Мне нравится этот зал.
— Я в восторге.
— Но лучше тебе из него выбраться. Потому что зал самоцветов — это тупик.
— Ты хочешь сказать, что единственный путь отсюда — это тот, которым я явился сюда?
— В точку попал. Так что сиди и не высовывайся. Пока.
Я присел, укрывшись за большой глыбой железа, и, как всегда в тревожных обстоятельствах, стал заполнять голову бесполезными сведениями, то и дело отводя взгляд от зияющего прохода и читая окружающие меня информационные таблички.
Оказалось, что большой метеорит был привезен в Нью-Йорк Робертом Пири, исследователем Северного полюса. Он весил — тут я снова бросил взгляд на проход — тридцать четыре тонны, что сделало его перевозку на корабле особым приключением. Мало того что под тяжестью железяки корабль едва не пошел ко дну, так эта хрень еще и притянула к себе стрелку корабельного компаса, так что лоцман никогда не мог определить, где какое направление.
Я испытывал сходное чувство: сидел и представлял себе, что эта глыба притягивает стрелку компаса лысого громилы и выводит его прямо на меня.
Но, как ни странно, сидение на корточках в темноте подействовало на меня благотворно, приведя в порядок те рефлекторные связи, которые были порваны в планетарии на презентации «Пунь-шам».
Спустя несколько минут ожидания и размышлений я вспомнил старую городскую легенду о японском мультике, один из эпизодов которого, вроде бы из-за особого светового эффекта, вызывал припадки у детей. Интересно, насколько правдива эта история? Похоже, авторы клипа использовали тот же принцип: эпилептических приступов их огни, конечно, не вызывали, но дурманящий, сбивающий с толку эффект был налицо.
И зачем им это нужно?
Я был уверен только в одном: «Пунь-шам» — псевдопродукт. Как и поддельные кроссовки, он предназначен для того, чтобы нарушать порядок вещей, разрывать священные узы между брендом и покупателем. Я посмотрел на свои пурпурные руки и задумался. «Антиклиент», конечно, действовал странно, однако, похоже, в моей голове уже начали вырисовываться очертания повестки дня.
Спустя несколько минут среди обезьяньих скелетов появился лысый тип. Я пригнулся ниже, всматриваясь из-под большущего космического валуна. Его парадные туфли поблескивали в темноте.
Он был не один.
Глава восемнадцатая
Рядом с его туфлями вышагивали ковбойские «казаки», тоже мне знакомые.
Второй парень, принимавший участие в погрузке обуви, сейчас тоже был в черной униформе охранника.
— Хантер? — позвал лысый тип. — Мы знаем, что ты здесь.
Я попытался убедить себя, что на самом деле ни черта они не знают, но сердце мое сильно билось, ладони вспотели. (Я чуть было не вытер их о пиджак, но спохватился, что мне еще нужно получить за его возврат сумму в две тысячи долларов.)
Улизнуть от них не было никакой возможности. Они стояли у входа плечом к плечу, отрезая мне путь к бегству.
Может быть, они направятся дальше, к следующему залу, — тогда я смогу сделать рывок к лестнице, и черный костюм пингвина скроет меня в музейном сумраке. Может быть, появится Джен и выручит меня.
Но скорее всего, мое дело — труба.
Они простояли некоторое время, а потом я услышал, как лысый тип пробормотал:
— Это должно сработать.
Тихое, неравномерное кликанье достигло моих ушей. Набирали номер…
Имея в запасе пару секунд, я успел сообразить, что он делает: отчасти потому, что был готов к этому с того момента, как получил назад телефон. Он набирал мой номер. Звонок вот-вот выдаст меня.
Я пошарил в кармане, вытащил трубку и отключил звук столь молниеносно, что хоть в кино показывай. А потом в ужасе вытаращился на него, ощутив в кармане вес еще одного сотового.
Чей телефон в моей руке — мой или Мэнди? Они совершенно одинакового размера и формы, а цвета в темноте не разглядеть.
Я достал второй мобильник…
И тут первый, к счастью уже переведенный в режим виброзвонка, засветился и завибрировал. Я бесшумно выпустил воздух из легких.
Правильный выбор был сделан по чистой случайности. (А может быть, у меня есть телепатическая связь со своим телефоном? Стоит обсудить.)
Парочка молчала, прислушиваясь, а телефон Мэнди в руке подсказал мне идею. Я тихонько положил его на ковровое покрытие с коротким ворсом и подтолкнул ко входу в секцию самоцветов. Он скользнул по ворсу, как хоккейная шайба, пропал из виду и тихонько стукнулся обо что-то в соседнем зале.
— Ты слышал? — спросил ковбой-водитель, и лысый на него шикнул.
Мой натренированный большой палец уже был в действии, срочно набирая номер Мэнди. В считанные секунды из соседнего зала начала доноситься шведская мелодия.
«Попытай счастья со мной…»
— Он там.
Ноги пришли в движение, ковбойские казаки зашагали вперед, блестящие туфли, медленно и целенаправленно, тоже. Они проследовали мимо гигантского метеорита и остановились у входа в зал самоцветов, снова плечом к плечу, уверенные, что загнали меня в ловушку. Из телефона вновь и вновь звучала скандинавская мелодия.
— Ответь по своему телефону, парнишка, — рассмеялся «ковбой». — Мы хотим поговорить с тобой.
Я начал ползком огибать метеорит: оказалось, что из-за долгого сидения на корточках у меня затекли ноги. Да еще как!
— Эй, там что-то светится.
— Ясно, что. Хантер, кончай тратить наше время попусту.
Я выступил из укрытия и большими, бесшумными шагами двинулся по застланному ковром полу. Они находились всего примерно в десяти футах от меня, но смотрели в противоположную сторону, щурились, вглядываясь в темноту. «Ковбой» направился к телефону Мэнди.
Я оторвал от них взгляд и сосредоточился на том, чтобы бесшумно пробраться через зал биологии и эволюции человека. Моя затекшая нога тем временем восстановила подвижность, вернувшись к благословенному состоянию обезьян на деревьях, а вот передо мной оказалась лестница.
Я устремился по ней вверх, уже не заботясь о невидимости.
На полпути передо мной из темноты возникла человеческая фигура. Я врезался в нее и выругался, когда мы оба свалились на пол.
— Какого?..
Это была женщина с серебряными волосами, которую мы с Джен видели в заброшенном доме. Сейчас она оказалась так близко, что я различил поблескивающие серьги в форме ракет. Они оставили ее здесь караулить лестницу.
Я рывком выхватил «Пунь-шам»-камеру, направил ей в лицо, в нескольких дюймах от моей протянутой руки, закрыл глаза.
И нажал кнопку.
Вспышка была такова, что я ощутил красный свет даже сквозь фильтр моих век и, вскочив на ноги, испытал головокружение. Ну а ей досталось по полной! Но даже при этом она ухитрилась вцепиться пальцами мне в плечо.
Я вырвался. Открыв глаза, увидел, что она держится за глаза, пытаясь проморгаться.
— Черствый найденыш! — выкрикнула она, видимо имея в виду «чертов гаденыш!».
Я одним махом преодолел оставшиеся ступеньки и пробежал мимо птичьих чучел к оградительной ленте.
Переступив через нее, я кивнул женщинам в вечерних нарядах.
— Вы откуда идете, там тоже вечеринка? — спросила одна.
— Ага, там дают отличные подарки. Направо и вниз по лестнице.
Они плотной толпой устремились мимо меня, а я направился обратно к залу африканских млекопитающих, срочно набирая номер Джен.
— Хантер! Ты в порядке?
— Я оставил их внизу.
— Молодец.
Я улыбнулся.
— Ага. Если подумать, совсем неплохо справился.
— Я знала, что ты будешь в порядке, как только избавишься от этой челки.
— Верно, Джен. Все дело в стрижке.
— Спасибо. — Ей удалось пропустить мой тон мимо ушей.
— Послушай, они скоро поднимутся. Ты где?
— На пути к выходу. Встретимся у подножия парадной лестницы, на улице. Я возьму шасси.
Она, конечно, имела в виду такси, и я улыбнулся, поняв, что иммунитета к шампуню не оказалось и у нее. Интересно, ее занесло в планетарий или хватило камер из подарочных наборов? Когда я вернулся в самую гущу гостей, вспышки замелькали со всех сторон. Царило что-то невообразимое, словно разразилась гроза в саванне. Разноцветные огни мигали, как бешеная цветомузыка, отражаясь от стекол витрин, ограждавших остолбенелые чучела животных от разодетых и перепивших представителей человеческого рода. Пол был липким от пролитых напитков, и глянцевые лужицы «Благородного дикаря» и шампанского служили дополнительными отражателями вспышек. Все услышанные мной на ходу обрывки диалогов были путаными и невнятными, как будто представители общества «хой аристой» рождали прямо у меня на глазах собственный язык. Гомон толпы становился все менее человеческим: гогот, визг, обрывки безумного смеха. На полу валялись разбросанные тут и там, ранее тщательно завязанные, а теперь затоптанные галстуки.
Мой мозг немедленно начал размягчаться под этим напором, быстро теряя твердость, обретенную внизу, в темноте. Я рванул вперед, прокладывая путь через толпу пингвинов и пингвиних. Похоже, никакой службы охраны порядка здесь не было, как и вообще никого, кто бы заметил, что все пошло наперекосяк. Может быть, все эти фокусы вокруг «шампуня» оказали воздействие и на тех, кто отвечал за порядок на мероприятии?
Я направился к главному фойе, где скелеты динозавров застыли в отчаянной борьбе, совершенно безучастные к творившемуся вокруг них хаосу. Они видели и худшее. У входа стояла рослая женщина, которая улыбнулась и открыла мне дверь. Ей было чуть за тридцать, элегантная и впечатляющая в официальном черном, она представляла собой идеальный образ хозяйки, довольной тем, как прошла ее вечеринка.
— Доброй ночи, — промолвила она, — и благодарю за визит.
— Я… я пристрастно промел бремя, — получилось у меня вместо «прекрасно провел время», и ноги вынесли меня под мелкий дождик.
Холодные дождевые капли остудили голову, и на полпути вниз по ступенькам мой еще не совсем протухший мозг ухитрился заметить, что на ней солнечные очки, защищавшие от этих вспышек. Она была заодно с «антиклиентом».
Я оглянулся и увидел, что женщина смотрит мне вслед. Потом она скользнула ближе, и я понял, что она не такая высокая, как мне показалось, — она была на роликовых коньках. Женщина подъехала к краю ступенек и, сняв очки, посмотрела вниз.
Она выглядела на все сто! Была ночь, шел дождь, и все было мокрым, скользким и прекрасным, и она, в огнях проезжавшего транспорта, державшаяся на своих роликах с потрясающей уверенностью и сноровкой.
— Хантер? — тихонько окликнула женщина, все еще неуверенно.
— «Проход запрещен», — пробормотал я, поняв, кто она.
Эта женщина, с плавным изяществом ее движений, явилась прямо из фантастического мира тренажеров и энергетических напитков. Она являла собой уверенность и крутизну, силу и грацию.
Это была отсутствующая чернокожая из рекламного ролика клиента.
— Хантер! — крикнула Джен с улицы позади меня.
Улыбка расползлась по лицу женщины, и она, оттопырив большой палец и мизинец, приложила руку к голове и отчетливо, громко проговорила:
— Позвони мне.
Я развернулся и побежал.
Глава девятнадцатая
— Ты в порядке?
— Ты ее видела?
— Кого?
Я плюхнулся на сиденье такси, ошалевший, переполненный впечатлениями, сам не верящий в то, что узнал миг назад.
— Ее. — И это было все, что мне удалось сказать, пока я оглядывался на площадку музейных ступенек. Потом я заметил, что такси не тронулось с места, счетчик щелкает в режиме ожидания. — Почему мы не…
Я посмотрел на Джен и поймал себя на том, что потерял дар речи от ее преображения.
Она улыбнулась.
— Нравится платье?
Теперь я увидел, что она в алом, длинном, по щиколотку, платье с кружевами и воланами, старомодном и необычном. Но в тот момент я этого еще не осознал.
— Твои волосы…
Она почесала голову.
— Ага. Знаешь, я собиралась сделать это нынешним летом.
Волос у нее почти не осталось, они были срезаны под ежик.
— По-другому выгляжу, да?
Меня хватило еле заметно кивнуть.
— Эй, Хантер, — она снова почесала затылок, — ты что, никогда не видел стрижки под машинку?
— Ну конечно. — Я улыбнулся, покачав головой. — Классная получилась маскировка!
Она рассмеялась.
— Я подошла к нашему лысому другу и спросила, где туалет. Он и глазом не моргнул.
Вспомнив его и поняв, что такси так и не сдвинулось с места, я посмотрел на вход в музей. Женщина все еще стояла там, точнее не стояла, а беспрерывно с легкостью скользила взад-вперед по влажному камню.
— Ты видела ее? — спросил я. — В солнцезащитных очках…
— Ага. Я сделала снимки. Всех четверых.
— О!
Эта блестящая идея не пришла мне в голову, хотя я случайно сделал крупный план «футуристки». — А нам не пора отъехать?
— Я хотела бы кое-что увидеть, прежде чем мы свалим.
Джен достала подарочную камеру.
— А! — воскликнул я, прищурившись. — Я все о них знаю.
— Это тебе так кажется. Смотри сюда. — Она прикрыла вспышку рукой и сделала снимок. Красное свечение сквозь ее пальцы усилило мою головную боль.
Потом Джен подняла руку перед моим лицом. Ее браслет-индикатор яростно мерцал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Я в восторге.
— Но лучше тебе из него выбраться. Потому что зал самоцветов — это тупик.
— Ты хочешь сказать, что единственный путь отсюда — это тот, которым я явился сюда?
— В точку попал. Так что сиди и не высовывайся. Пока.
Я присел, укрывшись за большой глыбой железа, и, как всегда в тревожных обстоятельствах, стал заполнять голову бесполезными сведениями, то и дело отводя взгляд от зияющего прохода и читая окружающие меня информационные таблички.
Оказалось, что большой метеорит был привезен в Нью-Йорк Робертом Пири, исследователем Северного полюса. Он весил — тут я снова бросил взгляд на проход — тридцать четыре тонны, что сделало его перевозку на корабле особым приключением. Мало того что под тяжестью железяки корабль едва не пошел ко дну, так эта хрень еще и притянула к себе стрелку корабельного компаса, так что лоцман никогда не мог определить, где какое направление.
Я испытывал сходное чувство: сидел и представлял себе, что эта глыба притягивает стрелку компаса лысого громилы и выводит его прямо на меня.
Но, как ни странно, сидение на корточках в темноте подействовало на меня благотворно, приведя в порядок те рефлекторные связи, которые были порваны в планетарии на презентации «Пунь-шам».
Спустя несколько минут ожидания и размышлений я вспомнил старую городскую легенду о японском мультике, один из эпизодов которого, вроде бы из-за особого светового эффекта, вызывал припадки у детей. Интересно, насколько правдива эта история? Похоже, авторы клипа использовали тот же принцип: эпилептических приступов их огни, конечно, не вызывали, но дурманящий, сбивающий с толку эффект был налицо.
И зачем им это нужно?
Я был уверен только в одном: «Пунь-шам» — псевдопродукт. Как и поддельные кроссовки, он предназначен для того, чтобы нарушать порядок вещей, разрывать священные узы между брендом и покупателем. Я посмотрел на свои пурпурные руки и задумался. «Антиклиент», конечно, действовал странно, однако, похоже, в моей голове уже начали вырисовываться очертания повестки дня.
Спустя несколько минут среди обезьяньих скелетов появился лысый тип. Я пригнулся ниже, всматриваясь из-под большущего космического валуна. Его парадные туфли поблескивали в темноте.
Он был не один.
Глава восемнадцатая
Рядом с его туфлями вышагивали ковбойские «казаки», тоже мне знакомые.
Второй парень, принимавший участие в погрузке обуви, сейчас тоже был в черной униформе охранника.
— Хантер? — позвал лысый тип. — Мы знаем, что ты здесь.
Я попытался убедить себя, что на самом деле ни черта они не знают, но сердце мое сильно билось, ладони вспотели. (Я чуть было не вытер их о пиджак, но спохватился, что мне еще нужно получить за его возврат сумму в две тысячи долларов.)
Улизнуть от них не было никакой возможности. Они стояли у входа плечом к плечу, отрезая мне путь к бегству.
Может быть, они направятся дальше, к следующему залу, — тогда я смогу сделать рывок к лестнице, и черный костюм пингвина скроет меня в музейном сумраке. Может быть, появится Джен и выручит меня.
Но скорее всего, мое дело — труба.
Они простояли некоторое время, а потом я услышал, как лысый тип пробормотал:
— Это должно сработать.
Тихое, неравномерное кликанье достигло моих ушей. Набирали номер…
Имея в запасе пару секунд, я успел сообразить, что он делает: отчасти потому, что был готов к этому с того момента, как получил назад телефон. Он набирал мой номер. Звонок вот-вот выдаст меня.
Я пошарил в кармане, вытащил трубку и отключил звук столь молниеносно, что хоть в кино показывай. А потом в ужасе вытаращился на него, ощутив в кармане вес еще одного сотового.
Чей телефон в моей руке — мой или Мэнди? Они совершенно одинакового размера и формы, а цвета в темноте не разглядеть.
Я достал второй мобильник…
И тут первый, к счастью уже переведенный в режим виброзвонка, засветился и завибрировал. Я бесшумно выпустил воздух из легких.
Правильный выбор был сделан по чистой случайности. (А может быть, у меня есть телепатическая связь со своим телефоном? Стоит обсудить.)
Парочка молчала, прислушиваясь, а телефон Мэнди в руке подсказал мне идею. Я тихонько положил его на ковровое покрытие с коротким ворсом и подтолкнул ко входу в секцию самоцветов. Он скользнул по ворсу, как хоккейная шайба, пропал из виду и тихонько стукнулся обо что-то в соседнем зале.
— Ты слышал? — спросил ковбой-водитель, и лысый на него шикнул.
Мой натренированный большой палец уже был в действии, срочно набирая номер Мэнди. В считанные секунды из соседнего зала начала доноситься шведская мелодия.
«Попытай счастья со мной…»
— Он там.
Ноги пришли в движение, ковбойские казаки зашагали вперед, блестящие туфли, медленно и целенаправленно, тоже. Они проследовали мимо гигантского метеорита и остановились у входа в зал самоцветов, снова плечом к плечу, уверенные, что загнали меня в ловушку. Из телефона вновь и вновь звучала скандинавская мелодия.
— Ответь по своему телефону, парнишка, — рассмеялся «ковбой». — Мы хотим поговорить с тобой.
Я начал ползком огибать метеорит: оказалось, что из-за долгого сидения на корточках у меня затекли ноги. Да еще как!
— Эй, там что-то светится.
— Ясно, что. Хантер, кончай тратить наше время попусту.
Я выступил из укрытия и большими, бесшумными шагами двинулся по застланному ковром полу. Они находились всего примерно в десяти футах от меня, но смотрели в противоположную сторону, щурились, вглядываясь в темноту. «Ковбой» направился к телефону Мэнди.
Я оторвал от них взгляд и сосредоточился на том, чтобы бесшумно пробраться через зал биологии и эволюции человека. Моя затекшая нога тем временем восстановила подвижность, вернувшись к благословенному состоянию обезьян на деревьях, а вот передо мной оказалась лестница.
Я устремился по ней вверх, уже не заботясь о невидимости.
На полпути передо мной из темноты возникла человеческая фигура. Я врезался в нее и выругался, когда мы оба свалились на пол.
— Какого?..
Это была женщина с серебряными волосами, которую мы с Джен видели в заброшенном доме. Сейчас она оказалась так близко, что я различил поблескивающие серьги в форме ракет. Они оставили ее здесь караулить лестницу.
Я рывком выхватил «Пунь-шам»-камеру, направил ей в лицо, в нескольких дюймах от моей протянутой руки, закрыл глаза.
И нажал кнопку.
Вспышка была такова, что я ощутил красный свет даже сквозь фильтр моих век и, вскочив на ноги, испытал головокружение. Ну а ей досталось по полной! Но даже при этом она ухитрилась вцепиться пальцами мне в плечо.
Я вырвался. Открыв глаза, увидел, что она держится за глаза, пытаясь проморгаться.
— Черствый найденыш! — выкрикнула она, видимо имея в виду «чертов гаденыш!».
Я одним махом преодолел оставшиеся ступеньки и пробежал мимо птичьих чучел к оградительной ленте.
Переступив через нее, я кивнул женщинам в вечерних нарядах.
— Вы откуда идете, там тоже вечеринка? — спросила одна.
— Ага, там дают отличные подарки. Направо и вниз по лестнице.
Они плотной толпой устремились мимо меня, а я направился обратно к залу африканских млекопитающих, срочно набирая номер Джен.
— Хантер! Ты в порядке?
— Я оставил их внизу.
— Молодец.
Я улыбнулся.
— Ага. Если подумать, совсем неплохо справился.
— Я знала, что ты будешь в порядке, как только избавишься от этой челки.
— Верно, Джен. Все дело в стрижке.
— Спасибо. — Ей удалось пропустить мой тон мимо ушей.
— Послушай, они скоро поднимутся. Ты где?
— На пути к выходу. Встретимся у подножия парадной лестницы, на улице. Я возьму шасси.
Она, конечно, имела в виду такси, и я улыбнулся, поняв, что иммунитета к шампуню не оказалось и у нее. Интересно, ее занесло в планетарий или хватило камер из подарочных наборов? Когда я вернулся в самую гущу гостей, вспышки замелькали со всех сторон. Царило что-то невообразимое, словно разразилась гроза в саванне. Разноцветные огни мигали, как бешеная цветомузыка, отражаясь от стекол витрин, ограждавших остолбенелые чучела животных от разодетых и перепивших представителей человеческого рода. Пол был липким от пролитых напитков, и глянцевые лужицы «Благородного дикаря» и шампанского служили дополнительными отражателями вспышек. Все услышанные мной на ходу обрывки диалогов были путаными и невнятными, как будто представители общества «хой аристой» рождали прямо у меня на глазах собственный язык. Гомон толпы становился все менее человеческим: гогот, визг, обрывки безумного смеха. На полу валялись разбросанные тут и там, ранее тщательно завязанные, а теперь затоптанные галстуки.
Мой мозг немедленно начал размягчаться под этим напором, быстро теряя твердость, обретенную внизу, в темноте. Я рванул вперед, прокладывая путь через толпу пингвинов и пингвиних. Похоже, никакой службы охраны порядка здесь не было, как и вообще никого, кто бы заметил, что все пошло наперекосяк. Может быть, все эти фокусы вокруг «шампуня» оказали воздействие и на тех, кто отвечал за порядок на мероприятии?
Я направился к главному фойе, где скелеты динозавров застыли в отчаянной борьбе, совершенно безучастные к творившемуся вокруг них хаосу. Они видели и худшее. У входа стояла рослая женщина, которая улыбнулась и открыла мне дверь. Ей было чуть за тридцать, элегантная и впечатляющая в официальном черном, она представляла собой идеальный образ хозяйки, довольной тем, как прошла ее вечеринка.
— Доброй ночи, — промолвила она, — и благодарю за визит.
— Я… я пристрастно промел бремя, — получилось у меня вместо «прекрасно провел время», и ноги вынесли меня под мелкий дождик.
Холодные дождевые капли остудили голову, и на полпути вниз по ступенькам мой еще не совсем протухший мозг ухитрился заметить, что на ней солнечные очки, защищавшие от этих вспышек. Она была заодно с «антиклиентом».
Я оглянулся и увидел, что женщина смотрит мне вслед. Потом она скользнула ближе, и я понял, что она не такая высокая, как мне показалось, — она была на роликовых коньках. Женщина подъехала к краю ступенек и, сняв очки, посмотрела вниз.
Она выглядела на все сто! Была ночь, шел дождь, и все было мокрым, скользким и прекрасным, и она, в огнях проезжавшего транспорта, державшаяся на своих роликах с потрясающей уверенностью и сноровкой.
— Хантер? — тихонько окликнула женщина, все еще неуверенно.
— «Проход запрещен», — пробормотал я, поняв, кто она.
Эта женщина, с плавным изяществом ее движений, явилась прямо из фантастического мира тренажеров и энергетических напитков. Она являла собой уверенность и крутизну, силу и грацию.
Это была отсутствующая чернокожая из рекламного ролика клиента.
— Хантер! — крикнула Джен с улицы позади меня.
Улыбка расползлась по лицу женщины, и она, оттопырив большой палец и мизинец, приложила руку к голове и отчетливо, громко проговорила:
— Позвони мне.
Я развернулся и побежал.
Глава девятнадцатая
— Ты в порядке?
— Ты ее видела?
— Кого?
Я плюхнулся на сиденье такси, ошалевший, переполненный впечатлениями, сам не верящий в то, что узнал миг назад.
— Ее. — И это было все, что мне удалось сказать, пока я оглядывался на площадку музейных ступенек. Потом я заметил, что такси не тронулось с места, счетчик щелкает в режиме ожидания. — Почему мы не…
Я посмотрел на Джен и поймал себя на том, что потерял дар речи от ее преображения.
Она улыбнулась.
— Нравится платье?
Теперь я увидел, что она в алом, длинном, по щиколотку, платье с кружевами и воланами, старомодном и необычном. Но в тот момент я этого еще не осознал.
— Твои волосы…
Она почесала голову.
— Ага. Знаешь, я собиралась сделать это нынешним летом.
Волос у нее почти не осталось, они были срезаны под ежик.
— По-другому выгляжу, да?
Меня хватило еле заметно кивнуть.
— Эй, Хантер, — она снова почесала затылок, — ты что, никогда не видел стрижки под машинку?
— Ну конечно. — Я улыбнулся, покачав головой. — Классная получилась маскировка!
Она рассмеялась.
— Я подошла к нашему лысому другу и спросила, где туалет. Он и глазом не моргнул.
Вспомнив его и поняв, что такси так и не сдвинулось с места, я посмотрел на вход в музей. Женщина все еще стояла там, точнее не стояла, а беспрерывно с легкостью скользила взад-вперед по влажному камню.
— Ты видела ее? — спросил я. — В солнцезащитных очках…
— Ага. Я сделала снимки. Всех четверых.
— О!
Эта блестящая идея не пришла мне в голову, хотя я случайно сделал крупный план «футуристки». — А нам не пора отъехать?
— Я хотела бы кое-что увидеть, прежде чем мы свалим.
Джен достала подарочную камеру.
— А! — воскликнул я, прищурившись. — Я все о них знаю.
— Это тебе так кажется. Смотри сюда. — Она прикрыла вспышку рукой и сделала снимок. Красное свечение сквозь ее пальцы усилило мою головную боль.
Потом Джен подняла руку перед моим лицом. Ее браслет-индикатор яростно мерцал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28