Уже под утро, набродившись по рощам вокруг деревни, я вышел на околицу. Вагин двор был третьим от начала улицы, ограду я узнал сразу. В предрассветном тумане над положенными горизонтально жердями забора обрисовалась знакомая фигура.
– Что, нагулялись? – добродушно спросил тоже заметивший меня Вага.
– Вроде того. – Я облокотился на ограду рядом со стариком.
– Ба, да ты, я вижу, трезвый? – разглядев меня, удивился дед. – Где же ты всю ночь шатался?
Я неопределенно качнул головой в сторону леса.
– И сапоги, смотрю, по росе промочил. Ты давай заходи в дом.
– Рано еще, – возразил я.
– Какой там рано! Сноха уже корову доить ушла. Заходи.
В доме у старика было тепло, пахло сдобным тестом. У меня аж слюни потекли – по понятным причинам я остался вчера без ужина.
– Проходи на кухню, садись к столу. Сейчас завтракать будем.
Статная Вагина жена тут же наметала полный стол всевозможной снеди. Таким завтраком можно было накормить пятерых здоровых мужиков. Правда, и мы со стариком справились. После еды меня ощутимо стало клонить в сон.
– Ложись у меня в комнате, – предложил гостеприимный Вага. – А к обеду я тебя разбужу.
Я не стал отказываться. Проснулся часа через четыре сам; яркий солнечный луч, заглянувший в окно спальни, настойчиво пробирался под ресницы. В доме было тихо. Вставать с мягкой пуховой перины не хотелось. И поскольку никто меня не звал, не будил, я позволил себе несколько минут просто понежиться в удобной чистой постели. Я не сразу заметил, что худенькая белоголовая внучка Ваги, усевшись на пол, разложила на ковре какие-то щепочки, сорванные чашечки цветков и, беззвучно шевеля губами, время от времени передвигала все это, следуя ей одной понятной логике.
Скрипнула от моего движения кровать. Эва взглянула на меня, но не прервала своих странных занятий. Я еще какое-то время понаблюдал за ней, картина играющего на полу ребенка навевала покой и умиротворение. Я снова задремал, но тут в комнату заглянул Вага.
– Вставай, полуночник! Обедать пора.
Я поотнекивался скорее для виду, аромат пирогов, доносившийся с кухни, зазывал не хуже хозяина.
Так и получилось, что просидел у возницы до самого вечера.
– Завтра тоже приходи, – предложил Вага, когда я собрался в гостевой коттедж. – Баню натопим.
Мне не хотелось надоедать своим присутствием в чужом доме, поэтому я решил, что назавтра придумаю какой-нибудь благовидный предлог, чтобы не ходить в гости. Но ночь в коттедже с продолжившими праздник караванщиками и собственными невеселыми мыслями заставила переменить решение.
Утром я снова стучал в калитку к Ваге.

* * *
Ильяланна провела ладонью по гладкой поверхности алтаря, сгребая сухие лепестки роз вместе с пылью, осевшей на камне за долгое время ее отсутствия. Ти-виеру. прибиравшие в доме, не решались трогать маленький жертвенник в ее комнате. Фея вдохнула тонкий запах мертвых лепестков, потом решительно смела их в специально приготовленную чашу, наполнила благовониями масляные лампы, разложила на алтаре свежесрезанные цветы.
– Чту тебя с любовью, Прекраснейшая, – опуская голову, произнесла она первую строфу молитвы.
– Приветствую тебя с любовью, элил майру дар.
Эльфийка удивленно подняла глаза:
– Не верю счастью лицезреть тебя, богиня!
– Что удивительного в том, что я решила навестить свою бывшую жрицу? Любимую жрицу.
– Благодарю. – Ильяланна еще раз поклонилась, прижав к груди руки. – Кто занял мое место?
– Никто, – богиня грустно улыбнулась, – я все еще подыскиваю тебе преемницу. Не желаешь вернуться в храм?
– О, Новис!
– Можешь не отвечать. Просто скучала по тебе, малышка.
– Новис…
– И потом, мне нужна твоя помощь. Знаешь ведь, боги далеко не так всемогущи, как считается, – не без кокетства добавила она.
– Тебе нет равных! – горячо заверила бывшая жрица.
– И тем не менее. – Лицо богини стало серьезным. – Ты все еще хранишь Ключ Тьмы?
– Конечно, Прекраснейшая. Мой клан поклялся сохранять его вечно. Или пока боги не решат вернуть себе свой дар.
– Этот час почти настал. Но прежде ты должна сделать из Ключа клинок.
– Зачем, Прекраснейшая? – неподдельно изумилась эльфийка. – Да и что за клинок получится из мягкого золота и камня?
– Нам нужно оружие, способное убить бога.
Эти слова, в отличие от предыдущих, казалось, не вызвали у феи ни малейшего удивления.
– Да, час почти настал, – продолжила Прародительница Неба. – Грядет новая великая битва, и боюсь, Кругу не устоять. Слишком силен стал Эррэ. Убив своего близнеца, он удвоил собственную мощь. Нужно ослабить его, иначе даже с оружием с ним будет не справиться.
– А что же другие божества Круга?
– Они предпочитают выжидать, как и мой сын. Так что это будет только наша война.
– Как ты собираешься поубавить силы Господина Светлых Желаний? – деловито осведомилась Ильяланна, словно они обсуждали не судьбы мира, а что купить на рынке к завтрашнему обеду.
– Кто-то должен занять место Темного в Круге.
– Кто-то?
– Бессмертный или человек, сердца которого коснулась истинная тьма. А истинная тьма может быть порождена только светом!
– Я не понимаю тебя, Новис.
– Придет время – поймешь.
– Но как может человек или даже перворожденный стать божеством?
– Здесь, как в игре в «Четыре Короля»: если одна из фигур потерялась, можно положить на ее место простой камешек и продолжить партию. Но сначала нужен клинок. – Богиня любовно коснулась пальцами ритуального кинжала, положенного феей на алтарь.
– Почему не воспользоваться Мечом Откровения? – предложила бывшая жрица. – Я сумею получить его не позднее…
– Потому что тот, кто возьмет в руки Меч Откровения, не может солгать, а значит, не сможет и подобраться достаточно близко к Эррэ, – перебила Прекраснейшая. – Тебе придется придумать, как сделать из Ключа меч. Пусть он пока остается в твоей семье, и пусть изменения останутся в тайне.
– Я выполню твою волю, Новис, – в третий раз склонила голову Ильяланна.
– До встречи. – Богиня благожелательно кивнула эльфийке и исчезла, только над алтарем остался витать нежный запах яблоневых кущ, смешиваясь с ароматом цветов, разбросанных на жертвеннике.

* * *
Эва прониклась ко мне странной молчаливой симпатией. Она ничего не говорила, но подолгу оставалась рядом, застенчиво улыбаясь, когда мне удавалось поймать ее взгляд. И игры у нее были такие же тихие, как она сама. Но большую часть времени девочка вышивала. У нее были дорогие стальные пяльцы с меняющимся диаметром и богатый набор шелковых нитей.
– Она у нас настоящая мастерица! – с законной гордостью сообщил мне как-то Вага. После обеда мы вышли посидеть на завалинке. Это был мой третий день пребывания в Кирнейской долине и третий визит к старику. Дни стояли теплые, но не душные. Томительная жара придет сюда ближе к середине лета, а может, здесь всегда так, одновременно свежо и солнечно, не знаю. – Ну-ка, Эва, покажи господину Раэну свои вышивки, – предложил между тем возница.
Я думал, внучка застесняется. Но она с готовностью отложила работу, детская ладошка смело обхватила меня за палец и потянула за собой к дому. Я послушно последовал за маленькой молчуньей.
Комната девочки была угловой, окна выходили на задний двор, заросший резедой и мятой. Но ничего этого не было видно сквозь занавешивающие окна золотисто-коричневые шторы. Войдя, я остановился на пороге. Весь Вагин дом был буквально пронизан светом; широкие оконные проемы с редким переплетом и вставленными в него крупными кусками стекла свободно пропускали солнечные лучи. Но здесь царил «позолоченный» полумрак. Мне трудно передать это ощущение – будто я очутился внутри старого, чуть выцветшего, но оттого не менее драгоценного гобелена. Я даже не сразу понял, что просвечивающие сквозь шелковую занавеску листья не растут на дереве за окном, а вышиты золотой нитью на тонкой ткани. Вообще все здесь было золотых, бронзовых, горчичных и коричневых оттенков. Словно бы мы вошли в осенний лес, а не в детскую спальню.
– Очень красиво, – обведя комнату взглядом, искренне похвалил я и уже собирался выйти. Но Эва потащила меня вглубь, к маленькому столику, стоящему как раз у окна, прикрытого занавесями. Здесь лежал натянутый на деревянную раму шелковый лоскут. Вышитая на нем картина тоже представляла собой натюрморт из золотых листьев. Рядом на столешнице я заметил то, что послужило прототипом для вышивки – длинный, похожий на тело рыбки лист с частыми параллельными прожилками. Цвет его в точности совпадал с оттенком выбранных девочкой ниток.
– Это лист майлинеру? – Я протянул руку, но девчушка опередила меня, схватила лист, прижала двумя руками к груди, в глазах появился страх пополам с отчаянием и… Я отшатнулся, слишком много недетских чувств было намешано в этом взгляде. – Не бойся, я не возьму, – попробовал я успокоить юную вышивальщицу. Но, видимо, мой жест разрушил хрупкое детское доверие. Эва повернулась ко мне спиной, продолжая прижимать заветный листок и словно бы прикрывая его от меня своим телом. Я лишь несколько секунд растерянно глядел на белый затылок, потом сообразил, что ответа не дождусь, и тихонько вернулся к ее деду, на улицу.
– Кажется, я напугал твою внучку, – виновато сообщил я Ваге. – У нее на столе такой золотистый листок. Я хотел взглянуть, а ей не понравилось.
– Да, этот ее лист… – Лицо Ваги тотчас погрустнело. – Никак не может позабыть их лес, – покачал он головой. – Но ничего, – старик снова приободрился, – пройдет со временем!
– Послушай, – решил я сменить тему и задал интересующий меня вопрос: – Где-то здесь неподалеку должна быть арчайдская деревня. Не знаешь, случайно?
Вага покосился на меня удивленно:
– Есть тут лисье логовище недалеко. Только тебе зачем?
– Хочу посмотреть, как живут оборотни, – почти не покривил душой я. – Ну и спросить про одну знакомую.
– А-а-а… – со значением протянул старик. – Тогда слушай. Найти деревню – дело нехитрое. Если пройти до конца по нашей улице, а сразу за околицей свернуть на восток, то скоро выйдешь на натоптанную лесную дорогу. Ее хорошо видно – широкая и ровная, почти не петляет. По ней дойдешь до большого пня…
– Большого пня? – переспросил я, припомнив, что видел не так уж мало пней по пути в Вагино селение.
– Очень большого, в несколько обхватов. Раньше там рос древний-предревний дуб, но потом в него ударила молния, засохший ствол спилили. В общем, сразу от него начинается Пестрая тропа. По ней…
– Как я узнаю, какая из тропинок – пестрая? – снова перебил я.
– Не бойся, увидишь – не ошибешься! – заверил старик. – По тропе дойдешь до Меняльного дерева. – И, видя, что я снова открыл рот для уточнений, поспешил добавить: – «Меняльного» – потому что в старину рядом с ним было принято обмениваться товарами. Тропа заканчивается прямо возле него. Оттуда уже видать лисью деревню. Только ты сам туда не суйся. Арчайды – народ злой, склочный. Чужака, явившегося к ним без дозволения, могут и загрызть! – (Я не стал говорить, что быть покусанным – входит в мои планы). – Садись под дерево и жди. Очень скоро к тебе выйдет кто-нибудь из них. Вот тогда и спросишь про свою хм… знакомую.
– Спасибо. – Я поднялся, чтобы идти в гостевой коттедж.
– Держись подальше от майлинеру, – напутствовал меня возница. – Человеку небезопасно бродить в золотом лесу.
– Ты про бродячие хуорны? Да знаю я. Но леди Ильяланна сказала, что, пока их не натравит хозяин, деревья совершенно безобидны. Как иначе людям удавалось бы спиливать их?
– Я не о том, – покачал головой старый возница. – Слыхал небось легенду об уснувшем короле? Как король Морвейд загнал в лесу оленя, а тот вдруг обернулся прекрасной эльфийской девой? Фея заманила его в глубь золотого леса. Свита отправилась искать владыку, но возвратилась ни с чем. В стране объявили траур, а после избрали нового правителя, потому что Морвейд не оставил наследников. А через сорок лет король неожиданно вернулся таким же молодым, каким вошел в лес много лет назад. Оказалось, что все это время проспал в золотой чаще.
Я кивнул.
– Насчет сна – это правда. Эльфам, тем ничего, а человека, попавшего в золотой лес, очень скоро охватывает необоримая сонливость. Особенно сейчас, когда майлинеру цветут и в воздухе полно их пыльцы. Если, не приведи боги, заснешь под таким деревом, так можешь и вовсе не проснуться!
– А как же твоя внучка, она ведь несколько месяцев жила в эльфийском лесу? – удивился я.
– Так ведь сам видел, что из этого вышло.
– Ну а в Дор Хейв вы как ходите?
– А мы и не ходим. Эльфы сами выходят к нам из леса, когда им надо. А если у нас случится какая надобность, то достаточно покрутиться у гостевого дома – у них там, в лесу, неподалеку всегда стоит охранник.
– А почему не в самом доме? – удивился я.
– Вот уж не знаю, – развел руками дед.
Еще раз поблагодарив Вагу за обед и разъяснения, я отправился в дом для караванных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59