А вы, значит, занервничали, подумав, что это может привести к обратному результату.
— Я-то не занервничала, — заявила Уикерсхэм тоном, дающим понять, что она не нервничает никогда. — Но некоторые задергались и стали действовать самостоятельно.
Она пожала плечами.
— Такое случается, когда имеешь дело с анархистами.
— Они позвонили в полицию? — спросила Джен.
— Кто-то позвонил клиенту, — ответила Мэнди. — Известил о партии поддельного товара. Но прежде, чем сообщить в полицию, большие боссы из правления решили проверить обстановку на месте и послали своего менеджера. Грега Харпера.
— Твоего начальника, — дополнил я. — И когда он их увидел, то понял, что имеет дело с подделками, которые лучше оригинала.
Мэнди хихикнула.
— Да, но офисная крыса вроде него понятия не имеет, как разбираться с такими проблемами. Ему потребовалась уличная экспертиза на месте: он позвонил мне и поручил этим заняться.
— А ты позвонила нам с Джен, — продолжил я.
Заговорил Футура Гарамонд, его шоферская кепка подпрыгивала. (На ней был изображен классический силуэт обнаженной девушки, какие можно видеть на брызговиках восемнадцатиколесных трейлеров, и мне подумалось, что для него это едва ли прошлый год.)
— К тому времени мы поняли, что происходит, и приняли решение перевезти обувь из города в другое место, пока все не утрясется. Но Мэнди появилась, когда мы готовились к транспортировке. Кое-кто ударился в панику.
Он и Уикерсхэм наградили лысого недовольными взглядами.
Тот пожал плечами и ответил:
— Думать было некогда, пришлось импровизировать. Оставил обувь, занялся Мэнди. Все было сделано в лучшем виде.
— Значит, это ты похитил Мэнди, — сказала Джен.
— Я же сказал, это была импровизация.
Я повернулся к Мэнди.
— Но когда ты успела договориться с ними?
В моем тоне звучало недоверие, хотя заключить сделку с собственными похитителями было вполне в духе той Мэнди, которую я знал и любил. Я живо представил, как она постукивает по своему клипборду, помечая галочкой один пункт контракта за другим.
— Мисс Уилкинс все схватывает на лету, — признала Мвади, удостоив Мэнди кивком. — Работает оперативно. Она поняла, что мы хотели избавиться от обуви, а клиент желал ее приобрести. И предложила хорошую цену.
Еще пара пунктов — и дело будет сделано, — сказала Мэнди. — Мы закончили бы уже сейчас, не окажись вы одержимы своей манией спасения.
— Да уж, прошу прощения… — буркнул я, и перед моим мысленным взором всплыло табло очков. Детективы-любители, увы, набрали ноль.
— Но как вы могли их продать? — воскликнула Джен, взывая к Уикерсхэм. — Они отправятся прямиком по торговым точкам!
Та с сожалением развела руками.
— Это бизнес, девочка, анархия тоже требует денег. Операция «Хой Аристой» обошлась очень дорого.
Джен медленно кивнула, выражение ее лица изменилось.
— Ну и как, это работает?
Она подалась вперед, глаза сделались большими, как у десятилетней японки из мультфильма.
— Я имею в виду пака-пака. Вы действительно придумали, как переиначивать людей?
Мвади Уикерсхэм рассмеялась.
— Не гони лошадей, девочка. Ты мне нравишься, но мы только что встретились. И я могу даже не знать, о чем это ты сейчас толкуешь.
Джен застенчиво улыбнулась, вся так и засветившись от похвалы, но тут Мэнди продолжила:
— Теперь стоит вопрос, что с вами делать?
Мы с Джен обменялись косыми взглядами. Меня этот вопрос тоже занимал, даже очень.
— Я уверен, клиент хочет, чтобы вы нас отпустили, — сказал я, бросив взгляд на Мвади.
Она, по-прежнему раздраженно, посмотрела на меня. Ее пальцы побарабанили по столу. Я вздохнул, припоминая данные клиента о детском труде…
Мвади прочистила горло.
— Гм… Наше дело почти завершено, — сказала она. — И в контракте нет никакого упоминания о Хантере Браке. Или о тебе, милашка. Впрочем, как тебя зовут?
— Джен Джеймс.
И тут меня осенило — надо же, до сего момента я даже не знал, какая у Джен фамилия! Как уже говорилось, все слишком быстро вертелось.
— Ну, Джен Джеймс, мы нашли бы работу и для тебя.
— Работу? — переспросил я.
Мвади кивнула.
— У нас куча самых разных дел, находящихся в разработке одновременно. Мы вынашиваем большие планы, а главное — сейчас обзавелись и деньгами, необходимыми для их осуществления. Вы оба в теме. Не будь это так, вы бы никогда сюда не добрались.
— В какой теме? — не въехал я, поскольку так плохо врубался в происходящее, что не был уверен, на какой я планете.
Мвади поднялась со стула во весь свой увеличенный роликами «два на два» рост и стала нарезать вокруг стола круги, исполненные фации и мощи, словно свивая из многоцветных нитей прожекторных лучей ткань фантастического мира клиента, правда, в ее собственной, странной интерпретации.
— Хантер, ты ведь знаешь про пирамиду крутизны, не так ли?
— А то! — Я двумя пальцами изобразил ее в воздухе. — На самом верху инноваторы, ниже трендсеттеры, за ними первопринявшие, а в основании потребители. Это не считая увальней, которые ниже плинтуса: валяются у подножия, как остатки стройматериалов.
— Увальни? — Она уставилась на меня сузившимися глазами и притормозила: ее старомодные металлические ролики царапали бетон, словно ногти. — Я бы их назвала классицистами. Разве это не они исполняют брейк больше двадцати пяти лет кряду? В неизменном виде, вне зависимости от того, модно это сейчас или нет? Они не увальни!
— Ладно, классицисты, — согласился я. — Но ребята, таскающиеся в мятых футболках с изображением «Кисс», точно увальни.
Она усмехнулась.
— Это я как-нибудь переживу, — сказала она и продолжила свое текучее циркулирование. — Но пирамида в опасности. И ты это знаешь.
— Я знаю?
— Из-за охотников за крутизной, — встряла Джен, — из-за опросных групп, исследований рынка и всего этого прочего дерьма. Они из всего на свете жизнь выжимают.
Мэнди всплеснула руками:
— Эй, полегче, они же прямо здесь!
— Это дела не меняет, — сказала Уикерсхэм. — Хантер, твоя подружка знает, что говорит. Древняя пирамида обросла базами данных и списками электронных адресов. Ее склоны стали такими скользкими, что на них уже ничто не удерживается. Только что-то попало в струю — раз, и оно уже продается на каждом углу. Не успели новинку переварить, как она уже в отстое.
Разумеется, из всей этой метафорической мешанины мой мозг особо вычленил лишь то, что еще кто-то кроме моих родителей говорит о Джен как о моей подружке. Трогательно.
В результате я только и смог что, правда весьма душевно, ответить:
— Да.
— Я так и полагала, что ты до этого додумался, — продолжила Уикерсхэм. — Дожидаясь, пока ты нас разыщешь, мы прочли большую часть твоего старого блога и ознакомились с откликами некоторых твоих друзей. На нас, знаешь ли, работают лучшие специалисты по «социальной инженерии» за всю историю хакерства.
Она кивнула футуристке, после чего снова повернулась ко мне.
— Мы знаем тебя, Хантер, и думаем: ты не мог не понять, что с пирамидой что-то не так. Ты знал это лет с тринадцати.
Я ощущал этот чертов ком, тот самый, оставшийся с первого моего года в новой школе. Настоящий булыжник в моем желудке.
— Ну, полагаю, да.
— Итак, раз пирамида нуждается в некоторой реконструкции, необходимо создать новый иерархический уровень, — сказала она, сверкая в свете лучей прожекторов зелеными глазами. — Что-то такое, что сможет замедлить эти процессы. Нужно подставить им ножку. Ты хорошо знаешь первых героев, Хантер?
Мое знание истории отличалось своеобразием: множество туманных подробностей, но плоховато с общей картиной.
— Первых героев?
— Первые инноваторы творили мифы, — сказала Уикерсхэм, — пока религия не превратилась в торговый балласт для потребителей.
В этих древних историях первыми героями были ловкачи, сорвиголовы и сумасброды. Их миссия состояла в том, чтобы нарушать установившийся естественный порядок, перемешивать ветер и звезды. Они вмешивались в работу богов, преобразуя мир с помощью хаоса.
Уикерсхэм остановила скольжение.
— Итак, мы вырываем страницу из старой книги, и добавляем к пирамиде джаммеров.
— Джаммеры! — Глаза Джен округлились. — Противоположность охотников за крутизной.
Мвади улыбнулась.
— Правильно. Мы не помогаем инноваторам распространять их новации вниз по пирамиде, а, наоборот, баламутим струю, привносим на рынок сумятицу, вносим помехи в рекламу, стараясь запутать потребителей, чтобы они уже не могли разобраться, где шутки, а где всерьез.
— Размягчаете клей, — тихо сказал я, и вдруг мне показалось, что пол под моими ногами завибрировал.
Елки-палки, а ведь он и вправду вибрировал!
Нас омыло потоком красного света: огромные студийные двери разъехались и впустили с улицы последние лучи заходящего солнца.
На фоне этого кровавого зарева вырисовывались около дюжины фигур, и одну из них я сразу узнал: то был якобы писатель из кофейни, тот самый, который ехал с нами в метро. Он выследил нас. Остальные держали бейсбольные биты пурпурными руками. «Хой Аристой» пожаловали, и они были в ярости.
Глава тридцать вторая
Мвади Уикерсхэм рассмеялась:
— Класс! Вы только посмотрите на эти красные головы! Отлично сработало!
— Бежим? — спросил Футура.
Она пожала широкими плечами.
— Похоже на то. Ты берешь Мэнди. Я прихвачу эту парочку. Увидимся на фабрике. Свет!
Несколько секунд спустя длинные ряды прожекторов погасли, и я снова ничего не видел.
— Идемте со мной, ребятишки.
Сильные пальцы схватили меня за руку, подняли на ноги, и вот я уже бежал, следуя за звуком катящихся по бетонному полу роликовых коньков, за неудержимой, отметающей невидимые помехи силой. Позади слышались крики и грохот, как будто наши преследователи с трудом пробирались через завалы прожекторов и прочей киноаппаратуры. Джаммеры были едва видны — бесшумная ватага, чье быстрое продвижение во тьме прослеживалось по подпрыгивающим огням фонариков.
Услышав рядом дыхание Джен, я потянулся, схватил ее за руку, и так, поддерживая друг друга, мы свернули за угол и стали подниматься по лестнице. Позади нас по металлическим ступеням звякали ролики Уикерсхэм.
Мы пробежали по подиуму, проскочили за дверь в стене, и перед нами открылся длинный сумрачный коридор, тусклый свет проникал в него через грязный стеклянный потолок и окно в дальнем конце, за которым багровел закат. Мвади стремительно обогнала нас, умчалась вперед на своих роликах и, прежде чем мы ее догнали, открыла аварийную дверь.
Она рванула к пожарному выходу, мы с Джен последовали за ней. Старые, проржавевшие металлические ступени заходили и застонали, прогибаясь под нашим общим весом.
Слетев с лестницы и заложив крутой вираж, Мвади исчезла за углом.
Мы с Джен переглянулись.
— Может, нам сейчас лучше смыться? — предложил я.
— А мы что делаем?
— Нет, я имею в виду, унести ноги от «антиклиента».
— Это джаммеры, Хантер, разве ты не слышал? И не надо от них смываться, наоборот, они хотят с нами сотрудничать.
— А что, если мы не захотим?
— Ага, щас!
Джен повернулась и припустила за Уикерсхэм, не оставив мне другого выхода, кроме как рвануть за ней. За углом Мвади взмыла по наклонному скату к скользящей двери. Мы устремились к выходу со сцены вкруговую и выскочили вместе с ней.
Мвади задвинула дверь, закрыла ее на массивный висячий замок и заклинила своим фонариком, заперев банду «хой аристой» в темноте.
— Хорошо, что все это арендовано, — проворчала она, скатываясь по уклону в сторону пустого лимузина, дожидавшегося у дверей. Водитель, должно быть, находился внутри, вместе с нанимателем. — Кто-нибудь из вас водит машину?
— Нет.
— Нет.
Она покачала головой.
— Чертова городская малышня. Я-то могу, но не очень люблю водить машину с роликами на ногах.
Но Джен уже открывала дверь кабины со стороны водителя.
— Да чего там, я провела уйму времени, играя в…
Она назвала известную видеоигру; ее наименование совпадало с преступлением, которое мы собирались совершить.
— Меня это устраивает, — сказала Уикерсхэм.
Я понял, что вопрос решен.
В 2003 году в Университете Рочестера провели исследование, показавшее, что подростки, проводящие очень много времени за видеоиграми, обладают лучшей, чем у других, координацией и быстротой реакции. Родителей и учителей это открытие повергло в ужас и возмущение. Они не желали этому верить, хотя практически каждый подросток, которого я знаю, как раз из таких.
Джен стремительно и яростно гнала машину по пустым улицам Бруклинской военной верфи, оставляя на размягченном жарой асфальте следы покрышек, и сбавила скорость до разрешенной, лишь когда мы вырвались за открытые ворота и понеслись по Флашинг-авеню.
Я повернулся и взглянул в заднее окно. Никаких признаков погони.
— Мы оторвались.
— А как насчет остальных? — спросила Джен.
— С ними все будет в порядке, — заверила Уикерсхэм. — У них большая практика.
— Вы практикуетесь в том, как рвать когти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28