последнюю роль.
Его использовали, не спросясь. И ему отрезали пути к отступлению. Потому что он был виновником гибели своих сослуживцев. Потому что он был убийцей!
Теперь он не мог ничего изменить. В прошлом.
Теперь он мог что-то изменить только в будущем. В скором будущем.
Например, мог лишить террористов оружия. Того, которое лично сам поднес им на блюдечке с голубой каемочкой. И тем лишить их материальных предпосылок к совершению теракта. С простыми «АКМ» и «Макаровыми» на пусковую не попрешь! А если попрешь — то бесславно погибнешь.
Лишить оружия! И тем хоть как-то реабилитировать себя в своих глазах. О чужих глазах разговор не идет. В чужих глазах он навсегда останется предателем и убийцей своих подчиненных. Своих боевых товарищей. Останется Иудой, продавшимся… за свою глупость!
Оружие! С него следует начать!
На следующий день полковник Зубанов отбыл отслеживать вступившее в контакт с «объектом» неизвестное лицо. Лицо было так себе. Не обещавшее никакой дополнительной информации. Но было иногороднее, что позволяло на несколько дней залегендировать свое отсутствие.
Полковник сел на хвост облюбованному им лицу. Поводил его по городу и приехал на вокзал. На вокзале полковник недолго потолкался в толчее отъезжающих. Отчего натолкнулся на патрулирующего зал ожидания милиционера.
— Куда так спешим, гражданин?
— На поезд.
— А где ваш багаж? Если на поезд.
— В камере хранения. Потому и спешим.
— Ваши документы.
Полковник протянул паспорт. Без боязни. Потому что паспорт был подлинный.
— Осторожней надо быть! — строго сказал милиционер. Козырнул. И отошел.
Пока полковник препирался с милиционером, наблюдаемое им лицо затерялось в толпе.
Ну и черт с ним! Значит, так и должно быть! Значит, судьба!
Полковник Зубанов, резко развернувшись, пошел к кассам. Купил билет и сел в поезд. Наверняка не в тот, в который сел объект слежения. Наверняка в другой, идущий в противоположном направлении.
На третьей станции он вышел. Проголосовал такси, доехал до аэровокзала и купил билет в далекий северный город. В том городе, не выходя из аэропорта, пересел на другой местного назначения самолет.
Еще через девять часов он был на месте. Он был возле тайника. С похищенным комитетским имуществом.
Груз хранился под открытым небом. В тундре. Врытый в вечную мерзлоту. Здесь его некому было искать. И некому брать. И все же на всякий случай за ним присматривал один местный житель.
— Здорово! — сказал Зубанов.
— Здравствуй, начальник, — ответил охранник. — Давно не был.
— Все нормально?
— Нормально, однако.
— Чужих не было?
— Чужой здесь не ходит. Тундра, однако. Я ходил. Ты ходил. Олень ходил. Больше никто не ходил. Батарейки привез?
— Какие батарейки?
— Приемник батарейка умер. Новый надо.
— Батарейки в следующий раз, — сказал полковник. — А пока вот что, друг любезный. Ты погуляй минут сорок. А я тут побуду. За твоим хозяйством присмотрю. Чтобы кто-нибудь что-нибудь не умыкнул.
— Зачем нас обижай? У нас тундра. Чужого брать нельзя. Все видят. Плохо будет.
— Кто видит? Тундра кругом!
— Тундра видит! Все видит. Тебя видит. Меня видит. Хорошо — видит. Плохо — тоже видит. Плохо делать нельзя. Если надо, скажи так. Я пойду погуляй. Пойду олешков смотреть.
Странный народ. То дочь родную пропить готовы, то «плохо делать нельзя». Но что верно, то верно, чужого не возьмут. По крайней мере этот не возьмет. И в чужое дело нос не сунет.
Полковник вытащил компас, от вбитого в грунт металлического столбика взял азимут и прошел несколько сотен метров на юго-восток. В противоположную сторону от того места, которое охранял сторож. В том месте, которое он охранял, ничего не было. Кроме заминированной на подрыв «болванки». Груз хранился южнее.
Полковник дошел до места и воткнул в землю штык лопаты. Он не старался работать аккуратно, не взрезал дерн, не собирал в брезент землю. Он копал грубо и явно. Как садовод грядку. Потому что маскировка кончилась. Потому что скоро маскировать здесь будет нечего. Через несколько часов, когда полковник будет уже в самолете, в этом богом забытом месте ахнет взрыв. Которого никто, кроме единственного, который не в счет, потому что погибнет вместе с грузом, свидетеля, не услышит. Потом воронка зальется водой. Потом затянется грунтом. И зарастет ягелем.
И отчего произошел взрыв — от злого умысла, случайной сработки самоликвидатора или взрывателя в одном из контейнеров, сказать будет невозможно. И узнать невозможно.
Заранее обеспечивший себе алиби полковник вернется к исполнению возложенных на него обязанностей, которые очень скоро сойдут на нет. Потому что необходимость похищать секретоносца отпадет. Так как отпадет надобность захватывать ракетную пусковую установку. По причине отсутствия необходимого для этого вооружения…
Полковник дорылся до бронеплиты. Вскрыл защищающий шифрозамок кожух. Набрал известный ему код. И еще один код на другом замке. Выждал мгновение. Услышал щелчок. Поднял тяжелый люк.
Груз был на месте. Он находился в деревянных ящиках и в специальных герметических пластиковых контейнерах. Хорошо знакомых полковнику контейнерах.
«Хрен вам, а не пусковая», — зло подумал Зубанов и спрыгнул вниз.
Он вытащил снабженный часовым механизмом взрыватель. И полкилограмма пластита. Потом выломал доски в ближнем защитном ящике. Вытянул наружу контейнер.
В одном из них должна была быть взрывчатка. С помощью которой можно было обложить груз. Вкруговую обложить. Чтобы взрыв бабахнул одновременно и со всех сторон. Чтобы все в пыль. Чтобы ни одного поддающегося опознанию куска.
Вот он, контейнер со взрывчаткой.
Полковник отвернул барашки. И услышал какой-то странный звук на поверхности. Посторонний звук.
Он отставил контейнер, быстро вытянул пистолет и, широко улыбнувшись, высунулся наружу. Широко улыбнувшись — чтобы ввести в заблуждение возможного противника. И чтобы, воспользовавшись его мгновенной растерянностью, убить его.
Тундра была пуста. Только от люка в сторону шарахнулся любопытный песец.
— Чертово отродье! — выругался полковник.
Он снова спустился в бункер, воткнул в пластит взрыватель, поставил стрелку на пять часов вперед, открутил барашки, снял с контейнера, в котором хранилась взрывчатка, крышку и вытащил наружу…
В контейнере были трубы… Водопроводные трубы. Полутораметровые отрезки водопроводных труб… Точно таких, какие он оставлял в «посылках», предназначенных идущему по следу противнику.
В контейнерах были трубы…
Глава 79
Сообщение было коротким. В одном небольшом городе, на вокзале, дежурным милиционером был предположительно опознан находящийся в розыске гражданин. По документам Горбушкин Петр Максимович.
— Почему предположительно? — спросил генерал Федоров. — Как это понять — «предположительно»?
— Гражданин был опознан, но не был задержан. Поэтому подтвердить либо опровергнуть опознание не удалось.
— Как такое могло случиться? Если он был узнан?
— Милиционер опознал его после проверки документов. После того, как отпустил. Когда вернулся в отделение и увидел фотографию…
— Какой портрет был в ориентировке?
— Вот этот.
Генерал внимательно посмотрел на представленную ему фотографию. Человек, запечатленный на ней, мало походил на полковника Зубанова. Впрочем, и сам полковник Зубанов вряд ли сейчас походил сам на себя. Вполне вероятно, что и на Горбушкина Петра Максимовича.
— Запросите через адресный стол всех Горбушкиных в возрасте от сорока до шестидесяти лет. Семейное положение, место жительства, работы. Отсейте одиноких. И проверьте через участковых милиционеров. Ясно?
— Так точно!
— Да, назовите город, в котором было проведено опознание.
Дежурный офицер назвал город.
Его бесцветное название было знакомо генералу Федорову. Он слышал его. И даже не раз слышал. Только он не помнил, в связи с чем. Возможно, он упоминался в сводке армейских происшествий. А может быть…
— Подготовьте мне исчерпывающую информацию по данному городу. Население, транспорт, объекты военного и оборонного значения и максимум информации по местному Комитету безопасности. Особенное внимание обратите на возможные знакомства Зубанова с кем-нибудь из местных работников. Бывшие сокурсники, переведенные коллеги, просто приятели.
— Когда представить справку?
— Сегодня. До 17.00.
В 17.00 справка легла на стол генерала.
Город был средний, транспорт типичный, знакомых у Зубанова в местном комитете не было, а вот объекты… Объекты в городе были. Вернее, один объект. Но всем объектам объект! НПО «Звезда». КБ и завод, выпускающие и ремонтирующие ракеты стратегического назначения!
Только зачем бывшему полковнику государственной безопасности Зубанову ракеты стратегического назначения? Если это, конечно, был Зубанов, а не приехавший погостить к тетке некто Горбушкин…
Но Горбушкин не уезжал в гости к тетке. Потому что у Горбушкина не было тетки. И никаких других родственников в том городе. И вообще не было родственников. Практически ни одного. Горбушкин Петр Максимович был один как перст.
По крайней мере так утверждала полученная на следующий день развернутая паспортная справка.
Другую, гораздо более занятную, информацию прислали из отделения милиции по месту жительства запрашиваемого гражданина. В ней сообщалось, что гражданин Горбушкин П. М. отсутствует по месту прописки в течение нескольких месяцев по неизвестной соседям причине. К справке прилагалась увеличенная ксерокопия фотографии, взятой из личного дела в паспортном столе.
Фотография была очень похожа на портрет в разосланной по стране ориентировке. На портрет, который с помощью фоторобота составили компьютерщики.
Генерал вызвал экспертов-криминалистов.
— Вы можете документально подтвердить подобие либо различие лиц на этих двух фотографиях? Вы можете дать однозначный ответ, два это человека или один и тот же.
— Когда необходимо заключение?
— Как можно быстрее.
Эксперты снова на экране компьютера разложили фотографии на составные. Сравнили каждую отдельную деталь. Перемешали их. И снова собрали портреты воедино.
— Это одно и то же лицо, — доложили они.
— Но они не похожи, — осторожно возразил генерал.
— Не похожи поверхностные черты лица. Идентично главное: строение черепа, расположение глазниц, носа…
Это одно и то же лицо. Вот письменное заключение…
Фотография находящегося в розыске полковника Зубанова идентифицировалась с портретом гражданина Горбушкина. И, значит, полковник
Зубанов и гражданин Горбушкин были одним и тем же лицом!
Вот такой расклад!
Интересное дело получается. Живущий за тридевять земель и пропавший в месте постоянной прописки гражданин Горбушкин Петр Максимович вдруг объявился на вокзале в далеком городке. В ничем не примечательном городке. Ничем… Кроме единственного — того, что там делают межконтинентальные ракеты…
Зачем он объявился в этом городке? Что ему там понадобилось?
Что понадобилось полковнику Зубанову вблизи особо секретного научно-производственного объединения «Звезда»?
Что?
Что, кроме ракет?
Генерал вновь разложил на столе списки пропавшего со складов безопасности имущества. И надолго задумался…
Вечером он набрал известный ему номер телефона.
— Говорит генерал Федоров. Мне нужна аудиенция, — сказал он.
— Завтра. С 11.15 до 11 25. С 23 до 11.15 генерал Федоров не сомкнул глаз.
— У вас какие-то новости? — спросил Очень Большой Военный Начальник.
— У меня единственная новость. Я знаю, для каких целей было похищено оружие и спецснаряжение. Мне кажется, что знаю.
— ?.
— Они планируют захват ракеты стратегического назначения. По всей вероятности, в месте ее боевого дежурства.
— Почему в месте дежурства?
— Потому что там она находится в боевой готовности. В готовности к запуску…
Глава 80
Генерала Осипова пугали. Очень вежливо пугали. Но так, что у него деревенели и подкашивались ноги, а будущее представлялось в самом трагическом свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51