Эти пятеро выглядели серьезными парнями, наверняка у них и кастеты найдутся. Что касается ножей, то несколько кухонных просто лежали на столе. Я же лишился своего единственного оружия, но не сомневался, что сумею и голыми руками своротить скулы, а то и шеи двум-трем «побирушкам». А если после этого получу восемь дюймов стали под ребра, что ж, может, это и есть ответ на мои молитвы? Видимо, ход моих мыслей отразился во взгляде, поскольку сверлившие меня глазами «нищие» отвернулись и сделали вид, будто полностью поглощены выпивкой. Я еще немного подождал, но парни прочно утратили ко мне интерес.
– Ваш ужин, господин. Будете есть здесь или отнести на какой-нибудь стол? – Трактирщик стоял за стойкой с подносом, уставленным мисками с кашей, овощным рагу и добрым куском жаркого. Поразмыслив, я отправился к одному из свободных столиков, стоявшему слева от двери, подальше от шумного сборища, нищих и любвеобильных девиц. Толстячок передал поднос не замеченному мною ранее слуге, и тот засеменил сзади.
Странно, но аппетит, появившийся было при виде жарящегося кролика, куда-то пропал. Я медленно жевал жесткое пережаренное мясо, мысли вернулись к собственной незавидной участи. Визит в бордель ясно показал мою неспособность «насладиться жизнью напоследок». Утехи вроде жарких объятий шлюхи меня не прельщали. Единственная женщина, которой я желал обладать, стала недоступной. Не хочу, чтобы ее постигла участь безутешной вдовы. А так погрустит немного после моего внезапного исчезновения, а потом найдет нового парня, выйдет замуж, нарожает детей, будет счастлива! Осознавать, что моя невеста может быть счастлива с другим, было горько. Но это полезная горечь – она не излечивает от реальности, но помогает смириться с ней.
Что еще принято считать удовольствиями? Вкусная еда? Я не был ни обжорой, ни гурманом, не был также и бедняком, мечтающим хоть раз наесться от пуза на герцогской кухне. Выпивка? Последняя мысль показалась достойной более пристального рассмотрения. Действительно, говорят же: «утопить горе в вине». Почему бы и мне не залить вином свое несчастье, нырнуть в океан пьяного безразличия и больше уже не выныривать до самого конца?
– Трактирщик! – окликнул я коротышку за стойкой.
* * *
«Во времена начала начал в мире не было ни земли, ни воды, ни солнца, лишь темная Бездна, населенная тварями, а над ней Незримая Гора – обитель богов. Однажды боги Горы создали земную твердь, а на ней реки, моря и океаны, населили всевозможными зверями сушу, а рыбами – воды, зажгли солнце, чтобы днем дарить всему живому тепло, и луну, чтобы разгонять мрак ночи. Прекрасным было творение богов, но зарились на него вечно голодные твари Бездны. Тогда впервые вспыхнула между ними вражда, ибо прежде, когда мир был пуст, делить было нечего. Твари стали одерживать верх над богами, ведь не было дна у неисчерпаемой Бездны, а Незримая Гора, хоть возвышалась высоко, все же имела подножие и вершину. Тогда боги образовали Круг столь же бесконечный, как Бездна, и заключили в него злобных тварей между краями полуночи. Там пребывают они, ведя счет отправляющимся в Бездну душам, в ожидании, когда Круг разомкнётся и мир скатится в их яму. А до той поры всякая душа, что не утратила стремления к свету, способна переродиться и, вернувшись из Бездны, обрести новую жизнь на земле…»
Приглушенное мяуканье дверного колокольчика заставило магистра отложить чтение старого манускрипта, которым он пытался отогнать тревожные мысли. Время для визита было позднее, и Траск с нескрываемым раздражением покосился на хрустальный шар, в котором разгоралось магическое сияние. Однако возникшее в кристалле лицо заставило его мигом проглотить недовольство.
– Ганна! – крикнул колдун, тут же закашлявшись. На пороге возникла девушка-горничная, единственная из живых слуг в доме. – Открой немедленно… – Кашель не позволил ему сформулировать дальнейшую мысль, но взволнованные движения рук и весь вид хозяина были достаточно красноречивы. Служанка метнулась к входной двери. Гости – двое одетых в неброские серо-зеленые плащи мужчин, чьи лица скрывали ранние сумерки и глубокие капюшоны, пересекли двор, молча прошли в предупредительно распахнутую дверь и начали медленно подниматься по лестнице. Темп движения задавал тот, что шел впереди – грузное тело не мог скрыть даже просторный плащ.
– Мое нижайшее почтение, господа. – Магистр сам встречал посетителей на верхней площадке. Когда первый закончил подъем, старик согнул сутулую спину в низком поклоне. Гость коротко кивнул, преодолевая одышку. – Пройдемте в кабинет, – выдержав паузу, чтобы дать ему отдышаться, пригласил колдун.
– Мой заказ готов? – без предисловий осведомился старший из посетителей, едва служанка притворила за ними дверь.
– Он был готов, Ваше…
– Не нужно титулов! – резко оборвал толстяк. – Что значит «был»?
– Простите, милорд, – залебезил маг, – Вы, наверное, слышали, что сегодня утром мой дом подвергся ограблению…
– Что за ересь вы несете? – Лицо откинувшего капюшон гостя на глазах наливалось красным. – Не хотите ли вы сказать, что ее у вас украли?
– Увы, так и есть, милорд. Печать была готова. Но нынче утром я обнаружил, что ученик, помогавший мне последние три года, бесследно исчез, а с ним и заклятие.
– И вы ожидаете, что я поверю, будто можно безнаказанно обворовать колдуна вашего уровня? – Прищуренные глаза гостя зловеще сверкнули, и даже маг отступил на шаг под этим взглядом.
– Вор пойман, – поспешно заговорил он, – и сейчас сидит в Роковой башне. Однако мерзавец использовал печать, когда пытался сбежать от стражников.
– Мою печать?!
– Да. – Маг ссутулился еще больше. Заказчик несколько минут сверлил его гневным взором, потом со свистом выпустил воздух из легких.
– Оставим пока проблему с вором. Насколько быстро вы сумеете изготовить новую? – процедил он.
– Не раньше следующего месяца. Вы ведь понимаете, такое заклинание требует времени, к тому же это не совсем мой профиль, – заискивающе начал Траск.
– Мы не можем ждать!
– Знаю. – Могущественный маг выглядел откровенно жалко. – Осмелюсь предложить другой выход. – Он коротко взглянул на посетителя. Тот сделал знак продолжать. – Стражники приводили ко мне юношу, которому досталась печать смерти. Он назвался чужим именем, но я узнал его. Ваше… – Магистр осекся, вспомнив предупреждение. – Двор часто делает заказы у его отца-ювелира. Я предложил парню пожить у меня, но он отказался. Домой он не пойдет, во всяком случае, не сразу. Но, думаю, ваши люди легко выследят его в городе.
– Зачем нам это? – В голосе милорда снова зазвучала угроза.
– Если пронзить сердце проклятого до того, как до него доберется печать смерти, можно снять заклятие с трупа и использовать еще раз. Нужно только доставить парня ко мне, пока печать не сделала своего дела и не разрушилась.
Траск замолчал, почтительно выжидая, когда гость примет решение. Тот размышлял довольно долго.
– Мы могли бы объявить его преступником и назначить награду за поимку. Желающие подзаработать горожане сделают всю работу гораздо быстрее.
– Если мне будет позволено заметить, – осмелел колдун, – огласка не в наших интересах. У этой истории слишком много свидетелей. Да и родители юноши – не последние люди в городе. Боюсь, скандала не избежать. Лучше действовать тайно, схватить по-тихому и приволочь ко мне в замок. А отсюда уже ни одной сплетне не выйти.
– Хорошо, мои люди займутся этим, а вы не мешкайте, приступайте к изготовлению новой печати. Что бы ни случилось, все должно быть" готово к празднику Всех Богов.
Развернувшись, посетитель, так и не присевший за все время визита, прошествовал к двери. Его молчаливый спутник двинулся следом. Магистр проводил обоих до самых ворот замка. Гость был из тех, к кому сам колдун являлся по первому зову. Но вот уже в третий раз за последние полгода тот тайком проделывал путь до обиталища мага, предпочитая встречаться вне стен собственного дворца.
Траск затворил ворота за поздними визитерами и только тогда облегченно перевел дух. Впрочем, лицо его тут же вновь стало озабоченным: милорд умел ставить перед чародеем трудновыполнимые задачи. Правда, обещанная награда стоила того. Маг снова вздохнул и по-стариковски засеменил к крыльцу. Он не был уверен, что поспеет с заказом, оставалась единственная надежда на то, что сын ювелира окажется в его руках до означенного срока.
* * *
Напиться до беспамятства, как выяснилось, не так-то просто. Сказывалось отсутствие навыка. Обычно я выпиваю пару пинт эля с друзьями, но это не то количество, от которого теряют память. Однако же я поставил себе цель и был намерен решительно ее добиваться. Начал сразу с крепкого вина, выпил пару кувшинов, но по привычке обильно закусывал, поэтому нужного эффекта не достиг. Добавил еще один кувшин. Мир перед глазами начал едва заметно раздваиваться, однако я все еще прекрасно сознавал, где я, а главное, почему здесь нахожусь. Заказал четвертый. Вместо беззаботной веселости, которую общепризнанно дарует вино, в теле ощущалась странная напряженность. Мой организм словно бы мелко вибрировал изнутри, хотелось немедленно встать, выбежать на улицу, подышать ледяным ветром, может, даже пробежаться несколько кварталов, выжать потом влитую в кровь отраву. Но я заставил себя остаться на месте и продолжил пить. Желудок бунтовал, я не обращал на него внимания. После пятой кварты вина пришла нужда срочно прогуляться на двор. Там меня все ж таки вывернуло. Я стоял, опершись об угол, утирая рукавом тягучие слюни, все еще слишком трезвый для того, чтобы забыть о своих несчастьях. С другой стороны, облегчившийся желудок вполне мог принять новую порцию спиртного. На двенадцатой кварте я наконец погрузился в блаженное полузабытье.
Следующие несколько суток прошли в каком-то мареве. О том, что минул очередной день, я узнавал только по ночным приступам – судороги с точностью и регулярностью герцогского часовщика, заводящего часы на башне, являлись незадолго до полуночи, терзали несколько минут, а потом отпускали. Пережив очередную пытку, я обычно засыпал. Пьяные ночные грезы мало чем отличались от дневных. А если предметы начинали приобретать четкие очертания, спешно вливал в себя новую порцию алкоголя, и действительность вновь отступала на пару-тройку часов. В одно из таких прояснений рядом обнаружилась вертлявая рыжая девица.
– Привет! – улыбнулась она, обнажив мелкие остренькие зубки. Светло-рыжие кудряшки падали на узкий лоб, нос и щеки сплошь усыпаны разнокалиберными веснушками. – Угостишь даму стаканчиком винца?
Что-то в девушке было явно не так, только мне в моем состоянии не удавалось собраться с мыслями настолько, чтобы определить, что именно. Одета незнакомка была, кстати, весьма прилично – в зеленый сарафан, подвязанный в талии плетенным из нескольких шнуров поясом, вышитую красно-желтым сорочку и короткий, по грудь, жакет. На девиц, ублажавших здешних посетителей, не похожа.
Мимо пробегал разносивший заказы слуга. Рыжая, не дожидаясь согласия, заказала от моего имени: «Еще кувшинчик!» Я поморщился, но скандалить с женщиной из-за такой мелочи не стал, плохо слушающимися руками полез искать кошель. Пухлый мешочек, врученный мне несколько дней назад в магистрате, оказался пуст.
– Проблемы, милый? – Вела себя дамочка все-таки достаточно развязно. – Если нужны деньги, я могу помочь.
Не без усилий я сконцентрировал на собеседнице мутный взгляд.
– Меня зовут Элиса, – еще шире растянула она губы в улыбке.
Тут у меня в голове наконец провернулись со скрипом колесики-жернова, и я сообразил, кого мне она напоминает.
– Лиса, – тоном ученого, сделавшего великое открытие, сообщил я.
– Можно и так. – Арчейка снова блеснула зубками и, повернувшись, продемонстрировала мне свои аккуратные остренькие ушки, с тыльной стороны покрытые коротким рыжим мехом. – Надеюсь, ты не против, что я к тебе подсела?
Я пожал плечами, мне было все равно. Слуга между тем поставил нам на стол заказанную емкость с крепленым вином. Элиса тут же наполнила мою кружку.
– За знакомство! – провозгласила она, чокнувшись оказавшимся в ее руке глиняным бокалом. Дождавшись, когда я выпью, продолжила: – Ты не похож на здешних завсегдатаев. Большинство уже полезло бы проверять, есть ли у меня хвост.
– А у тебя есть хвост? – Я не слишком хорошо соображал с перепоя.
– Смотря для кого, – непонятно ухмыльнулась арчейка. – А у тебя мужественное лицо. – (Рука невольно потянулась к щеке, подбородок покрывала пятидневная щетина; если считать ее признаком мужественности, то да, пожалуй…) – И кафтан у тебя дорогой. Ты, случаем, не граф какой-нибудь?
Я едва не поперхнулся.
– Нет.
Желто-зеленые глаза, тоже в коричневых крапинах-веснушках, озорно блеснули из-под светлых ресниц.
– Мне лорды тоже не больно по душе, – верно оценила мою интонацию лисица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Ваш ужин, господин. Будете есть здесь или отнести на какой-нибудь стол? – Трактирщик стоял за стойкой с подносом, уставленным мисками с кашей, овощным рагу и добрым куском жаркого. Поразмыслив, я отправился к одному из свободных столиков, стоявшему слева от двери, подальше от шумного сборища, нищих и любвеобильных девиц. Толстячок передал поднос не замеченному мною ранее слуге, и тот засеменил сзади.
Странно, но аппетит, появившийся было при виде жарящегося кролика, куда-то пропал. Я медленно жевал жесткое пережаренное мясо, мысли вернулись к собственной незавидной участи. Визит в бордель ясно показал мою неспособность «насладиться жизнью напоследок». Утехи вроде жарких объятий шлюхи меня не прельщали. Единственная женщина, которой я желал обладать, стала недоступной. Не хочу, чтобы ее постигла участь безутешной вдовы. А так погрустит немного после моего внезапного исчезновения, а потом найдет нового парня, выйдет замуж, нарожает детей, будет счастлива! Осознавать, что моя невеста может быть счастлива с другим, было горько. Но это полезная горечь – она не излечивает от реальности, но помогает смириться с ней.
Что еще принято считать удовольствиями? Вкусная еда? Я не был ни обжорой, ни гурманом, не был также и бедняком, мечтающим хоть раз наесться от пуза на герцогской кухне. Выпивка? Последняя мысль показалась достойной более пристального рассмотрения. Действительно, говорят же: «утопить горе в вине». Почему бы и мне не залить вином свое несчастье, нырнуть в океан пьяного безразличия и больше уже не выныривать до самого конца?
– Трактирщик! – окликнул я коротышку за стойкой.
* * *
«Во времена начала начал в мире не было ни земли, ни воды, ни солнца, лишь темная Бездна, населенная тварями, а над ней Незримая Гора – обитель богов. Однажды боги Горы создали земную твердь, а на ней реки, моря и океаны, населили всевозможными зверями сушу, а рыбами – воды, зажгли солнце, чтобы днем дарить всему живому тепло, и луну, чтобы разгонять мрак ночи. Прекрасным было творение богов, но зарились на него вечно голодные твари Бездны. Тогда впервые вспыхнула между ними вражда, ибо прежде, когда мир был пуст, делить было нечего. Твари стали одерживать верх над богами, ведь не было дна у неисчерпаемой Бездны, а Незримая Гора, хоть возвышалась высоко, все же имела подножие и вершину. Тогда боги образовали Круг столь же бесконечный, как Бездна, и заключили в него злобных тварей между краями полуночи. Там пребывают они, ведя счет отправляющимся в Бездну душам, в ожидании, когда Круг разомкнётся и мир скатится в их яму. А до той поры всякая душа, что не утратила стремления к свету, способна переродиться и, вернувшись из Бездны, обрести новую жизнь на земле…»
Приглушенное мяуканье дверного колокольчика заставило магистра отложить чтение старого манускрипта, которым он пытался отогнать тревожные мысли. Время для визита было позднее, и Траск с нескрываемым раздражением покосился на хрустальный шар, в котором разгоралось магическое сияние. Однако возникшее в кристалле лицо заставило его мигом проглотить недовольство.
– Ганна! – крикнул колдун, тут же закашлявшись. На пороге возникла девушка-горничная, единственная из живых слуг в доме. – Открой немедленно… – Кашель не позволил ему сформулировать дальнейшую мысль, но взволнованные движения рук и весь вид хозяина были достаточно красноречивы. Служанка метнулась к входной двери. Гости – двое одетых в неброские серо-зеленые плащи мужчин, чьи лица скрывали ранние сумерки и глубокие капюшоны, пересекли двор, молча прошли в предупредительно распахнутую дверь и начали медленно подниматься по лестнице. Темп движения задавал тот, что шел впереди – грузное тело не мог скрыть даже просторный плащ.
– Мое нижайшее почтение, господа. – Магистр сам встречал посетителей на верхней площадке. Когда первый закончил подъем, старик согнул сутулую спину в низком поклоне. Гость коротко кивнул, преодолевая одышку. – Пройдемте в кабинет, – выдержав паузу, чтобы дать ему отдышаться, пригласил колдун.
– Мой заказ готов? – без предисловий осведомился старший из посетителей, едва служанка притворила за ними дверь.
– Он был готов, Ваше…
– Не нужно титулов! – резко оборвал толстяк. – Что значит «был»?
– Простите, милорд, – залебезил маг, – Вы, наверное, слышали, что сегодня утром мой дом подвергся ограблению…
– Что за ересь вы несете? – Лицо откинувшего капюшон гостя на глазах наливалось красным. – Не хотите ли вы сказать, что ее у вас украли?
– Увы, так и есть, милорд. Печать была готова. Но нынче утром я обнаружил, что ученик, помогавший мне последние три года, бесследно исчез, а с ним и заклятие.
– И вы ожидаете, что я поверю, будто можно безнаказанно обворовать колдуна вашего уровня? – Прищуренные глаза гостя зловеще сверкнули, и даже маг отступил на шаг под этим взглядом.
– Вор пойман, – поспешно заговорил он, – и сейчас сидит в Роковой башне. Однако мерзавец использовал печать, когда пытался сбежать от стражников.
– Мою печать?!
– Да. – Маг ссутулился еще больше. Заказчик несколько минут сверлил его гневным взором, потом со свистом выпустил воздух из легких.
– Оставим пока проблему с вором. Насколько быстро вы сумеете изготовить новую? – процедил он.
– Не раньше следующего месяца. Вы ведь понимаете, такое заклинание требует времени, к тому же это не совсем мой профиль, – заискивающе начал Траск.
– Мы не можем ждать!
– Знаю. – Могущественный маг выглядел откровенно жалко. – Осмелюсь предложить другой выход. – Он коротко взглянул на посетителя. Тот сделал знак продолжать. – Стражники приводили ко мне юношу, которому досталась печать смерти. Он назвался чужим именем, но я узнал его. Ваше… – Магистр осекся, вспомнив предупреждение. – Двор часто делает заказы у его отца-ювелира. Я предложил парню пожить у меня, но он отказался. Домой он не пойдет, во всяком случае, не сразу. Но, думаю, ваши люди легко выследят его в городе.
– Зачем нам это? – В голосе милорда снова зазвучала угроза.
– Если пронзить сердце проклятого до того, как до него доберется печать смерти, можно снять заклятие с трупа и использовать еще раз. Нужно только доставить парня ко мне, пока печать не сделала своего дела и не разрушилась.
Траск замолчал, почтительно выжидая, когда гость примет решение. Тот размышлял довольно долго.
– Мы могли бы объявить его преступником и назначить награду за поимку. Желающие подзаработать горожане сделают всю работу гораздо быстрее.
– Если мне будет позволено заметить, – осмелел колдун, – огласка не в наших интересах. У этой истории слишком много свидетелей. Да и родители юноши – не последние люди в городе. Боюсь, скандала не избежать. Лучше действовать тайно, схватить по-тихому и приволочь ко мне в замок. А отсюда уже ни одной сплетне не выйти.
– Хорошо, мои люди займутся этим, а вы не мешкайте, приступайте к изготовлению новой печати. Что бы ни случилось, все должно быть" готово к празднику Всех Богов.
Развернувшись, посетитель, так и не присевший за все время визита, прошествовал к двери. Его молчаливый спутник двинулся следом. Магистр проводил обоих до самых ворот замка. Гость был из тех, к кому сам колдун являлся по первому зову. Но вот уже в третий раз за последние полгода тот тайком проделывал путь до обиталища мага, предпочитая встречаться вне стен собственного дворца.
Траск затворил ворота за поздними визитерами и только тогда облегченно перевел дух. Впрочем, лицо его тут же вновь стало озабоченным: милорд умел ставить перед чародеем трудновыполнимые задачи. Правда, обещанная награда стоила того. Маг снова вздохнул и по-стариковски засеменил к крыльцу. Он не был уверен, что поспеет с заказом, оставалась единственная надежда на то, что сын ювелира окажется в его руках до означенного срока.
* * *
Напиться до беспамятства, как выяснилось, не так-то просто. Сказывалось отсутствие навыка. Обычно я выпиваю пару пинт эля с друзьями, но это не то количество, от которого теряют память. Однако же я поставил себе цель и был намерен решительно ее добиваться. Начал сразу с крепкого вина, выпил пару кувшинов, но по привычке обильно закусывал, поэтому нужного эффекта не достиг. Добавил еще один кувшин. Мир перед глазами начал едва заметно раздваиваться, однако я все еще прекрасно сознавал, где я, а главное, почему здесь нахожусь. Заказал четвертый. Вместо беззаботной веселости, которую общепризнанно дарует вино, в теле ощущалась странная напряженность. Мой организм словно бы мелко вибрировал изнутри, хотелось немедленно встать, выбежать на улицу, подышать ледяным ветром, может, даже пробежаться несколько кварталов, выжать потом влитую в кровь отраву. Но я заставил себя остаться на месте и продолжил пить. Желудок бунтовал, я не обращал на него внимания. После пятой кварты вина пришла нужда срочно прогуляться на двор. Там меня все ж таки вывернуло. Я стоял, опершись об угол, утирая рукавом тягучие слюни, все еще слишком трезвый для того, чтобы забыть о своих несчастьях. С другой стороны, облегчившийся желудок вполне мог принять новую порцию спиртного. На двенадцатой кварте я наконец погрузился в блаженное полузабытье.
Следующие несколько суток прошли в каком-то мареве. О том, что минул очередной день, я узнавал только по ночным приступам – судороги с точностью и регулярностью герцогского часовщика, заводящего часы на башне, являлись незадолго до полуночи, терзали несколько минут, а потом отпускали. Пережив очередную пытку, я обычно засыпал. Пьяные ночные грезы мало чем отличались от дневных. А если предметы начинали приобретать четкие очертания, спешно вливал в себя новую порцию алкоголя, и действительность вновь отступала на пару-тройку часов. В одно из таких прояснений рядом обнаружилась вертлявая рыжая девица.
– Привет! – улыбнулась она, обнажив мелкие остренькие зубки. Светло-рыжие кудряшки падали на узкий лоб, нос и щеки сплошь усыпаны разнокалиберными веснушками. – Угостишь даму стаканчиком винца?
Что-то в девушке было явно не так, только мне в моем состоянии не удавалось собраться с мыслями настолько, чтобы определить, что именно. Одета незнакомка была, кстати, весьма прилично – в зеленый сарафан, подвязанный в талии плетенным из нескольких шнуров поясом, вышитую красно-желтым сорочку и короткий, по грудь, жакет. На девиц, ублажавших здешних посетителей, не похожа.
Мимо пробегал разносивший заказы слуга. Рыжая, не дожидаясь согласия, заказала от моего имени: «Еще кувшинчик!» Я поморщился, но скандалить с женщиной из-за такой мелочи не стал, плохо слушающимися руками полез искать кошель. Пухлый мешочек, врученный мне несколько дней назад в магистрате, оказался пуст.
– Проблемы, милый? – Вела себя дамочка все-таки достаточно развязно. – Если нужны деньги, я могу помочь.
Не без усилий я сконцентрировал на собеседнице мутный взгляд.
– Меня зовут Элиса, – еще шире растянула она губы в улыбке.
Тут у меня в голове наконец провернулись со скрипом колесики-жернова, и я сообразил, кого мне она напоминает.
– Лиса, – тоном ученого, сделавшего великое открытие, сообщил я.
– Можно и так. – Арчейка снова блеснула зубками и, повернувшись, продемонстрировала мне свои аккуратные остренькие ушки, с тыльной стороны покрытые коротким рыжим мехом. – Надеюсь, ты не против, что я к тебе подсела?
Я пожал плечами, мне было все равно. Слуга между тем поставил нам на стол заказанную емкость с крепленым вином. Элиса тут же наполнила мою кружку.
– За знакомство! – провозгласила она, чокнувшись оказавшимся в ее руке глиняным бокалом. Дождавшись, когда я выпью, продолжила: – Ты не похож на здешних завсегдатаев. Большинство уже полезло бы проверять, есть ли у меня хвост.
– А у тебя есть хвост? – Я не слишком хорошо соображал с перепоя.
– Смотря для кого, – непонятно ухмыльнулась арчейка. – А у тебя мужественное лицо. – (Рука невольно потянулась к щеке, подбородок покрывала пятидневная щетина; если считать ее признаком мужественности, то да, пожалуй…) – И кафтан у тебя дорогой. Ты, случаем, не граф какой-нибудь?
Я едва не поперхнулся.
– Нет.
Желто-зеленые глаза, тоже в коричневых крапинах-веснушках, озорно блеснули из-под светлых ресниц.
– Мне лорды тоже не больно по душе, – верно оценила мою интонацию лисица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59