Маленькие диоды взбесились на несколько секунд, потом медленно потухли.
— Не врубаюсь, — признался я.
— Они подключены к общей сети. Беспроводной.
— Что?
— Теперь можно ехать, — обратилась Джен к водителю и откинулась назад, когда такси тронулось с места.
Я посмотрел в заднее окно, но женщины на мраморных ступеньках уже не было. Лишь несколько курильщиков дымили под моросящим дождем.
— В этих камерах есть беспроводные карты, и каждый сделанный снимок куда-то передается. Иными словами, те, кто организовал эту вечеринку, получили все сделанные на ней снимки.
Я потер висок.
— Насколько я могу судить, там никто ничем не управлял. Это был полный хаос.
— Тщательно организованный хаос. Бесплатный ром, вспышки камер.
— Ага, и эта кривая реклама.
— В смысле?
Я рассказал ей о ролике, показанном в планетарии, об оставшемся после него странном ощущении неправильности, о диких вспышках на экране в конце.
— Интересно, — сказала она, продолжая изучать камеру. — Нам нужно выяснить, как работает эта штука. Может быть, «Гугл» ищет возможность установить контроль над сознанием посетителей вечеринок?
— Это могло бы стать началом. А может быть, испытывается возможность визуальной индукции, этой, как ее… — Я потер виски, вдруг поняв, что никак не могу вспомнить слово, означающее неспособность вспоминать слова.
— У меня болит голова.
— Ага, у меня тоже.
Она снова пробежала руками по своей стриженой голове, и я, не удержавшись, тоже коснулся ее ежика, ощущавшегося под моими пальцами, как мягкий ворс.
— Приятное ощущение, — сказала она с закрытыми глазами. — Я близка к отключке, еще одна вспышка, и впаду в кому.
Я вспомнил городскую легенду.
— Джен, ты когда-нибудь слышала старую историю о телевизионной программе, которая вызывала припадки? Это был японский мультик или что-то в этом роде.
— Ты шутишь. Похоже на дурацкий фильм, где убивают, прокручивая видеозапись.
— Ага, но он был основан на юродской легенде. И как большинство легенд — на каком-то реальном происшествии.
Она пожала плечами.
— Можно посмотреть в «Гугл».
— Вообще-то у меня есть подруга, которая знает больше, чем «Гугл», по крайней мере, если речь идет о японской поп-культуре.
Я вытащил свой телефон, проверил время.
— Если она не спит.
Я начал набирать номер, но Джен, так и не открыв глаза, потянула меня за запястье.
— Остынь. Подожди, пока мы не уберемся подальше, ладно?
Она придвинулась поближе, платье зашуршало, зашевелились складки алой ткани, отражавшей свет неоновой рекламы Бродвея и уличных огней. С длинными волосами Джен выглядела хорошенькой, симпатичной, привлекательной.
Подстригшись, она стала красавицей.
— Нет проблем, — сказал я, и сердце мое приятно затрепетало.
Она удержала мою руку.
— Мы с пользой провели сегодняшний вечер. У меня такое ощущение, что нам действительно удалось кое-что узнать об «антиклиенте».
— Жаль только, что все это бессмысленно и ничего не проясняет.
— Прояснит.
Она открыла глаза, ее лицо было так близко, что я ощущал «Благородный дикарь» в ее дыхании.
— Мне нужно задать два очень важных вопроса, Хантер.
Я кивнул.
— Конечно.
— Первый: почему у тебя пурпурные руки?
— Ах это.
Я посмотрел на ладони.
— Помимо того что «Пунь-шам» никакой не шампунь, он оказался к тому же и весьма стойкой, пристающей к коже краской.
— Надо же. Вот гады.
Кончики ее пальцев пробежали по моей открытой ладони, и я едва справился с дрожью.
— А какой другой вопрос? — тихонько спросил я.
— Ну, это… — Она закусила губу, и мой взгляд приклеился к ее рту. — Ты знаешь…
— Что знаю?
— Что ты порвал свой пиджак?
На секунду я был парализован, потом проследил взгляд Джен к моему плечу, где и увидел длинный неровный разрыв — оторвался рукав. Мне тут же вспомнилось, как футуристка схватила меня за плечо и как я вырвался. Сердце мое упало.
— Ох, блин!
— Что ж. — Джен выпрямилась и внимательно меня оглядела. — По крайней мере, все остальное выглядит о'кей.
— Этот пиджак стоит тысячу баксов!
— Да, конечно. И все же… твоя бабочка смотрится действительно классно. Сам завязывал?
Глава двадцатая
Тина Каталина встретила нас у двери в пижаме, разрисованной персонажами из японских детских мультяшек — хмурящимися пингвинами, счастливыми осьминогами и изображениями котенка, имя которого звучит как распространенное приветствие.
— Новые волосы, Хантер?
— Молодец, что заметила. Помнишь Джен?
Она сонно моргнула.
— Ах да, «фокус-группа» вчера. Мне понравилось то, что ты сказала, Джен. В струю.
— Спасибо.
Тина прищурилась.
— Но вроде бы у тебя… были длинные волосы?
Пальцы Джен пробежались по скальпу, и она ухмыльнулась.
— Они мне надоели.
— И ты их состригла. — Тина отступила назад, разглядывая мой вечерний костюм и пышное платье Джен. — А потом вы отправились на презентацию. Они что, рекламируют такой прикид?
— Вообще-то мы были на рекламной вечеринке по приглашению. — Я потрогал мой порванный тысячедолларовый рукав. — Денек выдался нелегкий.
— Похоже на то. А пурпурные руки — это что, ретропанк?
— Да, самый что ни на есть ретропанк.
— А по-моему, прикольно.
Тина повела нас на кухню с розовыми стенами, залитую невероятно ярким светом и заполненную соответствующей утварью и убранством. Всюду красовались фарфоровые кошечки, а маленький кухонный столик был в форме сердца.
Тина зевнула и включила кофеварку в форме улыбающейся лягушки.
— Мы вытащили тебя из постели? — спросила Джен.
— Нет, я не спала. Как раз собиралась позавтракать.
— Ты имела в виду — поужинать?
— Нет, позавтракать. Я в самолетном режиме.
— Тина кочует с самолета на самолет, — пояснил я. — Она живет по токийскому времени.
Тина сонно кивнула в знак согласия, достав яйца из холодильника. По работе она бывала в Японии каждые несколько недель и постоянно путала день с ночью, перемещаясь между временными часовыми поясами, и всю свою жизнь приспособила под авиационное расписание. Кухню освещали особые лампы, создававшие полное впечатление солнечного света. На стене красовался сложный график, отлеживающий режим ее сна и бодрствования.
График был сложный, дорогостоящий, но охота за крутизной в Японии прекрасно себя оправдывала. Тина прославилась тем, что первой отследила новую разновидность сотового телефона, того, который только что стал входить в моду у нас, в Америке. Гибрид нормального телефона с электронным домашним любимцем. Приборчик писком требовал, чтобы его кормили (набирая особый номер), обеспечивали общение (созваниваясь с владельцами таких же штуковин) и играли с ним в специальные игры, чтобы поддерживать хорошее настроение. Взамен ваш телефон порой звонил и сообщал о своей любви на мяукающем языке. Вдобавок все зарегистрированные владельцы участвовали в специфическом, непрекращающемся, глобальном соревновании, выигрывая бесплатные минуты, чтобы предаваться своему увлечению. В Японии эта система давно была сведена воедино, работала при посредничестве крупных компаний, которые выплачивали Тине процент.
Помимо профессиональных выплат Тина любила весь этот неповторимый стиль японских комиксов и мультиков с их большеглазыми героями.
Розовая, в виде кролика, рисоварка Тины произнесла что-то высоким детским голосом. Не иначе как по-японски сообщила, что рис готов.
— Хотите есть? — спросила Тина.
— Я перекусила на вечеринке, — сказала Джен.
Не скажу, чтобы меня восхищали все эти японские штучки, типа пирожков из морепродуктов, но я был близок к тому, чтобы упасть в обморок.
— Вообще-то я… умираю с голода.
Она разложила рис в две миски.
— Так в чем дело, Хантер-сан? Отследил в школе телефоны по моей части?
— Хм, сейчас лето. Мы, в Америке, летом в школу не ходим.
— А, ну да.
— У тебя нет вестей от Мэнди?
— Со вчерашней встречи? — Тина пожала плечами. — Нет. А что?
— Она пропала.
Тина поставила миску передо мной и села. Я посмотрел вниз и увидел сырое яйцо, смотревшее на меня из рисового ложа.
— Пропала?
Тина полила сырое яйцо в своей миске соевым соусом и стала размешивать все это в коричневую кашицу, добавляя хлопья красного перца. Мой желудок заурчал, решительно не обращая внимания на то, как реагирует на это зрелище остальной организм.
— Мы должны были встретиться с ней в Чайна-тауне, — сказала Джен. — Единственное, что мы нашли, — это ее телефон.
— Ой, бедняжка-потеряшка, — сказала Тина, имея в виду телефон.
У нее был такой вид, будто она увидела брошенного щенка у обочины.
— Нам не удалось найти ее, но за это время произошло множество странных вещей, — добавил я. — И в одном ты могла бы нам помочь. На этой вечеринке показывали какую-то кривую рекламу, от которой у всех разболелась голова.
— Прошу прощения?
— В общем, они расхваливали шампунь… который на самом деле пурпурная краска. — Я помахал ретропанк-рукой. — Я имею в виду…
— Он имеет в виду это, — сказала Джен, направив на Тину свою «Пунь-шам»-камеру.
— Я едва успел закрыть глаза. Знакомая вспышка проникла сквозь мои веки, как дрель.
Когда я открыл глаза, выражение лица у Тины было вконец ошампуненное.
— Уав! — вдохнула она вместо «вау». — Странное ощущение.
— Ага, вот и у всех, кто был на вечеринке, оно тоже возникло, — сказал я. — В связи с чем мне и вспомнилось одно японское шоу, которое будто бы вызывало у детей припадки. Это, конечно, легенда, но вдруг в ней что-то есть.
— Это не легенда, — тихо сказала Тина, еще шокированная вспышкой. — Это эпизод тридцать восемь.
— Вы сами попросили показать это, — сказала Тина. — Так что не вините меня, если умрете.
Мы с Джен переглянулись. Вся наша компания переместилась в гостиную Тины, где находился видеомагнитофон, там я обнаружил, что рис, сырое яйцо и соевый соус, если их перемешать, не так уж плохи на вкус. С голодухи, во всяком случае, вполне съедобно. По словам Тины, именно это едят на завтрак японские дети, а сейчас в Токио было примерно время завтрака. Может быть, у меня возник некий трансокеанский психический контакт.
— Если мы умрем? — переспросила Джен.
— Никто, конечно, не умер. Но примерно шестьсот детей были отправлены в больницу.
— Из-за того, что телик смотрели? — опять переспросила Джен, — Серьезно?
— Ага. Шестнадцатого декабря тысяча девятьсот девяносто седьмого года — дата, которая навсегда останется днем позора. Вам бы стоило посмотреть эту «японимацию».
— А ты действительно все это смотрела? — спросил я. — Добровольно?
— Конечно. Мне пришлось ради дела, понимаешь? И потом, мне вряд ли что-то грозило, да и вам тоже. Отрицательная реакция, в том или ином виде, была отмечена только у одного зрителя из двадцати, причем почти все, на кого эпизод оказал воздействие, были детьми. То есть моложе, чем вы, ребята. Кажется, их средний возраст был около десяти.
От этого мне стало чуть легче.
— Но ведь это была детская программа, — влезла с уточнением Джен. — Может быть, оно оказывает воздействие на всех, просто взрослых среди зрителей почти не было.
От этого мне стало чуть хуже. И захотелось вернуть челку, которой можно прикрыть глаза.
— Ученые, которые исследовали этот феномен, так не думают, — сказала Тина. — После того как первая группа детей была отправлена в больницу, фрагмент-убийца был показан в вечерних новостях по всей стране.
— Они показали это дважды? — удивилась Джен.
— Ох уж эти рейтинги… В общем, люди, смотревшие новости, были всех возрастов, но в больницу попали именно дети. Главным образом дети. Они решили, что это потому, что их мозг и нервная система еще в процессе формирования.
— Но на вечеринке «Хой Аристой» не было никаких детей, — сказала Джен. — И ни у кого не было настоящего приступа. Просто люди начинал и забавно заговариваться, а после и вовсе съезжали с катушек.
— Хм, — сказала Тина. — Похоже, что там у вас опробована совершенно новая технология: последовательность пака-пака.
— Что?
— Японские аниматоры часто используют чередующиеся вспышки, у них даже термин для этого имеется: пака-пака. То, что произошло с эпизодом тридцать восемь, было несчастным случаем: они использовали именно тот темп и ту комбинацию вспышек, которые вызвали такой эффект ненамеренно.
Джен кивнула.
— Но если кто-то на вечеринке использовал пака-пака специально, может быть, они испытывали метод. Искали способ воздействия на взрослых людей.
— И сумели обработать не каждого двадцатого, а всех разом? — усомнилась Тина.
— Чудесная мысль, — сказал я.
— И какое все это имеет отношение к Мэнди? — спросила Тина.
Мыс Джен посмотрели друг на друга.
— Мы не знаем, — сказал я.
— Люди, которые это знают, пригласили нас на эту вечеринку, — пояснила Джен. — Но у нас нет ни малейшего представления, что они задумали, помимо того, чтобы дурить людям головы.
Тина взяла пульт.
— Эпизод тридцать восемь подпадает под эту категорию. Вы хотите посмотреть его или нет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28