Она потеряла в весе, а темные круги под глазами напоминали о многих бессонных ночах, когда она ворочалась рядом с ним, или лежала, уставившись в потолок, размышляя о переезде.
– Первый день отдыха в нашей жизни, Джосс. – Он поднял кружку и чокнулся с ней. – Будь здорова.
– Ты тоже. – Она улыбнулась.
Через полчаса появились Элис и Джо. Джосс как раз усаживала Тома в его высокий стул.
– Доброе утро, мой славный. – Элис остановилась и поцеловала Тома в макушку. – Джосс, детка, мы тут с отцом поговорили и решили сегодня вернуться в город.
– Но, мама… – Джосс в ужасе смотрела на нее. – Почему? Мне казалось, вам здесь понравилось…
– Понравилось. – Джо сел и подвинул к себе чайник. – Мы вернемся. У нас есть дела дома, да и по магазинам нужно походить. – Он нахмурил брови и подвигал ими в сторону Тома, который захихикал и принялся колотить ложкой по столу. – Кое-что купить, ведь скоро Рождество. Мы вернемся, милая, ты и оглянуться не успеешь. Твоей маме надо немного отдохнуть. Она сейчас мало на что годится. – Он покачал головой. – А я ее знаю. Она не усидит на месте, пока вся работа не будет переделана. Кроме того, я думаю, да и мама со мной согласна, тебе с Люком требуется несколько дней, чтобы устроиться по-своему.
– Ничего подобного. Мы это уже обсуждали. Я хочу, чтобы вы остались. – Она чувствовала, что ведет себя как испорченный ребенок. Жалобно шмыгнув носом, она повернулась к плите и потянулась за чайником. – Вы не можете уехать. Маме не надо делать ничего тяжелого. Она может здесь отдохнуть…
– Я думаю, что родители скорее всего правы, Джосс, – тихо сказал Люк. Он посмотрел поверх головы на своего тестя.
– Ну, Лин-то по крайней мере может остаться. – Джосс глубоко вздохнула. Взяла кувшин молока и чашку Тома.
– Нет, золотко. Лин уезжает с нами. – Джо подвинул к себе тарелку с тостами. Выбрал один, намазал маслом, нарезал на кусочки и разложил перед внуком. – Мы с ней тоже говорили. Она сможет приехать на следующей неделе, если к тому времени не найдет очередной временной работы. – Он вздохнул. Учеба не слишком интересовала Лин, и она бросила школу в шестнадцать лет, с той поры перебиваясь временной работой, одна хуже другой. Джосс же кончила школу с отличными оценками, блестяще училась в Бристольском университете и получила работу преподавателя. Сейчас Лин было двадцать восемь лет, за ее спиной – два неудачных романа и провалившаяся попытка организовать собственное дело. Поэтому она вернулась к родителям и без особого энтузиазма бродила по агентствам в поисках работы. Джо покачал головой. – Мы с мамой вернемся в среду, до Рождества останется еще куча времени. И будем тут жить столько, сколько ты пожелаешь, чтобы помочь, чем сможем.
– Они все заранее спланировали! – Позднее, стоя у каретного сарая и держа ручонку Тома в варежке в своей руке, она смотрела на спину мужа, склонившегося над ржавым мотором «бентли». – Почему? Это ты придумал?
Люк выпрямился.
– Нет. Но я их понимаю. Ты должна пожить здесь самостоятельно, Джосс. Это важно. Все исследовать. Почувствовать дух дома. Они знают тебя так же, как и я, даже лучше. Мы все понимаем, как много значит для тебя место, где ты собираешься жить. – Он пошел к верстаку у стены, куда уже выложил свои инструменты.
Она покачала головой.
– Я что, так легко предсказуема? Ты можешь сказать, что я чувствую, прежде чем я это почувствовала?
– Боюсь, что так. – Он хмыкнул.
– А как насчет тебя? Что ты думаешь об этом доме?
– В основном мерзну. – И как-то не по себе, хотел он добавить, но промолчал, потому что не мог объяснить, в чем дело. Так же чувствовали себя Джо и Элис. Они ничего не сказали, но он прочитал это в их глазах. Ничего удивительного, что им захотелось уехать. – Так что, если ты согреешь через полчасика чайник, я приду и постараюсь оттаять. Я хотел бы придерживаться плана в работе. Трудиться над старой колымагой Джорджа Максима по утрам, а в доме и саду – днем. Так я мог бы поделить свое время. Джосс… – Внезапно он забеспокоился. – Мы вовсе не сговорились все против тебя, радость моя. Верь мне. Слушай, если ты считаешь, что тебе будет тоскливо, ты можешь пригласить эту даму, Гудиар, и ее мужа на обед. Им наверняка страшно любопытно узнать, кто мы такие, а мы в свою очередь смогли бы выпытать у них что-нибудь насчет дома.
– Так, Том-Том, давай начнем сегодня сверху ради разнообразия. – Два дня непрерывной распаковки, сортировки и последующей уборки, телефонный звонок и с энтузиазмом принятое приглашение на ужин в конце недели как Гудиарами, так и Фейрчайлдами с почты. Джосс взяла тряпку и метлу и направилась к лестнице. Том радостно бежал следом.
На чердаке она обнаружила череду маленьких комнат, ведущих из одной в другую, все пустые, оклеенные выгоревшими обоями в цветочек, тяжелые, пыльные балки над головой. Комнаты, выходящие на юг, ярко освещены зимним солнцем, те, что по фасаду – холодные и темноватые. Джосс взглянула на сынишку. Он стоял рядом, засунув большой палец в рот.
– Хороший дом, Том? – весело спросила Джосс. Перед ними высилась гора старых книг.
– Том вниз. – Он вцепился в ее длинный свитер и потянул за него.
– Пойдем вниз через минуту, сделаем папе кофе… – Она замолчала. Где-то рядом послышался детский смех. И топот маленьких ног. Потом снова тишина.
– Мальчик, – с надеждой сообщил ей Том. Он робко заглянул ей за спину.
Джосс проглотила комок в горле.
– Здесь нет никаких мальчиков, Том-Том. – Нет, конечно, должны быть. Мальчики из деревни. Дом пустовал так долго, что было бы просто странно, если бы кто-нибудь не попытался его исследовать.
– Эй! – позвала она. – Кто здесь?
Тишина.
– Сэмми? – Она взяла это имя ниоткуда, из темноты. – Сэмми, это ты?
Тишина была давящей. Она больше не казалась тишиной пустоты; теперь она прислушивалась, спрашивала.
– Мам, посмотри. – Том потянул ее за свитер. – Махалка! – Потрепанная яркая бабочка, разбуженная теплом солнечного света, билась о стекло, тихо шурша крыльями и роняя с них красно-синюю пыль.
– Бедняжка, попалась в ловушку. – Джосс грустно смотрела на бабочку. Нельзя выпустить ее на улицу, там ее ждет верная смерть.
На этот раз смех донесся с другой стороны чердака, веселый, переливчатый, потом снова топот ног. Том засмеялся.
– Видишь, мальчики, – воскликнул он. – Хочу мальчиков.
– Мама тоже хотела бы видеть мальчиков, – согласилась Джосс. Наклонилась, взяла его на руки и, забыв о бабочке, открыла дверь в соседнюю комнату. – Им здесь нечего делать. Мы им скажем, чтобы шли домой обедать… – Она замолчала. Следующая и последняя комната была самой большой. Из ее окон она могла видеть конюшню, распахнутые двери каретного сарая, где стоял Люк, разговаривая с незнакомым человеком. Джосс огляделась. – Где же эти непослушные мальчики?
– Непослушные мальчики уходить, – печально констатировал Том. Он тоже смотрел по сторонам, по лицу текли слезы. Вне сомнения, именно отсюда доносился смех и топот детских ног, но комната была пуста, в ней вообще ничего не было. Доски пола покрыты пылью. Никаких следов.
– Том, мне кажется, нам надо спуститься вниз. – Она чувствовала себя не в своей тарелке. – Сварим папе кофе, а потом ты пойдешь и позовешь его. – Она попятилась к двери. Ни с того ни с сего ей совершенно расхотелось видеть этих спрятавшихся детей.
Три дня спустя, утром в день их первого званого ужина Люк открыл дверь погреба и включил там свет. Том спал наверху, когда он оторвал Джосс от ее бесконечной уборки.
– Давай как следует посмотрим на это вино. Надо поискать, нет ли там чего-нибудь пристойного к сегодняшнему вечеру.
Он бегом спустился по скрипучей лестнице впереди нее и оглянулся. В погребе было холодно и пахло сыростью. Беглый взгляд несколько дней назад их очень воодушевил: в погребе было полно вина – целые ряды бутылок, бочек и ящиков, тянувшиеся в темноту.
– Джосс? – Он повернулся и взглянул на нее.
Она стояла на верхней ступеньке.
– Джосс, иди сюда. Помоги мне выбрать.
Она покачала головой.
– Извини Люк, но нет. – Она сделала шаг назад. Джосс сама не смогла бы объяснить свое неожиданное отвращение. – Я лучше пойду сварю кофе или еще что-нибудь сделаю.
Он не сводил с нее взгляда.
– Джосс? В чем дело?
Но она уже ушла. Он пожал плечами. Повернувшись, уставился на первый ряд бутылок. По-видимому, у папаши Джосс был хороший вкус. Люк узнавал некоторые марки, но придется позвать специалиста, чтобы тот мог разобраться как следует. Может быть, Дэвид Трегаррон что-нибудь посоветует, когда приедет их навестить. Джосс часто упоминала страсть Дэвида к вину, которая даже превосходила его страсть к истории. Люк поежился. До чего же холодно, для вина годится, но не для человека. Он уже протянул было руку к стеллажу, но внезапно остановился и оглянулся. Ему показалось, что он услышал какой-то звук, донесшийся из угла погреба, который он не мог видеть из-за стеллажей. Он прислушался, пытаясь увидеть что-то в полутьме, куда не достигал свет единственной лампочки. Но звук не повторился.
Люку стало не по себе.
– Джосс, ты еще там? – Голос прозвучал будто в пустоте. Ответа он не получил.
Он снова потянулся к стеллажу, чтобы выбрать бутылки, но помимо воли прислушивался, поглядывая на темные углы. Наконец, схватив две бутылки практически наобум, он еще раз оглянулся, поежился и начал поспешно подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Захлопнул за собой дверь погреба и с облегчением повернул ключ. Затем громко расхохотался.
– Вот дурак! Что, по-твоему, могло быть там, внизу? – Когда он вошел в кухню и поставил бутылки на стол, он уже полностью пришел в себя.
Рой и Джанет Гудиар и Фейрчайлды прибыли одновременно точно в восемь часов. Они вошли через дверь черного хода и с явным удовольствием оглядывали кухню.
– Да, вы тут неплохо поработали, – задумчиво заметил Рой Гудиар, когда они снова вернулись на кухню после осмотра дома. – Все очень мило и выглядит обжитым.
Джосс проследила за его взглядом. И в самом деле, мило. Они распаковали свою посуду и украсили буфет цветами и красивыми тарелками, длинный стол был накрыт, а плита нагревала помещение до приятной температуры.
– Извините, нам придется ужинать на кухне. – Джосс наполнила бокал Джанет.
– Дорогая моя, да лучше и не надо ничего. Здесь так приятно и уютно.
Салли Фейрчайлд села за стол, расставив локти между ножей и вилок. Джосс обратила внимание, что взгляд ее то и дело останавливается на соломенной кукле, которую Люк повесил на леске над столом.
– Садитесь, Рой. И вы, Элан. Полагаю, Данканы соблюдали все формальности, когда здесь жили, – заметил Люк, доставая из духовки тяжелую кастрюлю и ставя ее на стол.
– Верно, когда Филип был еще жив. – Рой Гудиар опустил свое мощное тело на стул рядом с женой. Ему было далеко за пятьдесят, он был на голову выше Джанет, обветренное лицо приобрело оттенок сырого бифштекса, глаза цвета светлого янтаря поблескивали под кустистыми седыми бровями.
– Ваш отец был очень привержен формальностям, Джосс. – Обе пары теперь уже были полностью в курсе истории рождения Джосс. – Но в шестидесятые годы все люди с его родословной соблюдали формальности. Они просто иначе не умели. Разумеется, они держали слуг. Кухарку, горничную, двух садовников. Когда нас приглашали к обеду, мы всегда одевались соответствующим образом. У Филипа был превосходный винный погреб. – Он искоса взглянул на Люка. – Наверное, не стоит надеяться, что все еще на месте.
– Странно, но все сохранилось. – Люк взглянул на Джосс. Он не рассказал ей о своем поспешном бегстве из погреба и не спросил, почему она отказалась туда спуститься. – У нас есть приятель в Лондоне, бывший шеф Джосс, большой специалист по винам. Я думаю пригласить его и попросить взглянуть на погреб.
Рой уже успел рассмотреть бутылку и удовлетворенно кивнул.
– Ну, если вам нужна помощь или поддержка, не забывайте о соседях, живущих через поле. Я бы тоже не прочь увидеть, что там у вас имеется.
– Кроме привидения, разумеется, – тихо вставила Джанет.
На мгновение все замолчали, Джосс внимательно посмотрела на нее.
– Наверняка, там должно водиться привидение.
– Причем не простое старое привидение. В деревне говорят, что там живет сам дьявол. – Элан Фейрчайлд поднял бокал и, прищурившись, рассматривал содержимое. – Разве не так, Джанет? Ты ведь специалист по таким вопросам. – Он широко улыбнулся. До сих пор он молчал, а сейчас был явно доволен произведенным впечатлением.
– Элан! – Салли Фейрчайлд густо покраснела. – Я же говорила тебе, чтобы ты молчал. Бедняжкам ведь придется здесь жить.
– Ну, если он обретается в подвале, то я его не видел. – Взглянув на Джосс, Люк поднял крышку кастрюли и протянул ей большую ложку, чтобы она разложила запеканку по тарелкам. Она почти не видела его лица, скрытого ароматным паром.
Джосс хмурилась.
– Если мы собрались здесь жить, то я хотела бы знать, с кем, – сказала она и улыбнулась Элану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Первый день отдыха в нашей жизни, Джосс. – Он поднял кружку и чокнулся с ней. – Будь здорова.
– Ты тоже. – Она улыбнулась.
Через полчаса появились Элис и Джо. Джосс как раз усаживала Тома в его высокий стул.
– Доброе утро, мой славный. – Элис остановилась и поцеловала Тома в макушку. – Джосс, детка, мы тут с отцом поговорили и решили сегодня вернуться в город.
– Но, мама… – Джосс в ужасе смотрела на нее. – Почему? Мне казалось, вам здесь понравилось…
– Понравилось. – Джо сел и подвинул к себе чайник. – Мы вернемся. У нас есть дела дома, да и по магазинам нужно походить. – Он нахмурил брови и подвигал ими в сторону Тома, который захихикал и принялся колотить ложкой по столу. – Кое-что купить, ведь скоро Рождество. Мы вернемся, милая, ты и оглянуться не успеешь. Твоей маме надо немного отдохнуть. Она сейчас мало на что годится. – Он покачал головой. – А я ее знаю. Она не усидит на месте, пока вся работа не будет переделана. Кроме того, я думаю, да и мама со мной согласна, тебе с Люком требуется несколько дней, чтобы устроиться по-своему.
– Ничего подобного. Мы это уже обсуждали. Я хочу, чтобы вы остались. – Она чувствовала, что ведет себя как испорченный ребенок. Жалобно шмыгнув носом, она повернулась к плите и потянулась за чайником. – Вы не можете уехать. Маме не надо делать ничего тяжелого. Она может здесь отдохнуть…
– Я думаю, что родители скорее всего правы, Джосс, – тихо сказал Люк. Он посмотрел поверх головы на своего тестя.
– Ну, Лин-то по крайней мере может остаться. – Джосс глубоко вздохнула. Взяла кувшин молока и чашку Тома.
– Нет, золотко. Лин уезжает с нами. – Джо подвинул к себе тарелку с тостами. Выбрал один, намазал маслом, нарезал на кусочки и разложил перед внуком. – Мы с ней тоже говорили. Она сможет приехать на следующей неделе, если к тому времени не найдет очередной временной работы. – Он вздохнул. Учеба не слишком интересовала Лин, и она бросила школу в шестнадцать лет, с той поры перебиваясь временной работой, одна хуже другой. Джосс же кончила школу с отличными оценками, блестяще училась в Бристольском университете и получила работу преподавателя. Сейчас Лин было двадцать восемь лет, за ее спиной – два неудачных романа и провалившаяся попытка организовать собственное дело. Поэтому она вернулась к родителям и без особого энтузиазма бродила по агентствам в поисках работы. Джо покачал головой. – Мы с мамой вернемся в среду, до Рождества останется еще куча времени. И будем тут жить столько, сколько ты пожелаешь, чтобы помочь, чем сможем.
– Они все заранее спланировали! – Позднее, стоя у каретного сарая и держа ручонку Тома в варежке в своей руке, она смотрела на спину мужа, склонившегося над ржавым мотором «бентли». – Почему? Это ты придумал?
Люк выпрямился.
– Нет. Но я их понимаю. Ты должна пожить здесь самостоятельно, Джосс. Это важно. Все исследовать. Почувствовать дух дома. Они знают тебя так же, как и я, даже лучше. Мы все понимаем, как много значит для тебя место, где ты собираешься жить. – Он пошел к верстаку у стены, куда уже выложил свои инструменты.
Она покачала головой.
– Я что, так легко предсказуема? Ты можешь сказать, что я чувствую, прежде чем я это почувствовала?
– Боюсь, что так. – Он хмыкнул.
– А как насчет тебя? Что ты думаешь об этом доме?
– В основном мерзну. – И как-то не по себе, хотел он добавить, но промолчал, потому что не мог объяснить, в чем дело. Так же чувствовали себя Джо и Элис. Они ничего не сказали, но он прочитал это в их глазах. Ничего удивительного, что им захотелось уехать. – Так что, если ты согреешь через полчасика чайник, я приду и постараюсь оттаять. Я хотел бы придерживаться плана в работе. Трудиться над старой колымагой Джорджа Максима по утрам, а в доме и саду – днем. Так я мог бы поделить свое время. Джосс… – Внезапно он забеспокоился. – Мы вовсе не сговорились все против тебя, радость моя. Верь мне. Слушай, если ты считаешь, что тебе будет тоскливо, ты можешь пригласить эту даму, Гудиар, и ее мужа на обед. Им наверняка страшно любопытно узнать, кто мы такие, а мы в свою очередь смогли бы выпытать у них что-нибудь насчет дома.
– Так, Том-Том, давай начнем сегодня сверху ради разнообразия. – Два дня непрерывной распаковки, сортировки и последующей уборки, телефонный звонок и с энтузиазмом принятое приглашение на ужин в конце недели как Гудиарами, так и Фейрчайлдами с почты. Джосс взяла тряпку и метлу и направилась к лестнице. Том радостно бежал следом.
На чердаке она обнаружила череду маленьких комнат, ведущих из одной в другую, все пустые, оклеенные выгоревшими обоями в цветочек, тяжелые, пыльные балки над головой. Комнаты, выходящие на юг, ярко освещены зимним солнцем, те, что по фасаду – холодные и темноватые. Джосс взглянула на сынишку. Он стоял рядом, засунув большой палец в рот.
– Хороший дом, Том? – весело спросила Джосс. Перед ними высилась гора старых книг.
– Том вниз. – Он вцепился в ее длинный свитер и потянул за него.
– Пойдем вниз через минуту, сделаем папе кофе… – Она замолчала. Где-то рядом послышался детский смех. И топот маленьких ног. Потом снова тишина.
– Мальчик, – с надеждой сообщил ей Том. Он робко заглянул ей за спину.
Джосс проглотила комок в горле.
– Здесь нет никаких мальчиков, Том-Том. – Нет, конечно, должны быть. Мальчики из деревни. Дом пустовал так долго, что было бы просто странно, если бы кто-нибудь не попытался его исследовать.
– Эй! – позвала она. – Кто здесь?
Тишина.
– Сэмми? – Она взяла это имя ниоткуда, из темноты. – Сэмми, это ты?
Тишина была давящей. Она больше не казалась тишиной пустоты; теперь она прислушивалась, спрашивала.
– Мам, посмотри. – Том потянул ее за свитер. – Махалка! – Потрепанная яркая бабочка, разбуженная теплом солнечного света, билась о стекло, тихо шурша крыльями и роняя с них красно-синюю пыль.
– Бедняжка, попалась в ловушку. – Джосс грустно смотрела на бабочку. Нельзя выпустить ее на улицу, там ее ждет верная смерть.
На этот раз смех донесся с другой стороны чердака, веселый, переливчатый, потом снова топот ног. Том засмеялся.
– Видишь, мальчики, – воскликнул он. – Хочу мальчиков.
– Мама тоже хотела бы видеть мальчиков, – согласилась Джосс. Наклонилась, взяла его на руки и, забыв о бабочке, открыла дверь в соседнюю комнату. – Им здесь нечего делать. Мы им скажем, чтобы шли домой обедать… – Она замолчала. Следующая и последняя комната была самой большой. Из ее окон она могла видеть конюшню, распахнутые двери каретного сарая, где стоял Люк, разговаривая с незнакомым человеком. Джосс огляделась. – Где же эти непослушные мальчики?
– Непослушные мальчики уходить, – печально констатировал Том. Он тоже смотрел по сторонам, по лицу текли слезы. Вне сомнения, именно отсюда доносился смех и топот детских ног, но комната была пуста, в ней вообще ничего не было. Доски пола покрыты пылью. Никаких следов.
– Том, мне кажется, нам надо спуститься вниз. – Она чувствовала себя не в своей тарелке. – Сварим папе кофе, а потом ты пойдешь и позовешь его. – Она попятилась к двери. Ни с того ни с сего ей совершенно расхотелось видеть этих спрятавшихся детей.
Три дня спустя, утром в день их первого званого ужина Люк открыл дверь погреба и включил там свет. Том спал наверху, когда он оторвал Джосс от ее бесконечной уборки.
– Давай как следует посмотрим на это вино. Надо поискать, нет ли там чего-нибудь пристойного к сегодняшнему вечеру.
Он бегом спустился по скрипучей лестнице впереди нее и оглянулся. В погребе было холодно и пахло сыростью. Беглый взгляд несколько дней назад их очень воодушевил: в погребе было полно вина – целые ряды бутылок, бочек и ящиков, тянувшиеся в темноту.
– Джосс? – Он повернулся и взглянул на нее.
Она стояла на верхней ступеньке.
– Джосс, иди сюда. Помоги мне выбрать.
Она покачала головой.
– Извини Люк, но нет. – Она сделала шаг назад. Джосс сама не смогла бы объяснить свое неожиданное отвращение. – Я лучше пойду сварю кофе или еще что-нибудь сделаю.
Он не сводил с нее взгляда.
– Джосс? В чем дело?
Но она уже ушла. Он пожал плечами. Повернувшись, уставился на первый ряд бутылок. По-видимому, у папаши Джосс был хороший вкус. Люк узнавал некоторые марки, но придется позвать специалиста, чтобы тот мог разобраться как следует. Может быть, Дэвид Трегаррон что-нибудь посоветует, когда приедет их навестить. Джосс часто упоминала страсть Дэвида к вину, которая даже превосходила его страсть к истории. Люк поежился. До чего же холодно, для вина годится, но не для человека. Он уже протянул было руку к стеллажу, но внезапно остановился и оглянулся. Ему показалось, что он услышал какой-то звук, донесшийся из угла погреба, который он не мог видеть из-за стеллажей. Он прислушался, пытаясь увидеть что-то в полутьме, куда не достигал свет единственной лампочки. Но звук не повторился.
Люку стало не по себе.
– Джосс, ты еще там? – Голос прозвучал будто в пустоте. Ответа он не получил.
Он снова потянулся к стеллажу, чтобы выбрать бутылки, но помимо воли прислушивался, поглядывая на темные углы. Наконец, схватив две бутылки практически наобум, он еще раз оглянулся, поежился и начал поспешно подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Захлопнул за собой дверь погреба и с облегчением повернул ключ. Затем громко расхохотался.
– Вот дурак! Что, по-твоему, могло быть там, внизу? – Когда он вошел в кухню и поставил бутылки на стол, он уже полностью пришел в себя.
Рой и Джанет Гудиар и Фейрчайлды прибыли одновременно точно в восемь часов. Они вошли через дверь черного хода и с явным удовольствием оглядывали кухню.
– Да, вы тут неплохо поработали, – задумчиво заметил Рой Гудиар, когда они снова вернулись на кухню после осмотра дома. – Все очень мило и выглядит обжитым.
Джосс проследила за его взглядом. И в самом деле, мило. Они распаковали свою посуду и украсили буфет цветами и красивыми тарелками, длинный стол был накрыт, а плита нагревала помещение до приятной температуры.
– Извините, нам придется ужинать на кухне. – Джосс наполнила бокал Джанет.
– Дорогая моя, да лучше и не надо ничего. Здесь так приятно и уютно.
Салли Фейрчайлд села за стол, расставив локти между ножей и вилок. Джосс обратила внимание, что взгляд ее то и дело останавливается на соломенной кукле, которую Люк повесил на леске над столом.
– Садитесь, Рой. И вы, Элан. Полагаю, Данканы соблюдали все формальности, когда здесь жили, – заметил Люк, доставая из духовки тяжелую кастрюлю и ставя ее на стол.
– Верно, когда Филип был еще жив. – Рой Гудиар опустил свое мощное тело на стул рядом с женой. Ему было далеко за пятьдесят, он был на голову выше Джанет, обветренное лицо приобрело оттенок сырого бифштекса, глаза цвета светлого янтаря поблескивали под кустистыми седыми бровями.
– Ваш отец был очень привержен формальностям, Джосс. – Обе пары теперь уже были полностью в курсе истории рождения Джосс. – Но в шестидесятые годы все люди с его родословной соблюдали формальности. Они просто иначе не умели. Разумеется, они держали слуг. Кухарку, горничную, двух садовников. Когда нас приглашали к обеду, мы всегда одевались соответствующим образом. У Филипа был превосходный винный погреб. – Он искоса взглянул на Люка. – Наверное, не стоит надеяться, что все еще на месте.
– Странно, но все сохранилось. – Люк взглянул на Джосс. Он не рассказал ей о своем поспешном бегстве из погреба и не спросил, почему она отказалась туда спуститься. – У нас есть приятель в Лондоне, бывший шеф Джосс, большой специалист по винам. Я думаю пригласить его и попросить взглянуть на погреб.
Рой уже успел рассмотреть бутылку и удовлетворенно кивнул.
– Ну, если вам нужна помощь или поддержка, не забывайте о соседях, живущих через поле. Я бы тоже не прочь увидеть, что там у вас имеется.
– Кроме привидения, разумеется, – тихо вставила Джанет.
На мгновение все замолчали, Джосс внимательно посмотрела на нее.
– Наверняка, там должно водиться привидение.
– Причем не простое старое привидение. В деревне говорят, что там живет сам дьявол. – Элан Фейрчайлд поднял бокал и, прищурившись, рассматривал содержимое. – Разве не так, Джанет? Ты ведь специалист по таким вопросам. – Он широко улыбнулся. До сих пор он молчал, а сейчас был явно доволен произведенным впечатлением.
– Элан! – Салли Фейрчайлд густо покраснела. – Я же говорила тебе, чтобы ты молчал. Бедняжкам ведь придется здесь жить.
– Ну, если он обретается в подвале, то я его не видел. – Взглянув на Джосс, Люк поднял крышку кастрюли и протянул ей большую ложку, чтобы она разложила запеканку по тарелкам. Она почти не видела его лица, скрытого ароматным паром.
Джосс хмурилась.
– Если мы собрались здесь жить, то я хотела бы знать, с кем, – сказала она и улыбнулась Элану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68