– Джосс все еще хмурилась, стараясь привести в порядок свои мысли.
Поль еще раз пожал плечами.
– Кто знает? Может быть, она наняла детектива. Я не делаю секрета из своего местожительства. Этот дом я купил тридцать лет назад. Меня здесь все знают. Нам нечего было скрывать.
Несколько секунд прошли в молчании, потом Люк откашлялся.
– Почему бы мне не поставить чайник?
Когда он вернулся с подносом, уставленным тремя кружками чая и блюдцем с нарезанным лимоном для Поля, он и Джосс все еще сидели, глядя на огонь, занятые каждый своими мыслями.
– Значит, было две Кэтрин, – заговорила наконец Джосс. – Кэтрин, которая умерла в тысяча четыреста восемьдесят втором году, чье присутствие отравляет атмосферу Белхеддона, а теперь появилась еще и другая. Я никогда не думала – и даже догадаться не могла, – что у мамы был любовник.
Поль встал и бросил в камин полено.
– У нее был я!
– Я знаю. – Джосс тепло улыбнулась. – Но это совсем разные вещи. От французов с их склонностью к эпатажу и декадансу все ожидают чего угодно. – Она явно поддразнивала старика. – Но мысль о том, что у матери был любовник англичанин – да еще в Белхеддоне, – в этом есть что-то порочное.
Поль шутливо щелкнул зубами.
– Вы, англичане, нелогичны. Совсем нелогичны. Во всем.
– Я знаю.
– Ваш отец умер более тридцати лет назад, Джоселин. Неужели вы думали, что ваша мать могла столько времени прожить без любви? Естественно, вы не имеете права порицать ее за это.
Джосс покачала головой.
– Нет, я не собираюсь ее порицать. Никто не может жить без любви. – Она протянула руку мужу, который подошел к Джосс и обнял ее за плечи.
– Все это звучит для нас несколько дико, Поль, – сказал Люк, медленно подбирая слова. Мы воображали, что дом полон призраков из далекого прошлого, – а теперь оказывается, что они могут являться и из настоящей, современной жизни.
– Но не дети, – прошептала Джосс. – Дети пришли из прошлого.
– Этот дом плох для детей, – задумчиво произнес Поль. – Будьте осторожны. Лаура была полна суеверий относительно дома. Были странные совпадения. Они привлекают еще большие совпадения. Ожидания людей склонны сбываться. Когда ожидания меняются, медленно меняется и настроение, и вместе с этим исчезают совпадения.
– Это звучит очень мудро.
Поль рассмеялся.
– Вероятно, это единственное, что есть положительного в моем возрасте. Старость предоставляет фальшивое чувство опыта и мудрости, Ну а теперь, – он со вздохом поднялся на ноги, – оставим высокий стиль, и пойду-ка я поищу бутылку хорошего вина, пока вы будете звонить своей grandemere и узнавать, что с вашими детишками все в полном порядке. Потом вы успокоетесь, и мы поговорим о том, чем займемся завтра.
Люк подождал, пока старик выйдет, и заговорил:
– Какой удивительно милый и хороший человек. Твоей матери просто повезло, что она его встретила.
– Конечно. – Джосс свернулась калачиком на диване и обняла подушку. – Я так растеряна, Люк.
– Но, по моему, ты стала счастливее. Надеюсь, что это так.
– Да, я тоже так думаю.
Пока Люк набирал номер телефона, Джосс устало потерла глаза.
Кэтрин.
Средневековая Кэтрин с распущенными волосами и в развевающемся платье. И современная Кэтрин. Кэтрин на высоких каблуках со взбитыми и зачесанными волосами, с накрашенными губами. Кэтрин, которая так же, как и они с Люком, может прилететь в Орли, и не на метле, а на обычном самолете. Разные они женщины или нет? Этого Джосс не узнает никогда.
Кэтрин.
Эхо, не переставая, отдавалось в ее голове; эхо прошлого, эхо, подернутое детским смехом…
Люк тем временем положил трубку. Выглядел он задумчиво.
– Лин вчера увезла детей в Белхеддон, – медленно произнес он.
Джосс побледнела.
– Почему?
Люк тяжело вздохнул.
– Мама говорит, что она с каждым днем вела себя все более вызывающе и покровительственно; не хотела принимать никакой помощи, отвергала все советы и во всем противоречила моим родителям. – От удивления Люк вскинул брови.
Джосс поморщилась.
– Знакомая песня. Глупая, тупая девчонка! Как она посмела? Люк, что нам делать?
– Позвони ей. Нет. – Он поднял руку. – Лучше это сделаю я. Ты набросишься на нее, и будет только хуже.
– Она не может и не должна оставаться в доме, Люк. Ей надо забрать детей из дома. Пусть она едет к Джанет, та не будет возражать…
– Дай я сначала с ней поговорю. – Люк поднял к уху телефонную трубку и начал набирать номер.
Кэтрин.
Эхо в голове зазвучало громче; смех стал диким, переходя в сумасшедший хохот. Средневековая Кэтрин и современная Кэтрин. Две женщины с одинаковыми глазами, одинаковыми алыми губами, одинаковыми распущенными волосами, две женщины, горящие жаждой мести.
Поднявшись с дивана, Джосс подошла к Люку и встала рядом с ним. В трубке раздавались бесконечные длинные гудки. Никто не отвечал.
За их спинами в комнату вошел Поль с маленьким подносом. На некоторое время он задержался в дверях, потом поставил на стол поднос.
– Что-то не так? Вы не можете дозвониться?
– Лин увезла мальчиков в Белхеддон. – Джосс до крови закусила губу. – В доме никто не подходит к телефону.
Поль нахмурился.
– Есть ли соседи, которым вы можете позвонить? Я уверен, что нет никаких причин для беспокойства. – Он положил руку на плечо Джосс.
– Джанет. Позвони Джанет. – Джосс ткнула Люка в бок.
– Хорошо, хорошо, подожди секунду. – Он положил трубку на рычаг и снова ее поднял.
В трубке раздались длинные гудки, но в доме Джанет тоже никто не подошел к телефону.
37
Свернувшаяся клубочком в ногах Лин Кэт вдруг встала. Расширенными глазами котенок посмотрел в сторону полуоткрытой двери, выгнул спину и зашипел от ужаса. Через долю секунды он скатился с кровати и, исчезнув за порогом, покатился вниз по лестнице клубком желтой, черной и белой шерсти.
Лин проснулась как от толчка, открыла глаза и уставилась в потолок. Сердце ее бешено заколотилось. Скосив глаза на дверь, она внимательно прислушалась. Не проснулся ли кто-то из детей? Она специально оставила двери приоткрытыми, чтобы услышать, если кто-нибудь из мальчиков заплачет.
В доме стояла неправдоподобная тишина. Лин посмотрела в окно. В щели между шторами виднелось светлое от луны небо. На улице, видимо, стоял мороз; ветра не было. Она полежала еще несколько секунд, потом нехотя спустила ноги на теплый пол и протянула руку к халату.
Вчера она оставила включенным свет на лестничной площадке. Пройдя ее, Лин заглянула в пустую спальню Люка и Джосс. Шторы там были раздвинуты, и комнату заливал лунный свет. Остановившись, она пригляделась: все ли на месте? Но все было как обычно, и Лин не заметила ничего особенного. Подтянув пояс халата, она на цыпочках прошла в спальню Тома. Мальчик спал, засунув большой палец в рот и сбив к ногам одеяло. Однако, он, скорее всего, не мерз – личико было розовым и спокойным в свете горевшего рядом ночника. Осторожно, чтобы не разбудить ребенка, Лин поправила одеяло, а потом пошла в комнату Нэда.
Кроватка была пуста.
Несколько секунд она смотрела на кроватку, чувствуя, как ее желудок постепенно завязывается тугим болезненным узлом, а потом опрометью бросилась в спальню Тома.
– Том! Том, проснись! Том, что ты сделал со своим братом?
О Господи, только бы с ним ничего не случилось! Лин дрожала как осиновый лист.
– Том, проснись!
Малыш медленно открыл глаза и уставил на Лин сонный взгляд.
– Том!
Мальчик тупо смотрел на тетю.
– Том, проснись! – она затрясла его за плечо. – Где Нэд?
Он продолжал смотреть на нее пустыми глазами – тело проснулось, но ум продолжал блуждать в стране снов. «О Господи, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось!» Она не слышала, чтобы младенец плакал. Если бы Нэду было холодно или он захотел бы есть, то он кричал бы так, что разбудил ее, если только… Она усилием воли заставила себя не продолжать эту мысль.
– Ты слышишь меня, солнышко? Мне надо, чтобы ты мне помог.
Том наконец зашевелился. Он несколько раз озадаченно моргнул, потом вынул палец изо рта. Улыбнувшись и стараясь сохранить в голосе нежность, Лин снова заговорила:
– Ну вот, ты проснулся, а теперь скажи: ты играл с маленьким Нэдом?
Том кивнул.
– Ты знаешь, где он сейчас?
Малыш отрицательно покачал головой.
– Постарайся вспомнить, Том. Где вы с ним играли? Это очень важно. Нэду холодно, и он очень испуган. Он хочет, чтобы мы пошли и нашли его.
– Том покажет Лин. – Мальчик начал вставать.
Лин вытащила Тома из кроватки, поставила на пол и стала надевать на него маленький ночной халатик.
– Вот так. А теперь тапочки.
Руки ее так дрожали, что она с трудом смогла одеть мальчика.
– А теперь, Том, покажи мне, где он.
Том взял тетю за руку и уверенно повел Лин в спальню родителей, а оттуда на лестничную площадку к лестнице, ведущей на чердак.
– Что вы там делали, Том? – спросила Лин, когда мальчик подвел ее к двери у дальней стены. – Там темно и холодно.
– Луна. – Он жестом показал на окно. – Джорджи хотел, чтобы мы поиграли при луне.
Лин с трудом сглотнула слюну. Открыв дверь, она вгляделась в темноту коридора, а потом на другие приоткрытые двери. Лунный свет падал на пыльные доски пола.
– Где Нэд, дорогой? Быстренько покажи мне его.
Теперь Том выглядел не столь уверенно. Он подался назад.
– Мне не нравится здесь.
– Я знаю. Здесь холодно, но Нэд тоже мерзнет. Давай найдем его, а потом мы все вместе вернемся вниз и ляжем спать. Внизу тепло.
Том, которому страшно не хотелось идти дальше, протянул вперед руку.
– Он там.
– Там, в следующей комнате чердака? – Она подбежала к двери, оставив Тома стоять на месте. Мальчик заплакал.
Дверь оказалась запертой.
– Нет, о Боже, нет, этого просто не может быть. – Она резко обернулась. – Том, где ключ?
Том помотал головой, из глаз его ручьем текли слезы.
– Милый, ну, пожалуйста, вспомни. Нам надо найти ключ. Бедняжка Нэд мерзнет. Мы должны быстро его найти.
– Ключ у Джорджи.
Лин сделала глубокий вдох.
– Джорджи – это воображение, Том. Его на самом деле здесь нет. У него не может быть ключа. Ключ у Тома. Где он? – Голос Лин задрожал.
– Джорджи кладет его на дверь. – Том указал пальцем на дверной косяк.
Лин взглянула на изъеденные червями брусья, которыми были обшиты стены, потом протянула вперед руку и пошарила по шершавой поверхности бруса, шедшего над дверью. Сдвинутый с места ее рукой тяжелый железный ключ упал к ногам Лин. Подняв его, девушка вставила ключ в замочную скважину и с трудом повернула его. В дальнем углу на полу лежал поразительно маленький сверток одеял.
– Нэд? – похолодев от ужаса, она бросилась вперед и упала на колени возле свертка. На какой-то момент ей показалось, что младенец мертв. Он тихо лежал у нее на руках с закрытыми глазами. Она прижала ребенка к себе, и он медленно открыл глаза и уставился на тетю. Сначала он не двигался, потом узнал Лин и широко улыбнулся.
– Слава Богу, слава Богу, слава Богу! – Из глаз Лин потекли слезы. Только теперь ей стало по-настоящему страшно.
Том, крадучись, подошел к ней и встал рядом, вцепившись ручонками в подол ее халата.
– Нэду теперь хорошо?
– Да, мой дорогой, Нэду теперь хорошо. Пошли, спустимся вниз и согреемся.
Она взяла Тома за руку и, неся Нэда, повела Тома на кухню. Разогревая молоко, она крепко задумалась. Конечно, Тому пришлось встать на стул, чтобы положить ключ так высоко; но зачем он это сделал? Зачем нужно маленькому мальчику избавляться от младшего братика? Она взглянула на полусонного Тома, который сидя в кресле-качалке, гладил Кита. Нэд, которого она посадила на высокий стул, напротив, был бодр и с очевидным удовольствием ждал, что его накормят, – его уже несколько недель не кормили по ночам. Конечно, бывает, что в старших детях просыпается враждебность, когда рождается брат или сестра; это случается очень часто: так что здесь нет ничего удивительного. Странно только, что Том раньше не проявлял такой враждебности.
Словно прочитав ее мысли, Том вдруг посмотрел на Лин и сонно улыбнулся.
– Джорджи любит Нэда, – медленно произнес он.
– У вас все хорошо? – На пороге кухни стоял Джимбо и смотрел, как Лин готовит завтрак.
– Конечно, а что? – Странно, но Лин была рада приходу Джимбо. Вынув из тостера два поджаренных ломтика, она положила их на решетку. – Будешь кофе?
Он поколебался, потом кивнул.
– Спасибо.
– Садись. – Лин положила тосты на тарелку и разрезала их на длинные полоски. – Что-то случилось? – спросила она, видя, что Джимбо не двигается с места и все еще стоит на пороге.
– Нет, кажется, все в порядке. Спасибо.
Он неуклюже вошел в кухню, стесняясь и нервничая, и, не отодвинув стул от стола, втиснулся на свое обычное место.
Лин мысленно улыбнулась. Поставив перед Джимбо большую кружку кофе, она снова отвернулась к кухонному столу.
– Хочешь тост?
– Хочу. Спасибо.
– Бери молоко и сахар. – Она помолчала. – Джимбо, в чем дело? Я тебя не укушу.
Он залился краской.
– Я знаю. Просто… просто я не очень люблю этот дом, вот и все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68