Оказалось, что я не могу не то что рукой пошевелить, но даже и моргнуть. А я-то считал, что эльф ничего не смыслит в колдовстве! До этой минуты он ни разу не воспользовался магической силой. Если нужно было дать кому-то пинка (мне, например) – бил ногой, а не заклинанием, зажечь костер – доставал огниво. Вот я и решил, что магией владеет только его сестра. Ярвианн между тем вскочил и с восклицанием, похожим на боевой клич, ринулся вниз по склону. Я изо всех сил напрягал мышцы, чтобы хоть одним глазом заглянуть за холм. Но безрезультатно. Невидимые мне хиллсдуны завизжали – этот визг я уже слышал во время нападения три дня назад, так что ошибиться было невозможно. Лязгнула сталь, долетавшие до меня невнятные обрывки слов и восклицания мало что объясняли в происходящем. Бой длился от силы минут пять-семь, потом все постепенно стихло – то ли бойцы отдалились, то ли живых не осталось. За мной никто не возвращался.
Прошло еще не меньше получаса. В душу успел вползти страх, что так и останусь лежать, пока не сдохну от жажды или пока до моего обездвиженного тела не доберутся дикие звери. В горах было предостаточно медведей, встречались и скальные кошки: их весенние песни, отличавшиеся от брачных рулад городских собратьев разве что более низким звучанием, часто будили караван по ночам. Как раз когда я дошел в размышлениях до этого места, действие заклинания кончилось, и я сумел подтянуть колени, а потом осторожно выглянул в просвет между стеблями бурьяна. Внизу никого не было. То есть ни живых, ни мертвых. Я вскочил. (Довольно опрометчиво, если вдуматься.) Плато, усыпанное холмами, словно лицо юноши угревой сыпью, расстилалось вдаль и в стороны. Покрытые травой бугры и перелески затрудняли обзор.
Я бросился туда, где в последний раз видел Суслика и гномов. На земле остались явные следы боя: капли крови, длинные борозды, вмятины, отпечатки подошв, но все так перемешано, что ничего не понять. Торопливо обежал предполагаемое место побоища, чтобы лишний раз убедиться – пусто. Под ложечкой неприятно засосало: кажется, я оказал своему приятелю Сулли дурную услугу, да еще и эльфа подставил! Видят боги, Ярвианна мне любить не за что, но выдавать его хиллсдунам у меня и в мыслях не было! Версию о том, что эльф перебил гномов и Суслика, подхватил мешок с семенами и, позабыв обо мне, отправился восвояси, я отбросил сразу. Не то чтобы Ярви был на это не способен, но куда, в таком случае, он дел мертвые тела? Спрятать их или вырыть могилу у него просто не было времени. Гораздо более правдоподобным представлялось, что гномы одержали верх над одиноким бойцом, после чего утащили пленника в свои пещеры. Суслик либо ушел вместе с ними, либо удрал – бывший плотник не отличался храбростью. Я старательно гнал от себя мысли о том, что он и эльф могли быть убиты. В конце концов, зачем хиллсдунам утруждать себя переноской чужих мертвецов?
Тщетно всматривался я в следы; единственное, что мог определить с относительной уверенностью, – это общее направление движения. Гномы двигались, не скрываясь. В том, что это были они, я убедился через несколько десятков ярдов, когда на одном из глинистых участков различил четкий оттиск каблука. Ботинки гномов имеют не меньше характерных особенностей, чем их наряды. Только подгорные обувщики вбивают столько гвоздиков в подошвы. Полагаю, таким образом они надеются продлить срок их службы. Прибавьте сюда неизменные металлические подковки на носке и по краю каблука, и вы никогда не спутаете след гномьего башмака ни с каким другим. Еще через дюжину шагов на глаза попалось сразу несколько бурых пятен. Кровь вполне могла принадлежать какому-нибудь раненому хиллсдуну, но я предпочитал думать, что это кровь пленника. Плохо, конечно, если Ярвианн ранен, но у трупа кровотечение уже прекратилось бы.
Я, насколько мог, прибавил шагу, стараясь не пропустить знаки, оставленные на земле прошедшими. Но следы, вполне отчетливые вначале, постепенно затерялись среди кустов, камней и лишайников. Наверное, опытному следопыту едва заметный излом травинки или земляная осыпь рядом с валуном рассказали бы о многом, но мне, городскому жителю, был чужд язык камней и трав.
День клонился к вечеру. Последний обнаруженный мною отпечаток ботинка остался далеко позади. Еще милю или полторы я шел, придерживаясь выбранного северо-восточного направления. Но новых следов не попадалось. Я взобрался на ближайший холм, чуть более высокий, чем его соседи. Но и оттуда не заметил ничего похожего на движущиеся фигуры. Тогда решил вернуться к месту, где потерял след. Но второй раз отыскать неясный отпечаток ноги среди валунов и земляных кочек не удалось. Я слепо кидался то в одну, то в другую сторону, как крот, внезапно выброшенный под яркое солнце из своего подземного лабиринта.
В голове зашевелились предательские сомнения: что делать, если я не сумею отыскать эльфа? Вернуться к каравану или плюнуть на все обязательства и пробираться в Каннингард? Дорогу к перевалу я специально не запоминал, но и не потеряюсь, если на то пошло. И снова в груди тоскливо заныло. Назовите это как хотите: глупостью, упрямством, дурацкими принципами, но не мог я вот так повернуть домой.
«Бездна побери этого хлыща и все его племя!» – уже привычно выругался я. И словно в насмешку прямо передо мной и впрямь распахнулся провал. Ну «провал» – конечно, громко сказано, однако же обломок скалы, на который я перескочил с предыдущего каменного горбика, нависал над довольно крутым склоном. Недавняя осыпь частично выгладила его, мелкая щебенка и крупные валуны острым серо-коричневым мысом врезались в зеленые заросли на дне неглубокого ущелья. След оползня выглядел совсем свежим. Я спрыгнул с выступа, обошел его с правой стороны, склон под ногами тут же начал оседать – видимо, под камнями скрывалась мягкая и неустойчивая земляная прослойка. Собственный опыт наводил на мысль, что оползень мог появиться в результате чьего-то спуска. Например, группы гномов, тащивших одного слишком задиристого эльфа и одного чересчур жадного человека. Так себе догадка, но других все равно не было.
Побродив по краю и выбрав наиболее безопасный, как мне показалось, участок, я осторожно поставил ногу на осколок гранита. Камень едва заметно зашевелился, но выдержал. Я нашел следующий, опустил ступню – потревоженный валун проложил короткую бороздку по склону; чтобы удержать равновесие, я перешагнул дальше. Плоский обломок, вроде бы прочно врытый одним концом в склон, ловко вывернулся из-под стопы, устремился вниз, как на салазках. Вслед за ним покатились камешки поменьше. Махнув рукой на осторожность, я тоже побежал по склону, увлекая за собой все новые и новые каменные ручейки, ближе к подножию споткнулся и последние ярды ехал на спине и боку.
На дне провала рос колючий дрок. Там, где почва была побогаче, он сменялся кустами вереска, немного дальше шевелила листвой буковая роща. Сам провал выглядел как старая погнутая чаша – один бок обрывистый, «смятый», другой пологий, плавно переходящий в южный склон горы. Названий здешних вершин я не знал, но эта явно была обозначена на карте.
Остановив падение в какой-нибудь пяди от ветки с длинными серыми шипами, поднялся на ноги, отряхнулся и отправился к замеченной еще сверху осыпи. Поверхность обвала нигде не была примята, но в нескольких шагах на пути к лесу я углядел уже знакомый «подкованный» след. Да не один! Обрадованный, двинулся в том направлении, куда указывал носок ботинка, оставившего оттиск на земле. Взгляд с удвоенным вниманием обшаривал почву под ногами. И не только в поисках следов. Не хотелось повторить судьбу охранника, провалившегося в гномий тоннель. Подземные норы хиллсдунов явно были где-то неподалеку. Больше обнадеживающих отпечатков обуви мне не попадалось. Когда солнце скрылось за спиной той самой, замыкавшей провал горы, я нашел себе место для ночлега недалеко от опушки леса. Росшие кружком молодые буки давали ощущение защищенности, хотя их стволы и не стали бы препятствием ни зверю, ни тем более человеку или орку. Огонь я решил не разводить, напился из фляги, сжевал всухомятку горсть мясной стружки, нарубил мечом тонких веток и, кое-как прикрывшись ими, продремал до утра.
С рассветом возобновил поиски. Пользуясь слышанной от кого-то методикой, стал обходить местность по спирали, постепенно расширяя окружность. Точкой отправления служила все та же осыпь. Таскаться из стороны в сторону, согнувшись и напрягая зрение в поисках следов на земле, было утомительно, но особенно угнетало полное отсутствие результата. За долгие пять часов до полудня я так и не встретил признаков, указывающих на присутствие подгорного народа.
Когда солнце утвердилось в зените, я как раз дописывал очередной виток и очутился по другую сторону той рощицы, где провел ночь. Пекло затылок, я весь взмок, очень хотелось пить, но пока мне не встретился ручей, предпочитал экономить воду. Отчаяние в который раз за эти два дня настойчиво переминалось за плечом. Я остановился передохнуть и прикинуть, как действовать дальше, когда на краю заросшей незнакомым мне кустарником пустоши неожиданно показалась невысокая фигурка. Не веря собственным глазам, я сделал шаг в том направлении. Откуда в горах взяться ребенку? Вот в просвете между кустами мелькнула красная юбка – так и есть, девочка! Судя по росту – лет шести-семи, бежит, продираясь сквозь колючие ветки, на голове шапочка ржаво-коричневого цвета, мелькают из-под короткого подола коленки в зеленых чулках. Я завертел головой, не нужно быть гением, чтобы сообразить, что за малышкой кто-то гонится. Подтверждая мои догадки, крайние деревья закачались, я дернул из ножен меч – так ломиться сквозь лес должен зверь никак не меньше медведя. Но спустя минуту на поляну выскочил отнюдь не медведь, а огромный, раньше я таких не видел, гоблин. Богатырскую грудь прикрывала безрукавка, скроенная из четырех цельных бычьих шкур, кое-как сшитых между собой кожаными шнурами. В ручище великан сжимал громадный тесак, серо-зеленая морда была перекошена зверским оскалом, из нижней челюсти выпирали желтые клыки. Выхваченный мною меч в сравнении с приближающейся тушей казался просто перочинным ножичком. Помянув Бездну, я бросился наперерез монстру. Вряд ли я представлял для него серьезную преграду, но должен же кто-то защитить ребенка! Расстояние между орком и девочкой стремительно сокращалось. Вот малышка запнулась за некстати подвернувшийся под ногу камень; оглянувшись на приближающееся чудовище, вскрикнула испуганно. Я ускорил бег, выжимая из мышц все силы. Между тем девчонка в панике стала забирать вправо, поднимаясь по пологому склону. Наверное, ей казалось, что там легче бежать, поскольку кусты и прочая растительность практически отсутствовали, зато и укрыться от глаз чудовища было негде.
– Сюда, беги сюда! – закричал я; сбившееся дыхание сделало крик хриплым. Беглянка услышала, но, очевидно, страх мешал сообразить, в какой стороне искать спасение. Она продолжила взбираться вверх по склону. Наши с гоблином траектории движения должны были вот-вот пересечься. Тот бежал, сминая кусты, как обычную траву, меня же исхлестали по лицу шипастые ветки. Выпирающие из земли корни норовили подставить подножку, и все же я на считаные секунды опередил орка, выскочив буквально у него из-под ног. Гоблин со злобной радостью взревел при виде новой жертвы; его клыкастые челюсти задергались, сжимающая топор лапа поднялась в замахе. Недолго думая я кинул свой меч, метясь ему в подмышку. Не попал. Точнее, попал, да не туда. Опыт использования меча как метательного оружия у меня отсутствовал, клинок пролетел по замысловатой дуге и угодил гораздо ниже, чем я рассчитывал. Орк с рыком выдрал застрявшее в безрукавке оружие, лезвие лишь слегка оцарапало ему бок. Все это я подмечал уже краем глаза, на бегу косясь на возобновившего преследование разъяренного гиганта, теперь еще и с моим мечом в руках.
Красная юбка продолжала мелькать выше по склону, еще один рывок, и я почти поравнялся с ней. Дыхание вырывалось из груди со свистом, словно воздух из кузнечного меха. Девчонка снова обернулась на ходу, я ожидал увидеть расширенные от ужаса зрачки, залитое слезами лицо, но встретил жесткий сосредоточенный взгляд. Никаких следов предполагаемой паники.
– Надо бежать в лес, – выдавил я, преодолевая одышку, – в скалах не спрячешься, – и попытался поймать ее за руку, чтобы показать верное направление.
– Дурак! – ловко вильнув в сторону, бросила она.
От неожиданности я едва не потерял равновесие, темп бега сбился. А гоблин, между прочим, в буквальном смысле дышал мне в затылок. Кинул еще один взгляд через плечо. Чудовище неслось, попеременно взмахивая зажатыми в ручищах топором и мечом. «Сейчас запустит в нас моим же собственным оружием», – мелькнула шальная мысль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59