— Ну что, может, передумаешь? Потом они крутнули ручку, подавая на провода напряжение. Сергей дернулся и замычал.
Да, его «пытали» свои. Понарошку пытали. Но менее больно ему от этого не было. Менее больно, когда вам теребят электротоком зубные нервы, не бывает.
Наверное, это была жестокая игра. Но необходимая. В нее играли очень редко. Только на учебных, приближенных к боевым. Где все как в жизни. Кроме разве смерти. Где необходимо выяснить, кто чего стоит. Разведчик должен знать, что такое боль, которую ему причиняют враги. Потому что должен знать предел своего сопротивления.
И должен знать, что такое боль, причиняемая им врагу. Чтобы не бояться причинять эту боль.
«Шрамы» затягиваются. А полученное таким жестоким образом знание остается. И тогда прошедший через пытку боли боец либо уходит из спецов, либо остается, но уже уверенный в степени своего сопротивления.
Чтобы прекратить мучения, Сергею достаточно было сказать то, что от него требовали. Или потерять сознание. Как в честной драке, где после первой крови соперники расходятся.
— Ну! Говори! — кричали ему в глаза мучившие его бойцы. — Говори маршрут и состав группы. Говори!
И крутили ручку «адской машинки». Они делали все очень натурально. Так, как делали бы это с врагом. Кричали, грозили, мучили.
— Говори маршрут. Говори, гад! — все более распалялись, все более входили в раж бойцы. И уже нельзя было сказать со стопроцентной уверенностью, играют они или опасно переигрывают. И, как назло, не уходило, не желало отключаться сознание. А ведь есть счастливцы, которым только провода покажи…
— Говори!
А почему бы и не сказать? Ведь это не бой. И раскрытая информация не приведет ни к чьей гибели. Они только проиграют. Проиграют «синим», которые, один черт, свои. Стоит ли терпеть…
— Все, мужики. Я пас!
Наверное, кто-то из «палачей» вздохнул с облегчением, обрадовавшись концу «пытки» не меньше жертвы. А кто-то подумал — слабак, не дотянул «до первой крови», скис, предал.
Каждый подумал свое. Но это уже было не важно. Важно было, что «синие» узнали маршрут и базы «красных».
— Трое в засаду к опорному пункту! Остальные на преследование, — приказал командир. — Возьмем их в клещи — никуда они не денутся! Приготовиться к движению…
* * *
«Красные» заканчивали маршрут. Им оставалось всего ничего до победы. До выхода из учебной зоны. Всего каких-то два километра.
— Стоп! — скомандовал командир. Почему стоп? Почему нужно останавливаться перед самым финишем? Когда осталось всего лишь…
— Почему?
— Не знаю. Не нравится мне что-то. Какое-то дурное предчувствие.
Разведчики не смеются над предчувствиями. Разведчики верят в предчувствия. Так же как в интуицию. Потому что предчувствие — это продолжение опыта. Когда видишь и слышишь гораздо больше, чем осознаешь. Когда опасность чувствуешь по запаху. Именно поэтому предчувствия бывают лишь у опытных бойцов. Салаги ничего не чуют. Даже за два шага до смерти.
— Группе привал. Дозору проверить подходы к опорному пункту!
— Есть!
— На пузе, мужики! Как мышки!
— Вон они! — показал боец «синих», лежащий в засаде. — Ползут. Прямо на пулемет ползут, — и потянул на себя рычаг затвора.
— Погоди. Не дергайся. Это только дозор. А нам все нужны. Пусть всех притащат А там с другой стороны наши подоспеют.
— А если они нас заметят?
— Хрен они нас заметят. Мы сами себя не заметим, если на шаг отойдем. Сиди и не суетись. Эта дичь сама через пять минут на ружье выскочит…
* * *
— Ну?
— Все чисто. К логову никто не подходил.
— Не подходил, говоришь… Ну тогда так. Тогда вы колонной прямо, а остальные по кустам…
— Зачем по кустам?
— Затем, что приказы не обсуждаются!
* * *
— Опять идут, — кивнул пулеметчик.
— Все?
— Еще не вижу. Но, наверное, все.
— Приготовиться к бою.
За кустами дробно рассыпались автоматные очереди. По слуху можно было определить, что били в упор, потому что длинными, безостановочными очередями. Такими очередями не ведут бой.
Такими очередями расстреливают.
Услышавшие выстрелы, вышедшие под невидимый ими пулемет передовые бойцы «красных» мгновенно пригнулись, развернули назад автоматы.
— Наши, — сказал пулеметчик. — В хвост чешут. Значит, нам пора в гриву, — и, припав к пулемету, нажал курок.
Короткая очередь ударила в первого вылезшего на засаду и повернувшегося к ней спиной бойца.
— Первый! — начал отсчет пулеметчик.
Но второго бойца ему уложить было не суждено. В засаду, откуда-то сбоку, прямо под ноги пулеметному расчету, скатились две гранаты.
Какие гранаты?
Почему гранаты?
Гранаты были с предохранительной чекой, но это ничего не значило. Гранаты были в засаде!
— Шабаш, ребята! Отвоевались! Сдавай оружие, — сказал командир «красных», заглядывая в амбразуру.
— Как это? Откуда вы? — ошарашенно вопросил совершенно сбитый с толку пулеметчик.
— Оттуда, откуда не ждали, — сказал «красный» командир. — А вообще-то с трупами не разговаривают.
Со стороны тропы появились прочие мрачные, одновременно поминающие черта, бога, маму и «красных» «синие» бойцы.
— А как же они?
— Они? Они так же, как вы. Мертвые. Хотя для отдавших богу душу минуту назад покойников — слишком даже разговорчивые…
— То есть мы…
— То есть вы проиграли. С натурально сухим счетом…
* * *
— Я не согласен, — возразил командир «синих». — Это была подстава.
— Это не была подстава. Это была дезинформация. Мы всучили вам дезу, и вы на нее клюнули. Вы хотели легко, не бегая по лесам, добыть нас. И угодили под наши автоматы. Все по-честному. Мы поймали вас на вашу засаду! Потому что нигде, кроме как возле логова, вы устроить ее не могли. Вначале мы дождались и расстреляли вас, а потом вычислили вашего не вовремя высунувшегося пулеметчика. Который позарился на головную часть дозора. Мы отдали вам нескольких наших людей, но забрали всех ваших. Один к шести.
— Пожертвовал засаде дозор, чтобы увидеть траекторию пуль, которые бьют им в грудь? Не пожалел, угробил мужиков.
— Все как положено. Дозор отдал. Они, как если бы в бою, даже ничего не знали, идя на стволы. Зато остальных спас.
— Но если бы в настоящем бою, мы бы выпотрошили из вашего хромоножки всю правду. И хрен бы попались на вашу удочку.
— Вы и так выпотрошили всю правду. Которую вам надо было знать. Ведь он вам все рассказал не за чашкой чаю. Вы использовали все разрешенные методы. И он заранее знал, на что шел. Он шел мучиться и умирать, чтобы спасти остальных. Какая же это подстава? Это засылка агента с целью дезинформации противника. Это героизм. За который в реальных боевых вручают желтые звездочки.
— И расстреливают, когда выясняется, что это была деза.
— А он все равно уже был не жилец. Хоть так, хоть так.
— Ты специально вывихнул ему ногу?
— Нет. Травма действительно случайная. А дальше я подумал, чем просто его «добивать», лучше использовать его «смерть» во благо. В боевых условиях я бы сделал то же самое.
— В боевых условиях ты бы не решился доверить жизнь всех — одному. Вдруг бы ему не поверили? Вдруг бы он скис и рассказал всю правду?
— Поверили бы. Потому что «враги» от него ждали именно ту правду, которую он рассказал. А насчет того, что он мог сломаться, — я знаю своих людей. И верю им. Тебе бы я, возможно, сыграть роль жертвы не предложил…
— Хочешь сказать, переиграл?
— Не хочу сказать — а переиграл. По всем статьям.
— Ладно, еще не вечер. Еще посредник своего слова не сказал.
— Может, и не вечер. Но для кое-кого уже глубокие сумерки…
Глава 47
На расчистку завалов были выделены все силы местного отделения военной разведки, подняты солдаты ближнего гарнизона и курсанты двух военных училищ.
Место работ оцепили забором из колючей проволоки, возле которого поставили вооруженных автоматами солдат.
— Осмотрите, перещупайте, перетрясите окружающую местность. Каждый сантиметр. Ройте землю экскаваторами и собственным носом. Вы должны собрать здесь все металлические, пластмассовые и прочие осколки. Все — что не земля и не камни! — распорядился генерал Федоров. — За исполнение отвечаете погонами!
— Есть.
— Что есть?
— Есть погонами!
Ответственный за раскопки развернулся на каблуках и пошел в сторону раскинутого рядом с местом работ палаточного лагеря.
— Первая рота — северная оконечность участка. Вторая рота — западная. Третья рота — восточная. Четвертая рота — южная. Работать — каждый в своем квадрате. Собирать металл, пластмассу, дерево, стекло. Все собирать, что видите. На карачках собирать! Чтобы ближе глазами к земле! Если увижу хотя бы одну выпрямленную спину… пеняйте на себя! Найденные предметы складировать в обозначенных местах. Проверенные участки сдавать лично мне или дежурному по лагерю под роспись. Все! Личному составу получить инструмент. Командирам и замполитам ко мне!
— Первая рота! Напра-во! Вторая рота! Направо! Третья рота…
— Значит, так, — внушал старший командир замполитам. — Разъяснить личному составу, что мы собираем обломки потерпевшего катастрофу военного самолета, который упал на дом. Что дело это ответственное и отнестись к нему надо соответствующим образом. Можете организовать какое-нибудь там социалистическое соревнование и соврать, что лучшие из лучших поедут в отпуск. Для стимула. А если без стимула, если мы здесь что-нибудь пропустим, я с вас сам лично шкуры поспускаю и пущу на портупеи. Потому что с меня тоже спустят. В общем, если что не так — хрен всем нам очередные звания и отпуска в летний период. Останетесь вечными старлеями и в ближайшие пять лет отдыхать будете в феврале! Ясно? Тогда выполняйте!
Командиры разбежались к своим подразделениям вдохновлять личный состав на добросовестный труд.
Бойцы отделенными цепочками потянулись к бортовым машинам, загруженным рабочим инвентарем.
— Первое отделение! Получить инструмент.
— Второе отделение! Получить инструмент.
— Третье отделение…
Солдаты протягивали руки, в которые вкладывали инструмент: лопаты и ведра.
— Первая рота! На исходные…
— Вторая рота…
Солдат подвели к месту работ.
— Значит, так, — повторили задачу ротные командиры в более доступной для личного состава форме. — Встаете раком и отсюда и… до обеда. И после обеда! И если какая-нибудь сволочь приподнимет голову или пропустит обломок… я буду иметь весь взвод, где нашелся такой раздолбай. И тогда эти раскорячки покажутся тому взводу раем. Я ясно выражаю свою мысль? Сержантскому составу следить за точным исполнением приказа. Чтобы ни одной посторонней пылинки… Иначе я поставлю раком сержантский состав. Но уже совсем для других целей! Исполнять!
Солдаты встали на колени в полуметре друг от друга и, опустив головы, поползли вперед. Найденные обломки они бросали в ведра, от чего на местности стоял беспрерывный металлический гул.
Ведра наполнялись очень быстро, и солдаты оттаскивали их в ближний тыл, где вываливали на специально для этой цели расстеленные полотнища брезента. И возвращались на свое место.
— Иванов! Не сачкуй!
— Мухамадиев! Я тебя, раздолбая, сколько раз предупреждал? Я больше предупреждать не буду!
— Э! Боец! Это что? Это что я вижу за твоей задницей? Это кому было сказано — ни одной соринки? Или тебе, когда приказ объявляли, уши законопатило? А ну быстро встал и прошел по новой…
Собранный мусор с брезентовых полотнищ перекладывали на носилки и тащили в дальний угол лагеря, где три взвода сортировали его на составляющие — черный металл в одну сторону, цветной в другую, стекло в третью, пластмассу в четвертую.
— Ты что? — орал отделенный командир. — Цветной металл от черного не отличаешь?
— Отличаю.
— А чего тогда бросил?
— Я думал…
— Думать дома будешь. После дембеля. А сейчас взял и переложил. Еще раз ошибешься, я тебе продемонстрирую разницу между обычным и цветным на твоей дурной башке. Тогда сразу сообразишь. По тяжести. Понял?
— Понял, товарищ сержант.
— Иди, придурок…
К вечеру второго дня первый слой обломков и осколков был собран и рассортирован.
Далее работали военные разведчики. Они отделяли от мусора обломки, принадлежность которых установить не составляло труда без экспертизы. Куски водопроводных труб и батарей отопления, обрывки электрических проводов бытового назначения, осколки оконного стекла и черепицы. Все прочие, не поддающиеся опознанию на месте предметы они укладывали в специальные деревянные ящики, которые увозили в город.
В городе осмотр продолжали эксперты-криминалисты. Они устанавливали принадлежность того или иного осколка и, прикрепив к нему соответствующую бирочку, оттаскивали в хранилище.
Неопознанные обломки накапливались в специальном контейнере, предназначенном для отправки в Москву для более тщательного их изучения.
День за днем роты, ползая на коленях и снимая пласты грунта, зарывались в землю. Все глубже и глубже. Местность, где недавно стоял фермерский дом, стала напоминать небольшой угольный разрез, на дне которого возились фигуры солдат, а по периметру поднимались горы отработанной земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51